- Безусловно в ваших возможностях, - заявил молодой человек так
убежденно, что Магараф без лишних слов согласился сесть в поджидавшую их
машину.
Спустя некоторое время она остановилась у подъезда очень богатого
особняка. Молодой человек сказал:
- Ну вот, мы и приехали, - и повел оробевшего Магарафа по мраморным
ступенькам, покрытым таким пушистым ковром, какие можно видеть только во
сне.
Он привел его в большой кабинет, который сначала показался Магарафу
пустым. Но молодой человек не очень громко произнес:
- Я его привел, господин Аврелий, - и тогда Магараф заметил в
полутемной глубине кабинета на широкой тахте крохотного человечка в темном
шелковом халате.
"Девяносто четыре - девяносто пять сантиметров, - тотчас же мысленно
определил его рост Томазо Магараф. - Хоть сейчас в цирк".
- Господин Магараф? - спросил человек в халате тонким, но властным
голоском, поднялся с тахты и пригласил Магарафа садиться.
Молодой человек, приведший его сюда, остался стоять в почтительной
позе у дверей.
- Меня зовут Падреле, Аврелий Падреле. Будем знакомы, - сказал
человечек в халате, не подавая, однако, руки. - Неужели вы так здорово
выросли?
- С вашего позволения, именно так, - ответил Томазо.
- У вас, кажется, возникла потребность в пяти тысячах кентавров, -
продолжал Аврелий Падреле без каких бы то ни было околичностей, - мой
секретарь должен был сказать вам, что они могут быть в вашем распоряжении.
Он это вам сказал?
- С вашего позволения, именно так, - ответил Томазо, - он мне даже
показал чек.
- Он вам сообщил, на каких условиях этот чек будет вам вручен?
- Я счел наиболее подходящим, чтобы об этих условиях ему сообщили вы
сами, господин Аврелий, - почтительно сообщил молодой человек. - Господин
Магараф выразил сомнение, не фальшивый ли это чек, и я привез его к вам,
чтобы он убедился, что имеет дело с богатым человеком.
- С очень богатым человеком, - поправил его Падреле и вдруг, потеряв
спокойствие, разразился сердитой тирадой: - Но на что мне мое богатство?
Пить вино, запершись у себя в кабинете? Но от вина меня тошнит. Вы скажете:
путешествовать? Но еще неизвестно, кто кого будет осматривать, когда я буду
разъезжать по разным странам: я - туземцев или туземцы меня. То есть очень
даже известно: за мною будут ходить толпы зевак, как за какой-нибудь ученой
обезьяной. Где бы я ни появлялся, все на меня глазеют. Я не хочу, чтобы на
меня глазели! Я - Аврелий Падреле, я - совладелец фирмы "Братья Падреле и
К°", и я сам хочу наслаждаться зрелищем чужого уродства. И, пожалуйста, не
жалейте меня! У меня дрожь проходит по спине, когда меня жалеют. Я сам
достаточно богат, чтобы позволить себе иногда пожалеть кого-нибудь. Это
именно так, как я говорю, и, пожалуйста, не спорьте! - прокричал он в
заключение, хотя никто и не думал с ним спорить.
На минуту в кабинете воцарилась тишина. Падреле немножко успокоился.
- Вам, вероятно, интересно узнать условия, на которых вам будет
вручен чек? Пожалуйста! Вы должны мне сообщить, как вы выросли.
- Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, - сказал Магараф. - Просто я
вдруг стал расти...
- Не валяйте дурака! - снова стал кричать Падреле. - Так, вдруг, это
не могло случиться. Я не ребенок, чтобы меня кормили такими сказками! Я
прочитал уйму книг по этому вопросу. Не было еще ни одного невысокого
человека (он избегал слова "лилипут"), который вырос бы, находясь в зрелом
возрасте. Кроме вас, конечно. И если вам действительно нужны эти пять тысяч
кентавров, вы мне обязательно скажете, как вы этого добились. Не скажете -
сидите в тюрьме!
- Я затрудняюсь ответить вам на этот вопрос, - с расстановкой
произнес тогда Томазо Магараф, кивнув на секретаря, и тот моментально
выскользнул из кабинета: это был превосходно вышколенный секретарь.
А Томазо Магараф подсел поближе к господину Падреле и спросил очень
тихо, чтобы его не могли подслушать из другой комнаты, обещает ли господин
Падреле хранить тайну. Падреле поклялся памятью своего отца и памятью своей
матери и своим счастьем. Тогда Магараф подумал и потребовал, чтобы Падреле
обещал также, что он не будет поднимать никаких историй, если доктор, к
которому он его пошлет, откажется помочь ему вырасти.
Падреле снова поклялся, и только тогда Магараф дал ему адрес доктора
Попфа и, получив чек на пять тысяч кентавров, ушел.
Падреле, видимо, не любил откладывать дела в долгий ящик. Он вызвал
секретаря и приказал приготовить все необходимое для отъезда.
- Только, смотрите, никому ни слова о том, куда я еду и зачем, -
сказал он секретарю. - Даже моему брату. Пусть мое возвращение будет для
него сюрпризом. Я надеюсь, вы будете настолько благоразумны, чтобы
выполнить мою просьбу.
Последняя фраза была сказана тоном, не оставлявшим никакого сомнения,
что секретарю придется весьма круто, если он проболтается.
Господин Примо Падреле был в это время на совещании директоров одной
компании, о которой мы подробно расскажем несколько позже. Аврелий позвонил
брату по телефону, сообщил ему, что уезжает недельки на три в прогулку по
океанскому побережью, и пожелал ему здоровья и удач.
Было странно слышать в пискливом голоске младшего Падреле неожиданно
теплые нотки. Его злое желтоватое личико вдруг стало ласковым и
трогательно-простодушным. Примо Падреле был единственным существом, которое
любил этот высокомерный и истерический человек.
- Хорошо, дружок, - нежно сказал ему в ответ Примо Падреле, -
поезжай, проветрись. И не жалей денег. Будешь ехать к поезду, загляни
проститься.
Меньше чем через час господин Падреле-младший, заехав на несколько
минут к брату, отбыл в отдельном вагоне в город Бакбук, навстречу своему
счастью.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
о том, как Томазо Магараф убедился, что жить можно
Магараф сказал господину Сууке:
- Вот вам ваши вонючие кентавры! - получил расписку и ушел, не
попрощавшись и нарочно не закрыв за собой дверь, чтобы все видели, что ему
плевать на такого жадного и несправедливого человека.
Когда Магараф вышел на улицу, ему все же было очень грустно, потому
что он не знал, как у него будет с работой, на какие средства он будет жить
и на какие деньги купит себе завтра одежду и ботинки. За три дня процесса
Томазо основательно вырос, ботинки немилосердно жали, а костюм стал ему до
неприличия тесен и короток. Идти в нем наниматься было невозможно.
Но когда Магараф вспомнил, что он уже больше не лилипут, что он такой
же, как и все, и даже красивей многих (об этом он сам читал в какой-то
газете), жизнь показалась ему прекрасной. Томазо сказал себе: "Эх, была не
была!" - и так как ему давно уже пора было поесть, зашел в первый
попавшийся ресторанчик, решив с деньгами не считаться и пообедать как
следует.
Официант принял у него заказ и сказал:
- Все будет в порядке, господин Магараф. Останетесь довольны.
Томазо удивился, откуда это официант знает его: он в этом ресторанчике
никогда не бывал, но официант уже успел скрыться в каких-то дверях и вскоре
появился оттуда с толстым человеком на непомерно тонких ножках. Это был
хозяин ресторана. Он вышел из своей комнаты с газетой в руках. Он посмотрел
раньше на Магарафа, потом на его большую фотографию в газете, заулыбался,
что-то сказал официанту, а сам подбежал к столику нашего героя:
- Разрешите, господин Магараф, предложить вам индейку с яблоками и
чудного французского шампанского.
- Спасибо, - ответил Томазо Магараф и ужасно смутился, - спасибо, но
мне что-то не особенно хочется.
Хозяин сразу, очевидно, понял, в чем дело.
- Что вы, что вы, господин Магараф! Вы не должны меня обижать! Ведь я
от всего сердца... Такая честь: Томазо Магараф в моем ресторане! Такая
честь!
Тогда Магараф сказал:
- Ладно, раз уж вам так хочется... - и через несколько минут его
столик был уставлен великолепной снедью и разными бутылками, а хозяин,
присев рядом, развлекал Томазо беседой и подливал ему вина, счастливый и
благодарный.
Наконец Томазо блаженно откинулся на спинку стула и только тогда
увидел, что ресторан битком набит посетителями, и все они без всякого
стеснения смотрят на него. Это его нисколько не смутило, даже понравилось.
Он понимал: на него смотрят не потому, что он уродливый карлик, а просто
потому, что он обыкновенный знаменитый человек. А так как он здорово выпил
и ему было очень весело, то он подмигнул хозяину, и они вместе затянули:
"Ты такой большой, мой маленький Томми!" - хозяин тенорком, а Томазо
довольно приятным баритоном. Потом Томазо кивнул официантам, и те тоже
подхватили песенку, а Томазо стоял и дирижировал, так что посетители
остались очень довольны и сказали, что никогда так весело не проводили
время в ресторане. Потом хозяин долго и прочувствованно жал Магарафу руку и
говорил, что очень благодарен ему за то, что он не побрезгал его угощением,
и что он умоляет господина Магарафа приходить к нему в ресторан завтракать,
обедать и ужинать, и что это ничего не будет стоить господину Магарафу.
Магараф, конечно, понимал, что выросший лилипут - превосходная реклама и
что не будет отбою от посетителей, которые захотят посмотреть, как
принимает пищу Томазо Магараф, тот самый, которого судили за то, что он
вырос.
Когда Томазо внял мольбам ресторатора, тот снова бросился жать ему
руки и сказал, что он сам будет заезжать за ним на квартиру и отвозить его
из ресторана. Томазо сказал: "Ладно" и вышел на улицу. Около окон ресторана
стояла толпа зевак, глазевших на наспех написанные от руки плакаты,
приклеенные прямо к оконным стеклам:
В этом ресторане ежедневно завтракает, обедает и ужинает
ЗНАМЕНИТЫЙ ТОМАЗО МАГАРАФ
Зеваки восторженно смотрели на Магарафа. Подмигнув им с добродушием
подвыпившего человека, он пошел своей дорогой. Зеваки валом повалили за
ним. Чтоб избавиться от них, он зашел в первый попавшийся магазин. Это был
магазин верхнего платья, и его владелец обрадовался приходу Магарафа не
меньше, нежели хозяин ресторана.
- Ах, господин Магараф! Какое счастье, господин Магараф! Я вас сразу
узнал, господин Магараф! - восторженно лепетал он, не зная, куда усадить
дорогого гостя. - Это просто замечательно, что вы пришли! Я хотел сделать
вам небольшой подарок, но не решался нарушить ваш покой, и вот вы вдруг
сами пришли!
Примерно через час Томазо Магараф вышел из магазина в новом, дорогом
костюме и отличном пальто.
- Остальное мы вам пришлем завтра утром, господин Магараф! Будьте
здоровы, господин Магараф! Желаю вам счастья, господин Магараф! - кричал
ему вслед владелец магазина.
"Остальное" - это были еще два костюма, демисезонное и зимнее пальто.
За все эти дары Томазо оставил магазину свой прежний костюм, который тотчас
же был выставлен в витрине со следующим плакатом:
В нашем магазине
ЗНАМЕНИТЫЙ ТОМАЗО МАГАРАФ
оставил этот костюм, из которого он вырос
за три с половиной дня своего судебного процесса!
В НАШЕМ МАГАЗИНЕ
он оделся во все новое и самого высшего качества!
В бельевой, шляпный и обувной магазины Томазо вошел уже, так сказать,
с заранее обдуманным намерением, и везде его расчет оправдался.
Утром следующего дня за ним заехал ресторатор, и он отлично
позавтракал в ресторане, переполненном посетителями. Там же он и пообедал и
поужинал, а в промежутках между этими приятными процедурами расхаживал по
улицам, сопровождаемый эскортом любопытных, или отдыхал в огромном номере
фешенебельной гостиницы, куда еще вечером переехал по приглашению дирекции,
чтобы служить живой приманкой для постояльцев.
- Ничего! - оптимистически потирал он ладони. - Жить можно!
Так он прожил около трех недель, пока ему не пришла в голову мысль
прокатиться на побережье и пожить там в свое удовольствие. Денег ему для
этого не требовалось. Лишь бы не прогадать и не остановиться там ненароком
в каком-нибудь второстепенном отеле. Ужасно неприятно, когда упрашивают
остаться, а тебя переманивают в действительно первоклассный отель.
Магараф понял, как это тягостно, когда после долгих колебаний сообщил
наконец своему ресторатору, что уезжает на побережье. Это было поистине
душераздирающее зрелище! Бедный толстяк закачался на своих тонких ножках,
как былинка под порывом ветра.
- Неужели вы хотите меня погубить, сударь? - воскликнул он, и в его
голосе прозвучало самое неподдельное горе. - Покинуть меня сейчас, когда
мой ресторан становится самым модным в городе! О, у вас нет сердца! Скажите
мне, что вы пошутили! Боже мой! Я, кажется, сойду с ума!
Он заметался по своему кабинету, с таким отчаянием ломая себе руки,
что Томазо решил: "Бог с нею, с этой поездкой, останусь".
Но пока он обдумывал, как ему объявить об этом, чтобы подчеркнуть свое
благородство, ресторатор рассвирепел и стал орать на него и топать ногами:
- Хорошо!.. Уезжай!.. Животное! Урод! Как жаль, что тебя тогда не
запрятали в тюрьму! Вон! - завизжал он вдруг и схватил оторопевшего
Магарафа за лацканы пиджака. - Вон! Чтобы твоей ноги здесь не было!
Магараф, конечно, немедленно ушел, а ресторатор, ужаснувшись тому, что
натворил, побежал за ним и умолял простить его и вернуться. Он обещал
Магарафу какое угодно жалованье только за то, что тот будет столоваться в
его ресторане. Он даже попытался поцеловать Томазо руку, - ведь за эти три
недели ресторан принес этому толстяку, который рыдал сейчас, как ребенок,
больше дохода, чем за предыдущие три года.
Но Томазо был теперь непреклонен. Через несколько часов юго-западный
экспресс уже мчал его к благодатным просторам океанского побережья.
Двое суток пути прошли незаметно. На утро третьего дня Томазо,
насвистывая веселую песенку, вышел на залитый солнцем перрон. В руках у
него был только маленький чемодан. Не было никакого смысла таскать с собой
багаж, когда стоит только зайти в любой магазин и тебе подарят все, что
тебе заблагорассудится, и еще будут благодарить. Он вышел на вокзальную
площадь и увидел совсем близко пальмы, и океан, и массу чаек, летавших над
водой.
"Не-е-ет, - сказал тогда про себя Магараф, у которого дух захватило от
этой красоты и от музыки, доносившейся со всех сторон, и от всей этой
праздничности, нахлынувшей на него, - не-е-ет, черт возьми, жить можно!"
Теперь надо было выбрать гостиницу получше. Он сел в такси и спросил у
шофера:
- Скажи-ка, дружище, какой у вас тут самый лучший отель?
- "Астория", - ответил шофер, - только я вам все же рекомендовал бы
"Палас". Там сейчас интересней.
- Почему? - спросил Томазо.
- Потому что там живет Томазо Магараф.
- Томазо Магараф? - удивился наш герой. - Это какой же Томазо
Магараф?
- Неужели вы не знаете? - удивился в свою очередь шофер. - Тот
самый, которого недавно судили за то, что он вырос.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
о том, как Томазо Магараф решил ничего не предпринимать
Когда Томазо услышал ответ шофера, он рассмеялся, решив, что шофер
узнал его по фотографиям в газетах и собирается пошутить. Но шофер с таким
изумлением на него посмотрел, что Томазо похолодел.
- Тут что-то не так, - пробормотал он, - вы что-то путаете. Этого не
может быть.
Но шофер только недовольно повел плечами и ничего не ответил, давая
этим понять, что не считает нужным вступать в дискуссию по совершенно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг