хотелось думать, что знал: ведь это такое счастье - знать, что даришь людям
радость!
Он быстро сполоснулся под душем, выпил стакан апельсинового сока, не
забыв перевести акустику бара на "интим", чтобы тот своим зычным голосом не
разбудил Джерри. И только опуская на вощеную столешницу стакан, вспомнил
вдруг главное: ведь это утро - утро победителя!
Он, Арвид Грейвс, - победитель. Утро победителя - какая все-таки
сладость в этих словах... Вот, значит, почему он проснулся так рано - чтобы
не пропустить рассвет этого утра. Арвид взглянул в окно. За окном была еще
ночь, но ночь обреченная, ночь, притихшая перед неизбежным приходом
рассвета. Его еще не было видно, но что-то подсказывало, что он уже
приближается, он уже близко, он вотвот...
Как я люблю все это, подумал Арвид, как я люблю этот мир, мир, в
котором я живу, я люблю людей этого мира - Джерри, похрапывающего за
стенкой; Кэтрин, которая уже, наверное, проснулась и бежит сейчас на пляж;
учителя Каротти... Учитель, вы слышите, учитель? Я не подвел вас! И я
сделаю еще очень и очень много, потому что я ваш должник, и я должен
отплатить вам лишь одним- игрой, настоящей игрой. Отплатить вам и всем
остальным, кого я помню и люблю. Аните, которая пела мне колыбельные песни.
Анита, я не знаю, где ты сейчас, но ты была мне как мать, потому что я не
знал другой матери, я никого не знал, ни матери, ни отца, у меня не
осталось никого, когда мне не было и нескольких месяцев, и сперва за всех
мне была ты. А потом пришли другие, пришел в мое сердце доктор Хотчич,
пришел учитель Каротти, пришла Кэтрин, у которой тоже никого больше нет,
кроме всех вас - и меня. Ни у кого из нас там, в интернате, нет родных, мы
все остались сиротами в младенчестве, по у нас есть ваша любовь. И, значит,
мы живем в мире, который по-настоящему добр, если нас окружают добрые
люди...
Повинуясь безотчетному порыву, Арвид подошел к столу, погладил рукой
мягкую черную кожу футляра, потом щелкнул замками, открыл, прикрепил мост
и, вскинув скрипку к плечу, радостно ощутил щекой ласковое, прохладное
прикосновение лакированного подбородника. Легким, замедленным движением он
провел смычком по пустым квинтам, чутко вслушиваясь в серебристые звуки.
Скрипка спустила строй совсем чуть-чуть, и он несколькими ловкими
движениями, едва касаясь колков, настроил ее. Руки двигались сами, ухо само
ловило оттенки звучания струн, а он словно бы оставался в стороне,
погруженный в смутно зарождающееся ощущение...
Он повернулся и посмотрел на ночник, на бесконечно рушащуюся тяжкую
массу воды и вдруг понял, что там, за водопадом, она только кажется
спокойной. Нет, она лишь отдыхает, эта река, отдыхает - до следующего
броска вниз с красной, трещиноватой гранитной скалы.
И снова все получилось как будто само собой: сам ударил по струнам
смычок, сами забегали по грифу, меняя позиции, пальцы, а он, Арвид, плыл
тем временем по реке, и высокие, скалистые берега все сжимались, стискивая
русло, и без того неистовый бег потока еще ускорялся, ускорялся, и вот уже
масляно закружились вокруг перевернутые вниз смерчи водоворотов, и повисла
впереди радуга, манящая, обещающая тому, кто пройдет под ней, что-то
удивительное, радостное и по-детски ясное, как она сама... И он промчался
под этой радугой, промчался в падении, которое было полетом, а может быть -
в полете, который оказался падением, и снова кипела вокруг вода, она была
как взмыленная лошадь, у которой бурно вздымаются бока и срываются с губ
хлопья пены, по которая все же пришла первой, которая все-таки победила и
которую теперь конюхи медленно водят по кругу, потому что остановиться -
значит умереть... И вода тоже умеряла свой бег, и берега расступались, и
струи делались все светлее и прозрачнее, и там, в-глубине, вокруг
окатанных, гладких камней плясали в них солнечныерыбки, чем-то похожие на
ныряющую Кэтрин...
За окном медленно нарождался день. Небо незаметно светлели па востоке,
а на западе, словно упорствуя и не желая отступать, сгущалась тень, по и
она, эта тень, должна была растаять через те считанные минуты, что
оставались еще до восхода. Начиналось утро победителя.
Победитель стоял посреди гостиничного номера, устремив взгляд на
струящийся по пластиковому абажуру водопад, а навстречу ему бросал
феерические каскады "Дьявольских трелей" Тартини.
И он не слышал, КaК за спиной его тихонько звякнул приемник
пневмопочты и на лоток упали первые выпуски утренних газет.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.09.2003 17:59
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг