Рекламный слоган Айболита
Рассвет я пропустил, а вот к обеду очнулся, чувствуя себя фаршем на
сковородке.
В голове пелена тумана, тело ломит так, что кажется, во всем скелете
не осталось ни одной целой кости. И в довершение всего внутри бушует пожар,
наполняя кипящей магмой вены.
Первая осознанная мысль - удивление: "Я все еще в своей хате?" После
того шума, которым вчера сопровождался мой поединок с рогатой парочкой -
это просто чудо. Но, как известно, чудес на свете не бывает. Зато случаются
счастливые совпадения и стечение обстоятельств. Принимая во внимание
соседство моей избушки с хаткой кузнеца Вакулы, к которой пристроена кузня,
из которой часто-густо доносятся разного рода шум и грохот, и некоторую
удаленность от остального жилого массива, можно предположить, что все
слышавшие вчера шум решили, что его источником был остывающий горн.
Пытаюсь подняться, но заваливаюсь набок и сползаю обратно.
Небольшой перерыв на восстановление сил, и еще одна попытка, на этот
раз более удачная. Не совсем, но по крайней мере я выбрался из кровати,
правда, в виде беспомощного мешка костей и плоти, состоящей на девяносто
пять процентов из воды. Изрядную долю которых я потерял в виде пота,
покрывшего мое бедное тело, раздираемое рвущимся изнутри жаром и обжигающим
снаружи холодом.
После ряда неудачных попыток самостоятельно встать на ноги меня
подхватили под руки и перевели в вертикальное положение.
- Держись, хозяин, - подбодрили меня Трое-из-Тени, на которых моя в
общем-то случайная победа над парочкой монстров произвела должное
впечатление, что, судя по голосу, добавило им почтения.
Но я даже не поблагодарил их за своевременную услугу, в голове
крутилась одна-единственная мысль: мне нужна помощь. И желательно
квалифицированная. А не та, которую мне окажут в подземельях Далдона, дабы
огонек жизни в моем бренном теле не угас до показательной казни.
Держась на подгибающихся ногах при поддержке жильцов моей тени и
шатаясь из стороны в сторону, я направился к выходу - нужно было срочно
сбить жар.
Все-таки простыл.
Медленно, временами опускаясь на четвереньки, я двигаюсь вперед. Мимо
печи, которая окончательно и бесповоротно затухла. Это плохо. Несмотря на
летнюю теплынь, в избушке прохладно, и меня нещадно трясет.
Так... Первым делом дрова. Наклонившись к деревянному ящику, я едва не
оказался внутри. Перед глазами поплыло, а в голове взорвался фейерверк.
Кое-как восстановив равновесие и выслушав советы Троих-из-Тени, я
рассмотрел нечто, появившееся там, где его раньше точно не было. Поскольку
там ничего не было.
Я сфокусировал взгляд на заинтересовавшем меня предмете. Это был
воткнутый в стену нож с рукоятью, покрытой занимательной резьбой. Нашли
куда метать, сволочи!
Действуя скорее интуитивно, чем сознательно, я протянул руку и
выдернул нож. В тот же миг стальное лезвие начало деформироваться, и вот
уже я держу в руках деревянную ручку, с которой капают на пол капли черной
крови.
Каким волшебством можно объяснить превращение у меня на глазах стали в
жидкость? Может, я брежу? У меня лихорадка, и воспаленный мозг рисует
невероятные картины?
Но трупы убитых мною собственноручно минотавров по-прежнему
загромождают мою светлицу. Развалились тут, уроды!
Хорошо, что после вчерашнего у меня в желудке не осталось ничего, даже
желчи, а то меня бы вывернуло снова.
Бросив рукоять растаявшего ножа в печь вслед за дровами, я плюнул на
конспирацию и полез в тайник за спичками, которые, как ни странно, при
переходе из одного мира в другой не трансформируются и не исчезают. На них
остается не только сера, но даже надписи на коробке.
Осуществить задуманное мне не удалось. Что-то затрещало, запищало и в
облаке пыли появилось на свет из-за печи.
Когда пыль осела, моему взору предстало что-то серое, пушистое. Ну
конечно, это был домовой Прокоп. Он звонко чихнул и принялся отряхиваться,
пытаясь одновременно сообщить мне последние новости.
- ...тут эти хмыри подвалили, я, понятное дело, чую - великий шухер
грядет, а Васька давай шерсть на груди рвать... - От быстрой речи Прокопа у
меня загудело в ушах, а от поднятой пыли засвербело в носу, так что остаток
его монолога я слушал, то и дело чихая. - ...повязали котяру, но он даже
связанный отомстил - струю пустил... пчхи!.. а этот хмырь гнет свое: "Где
ваш бугор?" Видно, крепко вы их взд... пчхи!.. нормально? И лицо
бледновато...
- Где? - с трудом раздвигая запекшиеся губы, просипел я. - Где Васька?
- В погребе. В мешке бросили.
- Освободи его и растопи печь... пчхи!.. а я прилягу.
- Приляг, приляг. А то и вправду очень бледен ликом... Как бы хворь не
приключилась... А я мигом.
Домовой шустро шмыгнул во двор - освобождать кота, а я, несомый за
шиворот обитателями тени, лишь переставлял ноги, чтобы движение хоть
немного походило на ходьбу.
Раздевшись, я окунул голову в кадушку с водой и слегка размазал грязь.
Дурно пахнущее покрывало полетело на пол, а я нырнул под пуховое
одеяло и, натянув его до самого подбородка, принялся выбивать зубами дробь.
Ослабленный организм тотчас провалился в неспокойную дрему,
наполненную кошмарами. Стоит только немного задремать, как перед взором
мелькает то опускающееся на мою шею лезвие меча Правосудия, то черные
провалы на месте вырезанных для глаз дыр в колпаке палача, а то и толпа
зевак, гудящая в предвкушении зрелища.
Насладиться даже таким покоем мне не дали.
Безжалостно меня растолкав, Васька, изрядно потрепанный во время
пленения, но не утративший командирские замашки, сунул мне под нос плошку
какого-то пойла и приказал:
- Пей!
- У-у-у - не буди.
- Подъем!
- Спа-а-ать...
- Да просыпайся же ты.
- Отстань! - Я попытался повернуться к стене лицом.
- Пей и можешь спать.
- Как ты меня достал.
- Пей!
- У-у-у...
- Пей! - Кот-баюн настойчиво ткнул мне плошку в губы.
Не имея ни сил, ни желания спорить с ним, я сделал глоток.
Бульон. Почти горячий.
- Глоточек за маму, глоточек за папу.
- Я не ребенок.
- Да и я не твой папа, - парировал Васька и поднес плошку для
следующего глотка.
С горем пополам одолев бульон, я почувствовал, как живительное тепло
заструилось из желудка по кровеносной системе во все закоулки организма.
- А теперь спать, - решил я.
- Нет, - уперся кот.
- Отвали.
- Ах так! Ах вот ты как! Да я!.. Я для него... а он! Ну и Перун с
тобой! Скоро появятся дружки тех тварей, которых ты убил, они уж точно
разбудят без лишних усилий.
Бросив взгляд в светлицу, я с облегчением увидел свежевымытый пол и
всякое отсутствие трупов.
- Но где я спрячусь?
- Это, конечно, проблема... но оставаться здесь нельзя ни тебе, ни
нам. Правда, Прокопушка?
- Дело баешь, нужно линять.
- Куда? - без надежды на ответ поинтересовался я. - За мою голову,
наверное, уже награду назначили.
- А то... - с какой-то непонятной гордостью кивнул Василий. - Можно в
глушь уйти, пересидим там, Прокоп с тамошним хозяином договорится, с лешим
они вроде как родня, хоть и не близкая, а так - сбоку припеку.
- Не могу я идти - заболел.
- Хворь мы твою излечим, не тревожься, пустим дурную крови - и готово!
- можно снова в бой.
- Мне б аспирина...
- Ну, клизму тоже дело.
- Зачем?!
- На всякий-який.
- Спасибо.
- Всегда рады.
Из светлицы раздалось громкое шипение, и кот с криком: "Зелье
сбежало!" - бросился к печи.
Домовой поправил одеяло и сердобольно вздохнул.
- Вы, хозяин, не келешуйте, мы не слиняем от вас в трудную минуту. Я
вот способ знаю, народный: берете десяток крысиных хвостиков и пучок
вороньих перьев...
Досказать рецепт Прокоп не успел, вернулся кот-баюн с чашкой дымящейся
жидкости и бодрым голосом предложил выпить "сей напиток чудесный".
- Что это? - спросил я.
- Микстура.
Я понюхал. Действительно, пахло травами и лекарствами.
- Надеюсь, не из мышиных хвостиков? - пошутил я, делая глоток.
- Конечно нет, - успокоил он меня. Подождал, пока я допью, и пояснил:
- Из грибов и трав.
- Каких? - Сердечко мое нехорошо заныло, предчувствуя дурное.
- Разных.
- И грибов?
- Само собой... самых лучших, с огромными такими красными шапками в
белый горошек.
- А... ты... мухоморами меня напоил?
- Ага. Ими, родимыми.
- Ш-ш-шкуру с-сниму! - борясь с резко нахлынувшей сонливостью,
пригрозил я. Изображение окружающего мира подернулось мутной пеленой и
принялось раскачиваться, словно маховик ходиков - "тик-так".
Последней здравой идеей, промелькнувшей у меня в голове, было - надо
поскорее бежать из этого мира, пока эти дружественно расположенные
лекари-самоучки не довели меня до гробовой доски. Если уже не поздно.
Собрав в кулак всю свою волю и удерживая мутнеющее сознание, я
принялся лихорадочно действовать. Откуда только силы взялись?
Отправив домового и кота кормить коней, я при помощи Пусика и Гнусика,
молча делавших свое дело, спустился в подвал и закрыл за собой дверь.
Извини, Прокоп... извини, Василий...
Превозмогая тошноту и головокружение, я двинулся к двери с надписью
"РОДИНА МОЯ. СОВРЕМЕННОСТЬ". Удивительная легкость охватила тело, но
одновременно навалилась поразительная истома. Хочется лечь и плюнуть на
все. Но нельзя...
Не издав ни звука, дверь отворилась, и я вошел в белую комнату.
Постоял немного, кажется, лишь миг, но, может, и час или больше,
поскольку время сошло с ума вместе со всем остальным миром.
Вырывая взгляд из белой стены, словно ботинок, завязший в жидком
битуме, я с трудом сообразил, где, собственно, нахожусь и зачем.
Взгляд сполз на дверь, и тело двинулось вперед, ведомое невидимой
силой.
Момент движения из комнаты телепортатора (или что там бросает меня из
реальности в реальность?) к люку, закрывавшему лаз из подвала, я не помню.
Помню крики чаек над головой, дикий вой земляных червей, стенающих в земной
тверди подо мной, игриво подмигивающий глаз, появившийся прямо в воздухе на
манер улыбки Чеширского Кота... Нужно будет спросить у Василия, не знаком
ли он с Кэрроллом, может, и его отварами лечил?
Как-то преодолев нескончаемый коридор и стукнувшись головой о потолок,
я пришел в себя. Руки судорожно сжимали перекладину лестницы, голова
упиралась в крышку, а ноги топтались на месте, пытаясь преодолеть преграду.
Чудом совладав с замками, я выбрался на свет божий и бегом бросился в
ванную комнату, где находилась аптечка.
Прихватив по дороге вазу (идти на кухню за кружкой я побоялся - а ну
как не осилю дороги дальней?) и вытряхнув из нее всякий мелкий сор вроде
шурупов, гвоздиков, фантиков от конфет и прочей мелочи, я добрел до
рукомойника. Холодная вода обожгла лицо и двумя струйками устремилась по
спине, заставив меня заорать благим матом. Зато в голове малость
прояснилось.
Я сполоснул вазу, наполнил ее на треть водой и сыпанул пригоршню
марганцовки. Лишь бы мало не было...
Вода приобрела зловеще-малиновый оттенок.
Припав к горлышку, я принялся вливать в желудок холодную жидкость.
Она, сбегая двумя потоками по уголкам губ, побежала по груди, заставив
поежиться. Но процесс я не прервал, пока источник не иссяк и выпитое не
рванулось на волю.
Крики чаек усилились, глаз сместился вверх и, засияв, превратился в
стоваттную лампочку. Лихо закрутив усы, позвякивая шпорами, на стену
взобрался коричневый прусак. Он четко отдал честь и отрапортовал: "На
вверенном мне участке все спокойно". "Молодец", - подумал я. Но тут таракан
стал по стойке "смирно" и расправил крылья, явив моему взору округлое
коровье вымя, как раз между двумя задними парами ног, и яркие губки,
старательно подведенные блестящей помадой. Таракан, то бишь тараканиха или
тараканша? - короче, насекомое с ярко выраженными вторичными половыми
признаками подмигнуло мне, и я понял, что тот глаз в воздухе принадлежал
ей. Интересно, на что она намекает?
Наверное, прошло немало времени, прежде чем я, чувствуя себя словно
выжатый лимон, но с возродившейся надеждой выжить, оторвался от насиженного
места, сказал: "Вольно!" таракашечке Антонине Павловне и дополз до
телефона, по дороге проглотив пол-упаковки анальгина.
Набрав номер, дождался, пока ответит знакомый голос, и пробормотал
непослушными губами:
- Цунами. Это Волхв. Приезжай ко мне. Срочно.
Он начал что-то спрашивать, дескать, что случилось, но я уже ничего не
слышал - плашмя рухнул на диван и отключился. Успел лишь схватить за хвост
мелькнувшую мысль, что мне повезло, раз я застал его дома.
А где-то высоко-высоко пели трубы. Ту-ту-ту. Ту-ту-ту-ту-у...
На этот раз пробуждение было менее болезненным, поскольку проходило
добровольно, без применения силового воздействия. А то взяли привычку,
пинают кто ни попадя...
Не двигаясь, я принялся выявлять симптомы заболевания.
Во-первых, это воспаленная носоглотка, делающая процесс дыхания
затруднительным, а через нос и вообще невозможным. Странного здесь ничего
нет: чего еще можно ожидать после долгого пребывания в холодной воде, а
затем нагишом на сквозняке. Как минимум - ангина.
Во-вторых, повышенная температура. Жар чувствуется без термометра.
Я пошевелился, и тотчас проявилось и "в-третьих" - ломота во всем теле
и боль в мышцах.
Я бессильно уронил голову на подушку. Из кухни слышалась перебранка
кота Василия и домового. Они спорили о назначении какой-то странной
блестящей штуковины.
Пушистый бард как всегда кипятился и брал на горло, Прокоп соскользнул
на блатной жаргон и принялся говорить по понятиям.
Кот Васи...
Кот!!! - От этой мысли я вскочил, словно освободившаяся пружина. -
Откуда?
Ведь я уже не в сказочной Руси, а в своей эпохе - мире процессоров и
виртуальных технологий, а не леших и кощеев.
Как они оказались здесь?
Вбежав в кухню, я чуть не упал: кот и домовой сидели бок о бок и
внимательно изучали обычную шинковку для овощей; Трое-из-Тени подхватили
меня и помогли опуститься на табурет, а не на пол.
- Вася? Прокоп?
- А то, - ответил кот, не сводя с меня внимательного взгляда.
- Угу, - кивнул домовой.
- Вы откуда?
- А ну-ка вали ты, мил человек, в кроватку, - уперев лапы в боки,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг