- Так начали бы с каких-нибудь интересных людей. Они же окупятся
быстрее. Во всяком случае, у вас есть возможность изучить в человеке то,
чего никак не схватишь в жизни. Вы можете человека разобрать не только по
косточкам, но и по клеточкам и разузнать, если не все, то многие его
свойства. В частности, вот эта проблема авторитетности меня очень
интересует. Жаль, что вы меня отправляете. Скажите, пожалуйста, нельзя ли
какнибудь остаться у вас?
Пока говорил гомункулус, Капелов смутно думал, что именно такого
человека не хватает Мастерской. Он нисколько в эти мгновения не
раскаивался, что переборщил, может быть, с эликсиром интеллектуальности. В
самом деле, Латун совершенно не заботился о том, чтобы Мастерская имела
мыслящих работников. Сам он неизвестно что собою представлял. Кнупф,
Ориноко и Камилл определенно ничего собою не представляли. О себе же
Капелов не хотел подумать, чтобы тоже не прийти к малоутешительным выводам.
Его раздирали какие-то чувства; сладостные и горькие спазмы часто хватали
его за горло и заставляли глаза наполняться слезами; он покрывал бумагу
какими-то записями. Но, так или иначе, он всего только недавний служащий
чайной фирмы, и в общем подумать как следует о том, что такое человек, в
Мастерской было некому. Латун был прав, когда говорил: "Мы-ремесленники".
Действительно, он свое открытие сразу повернул в коммерческую сторону и
превратил Мастерскую в лавочку.
Однако что делать с этим заморышем? Оставить его сейчас невозможно.
Это во всяком случае. Если Латун узнает о количестве потраченного на него
эликсира, он совершит нечто непоправимое.
- Вот что, - сказал Капелов, подойдя к своему созданию и похлопывая
его по плечу. - Я, откровенно говоря, рад, что создал вас. Даже горжусь.
Правда, я еще не знаю, что вы собою представляете. Ваши рассуждения пока
странноваты. Но не в этом дело. Латун учил меня не считать человека сейчас
же после создания законченным. Он должен еще, так сказать, просохнуть,
отстояться, тут могут быть еще всякие химические процессы, которые могут
произвести существенные изменения, но, во всяком случае, мне. кажется, что
в вашем лице мне удалось создать нечто такое, что нам пригодится. Если
хотите жить - храните тайну, что я вас сделал. Это -вопервых. Во-вторых,
сейчас уходите, найдите себе какоенибудь занятие. Мы на днях переезжаем в
новое помещение, принятые заказы выполним, на вырученные деньги приобретем
новые материалы, все эти эмульсии и эликсиры, старик перестанет сходить с
ума от скупости, и я постараюсь так или иначе свести вас с ним и - если
будет возможно - устроить у нас в Мастерской. Хорошо? Откровенно говоря,
меня тяготит одиночество, а с вами, мне кажется, и поговорить можно, и,
кроме того, ведь я вас создал! Вы мой первенец. Это кое к чему обязывает
меня, а также, надеюсь, и вас. Не правда ли? Первенец Капелова кивнул
головой и вышел.
- Придумайте себе какое-нибудь имя и фамилию,- крикнул ему вдогонку
Капелов.
Глава одиннадцатая
От желания - еще недавно им всецело владевшего - сделать
самостоятельно жениха для девушки Капелов отказался. Это было слишком
рискованно. Получалось совсем не то, что нужно. Каждая работа оказывалась
совершенно неожиданной, нисколько не соответствующей плану. Великое
счастье, что он разделался с чудовищем, еще большее счастье, что во втором
случае катастрофа не повторилась. Но, так или иначе, заказ не выполнен, а
материалов истрачено много. У Капелова не было никакой уверенности, что и в
третий раз не получится нечто еще более неожиданное. Материалов было очень
мало. Он и так не знал, как покрыть недостачу. Он допил в эликсир еще
воды... Что из этого выйдет, он не представлял себе и даже боялся думать...
Наконец он сказал Латуну;
- Господин Латун, я приготовил все материалы. Следовало бы сделать
жениха для девушки.
И, выражая полную лояльность, соединенную с умеренной инициативой, он
добавил:
- Я купил справочник, сборник биографий разных писателей. Мы сможем,
если вам будет угодно, воспользоваться некоторыми чертами...
- Ну что там - чертами! - недовольно проворчал Латун. - Писателей мы
будем делать в свое время - тогда разберемся в чертах. Подробно и как
следует. А теперь сделаем кого-нибудь подешевле - по образцу тех, кого мы
наметили на концерте.
Капелов не возражал. Латун был раздражен, завязался бы опять
озлобленный спор. Да и не все ли ему равно, в конце концов? Пусть будет кто
угодно. Вряд ли девушка будет очень уж разочарована.
- Ну ладно, - как всегда, в последнюю минуту уступил Латун. - Сделаем
по второму образцу и впрыснем в него чуть-чуть литературных сонов...
- А из чего они составляются?
- Это различно. Весьма различно. Прежде всего, конечно, эликсир
интеллектуальности, но его я не дам. Дудки! Обойдемся. Я знаю примеры, что
многие достигали славы и хорошо зарабатывали и без этого. Ну, разве
одну-две капли, не больше. Затем уксус, соляная кислота, вот эта черная
жижа. Я еще сам хорошенько не знаю, из чего она состоит, но она хорошо
развивает зависть; зависть маленькому писателю совершенно необходима, ведь
он живет ею, питается ею, как хлебом; ну еще там чего-нибудь...
- А таланта?
- Таланта? Честное слово - лишнее. Ничего это ему не даст. Это -
обуза. Загрызут. Лучше сделаем ему седалищный позвонок покрепче, а также
ноги. Пусть сидит и пишет, ходит по редакциям. Без крепких ног писателю не
прокормиться. Вот и все.
- А что он будет писать?
Латун преувеличенно изумился и пожал плечами.
- Вы вечно задаете свои удивительные вопросы! А откуда я могу это
знать! Будет что-то писать или не писать - какое мне дело! Как будто важно,
что они там пишут. Если попадет в моду - будут читать, и все будет казаться
интересным, а не попадет в моду - все равно не будут читать.
- Господин Латун. Вы говорили, что нам нужен человек для составления
каталога - этакой широкой галереи типов современности. Может быть, раз мы
уже все равно потратим материалы, не используем ли для этой цели этого
писателя? Мы и деньги за него получим от заказчицы, а потом используем...
- О нет! Для этого нужен настоящий глаз, опыт, ум, совсем другой
материал! С какой стати мы будем тратиться неизвестно на что! Нет! Такого
мы найдем, а этого давайте сделаем поскорее и избавимся.
Они принялись за работу.
Работа была несложная. Не зная того, что Капелов уже создал двух людей
и у него был опыт, Латун похвалил его за понимание дела и несомненные
способности.
Ободренный похвалами, он работал еще ловчее и точнее, но, когда дошло
до смачивания мозга эликсиром интеллектуальности, когда Капелов увидел этот
большой красивый мозг, который должен был ороситься всего только
одной-двумя каплями к тому же не полноценного эликсира, а дважды
разбавленного в свое время водой, он не выдержал...
И природная добросовестность, и доброжелательность, и простое
опасение, что они создадут идиота, заставили его решиться на обман.
Когда Латун отвернулся, он собрался влить побольше капель чудесного
эликсира, но это ему не удалось. Латун не вовремя оглянулся, бросил
укреплять сухожилия на ногах, сказав: "Хватит, для кабаков и редакций
достаточно", и, приблизившись к Капелову, четко отсчитал:
- Ну лейте: одна капля, две и-стоп! Теперь осторожно поставьте на
место эликсир и давайте череп.
Капелов, растерянный и удрученный, повиновался.
Латун быстро составил кости, подпилил слегка лобную, сказав: "Пусть
будет побольше, для вида-все-таки писатель", и приказал:
- Скорее шлем. Надо кончать.
Капелов принес все тот же шлем - другого не было, - и Латун ловко
натянул его на еще мягкие от долгого кипячения в особом составе кости.
Удрученное состояние Капелова усилилось. Он чувствовал себя как
человек, опоздавший на похороны друга. Нужно сказать прочувственную речь,
все, все высказать о друге над свежей могилой, но все разошлись, никого у
могилы нет. Кладбище пусто, темнеет и идет дождь.
Он посмотрел на Латуна, как лунатик, посторонним взглядом, и Латун
спросил:
- В чем дело? Что это вы? Болит что-нибудь?
Капелов махнул рукой.
- Нет. Ничего не болит.
- Когда придет девушка?
- Завтра.
- Ну, ладно. Завтра и оживим его. Как вы думаете, не протухнет?
- Пожалуй, может случиться. В комнате тепло, заморозить не удастся.
Эх, ледник бы...
- В новом помещении будет большой ледник. Прямо огромный. Нам не нужно
будет каждый заказишко выполнять отдельно. Оптом будем работать, если будут
заказывать чепуху. Если посложнее кого-нибудь - тогда другое дело. Но если
так, обычное, - будем делать сразу нескольких. И дешевле будет. Массовое
исполнение всегда дешевле.
- Ну, а пока? Что мы сделаем с этим? Он, пожалуй, до завтра протухнет.
- Что ж, оживим. Пусть посидит тут, за ширмой.
- А он не уйдет? - спросил Капелов исключительно для того, чтобы
понравиться Латуну своей заботливостью, предусмотрительностью и
преданностью интересам Мастерской.
- Конечно, может уйти. Но ведь он будет голый.
- Неудобно... Он подымет шум, скандал... Притом голым его нельзя
держать... Все-таки холодно... Он, вероятно, потребует одежду и кофе, что
ли... Им всем холодно, им хочется согреться...
- А откуда вы все это знаете? - внимательно взглянул на него Латун.
- Мне так кажется... вообще... Да это же понятно... Дайте мне,
пожалуйста, деньги, я сбегаю куплю ему одежду, костюм какой-нибудь... Не
можем же мы, помимо всего прочего, отдать его заказчице голым...
- Костюм? Еще на костюм тратиться! Ну, купите ему там чего-нибудь
подешевле... Блузу какую-нибудь, рубашку с пояском...
- Это уже не модно... Писатели уже не носят рубашек с поясками... Они
одеваются по-европейски, не носят длинных волос...
Латун вспылил:
- Еще по моде его одевать! Да ну его к черту! Я сказал-купите
подешевле что-либо,-и все! "Не модно"! "Не модно"! Еще тратиться на него
зря! "Не модно"!
Когда жениха оживили и он, действительно, поеживаясь от холода, как и
тот, заморыш, быстро оделся в купленное Капеловым белье, костюм и обувь,
Латун с прозаически озабоченным лицом поставил за ширмой на маленький
столик чернильницу, перо, положил несколько листов бумаги и сказал:
- Ну, садитесь писать.
Вновь сделанный человек покорно сел и застрочил что-то с удивительной
скоростью.
Латун посмотрел в щелочку и сказал шепотом Капелову:
- Все в порядке. Глаза, положим, не как василечки и не как звездочки,
но зарабатывать будет.
Глава двенадцатая
Девушка пришла, забрала своего жениха, и ничего особенного при этом не
случилось. Когда людям надо сойтись, все происходит чрезвычайно просто.
Они познакомились. Он откашлялся, оживился и заговорил с ней, как
обыкновенно молодой человек заговаривает с девушкой. Конечно, он ей сказал
несколько приятных вещей. Она искоса несколько раз взглянула на него. Потом
и прямо несколько раз.
Он был не таким, как ей хотелось. Но в общем он ей понравился. Что же
делать! Идеал одно, жизнь другое. Он был, в общем, очень мил. Конечно, он
сказал ей, что у нее фотогеничное лицо, что у не.е несомненные данные для
киноактрисы... Какую женщину это не взмывает?
Она расцвела от этого комплимента. Затем он ей, конечно, обещал
разгадать ее характер по линиям на ладони. В промежутках они поговорили о
погоде, о театре. Она с великим женским простодушием оповещала его о своих
вкусах.
Так, беседуя, они ушли.
Капелов смотрел на них и слушал, как они говорили, с открытым ртом.
Ему нравилось это. В том, как они беседовали, была какая-то поэзия. Что-то
его трогало. Горло еще не сжимали спазмы, но могли сжать. Он хотел чем-то
помочь девушке. Он чувствовал в этом потребность. Но не знал, что ей
сказать. Он вышел в коридор за Латуном и спросил его:
- Господин Латун! Господин Латун! Она спрашивает, как ей держаться?
Она не спрашивала, но нужно было соврать - иначе старик не ответил бы.
- Что такое? - послышался голос. - И тут не дают покоя!
- Она спрашивает, как ей держаться с ним? - повторил Капелов.
- Пусть будет нездешняя, - сказал Латун. - Пусть он говорит ей что
угодно и делает с ней что хочет, а она пускай как бы отсутствует, как будто
это ее не касается, пусть она будет нездешняя... Пусть она не выражает
страсти, пусть как бы отсутствует. Это красит женщину и привлекает мужчин.
Капелов подошел к девушке, отозвал ее в угол и таинственно объяснил ей
это. Она кивнула головой и поблагодарила.
- Почин сделан, - сказал Латун. - Теперь надо приняться за другие
заказы. Но вот беда: патента нет. Каждую минуту можно ожидать, что к нам
ввалится полиция. Увидит верстак, куски мяса, ведро крови и все остальное -
боже мой, что будет! Из нас сделают дешевейшую сенсацию! Идиоты будут
полгода кричать о раскрытии шайки утонченных убийц - черт знает какая
чепуха поднимется! Нас законопатят в тюрьму и сделают героями сенсационного
процесса, а потом публично зарежут, как баранов!..
Капелов, который не был любителем скандалов и шумихи, сказал,
предупредив, что это не предложение, а он только думает вслух:
- Может быть, это будет не так плохо. На суде мы докажем, что мы не
убийцы, а, наоборот, создатели людей. Что мы открываем новую эру в истории
человечества. Скажем, что мы обращались в комитет по делам открытий и
изобретений, но эти тупицы ничего не понимают, устраивают бессмысленную, но
типичную для всех таких комитетов во всем мире волокиту, и поэтому мы
приступили к работе нелегально. Реклама будет мировая. Никакими деньгами и
никакими публикациями мы не Достигнем такой известности. И когда нас
признают, мы будем окружены таким почетом и поставлены в такие прекрасные
условия, что...
Латун внимательно слушал, но вдруг, как всегда, вспылил:
- Чепуха! Полнейшая чепуха. В этой невежественнейшей стране, где еще
происходят погромы и всякая мерзость, вы надеетесь на справедливость и
вдумчивое отношение?! Нас уничтожат, как колдунов в средние века. Что вы, в
самом деле! Еще сравнительно совсем недавно в России устроили мировой
процесс, основанный на идиотском обвинении какого-то несчастного еврея, что
он пил христианскую кровь... Подумайте, какая чепуха!
Но на основании этого увеличивали число телеграфных кабелей, так как
имевшихся было недостаточно, - так много было телеграмм! Что вы, не знаете
еще, как люди глупы и подлы? Нас так обвинят и так запутают, что уже ничто
не сможет спасти! Пожалуйста! Дураков нет! Не хочу никаких фокусов! Я
сегодня же опять пойду в комитет по делам открытий и изобретений и поговорю
с самим председателем.
И Латун отправился опять в комитет.
Он намеренно не позвал с собой никого из тройки ни Кнупфа, ни Камилла,
ни Ориноко. Ориноко был обижен и не показывался, а Кнупф и Камилл энергично
подготовляли переезд в новое помещение. Камилл особенно увлекся этим делом.
Латун был рад, что они заняты. Они с первой минуты враждебно
настроились к этому комитету и мешали ему правильно вести переговоры. Он
именно и решил воспользоваться их отсутствием, чтобы пойти самому, но так
как он сам не любил ходить и привык во всем, даже в мелочах, советоваться с
кем-нибудь, он взял с собою Капелова.
Они пришли в комитет по делам открытий и изобретений рано, задолго до
начала официального приема. Но посетителей уже было много. Они сидели на
тех же длинных скамьях, на каких Латун их видел в первый раз, и точно так
же держали на коленях проекты, макеты и всевозможные материалы,
демонстрирующие их изобретения. По количеству их было больше, чем в прошлый
раз, но характер проволочных и иных конструкций, которые они держали на
коленях, был примерно тот же. Впрочем, один держал на плече длиннейшую
трубу, которая не могла находиться в вертикальном положении мешал потолок,
- и, подпираемая плечом изобретателя, она занимала всю приемную по
диагонали. От нечего делать Латун и Капелов спросили нескольких
изобретателей об их изобретениях. Двое отказались отвечать, а один даже в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг