милиционера выгнали.
Мы повозмущались сильно, позабыв, с чего все началось. Но как же вести
себя, когда масса буквально уходит из-под ног?!
- Что, досмеялись? Студенты еще называются... Посадить вас надо. То-то
было бы хорошо дворы подметать,- сказал, уходя, молодой постовой.
А мы пошли гулять по городу и улицам. Миша - с портфельчиком, а я - с
электронно-лучевой трубкой.
МАЛЕНЬКИЙ ЖЕЛТЫЙ КАРЛИК
Мы съели по десять пирожков после библиотеки, на площади, на углу
Сумской. Разговор завязался и пошел о том, что надо сделать, чтобы нам
вернули отобранные билеты.
- До директора-то не дошло. Я дам знать Анечке, она нам тайком вернет.
Или Луше...- проговорил Миша.
Я вертел трубку в руках, на нас все глазели и сторонились.
Я понял взгляды, бросаемые на меня, на трубку, и потащил Мишу в парк
Шевченко. Там был построен на площади наш университет. И я хотел похвалиться
перед Затучным, где я буду жить. В общежитии, на четвертом этаже, над
зоопарком.
- Хорошо ты поживешь полгода здесь! В окружении рева тигров, львов,-
сказал Миша, заглянув, где я буду жить (переселения ждали со дня на день).
Я подошел к киоску со столами, стульями, с видом на обширную площадь.
Здесь было хорошее вино. Не помню, какое-то вино с Кипра, но сладкое,
возбуждающее. Я взял бутылку.
Миша садился, вызванивая стаканами. Он говорил: - За эту дипломную
работу надо обязательно выпить. Хорошо, что мы сюда пришли.
Я подал открытую бутылку. Миша поднял и налил в стаканы, помалому. Мы
отпили. Через пять минут мне сделалось прекрасно.
- Как же ты думаешь пробиваться? С такой гипотезой?
- Лучше жить в неведении.
Тогда, помню, все мы жили в слепоте, немоте, неведении. Водородная
только-только создавалась, и никто из нас не подозревал, что она уже
создана.
ДИПЛОМНЫЙ ПРОЕКТ
С моим переселением в новое, благоустроенное общежитие мы уже редко
виделись с Затучным. Я перешел заниматься в ХФТИ. Только там можно было
ознакомиться с работами по плазме. Все мои сверстники далеко ушли вперед.
Раз в неделю мы собирались у профессора Ахиезера на квартире, в его рабочем
кабинете. Устраивались - кто на подоконниках, кто на креслах.
Профессор подходил к каждому из нас, спрашивая: "Ну, что у вас?
Получается? Так-так, покажите-ка, откройте". Вместе с дипломантом он
считал или рассчитывал. Говорил: "Это не пойдет". Или наоборот: "Это уже
лучше того, посмелей, что вы приносили в прошлый раз".
Я был старше'всех, переросток. Семь лет отслужил в армии. Мне
исполнилось двадцать девять лет. Профессор приближался ко мне последнему и с
подозрением, но всегда тактично. Он знал обо мне все. И как я откровенно
смеялся на семинарах, когда профессор спорил с академиком Вальтером, хотя я
плохо понимал их спор, но интуицией догадывался, что Вальтер просто
"объезжает" профессора Ахиезера. Мой смех сразу обрывал Вальтера. В пылу
полемики он кричал: "Кто там ржет?" Я прятался за спины. Я ведь был
"теоретик". Профессор из-под очков бросал на меня острый, наметанный взгляд,
словно говорил-формулировал: "А, собака, догадался!" И начинал стегать
Вальтера-экспериментатора узлом формул. Не хватало доски, Ахиезер уже писал
на стене. Потом взывал к самому себе: "Почему не видно? Почему не видно!"
Всю аудиторию смешил.
На шестом курсе, как правило, преподавали молодые кандидаты. Понять
ничего было нельзя. Я задавал каверзные вопросы, которые ставили в тупик
молодых. Они старались пояснить, путались, пунцовели и окончательно
запутывались. Я вынужден был говорить: "Понятно". Хотя еще больше не
понимал.
Наступил мой черед. "Ну как, воин? Не простую задачу я тебе задал?" -
"Не простую",- соглашался я. "Ищи",- отвечал профессор!
Я выискивал, но не находил. Но вот однажды он задал мне задание, и у
меня пошло. Он выписал мне уравнения и, моргая, подал: "Решай".
А уравнения с пятого по восьмой порядок. Я буквально исписывал горы
бумаги, но разрешить эти уравнения мне не удавалось. А защита уже шла.
Но я был упрямым и не сдавался. И, наконец, принес ему решение
уравнений на двухстах исписанных страницах. Ахиезер схватился за голову,
спросил: "Что это? Роман?" - "Нет, ваше уравнение".- "Вы нашли, вычислили
нелинейные поправки?" - "Не решил".- "Оставьте, я посмотрю".
Прихожу к профессору через неделю. Встречает: "Что же будем делать
дальше?" Я промолчал. "Хорошо. Делайте, пишите свою дипломную работу".
Я за три недели запестрил ее формулами. Защищал же ее профессор
Ахиезер. Я пытался что-то выразить оппонентам, но тотчас вставал Ахиезер и
утверждал: "Это так". Я сдерживал себя, сидел и подозревал, что и мои
оппоненты ничего не понимали, куда их уводят студент вкупе с профессором, в
какие дебри они лезут, и тухли. Я только лишь прозревал, а профессор пытался
залезть внутрь какой-то трубки с запаянным концом, из которой выкачан весь
воздух и остался вакуум, один вакуум, и ничего больше, но вакуум горячий,
сверхгорячий. Чем больше вакуума, тем горячее сама трубка. Вот-вот она
расплавится и поплывет и схлопнется...
Окончилась защита, все поздравляли друг друга. Радовались другие.
Я грустил. Ко мне не подходили. У тех оппоненты хоть что-то понимали,
трясли головами, кивали, улыбались, смеялись. Моя защита прошла без улыбок.
Будто я и не дававший мне слова вставить профессор просто объезжали их на
каком-то цифровом коне.
После защиты профессор пригласил нас всех к себе. Мы уселись кто где. Я
уже знал, что будет мне. Профессор отбирал нас. Когда очередь подошла ко
мне, профессор протянул мне руку, сухо ее пожал и проговорил: "Вас к себе я
не могу взять. Если хотите, оставлю вам свободный диплом". Я молча
согласился.
ПОСЛЕ...
Если вы получили университетский диплом, это ставит вас на голову выше
всех выпускников вузов. Вы уже можете задаваться любым вопросом и находить в
библиотеках все, что вам надо. Я пошел работать в вечернюю школу. Но у меня
из головы не выходила плазменная пустота Земли. Я пытался сразу же ответить
на этот вопрос, но оказалось, что это вопрос всей моей жизни. Он постоянно
меня тревожил, и к ответу на него я подхожу лишь сейчас.
Сверхглубоких скважин я не боюсь. Они от силы пройдут до глубины 15-20
километров и застопорятся. Их будет стопорить все возрастающая температура,
которая на Кольском полуострове вместо расчетной на 10-м километре - 100
градусов Цельсия, оказалась равной 180 градусам. Это только лишь означает,
что с глубины 7 километров температура возрастает не по линейному закону, а
как-то иначе.
Чего же тогда я опасаюсь?
Взрывов водородных бомб под землей, особенно французских, в океане, на
атолле Муруроа.
Какая механика этих взрывов и почему я опасаюсь за океан? Дело в том,
что океанское дно и моложе земной коры на суше, и тоньше. Оно в иных местах
25 километров, в других - 15 километров. Дальше его подстилает магма,
которая не может пробиться сквозь слой воды. Взрыв водородной бомбы - это
горячее бурение, превосходящее холодное в тысячу раз, в десятки тысяч раз по
ширине. Оно также заплавляется снизу всякий раз. Но мы не знаем процессов,
происходящих в глубине Земли.
Я хочу обратить внимание читателей на то, как при очередном взрыве
бомбы в океане что-то происходит: взрыв проникает в ту сторону, где
поверхность мягче. Мягче она там, где находится магма - верхняя распаленная
подстилающая плазму, которой наполнена Земля. При взрыве водородной бомбы
образуются линзы на глубине и отражение этих линз в атмосфере, над Землей.
Чем мощнее взрыв водородной бомбы, тем мощнее образование линз по глубине,
тем "тверже" линза в атмосфере, которую сносит течение воздуха и мало-помалу
разрушает. Но то же происходит и на глубине, только лишь с тем различием,
что эта образующаяся линза - твердая, из гранита-базальта. И давление снизу
(из глубин Земли на нее) больше.
Когда линза на глубине океана приблизится к километру в окружности, ее
попросту вырвет вместе с атоллом Муруроа. И бывший атолл запарит до 20-30
километров в земной атмосфере. Что значит "запарит"? Вода, ограничивающая
"чертову воронку", будет стремиться вниз; плазма, выходящая из глубин Земли,
не допустит воду внутрь. Она будет вырывать ее со скоростью 10 километров в
секунду.
Что будет на материках? Они будут нагреваться. Благодаря пару солнца не
будет видно. Если предположить, что плазма выходит со скоростью 10
километров в секунду и диаметр воронки - квадратный километр, то за минуту
выйдет 600 кубических километров плазмы. Пусть расстояние плазмы всего 1000
километров. Дальше же - жидкое ядро. Умножив поток выходящей плазмы на час,
на сутки, на год, получим: 1400 лет будет "парить чертова дыра". Океан будет
убывать, материки подниматься.
Теперь прикиньте другое, если прорыв земной оболочки произойдет в
Семипалатинске или в пустыне Невада. Через 10-15 лет материки накалятся,
реки высохнут, деревья загорятся. На Земле случится...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 29.01.2004 13:14
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг