перегонов. Трамвай проехал только четыре трамвайных перегона, закрылся на
спецобслуживание, и последний трамвайный перегон мне пришлось преодолевать
без трамвая пешком на своих двух ногах.
В моем шикарном дворце все по-прежнему было шикарно. Заглянув на
минутку в свой дворцовый кабинет, я помочился в шикарный унитаз, совмещенный
с шикарной ванной. В минуту мочения крикнул:
- Братец Мона Лиза!
Однако шикарный дворец хранил странное молчание. Тогда я закончил
мочиться, вышел из дворцового кабинета, пересек дворцовую прихожую и
очутился в своей шикарной спальне, совмещенной с гостиной, столовой,
библиотекой, будуаром, бальным залом, площадкой для игры в гольф, гаражом, а
также шикарной кухней.
На моей шикарной кровати лежала братец Мона Лиза, его глаза смотрели на
вздувшийся пузырями потолок, а из горла шеи торчала рукоятка ножа. Белое
пятно крови испачкало мое шикарное одеяло. Меня замутило.
Чтобы, за неимением в шикарном дворце даже глотка божественного
нектара, выпить хотя бы глоток небожественной воды, я подошел к кухонному
крану. Там вдруг вспомнил о фруктах, которые по моему личному распоряжению
должна была доставить сюда убитая братец Мона Лиза, и открыл холодильник,
совмещенный с мусорным ведром. Фруктов, как и ничего другого, кроме мусора,
там не оказалось. Убийство с целью братцевского ограбления - решил я,
бедная, бедная братец Мона Лиза...
А ведь на его месте мог оказаться и я, сам братец Пилат III! Наверное,
он вошла в шикарный дворец и забыла закрыть за собой на бронированный засов
дверь. А за ним уже, выслеживая, следили братцы преступники. Или у братцев
преступников были универсальные противобронированные спецотмычки. На ярусах
выше десятого братцев преступников, слава Самому Братцу Президенту, на всех
братцев хватало.
Следовало как можно скорее, согласно инструкции Самого Братца
Президента, сообщить о происшествии в ближайший участок Ордена Святой
Экзекуции.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
И я подумал: согласно инструкции Самого Братца Президента, следует как
можно скорее сообщить о происшествии в ближайший участок. Но тут услышал за
спиной громкий шорох. Я повернул на шорох взгляд. В двух шагах от меня,
стоявшего возле стены, стояли два братца в форменных фраках Ордена Святой
Экзекуции: девятизубочник и пятизу-бочник.
- Слава Самому Братцу Президенту! - сказал я.
А девятизубочник сказал:
- Именем Самого Братца Президента, братец Пилат III, ты обвиняешься в
содеянном^ предумышленном убийстве ассистента при славном знамени
Департамента круглой печати братца Моны Лизы, ударника братцевского труда.
Приблизившись, пятизубочник сунул мне что-то в руку. Я посмотрел на это
-- в моей дрожащей руке был зажат кровавый нож. Я разжал руку - нож упал.
Пятизубочник поднял нож и положил в целлофановый мешочек, который был у него
в руках. На его руках были черные перчатки.
Девятизубочник, присев к столу, принялся что-то писать на черном листе
бумаги. Я скосил взгляд на убитую ударника братцевского труда. В горле его
шеи ножа уже не было, а была только шея.
- Зачем ты это сделал, братец Пилат III? Зачем ты убил братца Мону
Лизу? А ведь он, если бы не твое злодейство, завершила бы эту четырехлетку
за два года, тем самым сделав нашу счастливую жизнь в Нашем замечательном
Доме еще более счастливой. Ведь ты, братец Пилат III, тем самым покусился на
счастье всех братцев всего Нашего Дома, не говоря уже о счастье Самого
Братца Президента и братцев из Кабинета Избранных. На что ты покусился, а,
братец Пилат III?
- Это не я покусился! - воскликнул я. - Это не я убил братца Мону
Лизу!
- Антинашдомовец! - заклеймил меня страшным клеймом, отмыть которое я
мог только свбст-венной кровью, братец девятизубочник.
- Это не я! - закричал я.
- Зачем же ты завлек братца Мону Лизу в свой шикарный дворец?
- Мы только хотели немножко подумать над рацпредложением о
бронировании нашего славного знамени... Я не убивал!
Братец пятизубочник влепил мне такую затрещину, что я отскочил к стене,
возле которой стоял, отчего в стене появилась трещина.
- Мразь антинашдомовская! Верхний подпевала! В твоих же интересах
сделать добровольное признание! - сказал братец пятизубочник и двинул своей
ногой по моей голени.
- Мотивы этого страшного политического убийства? - спросил братец
девятизубочник. - Подрыв основ Нашего Дома? Мы осведомлены о твоих
подпевающих Верху безумных высказываниях относительно магазинов в Великой
Мечте. Может, братец Мона Лиза, ударник и патриот, собиралась о них куда
следует сообщить?
Я помотал короной. Пятизубочник ударил меня в живот, отчего все мои
мысли окончательно перемешались, а я сам перегнулся в животе пополам.
- Быть может, он собиралась также сообщить куда следует о твоих
грязных связях с полулегальным отделом активных акций правосторонних?
Пятизубочник ударил меня ребром ладони по шее. Я повалился на пол,
откуда мне подниматься не хотелось, за что я тут же получил под мои
братцевские ребра пару братцевских пинков, осуждающих во мне подпевалу.
- Значит, он собиралась рассказать о твоей встрече на первом нулевом
ярусе с братцем Цезарем X?
Я продолжал молчать. Пятизубочник пнул меня братцевской ногой в
братцевский пах.
- Ладно, братец Мефистофель IX, - приказал братец девятизубочник, --
пока хватит.
Пятизубочник поставил меня на ноги, которые меня не держали, и мне
пришлось поддерживать их руками.
- Прочитай и подпиши.
Я посмотрел на листок. Белые буквы на черном листке никак не
выстраивались в положенные им по инструкции строчки.
- Дай ему воду, братец Мефистофель IX. Пятизубочник плеснул в стакан
воду из фляжки.
Я залпом выпил. Вода оказалась горькой, и меня залпом вырвало. Святые
экзекуторы рассмеялись, схватили меня за воротник моего дрожавшего фрака и
ткнули лицом в мою же блевотину.
- Жри, собака антинашдомовец! - приказал мне девятизубочник.
Я стал есть. Моя блевотина оказалась несколько менее вкусной, чем обеды
в нашем департаментском спецбуфете, но зато в ней не было ни одного
таракана, что меня очень обрадовало. Святые экзекуторы засмеялись сильнее, а
меня вырвало еще раз.
Тогда они подняли меня и засунули под кран. Когда мне стало немного
легче, девятизубочник сказал:
- Дай ему воду из фляжки, братец Мефистофель IX.
Я покаянно помотал короной. Они усадили меня за стол. Я кое-как
сосредоточился на тексте.
Там ничего не говорилось ни о моей антинашдо-мовской деятельности, ни о
братце Цезаре X, ни о каком отделе активных акций. Там говорилось о том, что
я, попытавшись силой вступить в некоторые физиологические связи, убил на
почве маниакальной физиологической неудовлетворенности братца Мону Лизу. Не
хватало только моей собственной подписи братца Пилата III.
Братец девятизубочник ударил меня в ухо, а потом помиловал:
- Подписать эту бумагу ты всегда успеешь, не так ли, братец Пилат III?
Торопить тебя мы не будем. Нож с отпечатками твоих кровавых рук приобщен к
делу. А сейчас ты поедешь с нами.
Ехать с ними мне не хотелось, но меня выволокли на улицу и швырнули в
большой белый автомобиль с зарешеченными белыми решетками окнами, закрыли
двери и повезли в том направлении, о котором лучше не думать.
Перестав думать, я стал просить Самого Братца Президента, чтобы он
сделал как-нибудь так, чтобы я как-нибудь избавился от всего этого
свалившегося на мою корону кошмара, стал горячо шептать ему, что никакой я
не антинашдомовец, что я истинно наш, истинно домовой братец, а если меня и
втянули в отдел активных акций правосторонних, то ведь мне так приказали.
Как же я мог бы не выполнить приказание? Никак не мог, наш славный Сам
Братец Президент! Как учит нас твое бессмертное левое полушарие! Как правое
бессмертное тоже! А если меня порой одолевают разные вражеские галлюцинации,
то это вовсе не я, наш дорогой Сам Братец Президент, это - проклятая
окружающая Наш Общий Дом ядовитая среда, от нее все идет, все наши редкие
неудачи от этой проклятой... Прости меня, наш любимый Сам Братец Президент,
прости и помилуй...
Автомобиль остановился. Братца Пилата III из него вышвырнули, и он
больно ударился телом об улицу. Его с улицы подняли и пнули в какую-то
закрытую дверь, отчего она открылась и пропустила его в маленькую комнатку.
Оставив в ней братца Пилата III одного, братцы святые экзекуторы скрылись за
следующей таинственной и бронированной дверью. Он присел на пластмассовую
лавку, стоявшую рядом со столиком, на котором стоял телефон, и стал ждать
кары.
Телефон ждать мне мешал, и я подумал о братце Малюте Скуратове XXXII.
Конечно, в связи с делом банды девяти он растерял огромную часть былого
влияния, но кто знает, при желании, вызванном очень хорошей подачкой,
наверное, все же сумел бы мне как-то помочь. Я решился, поднял трубку и
набрал номер.
- Алло!
- Братец Малюта Скуратов?
- Братец Малюта Скуратов XXXII, - поправила меня трубка.
- С тобой говорит братец Пилат III.
- Братец Пилат III, который служит в Департаменте круглой печати
Министерства внешних горизонтальных сношений?
- Так точно. У меня крупные неприятности. Кто-то убил братца Мону
Лизу, ассистента при знамени и ударника братцевского труда. В моем шикарном
дворце.
Братец Малюта Скуратов XXXII немного посвистел мне в ухо и сказал:
- Плохо.
- Знаю, что плохо!
- От трупа нужно мгновенно избавиться. Разрежь на куски и спусти куски
в унитаз.
- Невозможно! Братцы из Ордена Святой Экзекуции уже составили
протокол! Меня обвиняют в предумышленном убийстве на почве! Но я никого не
убивал, даже братца Мону Лизу!
- Плохо.
- Ты мне поможешь? Я очень хорошо заплачу.
- Сколько?
- Две сотни пятнадцатизубовиков. И всю квартальную премию.
- Что делать?
- Нужно только провести непредвзятое следствие. Необходимы твои связи.
- Чтобы провести непредвзятое следствие, нужны очень большие деньги...
А святых экзекуторов, надеюсь, ты сам вызвал в свой шикарный дворец?
- Нет, они так пришли.
- Значит... они уже знали?
- Выходит.
- Ну, если они знали... - Братец Малюта Скуратов XXXII выдержал паузу
и тихим шепотом резюмировал: - То в это дело мне ни за какие деньги не
имеет ни малейшего смысла вмешиваться.
- Братец Малюта...
В трубке послышался треск, потом - напряженные короткие гудки. Да,
конечно, наивно было бы ожидать, что братец Малюта Скуратов XXXII поможет
мне в этом деле даже за очень хорошую подачку. Скорее постарается скрыть
наше знакомство, чтобы в ходе следствия не получили огласку наши светлые
махинации с фруктами. Скорее попробует окончательно меня утопить, написав
обо мне в книге жалоб и предложений, чтобы уже напрямую выйти на моих
поставщиков. Зачем я ему звонил? Чем я только думаю? Похоже, что головой...
И я стал думать тем, чем следует. Тебе непременно поможет братец Белый
Полковник, возникла там, где следует, радостная мысль, - ведь братец Белый
Полковник крайне заинтересован в продолжении твоего сближения с братцем
Принцессой...
В трубке, все еще до боли зажатой в моей руке, дрожавшей в моем
дрожавшем теле, вдруг послышался громкий треск, потом свист... и из нее в
комнату просочилось белое дымное облачко. Через минуту облачко
материализовалось в высокого и очень худого братца пятнадцатизубочника,
одетого в узкополосый фрак без пуговиц на фраке и на теле, который уселся
рядом со мной на лавку.
- Голос узнаешь?
Взвившись с лавки под потолок, я бодро рявкнул:
- Так точно!
- Что ты тут делаешь, братец Пилат III, разве я не приказал тебе в
двадцать один ноль пять быть у меня?
Я быстро пересказал братцу Белому Полковнику в очередной личине о
последних событиях, не позволивших мне выполнить приказ. Я честно сознался,
что вовсе и в мыслях не замышлял о подрыве Нашего Дома убийством ударника
братцевского труда, что никакой я не антинашдомовец, что я только хотел
самую малость убедиться, насколько ударник от меня физиологически
отличается.
Братец Белый Полковник в очередной личине осуждающе повертел
пятнадцатизубой короной и заключил:
- Сейчас разберемся.
В комнату вошли девятизубочник и пятизубочник из Ордена Святой
Экзекуции.
- Я сам ознакомлюсь с этим таинственным делом, - сказал им братец
Белый Полковник в очередной личине. - Видимо, произошло досадное
недоразумение. К тому же, по последним данным, братец Мона Лиза не
перевыполняла, а недовыполняла эту четырехлетку, так что дело теряет свою
политическую окраску... Братца Пилата III я забираю с собой.
Меня, мой желудок и мой ум переполнило чувство братцевской
признательности к братцу Белому Полковнику, спасшему мою драгоценную жизнь.
Братцы орденоносцы покинули комнату, а я опустился под лавку и, радостно и
благоговейно попискивая, лизнул ее с обратной стороны того самого места, на
котором сидел братец Белый Полковник.
Конфета, правда, на этот раз из заднего кармана штанов братца Белого
Полковника не вывалилась, хотя я и подставил под нее руку, но мне и без
конфеты было радостно.
- Вылезай, шалун, - приказал тот. - И впредь будь осторожнее, когда
собираешься в чем-нибудь убедиться, даже в том, насколько тот или иной
братец от тебя отличается.
Я вылез из-под лавки, и братец Белый Полковник отечески погрозил мне
пальцем.
После того, как он погрозил мне отечески пальцем, мы вышли во двор. Там
стоял огромный белый персональный автомобиль братца Белого Полковника,
внушающий трепет. Когда мы в него сели, шторки на окнах автоматически
задвинулись. Внутри персональный автомобиль братца Белого Полковника был
столь же персональным, как и снаружи.
- Пока дело об убийстве ассистента при знамени и... гм... братца,
несколько от тебя физиологически отличающегося, с которым ты состоял в
некоторых физиологических связях, примет совсем другой оборот. Пока,
наоборот, под подозрение попадет какой-нибудь братец из банды "Черная
окружающая среда". Конечно, вызовов в правоохранительные органы тебе не
избежать, но ты там представишь братцам правоохранителям свое железное
алиби. Ведь ты, как я предполагаю по моим агентурным данным, в момент
убийства находился на другом ярусе, так? Не будем пока уточнять, на каком
именно. Где с кем-то имел продолжительную беседу...
Братец Белый Полковник положил свою могучую руку на мое преданное
колено. Остолбенев, словно каменное изваяние, я не отрываясь смотрел прямо
вперед себя, на корону отгороженного от нас толстым пуленепробиваемым
стеклом братца персонального шофера братца Белого Полковника. Я чувствовал,
что в этот напряженный момент не имею права даже пошевелиться.
Не шевелясь, я пролепетал:
- Я, по-честному, не убивал братца Мону Лизу. По самому-самому
честному.
- Вот именно: братец Мона Лиза, - подхватил мою мысль, которой я
предугадал мысль братца Белого Полковника, братец Белый Полковник в
очередной личине. - Братец Мона Лиза была очень красивой братцем, но ведь и
братцем со слишком длинным языком. Никто ведь не тянул его за этот самый
длинный язык, как ты думаешь?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг