-- Ха-ха-ха, -- залилась она, -- как по нотам. Эти идиоты действительно
твёрдо уверены, что они были на Марсе. Хорошо, что мы высадили Каммариона,
он бы всю музыку мог испортить!
-- Да, кстати, он теперь -- академик!
-- Ха-ха-ха!.. Вот что значит влияние прессы!
-- Между нами: его, говорят, поколачивает жена за вашу кофточку!
-- Ха-ха-ха!.. Что ещё нового?
-- Да что у нас! Вот Юз уехал в Европу собирать денежки, а так, вообще,
шум только из-за выборов президента -- ждут Куллиджа.
-- Неинтересно...
-- Ну, а вы что расскажете?
-- Вот, по порядку! Было решено вылететь в среду, это по нашему счёту,
там мы, на "Марсе", считали как-то по-особенному. В общем фантазировали как
пифии. Остаться решили О'Пакки, как представитель от Марса, Генри --
переводчик.
-- Вот о них расскажите что-нибудь.
-- Пакки что-то загрустил, у него страшно подавленный вид... Чудаки, эти
ирландцы! Вот Генри... Тут совсем весело, Кудри!
-- Что? Подрался с Ковбоевым?..
-- Хуже. Сделал мне предложение. Дышал на меня всяко. Потом ходил только
с русскими.
-- Что значит: потом?
-- Что значит? Отказала.
-- Чем же он не угодил? -- лукаво спрашивает Кудри.
-- Да как сказать... Красив? Да! Молод? Да!.. Всё на месте... Он, Кудри,
буржуй...
-- Буржуй?!!
-- Вот именно! Слова имеют побочные понятия, не только тесный смысл...
Так вот, Генри, я полагаю, буржуй. Но довольно о нём.
Кудри нейтрально пожал плечами.
-- Лорда оставили, князя Межпланетского -- оставили...
-- Кто это -- князь Межпланетский?
-- Ха-ха-ха! Да тот русский, толстяк -- Пузявич. Они оба получили по
титулу; другой -- герцог Марсианский. И цепи на шеи!.. Очень забавно
выглядят!
-- Где же другой?
-- Прилетел с нами. На острове осталось только четверо... Этот герцог
уже выехал в Нью-Йорк. У него страшно озабоченный вид! Да! У нас там нашлись
новые компаньоны.
Подробный рассказ о французах.
-- Я, как видите, всё замечательно уладила.
Ирена кокетливо взглянула на Кудри.
-- На этот раз для приличия мы опустились в Мексике. Сначала нас хотели
расстрелять, потом конфисковать аппарат, кончили тем, что отвезли к
президенту. Очень воинственный субъект. К американцам благоволит, сдал
концессии на днях и очень доволен. Обед подали замечательный. Дука улетел
обратно на остров... Ковбоев остался с исполняющими обязанности марсиан в
гостях у Мексиканской республики, русский герцог уехал и я тоже с ближайшим
пароходом -- сюда.
Ирена находит необходимым ещё раз обнять Кудри.
-- Кстати, Дука! Он был чем-то раздосадован. Отговорился тем, что Генри
дал ему письмо для Хоммсворда, а он его затерял.
-- Ну что там, пустяки.
-- Конечно! Приветы какие-нибудь -- на словах просил -- вот и ладно. Как
вообще Реджи?
-- Цветёт, молодеет; он сегодня вечером вернётся из Вашингтона. У него
не то дядя умер, не то его выбрали в сенаторы, в общем что-то страшно
весёлое...
20. Сиятельное интервью и... вообще
В окружении жадно подхватывающих слова и жесты репортёров и
сосредоточенно настроенных фотографов, развалившись в шезлонг, дымя
благовонной сигарой, его светлость, герцог Марсианский милостиво даёт
интервью бойким служителям прессы. В одной руке сигара, другая покоится на
подушечке маникюрши.
Десяток тщательных проборов склонился над блокнотами.
-- Флора и фауна? Хорошо!
И окутав сановную голову голубоватым дымом, Кошкодавов изрекает
благоговейно подхватываемые слова:
-- Флора... Оч-чень похожие на деревья, растения... Трава, цветы... Всё
оч-чень свежо выглядит. Много пауков... Полное отсутствие диких зверей.
Зато: -- из-зумительно много рыбы. Мой друг, светлейший князь
Межпланетский, -- страстный спортсмэн. Рыбалка -- его больное место...
Однажды, в Самарской губернии, он вывел четырёхфунтового сазана...
Зам-мечательно вкусная рыба. На Марсе в этом отношении неповторяемые
условия. Мы _первые_ забросили наши удочки.
-- Пардон, ваша светлость, какой фирмы рыболовные снаряды? --
осведомляется репортёр.
-- Фирмы!? Ах, да! Кажется "Орлеан-Фишинг-Сосайэти"... Мы пионеры! Князь
и я -- пионеры рыбной ловли на Марсе!
-- Ваша светлость, -- докладывает слуга, -- его преосвященство
архиепископ Нью-Йоркский просит его принять.
-- К сожалению, я занят, -- хмурит брови Кошкодавов, -- с
представителями прессы и... вообще!..
Слуга уходит.
-- Пожалуйста, мадемуазель, -- предоставляет маникюрше другую руку
герцог Марсианский.
-- Марсиане оч-чень любезные... марсиане! Мой друг, светлейший князь, с
удовольствием остался среди них... Что? Да, можно думать, что князь
Межпланетский будет играть на Марсе крупную роль... Что слышно в сферах?.. Я
полагаю, -- важно цедит Кошкодавов, -- что пожалование ордена Андрея
Первозванного является весьма знаменательным прецедентом к тому...
Безусловно, князь пользуется большим влиянием... Его благородный жест, когда
он скомкал обращение Николая Николаевича ко всем российским патриотам,
обратил на себя внимание своей смелостью в придворных кругах... Вообще его
изумительная проницательность... Он давно восклицал: хоть на луну!
Пламенный, поэтический порыв!
-- Ваша светлость, -- робко шепчет вновь появившийся слуга, -- владыка
настойчиво просит его принять во главе депутации от вновь образованного
"Общества ревнителей православия на Марсе!"
-- Я сказал: я занят, -- холодно роняет Кошкодавов, -- можете сказать
владыке, что я всё устрою! Я к вашим услугам, господа, -- повернулся он к
журналистам.
-- Первые 800000 очередей на отлёт на Марс записаны за гражданами
Российской империи... У нас будет введён профилактический метод. Никаких
злонамеренных элементов!.. Лига Наций пытается разрешить кризис русской
эмиграции. Теперь её заботы придётся перенести на приспешников Николая
Николаевича, пусть переезжают в Патагонию или... вообще!
-- Как ваша светлость реагирует на перелёт?
-- Очень странное состояние!.. Вне атмосферных слоев одолевает
непостижимая сонливость!.. Это, впрочем, присуще только жителям Земли...
Ясно, что пилоты будут исключительно марсиане.
-- Женский вопрос?
-- О, не сведущ!.. Этим интересовалась мадемуазель Ла-Варрен, кстати,
препикантная особа! -- игриво бросил его светлость.
Журналисты торопливо записали.
-- Минуточку, ваша светлость, -- отвлекла Кошкодавова маникюрша.
-- В чём дело, мадемуазель?
-- Волосы стричь?
-- Волосы? Какие волосы?
-- Я говорю о волосах на ваших ладонях... Такой редкий случай... Я
потому и спросила, -- робко лепечет маникюрша.
-- Ах, что вы, мадемуазель! Нет, не стоит! Это выглядит так породисто,
так оригинально... и вообще! Нет, не стоит!..
21. Смерть обезоруживает коварство
Генри яростно ходит из угла в угол опустевшего ангара. Настало его время
действовать. Теперь на его стороне ещё больше козырей -- он заодно
разоблачает коммунистов. Пусть только ступят на американскую почву.
Скорее, скорее надо вербовать союзников и выпутываться самому из
марсианского предприятия.
Генри останавливается и озирается.
Стьюпид нагнулся над бумагами, и, что совершенно с ним не вяжется,
усиленно работает. Лёгкий румянец выполз на щёки лорда.
О'Пакки готовит обед.
Генри задумался. А! Мистер Пузявич наверное за своим любимым занятием на
берегу. Начнём с него. Скоро должен возвратиться Дука. Надо торопиться.
Взволнованно кусая ногти, подпрыгивающими от возбуждения шагами, Генри
поспешил к морю, где светлейший князь Межпланетский сосредоточил всё своё
высокое внимание на поплавках.
Без всяких предисловий Генри подсел к нему.
"Американский мужик", -- подумал обиженно Пузявич.
Генри странно посмотрел на Пузявича, потом взял бесцеремоннейшим образом
болтающийся на груди Андреевский орден и просто сказал:
-- Вам придётся лишиться этой штучки, мистер Пузявич!
Пузявич надулся как клоп, не в шутку обидевшись.
-- Что вам даёт право говорить так, сэр? -- визгливо вскричал он,
вырывая орден из рук Пильмса.
-- Успокойтесь! -- зловеще сказал Генри. -- Ведь, кажется, вы должны
были получить этот орден на Марсе по случаю заключения договора?
-- Да! -- высокомерно бросил Пузявич.
-- Ну, вот! Дело за небольшим. Мы не на Марсе.
Пузявич округлил глаза.
-- М-мы н-не н-на Марсе?! Т-так где ж же м-мы?!!
-- На Земле. На самом настоящем эрдкугеле. И это обыкновеннейший
островок. И ваши удочки спущены в Тихий океан, -- убийственно-спокойно
бросал слова Генри и, фамильярно хлопнув светлейшего князя Межпланетского по
коленке, добавил: -- Так-то, мистер Пузявич!
-- Не может быть! Вы шутите, мистер Пильмс!
-- Как вам угодно! Вы жертва мистификации и только, а не князь
Межпланетский!
Пузявич отчаянно замотал головой.
-- Нет, нет! Нет! Нет! -- визжал он.
-- Дело ваше. Предлагаю вам поверить возможно скорее.
Генри равнодушно встал и растянул лицо деланной зевотой. Вдруг он
поспешно закрыл рот и, глядя на океан, толкнул Пузявича в плечо.
-- Доказательства кстати, мистер Пузявич! Посмотрите.
Пузявич взглянул по направлению руки Пильмса и обомлел.
Вдали шёл самый обыкновенный пароход.
-- Видите? -- язвительно промолвил Генри.
...Пути любого карася можно считать неисповедимыми. В данном случае
какая-то морская рыбина заинтересовалась предлагаемой ей свыше приманкой. В
мгновение ока завороженный зрелищем парохода Пузявич улетел со скалы вслед
за стремительно уводимой лесой.
Через минуту Генри вытаскивал его за ноги.
-- Что же вы так неосторожны!.. -- и замолчал.
Многодумная голова князя Межпланетского была изумительно раскрошена о
подводный камень.
Генри пулей влетел в ангар, где О'Пакки как раз расставлял на столе
закуску.
-- Господа! -- крикнул он Стьюпиду и О'Пакки, -- ужасное несчастье!
Мистер Пузявич упал со скалы и разбил себе голову!
-- Да что выговорите?! -- воскликнул О'Пакки, поражённый. -- Вы его
спасли, Генри?!
-- Он убился насмерть!
-- Пойдёмте, пойдёмте скорее! Идёмте, милорд!
Тут только О'Пакки сообразил о своей непоправимой глупости. Лорд
Стьюпид, разинув рот, во все глаза уставился на внезапно заговорившего
марсианина.
-- Ну что вы стоите! -- И О'Пакки тряхнул лорда за рукав.
-- В-вы -- человек?!! -- изумился лорд.
Генри схватился руками за голову и выбежал вон.
-- Да, человек!! -- дерзко вскрикнул О'Пакки, видя, что всё потеряно. --
Разрешите представиться: Пакки О'Пакки из Лимерика!
Лорд гордо выпрямился.
-- Мерзкая ирландская обезьяна! -- процедил он.
Вполне достаточно.
Пакки, всегда спокойный, флегматичный Пакки -- рассвирепел.
-- Ах, вот как? Что ты сказал?! -- шагнул он к лорду.
-- Я сказал: мерзкая ирландская обе... Когда у шестерёнки часового
завода срывается курок, пружина менее быстро развёртывается; О'Пакки откинул
корпус назад, повернулся на носках и стремительно вогнал кулак под желудок
лорду Стьюпиду, предоставив возможность лордовой душе ускользнуть через
широко открытый рот.
22. Глава заключительная, а потому
наполненная всяческими отговорками
Читатель -- оригинальнейшее существо. Где его альфа и омега --
неизвестно. На последних страницах в нём происходит непередаваемый кризис. В
нём борются два желания: одно ждёт под занавес флер-д'оранжа и прочих
приятностей, другое рисует мрачную картину расположенных поленницей трупов
героев. В таких условиях создается безвыходная для автора обстановка -- не
разбежаться с идеологической и тематической увязкой.
Соглашательство -- наиболее распространённый вид обслуживания
заинтересованных сторон. Не даром сказано: "блаженни кротцыи"! Вот и сейчас
встаёт блестящая возможность обоюдного шантажа между автором и читателем.
Создав обстановку, явно ни к чему не обязывающую, можно вместо эпилога и
т.п. подливки под надоевшую тему подвести систему тезисов, явно
компромиссного характера.
-- Так вот: Ирена, Годар, Пулю и полевевший Ковбоев собираются в Европу,
в их руках полные доверенности на заводы Стьюпида! Это данные.
В конце концов мы ничего не слышали о том, чтоб с октября 1924 года ими
были предприняты какие-нибудь шаги в этом направлении, это их дело и дело их
совести.
Мимоходом, не создавая из этого сплетни (ибо Годар, едучи на каторгу,
упоминал имя некоей Сюзетты), отметим, что Годар и Ирена попустительством
других, нам известных, -- говорят друг другу -- ты. Но Годар -- вообще
коммунист, а она уверовавшая в него женщина.
О'Пакки, своей неуравновешенностью способный свести с ума кого угодно,
проделал это сам, как мрачно сообщил возвратившийся с острова Дука. Он,
уничтожив свой аппарат, тоже собирается в Европу.
Синдикат вообще распался. Хоммсворд сделался сенатором (а не наследником
после умершего дядюшки, каковая версия циркулировала). Кудри замучился с
подагрой и всё кричит: "ай-ай!" Бедный!
Генри на острове. Что, как и почему, знает больше всех Дука, но делает
из этого большущий секрет. Ему неудобно, что он прочёл письмо Генри,
адресованное Пайку. О Генри он упорно отмалчивается.
Большая часть капитала Синдиката Холостяков, согласно версии, в
настоящее время находится в распоряжении Французской Компартии. Отсюда
справедливое негодование мистера Куллиджа, президента Соединённых Штатов, на
американцев, ездящих в Европу с большими деньгами.
-- Гораздо рациональнее тратить американские деньги в Америке, -- так,
кажется, сказал он.
Это, однако, не мешает мистеру П.Моргану одалживать деньги Польше и
делать тому подобные дохлые дела. Хотя они богаче, им виднее.
Нельзя обижаться на урождённых европейцев, которые сколачивают в Америке
деньжата и невежливо уезжают домой. Такие уж они европейцы. Нет никакого
родительского чувства. К тому же неблагодарность -- колоритнейшее свойство
жителей земли.
Трезвые читатели имеют привычку требовать от всякого авторского
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг