поездом.
Но их не надо отделять. Это все - люди пятилетки, живые, реальные
люди. Многих я даже не знаю по фамилии, и мне кажется, что это неважно.
Неупоминание даже прославленных фамилий только облегчает мне работу. Я могу
отметить не только индивидуальное, а то, что кажется мне наиболее
характерным и типичным.
Первый
Он - видный деятель, он занимает большой пост и очень известен. По
национальности - казах. Говорит с сильным акцентом. Он молод, обаятелен. У
него прекрасная улыбка. Во всем облике располагающее спокойствие (эти черты
можно будет скопировать, когда будем делать лицо нового человека). В нем
чувствуется исключительная порядочность, чистота. Повторяю, он очень
известен, но у него не кружится голова от высокого положения (эту черту
обязательно вставить в нового человека). В вагоне он сидит в черной
рубашке, поверх которой почти по-детски красуются новые помочи. Детям
заботливые матери шьют иногда такие штанишки вместе с держалками-помочами.
Он говорит, застенчиво улыбаясь. Но вот разговор о Турксибе, о Казахстане,
о возрождении этой страны - улыбка исчезает, вместе с нею исчезает его
моложавость, эта юношеская округлость. Глаза его краснеют, губы
вытягиваются, голос становится громким, интонации одухотвореннее и
решительнее. Он говорит страстно, горячо. Мужественность и та
целеустремленность, которой проникнуты все работающие на Турксибе и даже
далеко отстоящие от непосредственной работы, излучается от него и заражает
окружающих (целеустремленность исследовать в первую очередь). Но вот он
кончил - и опять улыбка освещает его лицо. Он по-прежнему обаятелен, тих и
моложав.
Перерыв. Объяснительное примечание
По моим наблюдениям, почти каждое дело в СССР окружено препятствиями.
В этом заключаются исключительные трудности строительства. Три четверти
энергии обычно уходит на преодоление каких-нибудь посторонних препятствий
для того, чтобы перейти к борьбе с непосредственными. Классовая борьба
принимает чрезвычайно усложненные формы. Очень часто даже трудно предвидеть
препятствия, которые тормозят любое дело и для преодоления которых
требуются настойчивость, ясное понимание задач, революционный энтузиазм и
энергия.
Затем, ни один вид деятельности в СССР не может замыкаться в узкие
специальные рамки. Воспитательная, просветительная, агитационная и
пропагандистская работа сопровождает все виды деятельности и не освобождает
никого. Даже когда советский работник направляется в санаторий или в дом
отдыха, он и там должен проводить беседы с больными, организовывать
какие-нибудь кружки, помочь чем-нибудь существенным и вообще делиться
своими знаниями и своим опытом. Страна находится в периоде становления и
коренной ломки. Враждебных сил всюду много. Недоразумения, неувязки,
неполадки, ошибки - неизбежны, и общественная работа ни на минуту не может
быть прекращена.
По пути следования нашего поезда было много участков всевозможного
строительства. Это были те же Турксибы, но в меньшей степени, разных
величин и размеров. На них тоже осуществлялась пятилетка, на них тоже были
свои препятствия, трудности, ошибки, горести, перегибы, недогибы. Там
недосчитали, тут просчитались. Иногда на станциях собирались толпы: это
рабочие приходили повидаться с крупными работниками, которые находились в
нашем поезде.
Первый. Окончание
Вечер. Темно. Большая толпа. Поезд стоит на станции. Кто-то ядовито
рассуждает о недостаче продуктов. И вот выходит из вагона он, этот самый
деятель. Он говорит так спокойно, так мужественно. Его слушают очень
внимательно. Раскулаченные кулаки, которые тут же разгуливают, отодвигаются
на задний план и исчезают. Окончив речь (манеру говорить и спокойные
интонации использовать в заказах на новых людей), он заходит в вагон и
садится за карту Казахстана. Поздней ночью я выхожу на разъезде подышать
свежим воздухом - в его окне не потушен свет (исследовать на
работоспособность).
Второй
Странная немного внешность для крупного партработника. Он похож на
старого интеллигента. Серая просторная тужурка, сапоги, палка. Крепкий,
твердый взгляд. Определенность и точность в движениях и очертаниях фигуры.
Большая решительность (эту черту обязательно привить новому человеку).
Способность преодолевать все на своем пути (тоже). В городе Алма-Ата на
параде что-то сделали не так. Он сорвался с трибуны, в этой серой тужурке
своей, в сапогах, с палкой, налетел на кого-то. Как запрыгали в сторону
люди на лошадях! Как помчались! Очевидно, есть у него такая сила, чтобы
слушались его, и это при несомненной большой личной мягкости, которая в нем
тоже явно ощущается. Это - хозяин. На Айна-Булаке (поселок, где происходило
торжество открытия железной дороги) он улыбался, ласково трепал кого-то по
плечу. Он говорил, слушал, но во всем чувствовалось, что он хозяин, один из
хозяев, решительный и властный. А хозяин он потому, что знает, чего хочет.
Эта властность, целеустремленность и решительность характерны для всех
работников Турксиба (обязательно исследовать).
Еще один хозяин
Этот - один из самых главных. Он - работяга, крикун, говорун, актер,
оратор. Он ласков со всеми, внимателен, чуток и тут же орет на всех. Он все
замечает, он подвижен, вездесущ. Энергия клокочет в нем.
Говорит на какой-нибудь станциишке толпе загорелых рабочих, казахов,
грабарей, землекопов, женщин и детей о костылях, о балках, о гвоздях и
заклепках, а потом вдруг, раскачиваясь всем телом, орет громовым голосом о
социализме, о будущем, о счастье человечества. Хватает ребенка, ставит на
грузовик. Но этого ему мало - с грузовика на ящик, и кричит, что это для
него, вот для этого ребенка, построена железная дорога, для него, для
будущих поколений! Странно тут, в пустыне, на жалком разъездике, в поселке,
где четыре землянки и три юрты, за четыре тысячи километров от Москвы,
слышать огненные слова о будущем, о социализме, о лучшем уделе для
человечества... Но вот выходит это у него! Выходит! (Исследовать
происхождение горячности, цельности, искренности, уменья завладевать
аудиторией.) Он - народный трибун! Позер! Весельчак! Сентиментальный
мечтатель и суровый строитель - одновременно! (Интересная помесь,
обязательно исследовать!) Он умеет мчаться на дрезине по выжженным степям и
устраивать дикие скандалы визгливым голосом из-за костылей, гвоз'дей, шпал,
каких-то заклепок. Но кончилось дело - он опять актер, режиссер, народный
герой...
Вот он опять расхаживает по грузовику или помосту, раскачивая руками и
поводя плечами, как народный любимец, как всеобщий признанный веселый
дядя-папаша...
Вот он опять хватает мальчика-пионера и кричит ему: "Говори!"
Выволакивает из толпы древнего старика и ему кричит: "Говори!"
И старик говорит. А за ним пионер-казашонок стучит в барабан - здесь в
желтых, голодных степях это единственный и поучительный театр...
И после его речей, криков, искреннейших мечтаний о будущем и твердых
приказов - работают. Как работают! Работают лучше, чем работали (составить
список способов увлечения работой).
И вот дорога готова. Говорят, что о нем с удивлением пишут во всем
мире. Что ж, он заслужил это. Он строитель. Его грудь украшает орден
Красного Знамени.
Подрядчик
Этот поменьше чином. Высокий, крепкий сибиряк. Лицо обветренное,
красивое. Голос осипший. Глаза хитрые, очень хитрые, страстные, горячие.
Первая мысль при взгляде на него - "подрядчик". О, этот умеет "выжать"! У
такого поработаешь! У него в подчинении было 250 прокладчиков. И как
прокладывали! Во всем мире, а Америке даже, в день прокладывают два с
половиною километра железнодорожного пути. Два с половиною километра! А он
установил новый рекорд - три с половиною! В день! И в каких условиях! Воды
нет, топлива нет; топливо - саксаул, обглоданное дерево, до карикатурности
выжженное и высохшее. Летом жара, чудовищная пыль, ветры, самум. Зимой -
ледяной холод, болезни, бегство, всевозможные недовольства. Надо
воспитывать, устраивать, кормить, ублажать, внушать уважение. Но какое тут
уважение! Казахи на верблюдах неудержимо хохочут - паровоз пошел по плохой
насыпи и опрокинулся! Паровоз опрокинулся! Вот тебе и шайтан-арба, то есть
поезд! Вот тебе и советская власть! И Турксиб! Ха-ха-ха! Ху-ху-ху!
Азиатский хохот в степи! По степям и пустыням сплетня. Она передается там
так же быстро, как в любом городе. Это называется "узун-кулак"-длинное ухо.
Летят на низкорослых карусельных своих степных лошадках и "передают"!
Или вдруг в ледяном зимнем степном мраке - звериный рев.
Вы думаете - волки? Шакалы? И эти воют и заливаются каждую ночь. Но
это рев человеческий. Люди выбегают из бараков, из землянок. Рабочие. В
одном белье, но с ломами в руках, молотами, топорами. Что такое?! Что
случилось?! "О, люди, люди! Это, оказывается, любовь... Ревность! Тут, в
голодной степи, в болезнях, в холоде, во мраке заварилась любовная ревнивая
склока... Девушка изменила, ушла от костылыцика к грабарю... И вот пошли
все костыльщики на всех грабарей вымещать тоску и отчаяние непосильной
жизни...
И все тот же "подрядчик" должен выскакивать один против всех с
револьвером.
- Убью! - кричит он, покрывая всех отчаян ным ревом. - По местам! В
бараки! Убью!
Какая тема для "оригинальной" любовно-экзотической новеллы! Но ему не
до новелл. Какие тут к черту новеллы! Надо поднимать опрокинутый паровоз.
Надо прокладывать мосты через болота. Надо достать хлеба, воды, лошадей,
найти людей, убедить пх, что самое важное - это постройка дороги, прокладка
рельсов, шпал. "Товарищи, забудьте все ради этой цели. Ничего важнее этого
нет. Вперед, товарищи!" (Исследозать силу упорства, настойчивости, пафоса.)
У него обветренное, большое, хлопотливое, решительное, суровое,
беспокойное лицо. "Подрядчик"... Да, это подрядчик. Это тип настоящего
массового организатора. Но ведь подрядчик "для себя" работает. Он
"выжимает" для себя. Он строит себе домик. Он зарабатывает "на стороне" -
где же еще зарабатывать, как не на стороне и не подрядчику?
Но это странный подрядчик. Он получает только советскую ставку. Только
всего. Никаких заработков и приработков. Никаких досочек, балочек и
домиков. Ничего (исследовать с величайшей тщательностью отсутствие
стяжательских мотивов в работе. Совершенно неисследованная область).
Справка из Ленина
Это-то уменье работать без отдыха, без отпуска, старея и седея,
работать не для себя и не для "ближнего", а для дальнего, о котором писал
Ленин.
Ленин писал, что когда начнется такая работа, - начнется социализм.
Как же внешность?
У этого "подрядчика" старая внешность. Между тем в нем, несомненно,
проявились черты нового человека. Как это случилось? (Исследовать самым
тщательным образом.)
Инженер
Он одет с претензией на щеголеватость. В серой шляпе... В самом деле,
как можно тут, в пустыне, без шляпы?.. Он молча подставляет грудь для
прикрепления к ней ордена Трудового Знамени. Внешне он спокоен, но видно,
что очень волнуется. У него сдвинутые брови, та же целеустремленность во
всем облике, та же сосредоточенность, горячая страсть. Спина чуть согнута
от работы над чертежами. Глаза, может быть, слишком хмуры. Трудно, очень
трудно в этих условиях высчитывать выемки в каменных горах, прорубить
тоннели, прощупывать эти проклятые пески. Ведь ошибаться нельзя.
Один застрелился
Один инженер застрелился только потому, что ему показалось, что он
ошибся. Только показалось.
Точность - это стихия, это не педантизм. Строить без точности нельзя.
Надо быть точным. За неточность платят жизнью. Такова жестокая, слишком
жестокая логика героизма. Конечно, это слишком, это нелепо, это ненужно. Но
таких инженеров, наряду с вредителями, число которых уменьшается,
становится с каждым годом больше (исследовать стихию точности в работе.
Надо, чтобы новые люди не были скомпрометированы самоубийствами).
Вежливый
Еще инженер. Этот удивительно вежлив. Ах, какой он вежливый! Откуда в
пустыне такая вежливость?! Он не говорит - поет! Он улыбается так любезно!
Так по-светски изгибается Неужели же такой умеет управлять работами? Ведь
на постройках считается "хорошим тоном" орать и ругаться, даже когда
выражается дружеское поощрение: "Эй вы, босяки; вшивая команда, налегай!
Запузыривай!" На Турксибе тоже были и в немалом количестве специалисты по
такого рода словесности. Откуда же вдруг такой вежливый? Откуда этот мягкий
тон, эти учтивые движения? Впрочем, он не всегда таков. Я забрел в поселок
и там случайно наткнулся на этого вежливого инженера, занятого делом. Он
отдавал приказание шоферу. Он стоял перед ним в довольно изысканной позе и
говорил:
- Нет, не кто иной, а вы. Именно вам предлагаю. Вам. В два часа. Да.
Не хочу слышать. Простите, ничего не хочу слышать. Вам.
Шофер размахивал руками и говорил то, что часто говорят шоферы; нет
бензина, нет масла, колеса не вертятся, мотор не работает, шины лопнули. Но
вежливый инженер, по-светски полунаклонив голову, выбрасывал в него кусочки
стали:
- Лишние слова, товарищ. Никаких. В два часа. Вам предлагаю и никому
другому. Вам.
И видно было, что та великая целеустремленность, которая руководила
всей стройкой, сумела нанизать на себя всякие человеческие свойства, в том
числе и вежливость. Этого инженера я видел несколько раз, и всякий раз он
вселял в меня повышенную и радостную бодрость (учитывая последнее,
обязательно вставить черту вежливости в заказы новых людей).
Казах-рабочий. Неужели новый человек?
Он сидел на корточках, щурил узкие глаза и смеялся. Он нам рассказал,
как мог, что закрыли где-то мечеть. Рассказывая, он смеялся, но так
заразительно, так упоенно (хороший смех: скопировать игру лицевых мускулов
- для образца). В рассказе его не было ничего особенного. Ну, закрыли
мечеть, мало ли закрывают церквей, синагог. Закрыли и мечеть. Но он смеялся
почти как грудной ребенок, из глаз его струилось невероятное упоение. Самый
факт закрытия его поразил. Его смешила сама возможность того, что он,
по-видимому, считал совершенно невозможным. Мы его спросили, хочет ли он
молиться. Он сначала ответил, что не хочет, а потом замотал головой, что
хочет. И опять рассмеялся. Белые зубы были у него здоровы, беспечны,
молоды. Это был ребенок, это был новый человек (обязательно исследовать в
первую очередь).
Еще казах
Он приходил к нам пешком, приезжал на лошади, все рассказывал, что он
член профсоюза. Говорил он очень плохо, через каждые несколько слов он
указывал с энтузиазмом на барак, из которого выходил. Лицо у него было
заросшее, черное, глаза настойчивые, отяжеленные мыслью. Он указывал на
барак, говоря:
- Такой товарищ.
Сначала было непонятно, в чем дело. Барак был как барак.
Перед ним, правда, чернело что-то, сидел человек. Казах указывал на
него восторженно и повторял:
- Такой товарищ.
"Такой товарищ"
Он оказался рабочим-партийцем. Он нехотя рассказывал мне, что
занимается с этим казахом, учит его грамоте. Он был явно утомлен. Лицо его
было в морщинах. Долго пришлось мне ухищряться, пока я вызвал его на
разговор. Из скупых его слов я понял, сколько труда, сколько усилий,
сколько крови тратили.рабочие-партийцы и комсомольцы не только на
орабочивание казахов, но и на борьбу с некультурностью, национализмом,
шовинизмом и всяким хамством, которое еще не изжито в отсталых слоях
трудящихся. Ведь сколько гнусности выплескивалось из людей, разнузданных
беззаконностью и нравами выжженной степи! Кроме работы на стройке,
передовым рабочим-партийцам и комсомольцам приходилось вести неустанную
работу в бараках. Ведь тут поров издевались друг над другом, издевались над
казахами, мазали им, мусульманам, губы свиным садом (исследовать во всех
проявлениях истоки национальной ненависти, шовинизма, презрения к
угнетенным национальностям). Сколько сил ушло на борьбу с бандитами,
шкурниками, пьяницами! (Обязательно исследовать психологию шкурника.) Тут
сатанели от водки, которую тайно привозили в бутылках, вплетенных в густую
верблюжью шерсть. Сколько сил стоило упорядочение быта, введение
персональной посуды, перевоспитание казахов, обуздание отщепенцев в среде
трудящихся!
Главный хозяин стройки
Эхо был безымянный рабочий. Один из многих. Представитель рабочего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг