Ян Ларри.
Необыкновенные приключения Карика и Вали.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Неприятный разговор с бабушкой. Мама беспокоится. Джек идет по горячим
следам. Странная находка в кабинете профессора Енотова. Таинственное
исчезновение Ивана Гермогеновича.
В тот час, когда мама накрывала белой скатертью стол, а бабушка резала
хлеб к обеду, и произошли эти очень странные, удивительные, невероятные
события. Именно в это время Карик и Валя уже летели высоко над городом в
неизвестный мир, где поджидали их необыкновенные приключения.
- Вот и обед, - ворчливо сказала бабушка, - а ребята где-то собак
гоняют. И где они - ума не приложу!.. Никогда не приходят вовремя... Раньше,
когда я была маленькой...
- Ах, - сказала мама, - они и не завтракали даже. Голодные, наверно,
как волки.
Она подошла к открытому окну, легла на подоконник.
- Кари-и-и-ик! Ва-а-а-аля-я! - закричала мама. - Идите обедать!
- Ну как же, - заворчала бабушка, - так они и спешат. Им, поди, не до
обеда теперь. Ты обедать их зовешь, а они, может быть, в затяжные прыжки
играют. Им, может, не обед нужен, а "скорая помощь".
- Какие еще затяжные прыжки? Да и зачем им "скорая помощь"?
- Да мало ли что может случиться с непослушными детьми, - сказала
бабушка.
Она взяла клубок шерсти, вытащила из кармана фартука вязальные спицы и
длинный, недовязанный шерстяной чулок. Спицы засновали в ее руках, вытягивая
из клубка толстую шерстяную нитку.
- Ты Валерика знаешь? - спросила бабушка.
- Какого Валерика?
- Да один он у нас во дворе... баловник. Сынок управхоза. Ведь что
надумал... Достал где-то большой зонтик, устроил из него парашют и сиганул с
балкона пятого этажа, как воздушный десантник.
- Ну и что?
- А ничего особенного. Зацепился штанами за трубу и повис вниз головой.
Висит и орет. Вызвали, конечно, "скорую помощь". Врач посмотрел и побежал
звать пожарную команду. С полчаса, наверное, висел... Ну, сняли, конечно. А
он уж весь синий. Еле дышит. Врач ему и массаж сделал, и укол, а надо бы его
ремешком полечить, чтобы не баловался больше. Вот какие они озорные
теперь... Когда я была маленькой...
- Ах, - сказала мама, - Карик и Валя не будут прыгать с зонтиком. У нас
ведь и зонтика-то нет.
- Ну знаешь, ребята могут придумать что-нибудь и похуже зонтика. Вон в
соседнем дворе один безобразник изобрел подводную лодку. Сколотил ее из
бочки и опустился в яму с водой. Хорошо еще, что погружение это дворник
заметил. Еле откачали озорника. А то недавно еще трое космическую ракету
запустили. Одному зубы выбило, а двум другим...
- Нет, нет, - замахала руками мама. - Не надо! И слушать не хочу... Ну
что вы, в самом деле, пугаете меня.
И она снова подошла к окну и снова крикнула:
- Карик! Валя! Идите обедать!
- Когда я была маленькой... - начала бабушка. Мама отмахнулась
нетерпеливо.
- Да вы уж сколько раз рассказывали об этом. Они не сказали вам, куда
собираются пойти? Бабушка сердито пожевала губами.
- Когда я была маленькой, - сказала она, - я всегда говорила, куда иду.
А теперь такие дети растут, что хотят, то и делают... Хотят - на Северный
полюс едут, а то и на Южный... Или, например, передавали недавно по радио...
- Что, что передавали? - поспешно спросила мама.
- А ничего! Утонул какой-то мальчик! То и передавали.
Мама вздрогнула.
- Ну, - сказала она, - это... это вздор! Карик и Валя не пойдут
купаться!
- Не знаю, не знаю, - бабушка покачала головой, - купаются они или не
купаются, не скажу, а только давно пора обедать, а их все нет и нет. Где
они?
Мама провела ладонью по лицу. Не говоря ни слова, она быстро вышла из
столовой.
- Когда я была маленькой... - вздохнула бабушка.
Но что делала бабушка, когда была маленькой, мама так и не узнала: она
уже стояла посреди двора и, щуря глаза от солнца, оглядывалась по сторонам.
Посреди двора, на желтой песочной горке, лежал зеленый совочек Вали,
рядом валялась выцветшая тюбетейка Карика. И тут же, вытянув все четыре
ноги, грелся на солнышке рыжий толстый кот Анюта. Он лениво жмурился и так
вытягивал ноги, словно хотел подарить их маме.
- Где же они, Анюта?
Кот сладко зевнул, взглянул на маму одним глазом и перевернулся лениво
на спину.
- Ну куда же, куда они делись? - бормотала мама.
Она прошлась по двору, заглянула в прачечную и даже посмотрела в темные
окна подвала, где лежали дрова.
Ребят нигде не было.
- Ка-ари-ик! - еще раз крикнула мама.
Никто не отозвался.
- Ва-а-аля! - закричала мама. "Ав-ав-гав-гав-гау-у!" - взвыло где-то
совсем рядом.
В боковом подъезде сильно хлопнула дверь. Во двор, волоча за собой
гремящую цепь, выскочила большая остромордая собака овчарка.
Жирный кот Анюта одним прыжком взлетел на поленницу дров.
"Тссс! - зашипел он, поднимая лапу. - Прош-ш-шу не ш-ш-шу-уметь!"
Собака гавкнула сердито на Анюту, с разгона взлетела на горку и стала
кататься по песку, поднимая густые столбы пыли, потом вскочила, отряхнулась
и с громким лаем бросилась на маму.
Мама отскочила в сторону.
- Назад! Нельзя! Пошел прочь! - замахала она руками.
- Джек! Тубо! К ноге! - раздался из подъезда громкий голос.
Во двор вышел, переваливаясь, толстый человек в сандалиях на босую
ногу, с дымящейся папиросой в руке. Это был жилец четвертого этажа -
фотограф Шмидт.
- Ты это что же, Джек? А? - спросил толстяк строго и погрозил толстым
пальцем. Джек виновато вильнул хвостом.
- Экий дурень! - засмеялся фотограф. Притворно зевая, Джек подошел к
хозяину, присел и, звеня цепью, старательно почесал задней лапой шею.
- Хорошая погодка сегодня, - приветливо улыбнулся толстяк, обращаясь к
маме. - Вы не собираетесь на дачу? Самое время теперь - грибки собирать,
рыбу ловить.
Мама взглянула на толстяка, на собаку и недовольно сказала:
- Опять вы ее, товарищ Шмидт, без намордника выпустили. Ведь она же у
вас настоящий волк. Так и смотрит, как бы кого цапнуть.
- Это вы про Джека? - удивился толстяк. - Ну что вы! Мой Джек и ребенка
не тронет. Он смирный, как голубь. Хотите погладить его?
Мама махнула рукой:
- Ну вот, только и дела у меня, что собак гладить. Дома обед стынет, в
комнатах не прибрано, а тут еще ребят дозваться никак не могу... И куда
пропали - не понимаю. Ка-а-арик! Ва-а-аля! - снова закричала она.
- А вы приласкайте Джека, попросите его хорошенько. Скажите ему:
"Ну-ка, Джек, разыщи поскорее Карика и Валю". Он их мигом найдет.
Шмидт наклонился к собаке, потрепал ее по шее.
- Найдешь, Джек?
Джек тихонько взвизгнул и, неожиданно подпрыгнув, лизнул фотографа в
губы.
Толстяк отшатнулся, брезгливо сплюнул и вытер губы рукавом.
Мама засмеялась.
- Напрасно смеетесь, - сказал Шмидт. Кажется, он очень обиделся. - Мой
Джек великолепная ищейка. Дайте ему понюхать какую-нибудь вещь Карика или
Вали, и он найдет их, где бы они ни были. Это же премированная ищейка. Он
идет по следам человека, как паровоз по рельсам. Дайте ему что-нибудь:
игрушку ребят, рубашку, тюбетейку - и вы сами увидите, какой он
замечательный следопыт.
Мама нерешительно пожала плечами, однако, подумав, наклонилась, подняла
с земли зеленый совочек Вали и тюбетейку Карика.
- Ну что ж, - сказала она, - пусть понюхает. Это - вещи моих ребят.
- Прекрасно! - потер руки Шмидт. - Замечательно! Очень хорошо!
Он сунул под нос Джека совочек и тюбетейку.
- Ну-ка, Джек, - скомандовал Шмидт, - покажи, как ты умеешь работать.
Ищи, Джек! Ищи, собачка!
Джек взвизгнул, пригнул голову к самой земле и, вытянув хвост, побежал
по двору широкими кругами.
За ним бодро мчался фотограф.
Добежав до поленницы дров, Джек остановился и вдруг, подпрыгнув, встал
на задние лапы, а передние положил на поленницу. Нос Джека очутился перед
мордой кота Анюты.
"Р-р-ра-аз-зо-ор-р-р-ву!" - зарычал Джек. Кот вскочил, изогнулся в дугу
и, сверкнув зелеными глазами, зашипел, как змея: "Меня? Ш-ш-ш-али-ш-ш-шь!"
Джек попытался схватить его за хвост. Кот ощерился и закатил Джеку
такую оплеуху, что бедный пес завизжал от боли и от досады, но тотчас же
оправился и с громким лаем снова кинулся на Анюту. Кот зашипел еще громче,
поднял лапу и закричал на своем кошачьем языке: "Пош-ш-ш-шел вон!
Заш-ш-ш-ш-шибу!"
- Ну-ну, довольно, Джек, - сказал сердито фотограф. - Не отвлекаться! -
И он так сильно натянул поводок, что собака присела на задние лапы. - А
теперь ищи!
Сердито тявкнув на кота, Джек побежал дальше. Он обежал весь двор,
остановился у водосточной трубы и, шумно втягивая ноздрями воздух, посмотрел
на хозяина.
- Понятно! Все понятно, Джек! - кивнул головою фотограф. - Ты хочешь
сказать, что они сидели тут и, наверно, играли с Анютой? Прекрасно! Но куда
же они пошли отсюда? Ну? Ищи, ищи, собачка!
Джек заюлил, завертелся волчком, поскреб лапами землю под трубой, потом
с громким лаем помчался к парадному подъезду.
- Ага, ага, вы видите? - крикнул Шмидт. - Он уже напал на след.
Шаркая сандалиями, фотограф вприпрыжку побежал за собакой.
- Если найдете ребят, пошлите их домой! - крикнула мама и направилась
через двор к воротам.
"Наверное, они в соседнем дворе", - подумала она и, уже не обращая
внимания на Джека и его хозяина, вышла за ворота дома.
Натягивая с силой цепочку, Джек тащил толстяка по лестнице вверх.
- Тише, тише! - пыхтел толстяк, еле поспевая за собакой.
На площадке пятого этажа Джек на секунду остановился, взглянул на
хозяина, потом, отрывисто тявкая, бросился к дверям, обитым клеенкой и
войлоком. На дверях висела белая эмалированная дощечка с надписью:
ПРОФЕССОР ИВАН ГЕРМОГЕНОВИЧ ЕНОТОВ
Пониже была приколота записка:
Звонок не действует. Прошу стучать.
Джек с визгом подпрыгивал, царапал когтями клеенчатую обивку двери.
- Тубо, Джек! Тут просят стучать, а не визжать.
Фотограф Шмидт пригладил ладонью прическу, обстоятельно вытер платком
потное лицо, потом согнутым пальцем осторожно постучал в дверь. За дверью
послышались шаркающие шаги. Щелкнул замок. Дверь приотворилась. В щели
показалось лицо с мохнатыми седыми бровями и желто-белой бородой.
- Вы ко мне?
- Простите, профессор, - смущенно сказал фотограф, - я только хотел
спросить вас...
Но не успел толстяк договорить, как Джек вырвал из его рук поводок и,
чуть не сбив профессора с ног, бросился в квартиру.
- Назад! Джек! Тубо! - закричал Шмидт. А Джек уже громыхал цепью где-то
в конце коридора.
- Извините, профессор, Джек так молод... Разрешите войти. Я сейчас же
уведу его обратно.
- Да, да... Конечно, - рассеянно сказал профессор, пропуская в квартиру
Шмидта, - войдите, пожалуйста! Надеюсь, ваша собака не кусается?
- Очень редко! - успокоил профессора Шмидт. Фотограф переступил порог.
Закрыв за собой дверь, он сказал негромко:
- Тысяча извинений! Я на одну минутку... У вас, товарищ профессор,
должны быть ребята... Карик и Валя! Из второго этажа...
- Позвольте, позвольте... Карик и Валя? Ну да! Конечно. Прекрасно знаю.
Очень славные ребята. Вежливые, любознательные...
- Они у вас?
- Нет! Сегодня их не было у меня.
- Странно! - пробормотал толстяк. - Джек так уверенно шел по следу...
- А может быть, это вчерашний след? - вежливо спросил профессор.
Но Шмидт не успел ответить. В дальней комнате звонко залаял Джек и
тотчас же что-то загремело, задребезжало, зазвенело, как будто на пол упал
шкаф или стол с посудой. Профессор вздрогнул.
- Да ведь он перебьет все! - закричал он плачущим голосом и, схватив
Шмидта за рукав, потащил за собой по темному коридору.
- Сюда! Сюда! - бормотал он, толкая дверь. Как только профессор и
фотограф переступили порог комнаты, Джек кинулся хозяину на грудь, взвизгнул
и с лаем бросился назад.
Он носился по комнате, волоча за собою цепочку, обнюхивал книжные
шкафы, вскакивал на кожаные кресла, вертелся под столом, бестолково бросался
из стороны в сторону.
На столе звенели, подпрыгивая, колбы и реторты, качались высокие
прозрачные стаканы, дрожали тонкие стеклянные трубочки.
От сильного толчка качнулся, сверкнув на солнце, микроскоп.
Профессор еле успел подхватить его. Но, спасая микроскоп, зацепил
рукавом сияющие никелем чашечки каких-то сложных весов.
Чашечки упали, подпрыгнули и со звоном покатились по желтому паркетному
полу.
- Что же ты, Джек, - угрюмо сказал фотограф, - оскандалился? Лаешь, а
зря. Ну? Где же ребята?..
Джек наклонил голову набок. Насторожив уши, он внимательно смотрел на
хозяина, стараясь понять, за что же его ругают.
- Стыдно, Джек, - неодобрительно покачал головой фотограф, - а еще
ищейка! С дипломом! За кошками тебе гоняться, а не по следу идти! Ну, пошли
домой! Извините великодушно, товарищ профессор, за беспокойство!
Фотограф неловко поклонился и шагнул было к двери. Но тут Джек словно
взбесился. Он схватил своего хозяина зубами за брюки и, упираясь лапами в
скользкий паркетный пол, потащил к столу.
- Да что с тобой? - удивился толстяк.
Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на
диванчик, который стоял перед открытым окном.
Положив лапы на подоконник, он коротко, отрывисто залаял.
Шмидт рассердился.
- Тубо! К ноге! - закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо
мотнул головой и снова бросился к дивану.
- Ничего не понимаю! - развел руками фотограф.
- Наверное, мышь за диваном! - попробовал догадаться профессор. - А
может, корка хлеба завалилась или кость? Я ведь часто и обедаю тут. - Он
подошел к дивану, отодвинул его от стены.
Что-то зашуршало и мягко шлепнулось на пол.
- Корка! - сказал профессор. Джек рванулся вперед. Он протиснулся между
стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то
зубами.
- А ну, что там у тебя? Покажи! - крикнул фотограф.
Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к
его ногам детскую стоптанную сандалию.
Фотограф растерянно повертел находку в руках.
- Кажется, детская обувь, так сказать...
- Гм... Странно, - сказал профессор, разглядывая сандалию, - очень
странно!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг