Эльсинора и Гильденстерна Блэка, собралось на лужайке, служившей в Эльсиноре
для пиршеств и прочих праздничных церемоний.
- Теперь, - сказал Егорычев, - пусть преподобный Джемс скажет, что
сообщил ему от лица белоголового джентльмена Гильденстерн Блэк, вернувшись
во время похорон Яго из Священной пещеры.
Колдун Нового Вифлеема, все еще не понимая, к чему дело клонится,
повторил переданные ему Гильденстерном слова Роберта Фламмери. И он снова не
решился повторить намеки, сделанные белоголовым насчет причастности
Егорычева к смерти Яго Фрумэна.
- Правильно передает отец Джемс слова белоголового? - спросил Егорычев
у Розенкранца.
- Да, сэр, в точности так, как я их слышал в Священной пещере.
- Мне известно, - продолжал Егорычев, - что и людям Эльсинора было
передано пастырское послание из Священной пещеры. Я знаю, кто его принес
отцу Лиру. Его принес вот этот негодяй по имени Полоний. Пусть отец Лир
скажет, что я говорю неправду!
- Желтобородый говорит правду, - ответствовал в великом смятении колдун
Эльсинора. - Но меня удивляет, как это могло получиться, что белоголовый
благословил на подвиг во имя господа нашего людей Нового Вифлеема, когда
Полоний именно нам принес благословение белоголового... Тут что-то не так! И
над этим следует подумать.
- Вот я и пришел сюда, чтобы вы подумали, а не кидались в драку, как
козлы, - сказал в сердцах Егорычев.
Это сравнение рассмешило островитян. Козлиные бои заменяли на острове
Разочарования петушиные и тараканьи бои цивилизованного мира.
- Не кажется ли вам, что любой козел, кидаясь в драку, уверен в своей
правоте и глубокой неправоте противника? - спросил Егорычев, и островитяне,
смешливые, как все простодушные люди, со смехом подтвердили, что, конечно,
оба козла уверены в собственной правоте: в противном случае они бы ни за что
не полезли в драку.
- Значит, козлы делают не то, что нужно им, а то, что нужно людям,
стравливающим их?
- Они делают то, что нам приятно, - важно согласился отец Джемс. - На
то они и козлы.
- Так не кажется ли вам, что вы только козлы в этой братоубийственной
войне и собираетесь убивать друг друга для удовольствия белоголового?
- Нет, не кажется! - оскорбленно воскликнули колдун и старейшины. - Мы
боремся за истинную веру!
- Подумайте же, почему белоголовый тайком благословил обе стороны на
эту войну. Розенкранц, скажи, знал ты о том, что велел Полонию белоголовый
передать отцу Лиру?
- Нет, сэр, - отвечал Розенкранц. - Белоголовый разговаривал с ним,
когда мы с Гильденстерном уже покинули Священную пещеру.
- А ты, Полоний, знал, что приказано было Гильденстерну и Розенкранцу?
- Меня не пускали в пещеру, пока белоголовый беседовал с ними.
- А что сказал отцу Лиру гонец, посланный к белоголовому?
- Он сказал; что белоголовый приказал уведомить нас, что будет молиться
за нас.
- Нет, - воскликнул отец Джемс, - это за нас он обещал молиться!
- Но зачем это нужно было белоголовому? - удивился отец Лир. - Если мы
для него только козлы, то ведь он даже не показывался в Эльсиноре и не мог
насладиться зрелищем войны?
- Для того чтобы те, кто победит в этой войне, думали, что они обязаны
этим молитвам белоголового, и во всем беспрекословно ему подчинялись. Даже
глупых козлов нелегко было бы употреблять в пищу, если бы они вдруг решили
действовать заодно и кинулись на вас все сразу. А ведь вы люди, умные люди.
Белоголовому нужна ваша война, чтобы легче подчинить вас себе. Неужели вам
это непонятно, мудрые люди Нового Вифлеема, Эльсинора, Доброй Надежды,
Эльдорадо и Зеленого Мыса?
Островитяне молчали. Не так легко признать себя козлами, сражающимися
ради чьего-либо удовольствия..
- Они святотатцы, - нашелся, наконец, преподобный отец Джемс.- Они
оскверняют день воскресный. Это очень большой грех.
- И за это вы пошли на них войной? А когда наступит тот день, который
вы считаете истинным воскресным днем, они так же беспрепятственно ворвутся в
ваши деревни? Так, что ли?
- Господь не допустит этого, - упрямо сказал отец Джемс. - Господь
справедлив.
- Хорошо, - сказал Егорычев. - А известно ли вам, люди острова
Разочарования, что в то время, когда в моей стране воскресенье, в стране,
откуда прибыл белоголовый мистер Фламмери, еще суббота? И так существует
испокон веку. Но никогда люди моей страны не собирались войной на людей тех
стран, где воскресенье отстает от нашего на целые сутки. Так ли я говорю,
Сэмюэль Смит? Сэмюэль Смит - мореход, он объездил весь мир, и он подтвердит,
что я говорю истинную правду.
- Мистер Егорычев говорит правду. В моей стране, в Англии, воскресенье
бывает тогда, когда в стране мистера Егорычева уже четыре часа как
понедельник, - сказал Сэмюэль Смит при гробовом молчании собравшихся. - И
ничего. Оба наших народа ничего не имеют друг против друга. И мы с мистером
Егорычевым очень хорошо и дружно живем.
Они обменялись с Егорычевым крепким рукопожатием.
В это время, тяжело дыша, как опоенные лошади, вернулись гонцы,
бегавшие по поручению отца Лира в Священную пещеру. Они отозвали его в
сторонку и что-то сообщили на ухо. Колдун расцвел. Он растолкал толпу,
окружавшую Гамлета, вошел в середину круга и поднял руку, призывая к
вниманию:
- Пусть знают люди Эльсинора и люди Эльдорадо и Зеленого Мыса! Только
что вернулись воины, которых я посылал в Священную пещеру, чтобы узнать, как
нам поступить, чтобы это было угодно богу. И белоголовый джентльмен сказал
нашим воинам, что он молился господу нашему и господь возвестил ему, что
людям, сражающимся за истинную веру, разрешается воевать в воскресный день,
как если бы он был будним!..
Снова раздался топот босых ног, и сквозь толпу протиснулся
запыхавшийся, мокрый, как мышь, Гильденстерн Блэк и за локоть вытащил из
круга преподобного отца Джемса.
- Пусть Гильденстерн не побоится говорить так, чтобы его все слышали! -
крикнул Егорычев. - Он тоже, наверно, бегал к белоголовому.
- Да! - нагло ответил Гильденстерн, прячась за спину отца Джемса. - Я
был у белоголового, и он мне кое-что сказал.
- Вот и расскажи нам, чтобы все знали!
- Белоголовый настрого предупредил, что об этом не должны знать еретики
из Эльсинора, Эльдорадо и Зеленого Мыса.
- Вы слышали, люди острова Разочарования? Заставьте его говорить, и вы
услышите нечто очень важное.
- Пусть он говорит, чтобы все слышали! - закричали южане. - Отец Лир не
скрывал от вас, что ему передал белоголовый!
- Я не могу, потому что меня немедленно поразит гром! - выкрикнул
Гильденстерн из-за спины колдуна.
- Тебя не поразит гром, не бойся, - мягко промолвил Сэмюэль Смит,
подкравшись к нему сзади и положив на его плечо свою могучую руку. - Но вот
если ты будешь молчать и упираться, так я тебя, каналья, безо всякого грома
разотру в порошок!
- Хорошо, - ответил рыдающим голосом Гильденстерн. - Хорошо! Я скажу,
но пусть грех мой падет на твою голову!
- Согласен, - сказал кочегар. - Валяй, я отвечаю. Только упаси тебя бог
соврать!
- Белоголовый сказал, что он молился богу и бог сказал ему, что люди
Нового Вифлеема и Доброй Надежды угодны его сердцу. Они творят правильное
дело, и пусть их не смущают слова желтобородого, потому что желтобородый -
безбожник, коммунист. Вот что сказал белоголовый. И что...
Тут его вовремя перебил Сэмюэль Смит:
- Раз ты такой разговорчивый, мерзавец, расскажи, что вы с Розенкранцем
и Яго делали в Священной пещере в пятницу, когда мы с мистером Егорычевым
были в Новом Вифлееме?
- Разве вы были в пятницу в Священной пещере? - удивился отец Джемс. -
Почему же вы мне об этом не сказали?
- Мы не имели права, - побледнел Гильденстерн.
- Нам белоголовый запретил рассказывать об этом кому бы то ни было, -
объяснил Розенкранц.
- Даже мне?
- Даже тебе, отец Джемс. Не сердись на нас, потому что мы не имели
права.
- Пусть они расскажут, за что их там поили коньяком и одаривали
подарками, - продолжал кочегар. - Вы знаете, почему они молчат? Они боятся
говорить правду.
- Я бы сказал, но забыл. Как только мой палец обмакнули в черную
жидкость и оттиснули его на чем-то белом, я так испугался, что все забыл, -
признался Розенкранц.
- И я тоже, - подтвердил, щелкая зубами, Гильденстерн. - Я только
помню, что мы с Яго и Розенкранцем были высокие... Ах, какая обида! Ты не
помнишь, Розенкранц, чем это высоким мы были с тобою и Яго?
- Мы были высокие разговаривающие стороны, - сказал, оживившись,
Розенкранц. - Как раз это я тоже помню.
- Может быть, не разговаривающие, а договаривающиеся, высокие
договаривающиеся стороны? - спросил Егорычев.
- Подумать только, Гильденстерн, сколь проницателен и мудр желтобородый
джентльмен! - заюлил в подобострастном восторге Розенкранц. - Ведь именно
так нас и называли в Священной пещере: высокие договаривающиеся стороны!
Правда, Гильденстерн?
- Вы все еще не понимаете, что они натворили? - обратился Егорычев к
островитянам. - По-моему, они вас предали, отдали белоголовому весь остров
со всеми людьми за несколько глотков коньяку и старые трикотажные сорочки.
- Я не хотел сделать ничего плохого! - закричал в великом страхе
Гильденстерн. - Поверьте мне, люди Нового Вифлеема, я не хотел сделать
ничего дурного.
- Человек, скрывающий собственные поступки от своего народа, - плохой
человек, - сурово заметил Гамлет Браун. - Разве я не прав, люди острова
Разочарования?
Преподобный отец Джемс хотел было осадить Гамлета, но учел настроение
воинов и воздержался.
- Их всех троих надо сбросить в море! - крикнул Джекоб Смит. - Всех
троих: и Гильденстерна, и Полония, и Розенкранца!
Его предложение нашло живейший отклик у воинов Нового Вифлеема.
- Это мы решим, когда вернемся домой, - сказал отец Джемс. - Конечно,
никто из них троих не показал себя достойным почетного звания старейшины.
Это бесспорно.
- Гильденстерн убил нашего Джекки Кида, - сказал отец Лир. - Судить его
должны старейшины Эльсинора.
- А вы выдайте нам сначала того, кто околдовал Яго. В его смерти
повинен кто-то из людей Эльсинора.
- Кто тебе это сказал? - напустился на него отец Лир, чувствуя, что в
лице обоих белых он имеет могущественную поддержку.- Какие ты имеешь
доказательства?
- Голова Яго была обращена к югу, - тупо ответил колдун Нового
Вифлеема.
- А разве Добрая Надежда не лежит к югу от вашей деревни?
- Белоголовый сказал, что Яго погубил человек из Эльсинора.
- И ты ему все веришь? - продолжал наступать отец Лир. - Мы уже знаем,
как можно верить словам белоголового.
- И другой белый, тот, у кого сияние на макушке, то же самое говорил, -
продолжал упираться отец Джемс.
- Ну ладно, хватит! - решительно прекратил этот спор Егорычев. - Я
вижу, что отец Джемс попросту не хочет согласиться с самыми очевидными
вещами. В таком случае я предлагаю вызвать в Новый Вифлеем мистеров Фламмери
и Цератода, и мы вместе с ними разберемся, кто виноват в смерти Яго и в
смерти Кида и настаивают ли они, что людям острова Разочарования необходимо
уничтожать друг друга. Заодно мы попросим растолковать, какую это бумагу
подписали Розенкранц, Гильденстерн и Фрумэн. И больше никаких споров! Всем,
кроме разве отца Джемса, уже ясно, в какую кровавую яму пытался столкнуть
вас мистер Фламмери, которого вы называете белоголовым. Тот, кто осмелится
ослушаться моего приказа, будет иметь дело со мною и моим другом Сэмюэлем
Смитом. Впрочем, может быть, кому-нибудь уж очень невтерпеж повоевать,
пускай скажет.
Тысячная толпа, почти все взрослое население острова Разочарования,
ответила на этот вопрос широкой улыбкой. Никто не хотел воевать. Люди
радовались тому, что удалось избежать кровопролития.
- Тогда давайте выделим людей, которые как можно скорее отправятся в
Священную пещеру и пригласят обоих белых джентльменов в Новый Вифлеем на
объединенный совет старейшин всех пяти деревень. Пусть скажет народ острова
Разочарования, согласен ли он с моим предложением. Подымите правую руку все,
кто согласен со мной!
Впервые в истории народа острова Разочарования он голосовал сообща,
впервые это голосование производилось путем поднятия рук, и сердце Егорычева
наполнилось справедливым чувством гордости от сознания, что именно по его
предложению, по предложению советского человека, голосуется на этом
затерянном в океанских просторах клочке земли вопрос о мире.
- Теперь насчет Гильденстерна, Полония и Розенкранца, - продолжал
Егорычев. - Кстати, где они?
- Я их уже давно разыскиваю, товарищ Егорычев, - пробился через толпу
запыхавшийся Гамлет. - По-моему, они удрали. Надо их скорее нагнать. Они
могут убежать в Священную пещеру, и тогда мы не сможем их судить.
- Пусть Джекоб Смит возьмет пятерых воинов и догоняет беглецов! -
поспешил распорядиться отец Джемс, чтобы хоть отчасти восстановить свой
пошатнувшийся авторитет.
Не прошло и минуты, как маленький отряд был собран и сразу ринулся в
погоню за тремя предателями.
Затем без особых проволочек была избрана делегация из пяти стариков, по
одному от каждой деревни, и тотчас же отправилась в путь. До Нового Вифлеема
ее сопровождали старейшины Всех пяти деревень, которые должны были в Большой
хижине ожидать ее возвращения и встречи с Фламмери и Цератодом, если те
согласятся на такую встречу. В Новом Вифлееме они обнаружили опечаленного
Джекоба Смита, которому так и не удалось нагнать беглецов. Беглецы успели
добраться до Священной пещеры.
Пока дождались возвращения делегации, Сэмюэль Смит при помощи Гамлета,
Боба и еще нескольких добровольцев перетащил из Большой хижины в пещеру все
вещи, оружие и боеприпасы. Егорычев не решился оставлять старейшин одних,
опасаясь главным образом агрессивности преподобного Джемса.
Делегаты вернулись примерно через час, оскорбленные и возмущенные.
Фламмери встретил их в высшей степени сурово и грубо, накричал на них,
сказал, что жители острова Разочарования недостойны христианского
благословения и молитв, которые он возносил за них денно и нощно господу
богу, как самый распоследний дурак; и что никуда ни он, ни его друг мистер
Цератод не пойдут; и ни с кем они не желают встречаться и совещаться, покуда
у них в Новом Вифлееме всем верховодит этот безбожник, слуга дьявола и
коммунист Егорычев, по которому уже давно скучает веревка, и что это
форменное безобразие, что беспричинно и по-хамски придираются к беднягам
Гильденстерну, Розенкранцу и Полонию, которых он сейчас иначе не величал,
как "мои возлюбленные братья во Христе" и которые вынуждены теперь по вине
этого мерзавца Егорычева и безмозглых старейшин каких-то пяти вонючих
деревенек вести печальную жизнь изгнанников в Священной пещере вдали от
родных очагов и предавших их односельчан. Затем Он прогнал делегатов, сказав
им на прощанье, что пускай теперь островитяне сами допытываются у бога, что
ему угодно, а он, Фламмери, не намерен больше из-за таких неблагодарных
скотов тревожить престол господень.
Докладывал делегат из Нового Вифлеема дядюшка Уолт, тот самый, который
три дня назад разъяснял Егорычеву разницу между святыми и действующими
лицами, и Егорычев невольно залюбовался тем достоинством, с которым старик
доложил о приеме, оказанном им в Священной пещере.
- Если бы белоголовый чувствовал себя правым, - сказал дядюшка Уолт, -
он бы никогда так не вел себя. Он кричал потому, что чувствовал себя
неправым. Он хотел, я так думаю, напугать нас Этим криком и бранью, но
ничего не хотел объяснить по поводу коварных указаний, которые дал
одновременно и нам и Эльсинору. Мы, ваши посланцы, полагаем, что он очень
огорчен, что раскрыта его бесчестность в отношении нас, но вряд ли помышляет
об исправлении недоброго поступка, который он совершил. Насколько мы поняли,
белоголовый еще просто не успел придумать нового способа ввести нас в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг