- Я твой вечный должник, волхв Аркадий... Скажи только, что я могу
сделать для тебя? Клянусь, все исполню. На край света пойду...
- Ничего мне не нужно. Я просто сделал свое дело - то, что должен был
сделать. А теперь идите домой, обрадуйте свою маму.
- Может...
- Идите-идите.
- Благодарствуйте, от всего сердца. - Подхватив сына, кузнец, весь
как-то даже посвежевший лицом, с мокрыми сияющими глазами, поспешил прочь,
неся благую весть.
Проводив его взглядом, я повернулся к своим друзьям и только развел
руками:
- Вот такая жизнь, други...
Други-товарищи посмотрели на меня, затем друг на друга и рассмеялись.
Так есть же с чего... Переход из мира в мир сопровождается изменением
всего переносимого в соответствии с местными условиями. Одежда тоже
претерпевает изменения, стараясь соответствовать если не моде, то хотя бы
возможностям текстильной промышленности и назначению детали гардероба. Вы
можете представить на улицах этого сказочного городка человека в
космическом скафандре? В принципе в сказке все возможно... Но тут вам не
сказка, здесь вам законы иные, пусть и сказочной, но реальной жизни. Не
может ходить по улицам Царьграда космонавт - и все тут. Не берусь
предположить, во что трансформируется скафандр, а для практических опытов
нет ни возможности, ни желания, но вот результат превращения некоторых
модных в начале двадцать первого века вещей стоит прямо перед моими
глазами. И теперь-то я понимаю, отчего остолбенели царские стражники. Для
начала (воспитание требует пропустить вперед женщину) попытаюсь описать
наряд Натки. Первое, что приходит на ум, - это сказка про сиротку, которой
царь поставил неразрешимую задачку: чтобы в гости к нему и пришла, и
приехала, чтобы голая была и в одежде, и что-то там еще с подарком. Она и
заявилась на козе, в сеть рыбацкую замотанная... Но ей-то было всего семь
годочков... Что-то подобное произошло и с Наташей - ее более чем короткая
юбочка и полупрозрачный топик трансформировались соответственно в кружевные
панталоны из далекого Парижу и в кусок паутины, весьма сомнительно
укрывающий бюст подруги от посторонних взглядов. Добавьте к этому кожаные
лапти на босу ногу и лукошко в руках.
- Прикольно, - только и сказала она.
С одеянием Данилы тоже произошли изменения, не столь кардинальные, но
тем не менее... Стоит передо мной здоровяк в обрезанном по пояс плаще и в
лихих казацких шароварах. Ну нет в этом времени спортивных костюмов...
- Так идти к царю нельзя... - решил я.
- Ну почему же? - осматривая свой новый наряд, произнесла Ната. - По
мне - так очень даже ничего...
Отворив крышку моего одежного сундука, мы принялись выуживать оттуда
рубахи и штаны. Ната лишь носик сморщила.
- Оно же все колючее...
- А что делать?
Данила выбрал себе самую большую из моих рубашек, остальные просто не
выдержат напора его плеч, решив оставить колоритные штаны. Ната, просмотрев
содержимое сундука во второй раз, лишь тяжело вздохнула.
- Ладно, осознал, раскаялся, - сказал я, признавая свое упущение. -
Останешься здесь, а мы к царю, потом постараемся что-нибудь тебе прикупить.
А пока, вон, в простыню завернись...
- Вот так всегда.
- Что поделаешь - такова ваша женская доля.
Часть VI
КТО ИЩЕТ, ТОТ ВСЕГДА НАЙДЕТ
ГЛАВА 34
УНЕСЕННЫЙ ВЕТРОМ ИЗ-ЗА СОБСТВЕННОЙ ГЛУПОСТИ
Оставь одежду - всяк сюда входящий.
Надпись у входа в ад, после очередного
кислотного дождя, слегка разъевшего краску
Огромное море бушующей магмы жадными языками пламени тянется к
раскаленному небу, на алой, до боли яркой палитре которого мерцает пара
глаз. Загадочно раскосых, с сияющими в непроницаемой черноте зрачков
багровыми искорками. Они с холодной заинтересованностью изучают бескрайние
просторы колышущейся багровой лавы и затерянный среди этой потрясающей
бесконечности крохотный островок твердой земли. Аспидно-черная плита
непонятного происхождения шириной не более десятка метров и вдвое больше
длиной.
Пылающие небеса пронзает белый луч света и, отразившись от гладкой
поверхности плиты, на черной поверхности которой тают даже отблески
пламени, исчезает в небытии. А на месте соприкосновения тьмы и света
появляется крохотная фигурка человека. Он испуганно озирается и в
недоумении поднимает глаза вверх. Их взоры встречаются, и в глазах на небе
впервые появляется оттенок каких-либо чувств... Растерянность. И это
беспомощное существо должно защищать вселенское добро? И против кого?
Бушующая магма вздыбливается, и из ее недр поднимается волна, которая
со страшной скоростью устремляется на крохотный черный прямоугольник, на
котором застыла точка - человек. Скорость несущейся волны уступает лишь
скорости ее роста. Она достигает небес, глаза слегка щурятся, словно в
попытке защититься.
Тонны магмы обрушиваются на черную поверхность, накрыв испуганного
человека с головой.
Яркая вспышка... нечеловеческий крик...
Пушистые ресницы дрожат, отчего небеса покрываются мелкой рябью,
словно поверхность пруда от утреннего ветерка.
На черной поверхности остаются человек и некто, закутанный с головы до
ног во все черное.
Теперь уж глаза на небе совсем растерялись. Они недоуменно
перескакивают с одной фигурки на другую. Что здесь происходит? А как же
вечная борьба добра и зла?
Но нет дела маленьким человечкам на вечном поле битвы до космического
масштаба предстоящего действа. Они слаженно обнажают мечи и движутся один к
другому с твердым намерением решить затянувшийся поединок. Сейчас и
здесь...
Мощный толчок сотрясает Вселенную. Море смешивается с небесами, глаза
тают, фигурки исчезают, и вот... шар для гадания, подпрыгивая, скатывается
к краю стола. Я чудом успеваю подхватить его, не дав разбиться, но второй,
более сильный толчок выбивает из-под меня стул, и я лечу под стол. Из-за
резкого выхода из транса в глазах плывет разноцветный хоровод огней.
Рядом вверх тормашками падает Баба Яга, не забыв помянуть чью-то
матерь по имени-отчеству. Ее костяной протез чувствительно бьет меня под
ребра, вышибая дух.
А свихнувшаяся избушка продолжает выделывать коленца. Она то
подпрыгивает, то приседает, то прытью мчится куда-то, то столбом замирает
на месте.
Мы с Бабой Ягой катаемся по полу, налетаем на движущуюся мебель и
стены и яростно взываем к рассудку свихнувшейся избушки.
Результат нулевой.
При очередном скачке хозяйка избушки вылетает в раскрывшуюся дверь и,
пронзительно ругаясь, летит с крыльца, потеряв отвязавшийся протез.
Последний отлетает мне в лоб, а затем в угол, где со звоном врезается в
самовар.
И тут скачки прекращаются, сменившись мелкой дрожью.
Потирая ушибы, на дрожащих ногах выхожу на крыльцо.
Свернутый набок череп скалится мне в лицо, но молчит. Зато Баба Яга -
Костяная Нога не собирается, по всей видимости, замолкать в ближайшее
время. Ее выражения, наполненные метафорами, аллегориями и гиперболами,
достойные быть занесенными в скрижали народной мудрости, хлещут
почувствительнее иного урагана.
Не завидую я тому, кто умудрился вызвать на себя праведный гнев Бабы
Яги... хотя вообще-то она очень милая старушка...
Держась за дверной косяк, задираю голову к небу и медленно опускаюсь
на крыльцо.
Сквозь густые заросли терновника, в которые забилась избушка на курьих
ножках, окружающая действительность просматривается выборочно -
фрагментами, кроме того места, где, потирая ушибленный зад и потрясая
кулаком, состязается сама с собой в изощренной словесности Яга. Мечущаяся
избушка протоптала сквозь заросли просеку, да такую, что хоть сейчас
начинай засыпать гравием и заливать асфальтом - отличная трасса для гонок
получится...
Чуть правее и выше, задевая килем за верхушку огромного дуба и хлопая
обвислыми парусами, сквозь огромные прорехи в которых видно голубое небо,
мерно покачивается корабль. Самый обычный: крутые бока, бюст пятого размера
неизвестной античной героини на корме, наиболее выпирающая часть которого
вырезана с поражающим воображение натурализмом, две мачты - посередине
высокая, с бочкой на самой макушке, где обычно несет вахту впередсмотрящий,
а та, что спереди, - поменьше.
Видеть такие корабли мне уже доводилось. И не раз. Время от времени,
при высокой воде, купцы отваживались проходить до самого Царьграда, дабы не
везти товар посуху - так и дорожный налог меньше, и возможность уберечь
товар от грабителей и прочих лиходеев выше. Но те корабли вели себя как
предписано законами природы, а этот? Форменное безобразие! Вместо того
чтобы, как положено всякому порядочному судну, плыть по воде, он
преспокойненько парит в небесах.
- Так заикой стать можно, - косясь на зависший над дубом корабль и
облизывая перепачканную в белом мордочку, сказал кот-баюн.
- Не боись, - успокоил я пушистого поэта. - Это обыкновенный сказочный
летучий корабль. Про него даже одноименная сказка есть.
- Да при чем здесь это корыто... эка невидаль!
- Тогда что?
- Да я только перекусить собрался...
- Опять сметану воруешь? Уши надеру!
- Кто ворует?! Я? - Задохнувшись от возмущения, кот перестал
облизываться. - Во-первых, это не сметана, а сливки. Во-вторых, воруют
чужое, а это общее. И вообще...
- Ну ты наглец...
Словно не слыша меня, кот Василий выдержал паузу и продолжил:
- ...поскольку я занят умственным трудом, постоянно в душном и тесном
помещении, то и трачу значительно больше килокалорий, чем вы, которые
постоянно на воздухе.
- О чем же ты таком важном думаешь?
- Я готовлю речь, с которой ты обратишься к народу царства Кощеева
после того, как свергнешь тирана и кровопийцу и примешь в свои
окровавленные руки державный скипетр.
От сказанного я просто растерялся.
- Да что, тебе крынки сметаны для меня жалко? - неожиданно закончил
кот.
- Да нет... просто...
- Спасибо! Только ты сам скажи об этот Прокопу.
- О чем?
- О том, что разрешил мне кушать сметану, когда захочется.
- Я разрешил?
- Ты! - уверенно заявил кот.
В этот момент из-за борта корабля показалась чья-то рука и выбросила
глиняный сосуд. Пустой, как стало понятно после того, как он разбился о
землю у самых моих ног.
- Смотри, куда бросаешь! - заорал кот-баюн, который из двух талантов
барда: идеальный слух и сильный голос, обладал в избытке только вторым,
причем за счет первого. - Бросают тут всякие... Я на вас в Гринкисс заявлю,
вы мне все пустыни кактусами засадите, все реки вспять и моря наизнанку...
Неизвестно, до чего бы договорился баюн, но тут вместо руки показалось
заплывшее салом лицо в крохотной короне, удерживаемой на макушке
посредством шнурка, пропущенного под подбородком на манер ремешка военной
каски. Широкое лицо расплылось в улыбке, став еще шире, и радостно
закричало:
- Люди! Люди!!!
Кот Василий презрительно ухмыльнулся и извлек из-под обломков кувшина
небольшую тряпицу, на которой косо-криво было что-то нацарапано,
внимательнейшим образом изучил, понюхал даже, затем, сохраняя маску
непробиваемого превосходства, протянул мне.
А на корабле продолжали надрываться:
- Люди! Люди!!!
Странный какой-то...
Баба Яга тем временем несколько притомилась, поток ее красноречия
иссяк, и она переключилась с теории на практику. Оружие пролетариата
свистнуло в воздухе, брошенное слабой женской рукой, но с применением
нешуточной магической силы.
- Лю...
Со звонким: "Бум-с!" крик оборвался, и неохватное лицо скрылось с
наших глаз.
- Ну что ж вы так, бабушка? - Я укоризненно покачал головой. - Ведь
можно было сначала поговорить...
- Че с ним, нарушителем спокойствия, байки травить, - отмахнулась Яга
и направилась к избушке, ласково успокаивая перепуганное строение.
Получив минутную передышку, я расправил найденную записку и прочел:
"Тому, кто меня найдет..."
Ага!
"... и вернет на землю, дарую свою царскую благодарность и руку
дочери".
Вместо подписи - печать с лаконичной надписью - "ЦАРЬ".
Понятно. Будем опускать... э-э-э... лучше скажем иначе. Будем
обеспечивать спуск на грешную землю. Только сперва насчет царевны нужно
уточнить, а то мало ли что?
- Васька, пособи!
- Морду бить будем? - топорща усы, предположил кот-баюн. - Разумеется,
только в целях воспитания.
- Нет. Спасать.
- Эт зачем? Он, значицца, в нас кувшинами, избушку нервенной сделал -
в клинику на реабилитационные курсы нужно отдавать, а мы помогай?
- Он царь.
- Тьфу на него!
- За спасение награду обещает.
- Я и говорю - нужно спасать. А большая?
- Кто?
- Награда.
- Написано: царскую благодарность и руку дочери.
- А про половину коня за царство там ничего не написано?
- Чего?
- Ну, полконя за царство!
- Наоборот. Полцарства за коня.
- Так написано?
- Нет. Про половину царства ничего нет.
- Жмот. Больно нужна нам его дочка. С этими прынцессами одно
беспокойство. Крадут кто не лень.
- Так ты поможешь мне?
- А что надо?
- Кошкой поработать.
- Да ты че! - Поджав хвост и сделав глаза по полтиннику, кот-баюн
поспешно попятился. - Ну повязала Аленка разок бантик, но это ни о чем не
говорит...
- О чем ты?
- А ты?
- Я хочу обвязать тебя веревкой и забросить на корабль, чтобы потом
подтянуть его к дереву.
- А... - воспрянул духом кот. - А я-то... Сказано - сделано.
Не прошло и часа, как мы приступили к реализации моей идеи.
Придерживаясь одной рукой за макушку дуба, я привстал и, удерживая
кота-баюна за шиворот, раскачал его и перебросил через борт летучего
корабля.
Со словами: "Не жди меня, мама, хорошего сына..." - Василий оказался
на корабле.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг