- Но ведь он сам?..
- Он - да. А вот мамелюки, которых приставили ему в
качестве свиты... Они же из личной охраны эмира. И кое-кто из
них дежурил при эмире, когда тот беседовал со старцем.
- И что - они тебе это открыли?
- Еще бы. Им пришлось. Если бы Ахмед - это такой длинный, с
пером на тюрбане - попробовал явиться к хозяину без сабли, он
имел бы отменно дурацкий вид. Он только кажется неприступным, а
на самом деле, видать, и в рабство-то за игорные долги попал.
Если у них такое бывает. И ведь какой народ замечательный -
даже о костях с грузом ни малейшего понятия...
- И что же в ларце?
- Бутылка. Большая и медная. Ну и еще кое-что по мелочи. А
в бутылке, сам понимаешь, не то джинн, не то еще какая нечисть
того же сорта.
- А зачем она эмиру?
- Ну как зачем? Зачем бывают нужны джинны? Ты хоть раз
слышал сказки?
- Слышал. В детстве.
- А мне довелось совсем недавно. Ждать пришлось, пока
нянька заснет - я ведь не убийца - вот и...
- М-да. Ну, а золото, серебро есть там?
- Золото - на ларце. Серебро? Не знаю, но если хочешь -
попробую узнать. Хотя это-то тебе эмир скажет запросто. Но
вообще-то, по-моему, тут главное дело - загадку отгадать. Про
стража.
Время пути Мигель постарался использовать с толком: учил
язык, который, к счастью, уже немножко знал до того,
расспрашивал господина Маруфа о Египте, преданиях, суфиях...
Скоро он уже сочинил касыду о сфинксе и начал прелестную сказку
в суфийском духе о трех нищих, впрочем, охаянную Альмором - его
смешила непрактичность сказки по сравнению с его преданием о
пострадавших в море и безумном дельфине.
По прибытии, после трех дней отдыха от путешествия - эмир
через посредство все того же господина Маруфа заверил Мигеля,
что не таково его гостеприимство, чтобы утруждать своего гостя
делами прежде, чем он расстанется с солью пути - Мигель
наконец-то удостоился деловой аудиенции у работодателя.
Все блистало, как, в общем, и ожидалось. Красное и черное
дерево, золото и серебро, шелк и перья одежд. Мигеля
представили визирям и катибам, придворным поэтам и
военачальникам - и несмотря на все уроки арабского, запомнить
весь сонм имен было выше мигелевых сил.
Мигель рассматривал причудливые украшения, слушал любезные
речи и выжимал ответные комплименты, пока в каком-то особо
заковыристом восхвалении не совершил круг и не запутался
окончательно. После этого он предпочел рискнуть прослыть
невежей и отвечал лишь тем, кто потолще и побогаче. Мысли его
витали где-то далеко - между сфинксами и пирамидами, гуляющей
нежитью, о которой он наслушался накануне на базаре,
плиниевским катоблепасом, легендарной морской черепахой...
Черепаха в море, так что речь, наверное, не о ней? Но почему бы
ларцу не быть в море? Сфинкс устрашающ, но его кому-то уже
удалось победить, а нежить, как говорил тот сказитель, нет...
хотя почему нет, непонятно. Про катоблепаса уже решено было не
думать в принципе. Красное дерево искать без толку, уже ясно:
здесь его как грязи... Нет, стоп, это здесь, а пустыня здесь
такая же, как в Мавритании. Хотя Мигель уже начал сомневаться в
этом, после базара да эмирского дворца... Кажется, здесь даже
собаки, прежде чем задрать лапу, ищут золотой столбик,
предпочитая инкрустированные перламутром.
Как только аудиенция закончилась, Мигель поспешил к себе в
караван-сарай. Он твердо решил выходить на рассвете - к
сфинксу. Надо было перебрать инструменты, как всегда. Альмор
уселся рядом, скрестив ноги, и наблюдал.
Сперва на свет появились кирки, самые разные. Та, которой
выкапывают хрупкие украшения, не повредив, та, которой
определяют, что за камнем, по звону... И еще четыре штуки, одна
- совсем новая, только что купленная. Порошки. Железоискатель,
искатель серебра. Мигель очень надеялся купить здесь искатель
золота - и купил, причем предешево, но какой-то странный:
сквозь землю и камень чувствует на пол-локтя всего, а сквозь
песок - на шесть локтей. Ну да ладно, здесь такой и нужен.
Альмор с интересом рассматривал разложенный арсенал.
- А со сфинксом мы будем воевать вот этой дивной секиркой,
- он выхватил из кучи любимую кирку Мигеля и воинственно
взмахнул ею. - Не умрет от ран - помрет со смеху.
Мигель прорычал что-то нечленораздельное.
Брать проводника - значило уронить достоинство
кладоискателя, так что пришлось обойтись собственными силами,
прикупленной за три динара на базаре картой и
многочисленными советами местных жителей. Правда, им дали с
собой в путь раба, но он был, как назло, не местный, а с юга,
из тех самых краев, что ассоциировались у Мигеля с его
навязчивой мыслью об описанном Плинием монстре. Идти
предполагалось для начала к каменному сфинксу - многие
утверждали, что на самом деле он жив. На карте он был
обозначен, и с преизрядными подробностями, но подробности, увы,
касались только его внешнего вида. Продавший карту старец
утверждал, когда его допросили с пристрастием, что сфинкс
находится примерно там, где на карте середина его спины, и что
его нельзя ни с чем спутать. Пришлось также закупиться лодкой и
припасами; покуда возможно, было решено избегать путешествий на
верблюдах. Альмор заявил, что терпеть корабельную качку на суше
претит его здравому смыслу, и Мигель был согласен с ним.
Плавание к каменному сфинксу прошло почти без приключений.
Если не считать случая, когда Альмор совсем уже было собрался
разжечь костер из крокодила - он так напоминал притопленное
бревно! - да еще оплевания верблюдами, которому неосторожные
путешественники подверглись, чересчур приблизившись к берегу.
Это не увеличило любви двух приятелей к кораблям пустыни.
И вот - высадка. Молчаливый раб-нубиец был оставлен у
лодки на произвол судьбы с приказом ждать Мигеля неделю и, если
тот не вернется, отправляться к эмиру. Припасы вытащены,
церемониальная кирка приторочена к абе - пустынному балахону,
излюбленному местному наряду, вода набрана в бурдюки,
напоминающие огромных отъевшихся жаб, и путь начался.
Очень скоро песок и жаркое солнце заставило пожалеть об
отказе от верблюдов. Еще пара часов - и у какого-то проходимца
был прикуплен осел, на которого тут же погрузили шевелящиеся,
как живые, бурдюки и прочую утварь. Осел, как и полагается
ослу, в меру своих ослиных сил боролся с этим решением, но
человек победил, и увеличившаяся в полтора раза процессия
продолжила свой путь.
- Говорят, в пирамидах скрыты древние клады, - мечтательно
приговаривал Мигель, глядя на серые бока исполинов.
- И древние мумии, - в тон ему вторил Альмор. - Ты любишь
опасности, герой?
- Там главное - лабиринты, поиск клада, - настоящая работа.
Я не занимаюсь этим не из-за мумий, а потому, что мне претит
вскрывать гробницы. Пусть даже несчастных язычников, померших
до Рождества Христова и до появления первого кладоискателя. Не
то...
- А вдруг страж - это Великая Мумия с двенадцатисложным
именем? Как тогда с принципами?
- Я все продумал, - гордо ответил Мигель. - Старец хотел,
чтобы ларец нашли, так? Старец - святой человек, ну, хотя бы
для поклонников Махмуда? Неужто он велит грабить могилу? То-то
же!
- А еще старец сказал, что самому стражу ларец доселе нужен
не был. Значит, с ним можно договориться. Впрочем, тебе твои
кирки тоже не нужны, но поди убеди продать их за хорошие
деньги... Не прельщает слава Великого Суфия, Убедившего Мумию?
С двенадцатисложным именем?
- Нет. Все не так. Чтобы в этом убедиться, придется войти в
пирамиду - даже для спасения души своего прежнего хозяина мумия
едва ли выйдет мне навстречу. Значит, надо идти внутрь. А
такого старец не посоветовал бы. Конец спору.
В таких беседах прошел день. Оба путника так устали, что
свалились, едва успев установить лагерь, о дежурстве и речи не
шло. Однако ближе к полуночи осла ввела в исступление луна, и
его вопли разбудили Мигеля.
Как выяснилось, вовремя. Их компания успела увеличиться на
одну гиену, на которую осел почему-то не прореагировал. Не то
чтобы они рассчитывали на осла как на сторожевое животное, но
все же... Гиена как раз изучала содержимое мешка с едой. Мигель
швырнул в нее арбалетную стрелу, та облаяла его, схватила кусок
копченого мяса и потрусила прочь.
Как ни странно, больше спать не хотелось. Хотелось думать.
И заткнуть глотку ослу. Посредством мешка ему удалось
утихомирить животное, но тут опять вдали замаячила гиена, и,
кажется, даже не одна. Мигель пальнул из арбалета, промазал.
Гиены скрылись. Вероятно, пошли в обход или за подмогой.
Мигель зажег свечу - он взял с собой этого добра на века,
обозлив тем самым Альмора - и углубился в добытый им фолиант по
местной истории. Чтение продвигалось медленно, в свете свечи
арабские знаки, казалось, отплясывали паучий брачный танец. Как
назло, нужного почти не попадалось. Неужто в овеянном легендами
Египте совсем забыли про чудовищ? Сфинкса поминали все больше
как чудесную статую. Нежить упоминалась омерзительно
неконкретно: где-то когда-то караван-баши Омар ибн-Вахид видел
существо, издававшее трупный запах, распугавшее животных...
Видел, само собой, в свете луны... За такое описание на родине
Мигель не дал бы и гроша: может, гуль, а может, просто гиена.
Или нищий. Здесь самые вонючие нищие в мире. Караван такой-то
погиб, выжил лишь командир охраны, который... Видали таких
командиров. Все равно не проверишь, а ясно же - лучше славу
заработать, чем... И вот такой дребедени страниц тридцать. Ну,
конечно, катоблепас, куда же без него. С оговоркой, что
желающему скончаться столь экзотическим способом надо протопать
и проплыть чертову уйму миль и выдержать схватки с бедуинами,
дикими эфиопами и хищными зверями. Какая-то птица из дальних
краев, про нее Мигель вчитываться не стал. Черепаха, якобы
убитая экипажами шести разных кораблей, потом же чудом
оживающая; и почему это никто не подумал, что есть несколько
одинаковых черепах? Диковинки природы: белый питон, слон о трех
бивнях, хомяк-убийца. Ни один явно не тянет на стража. А
остальной текст - победы эмира и его предшественников, рост
государства, новая система налогов... Загадочный Египет. Хотя,
может быть, они про нас сказки рассказывают?
Гиена подкралась совсем близко, незамеченная Мигелем, и
прыгнула. И бросилась бежать с полупустым мешком в зубах.
Сослепу Мигель опять промахнулся, плюнул и занялся перепаковкой
мешков.
Но вот наконец и сфинкс. Кинув тюки на попечение Альмора,
Мигель сразу же занялся делом. Для начала он решил выяснить,
куда смотрят глаза сфинкса. Обычный человек ответил бы
что-нибудь вроде "вдаль", но Мигель недаром долго учил законы
скульптуры. Делом каких-то трех часов было предварительно
наметить радиус поисков.
В самом начале процесса Альмор потерял к нему всякий
интерес. У него было более увлекательное занятие - ловля
ящериц одной рукой, и ему он посвятил все время. Мигель был
этому искренне рад, ибо тем самым ему удалось избежать
комментариев.
С помощью веревки был начерчен сектор, и Мигель начал
размечать его своим новым инструментом. Кстати, выглядел
приобретенный искатель золота презабавно: вылитая удочка,
только на конце веревки не крючок, а колечко. Как утверждал
торговец, называя цену - из мельчайших алмазов и толченой
скорлупы яйца феникса, прокатанное на роге единорога. Впрочем,
если взглянуть на конечную цену, то услуги единорога по нашим
временам очень дешевы, подумал Мигель. А может, имелся в виду
однорогий бык, и всему виной недостаточное знание арабского.
Через полчаса поисков колечко неуверенно качнулось. Потом
еще. Глубина - в человеческий рост, оценил Мигель про себя и
чертыхнулся.
Работать с песком на суше куда как легче, чем под водой, а
Мигелю уже доводилось и такое, но для скорости пришлось
привлечь Альмора. Тот с сожалением отпустил ящерицу, и вот оба
приятеля, словно псы на хозяйской клумбе, начали расшвыривать
песок в разные стороны под суровым и мечтательным взглядом
сфинкса.
Первым урожаем оказалось нечто, в чем даже начинающий
кладоискатель не заподозрил бы золота: кусок кожи, прекрасно
сохранившийся в сухом песке. Мигель внимательно изучил его и
отбросил. Дальнейшие поиски дали кость неизвестного
происхождения и, наконец, золотой полновесный динар.
- Проклятье! - сплюнул потрескавшимися губами Альмор и
выругался. - За такие деньги я не работаю со времен золотого
детства.
- Ты можешь предложить что-то лучшее? - ощерился Мигель. -
Чья была идея? Погоди, еще ничего не потеряно.
- Извини, - примирительно ответил Альмор. - Мне просто не
нравятся вон те стервятники. Они кружат слишком долго...
- Не над нами. Какое тебе дело? Люди смертны. И
верблюды тоже. Займемся своим делом.
К вечеру местность вокруг сфинкса начала напоминать
недокопанную могилу павших воинов врага. Двенадцать ям и
несчетное количество мелких ямок. Мигель и Альмор припомнили
все известные им ругательства. Казалось, все торговцы, бедуины
и праздные путешественники, побывавшие тут, обронили
чего-нибудь на счастье. В поисках ларца приятели разбогатели на
девятнадцать динаров, позолоченное колечко, сапог, от которого
прибор по поиску золота отрекся, но ничего более золотого в его
яме не обнаружил, фальшивую византийскую монету, серьги и в
комплекте с ними кольцо в нос. В общем-то, это было где-то
как-то даже неплохо, но поездки в Египет явно не стоило.
Обозленный, Мигель хлестнул колечком на веревке по
каменному подножию сфинкса. Колечко дернулось из руки.
- О-однако, - вымолвил Мигель. - Не иначе, ларец под ним!
- Так что ж нам - выкапывать его? - резонно заметил
Альмор.
- Можно сообщить эмиру. Он пришлет работников...
- И если они ничего не найдут, твоя голова будет украшать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг