в высокую траву, сверкнув на него глазами; филин, пробужденный шорохом,
встрепенулся, захлопал крыльями, полетел на кровлю и завыл... Услад
почувствовал робость и начал осматриваться. При свете луны увидел он себя в
обширной горнице, в которой находился длинный стол, приставленный к стене;
две или три скамейки, лежавшие на полу; пустой поставец, где прежде
находились образа, и на полу разбросанные черепки разбитых глиняных кружек:
здесь грозный Рогдай угощал иногда поселян и поселянок своей деревни. Услад
прошел еще две или три горницы: везде представлялись глазам его голые стены,
везде царствовала тишина, изредка нарушаемая шумом нетопырей, которые быстро
над ним порхали. Наконец он видит маленькую дверь и узкую лестницу,
обвившуюся винтом вокруг столба: сердце его сильно затрепетало - эта
лестница вела в светлицу Марии. Услад идет по ступеням, входит в светлицу,
ярко озаренную лучами луны, которая ударяла прямо в раскрытые окна. Душа его
наполнилась неизъяснимым прискорбием, когда он увидел себя в том самом
месте, где бедная Мария провела последние дни своей жизни, встречая утро со
вздохами, провожая вечер с унынием. Он находил горестное удовольствие дышать
тем воздухом, которым некогда она дышала; как будто чувствовал, что в тихой
полуночной прохладе разливалось вокруг него ее присутствие. Все было ею
наполнено - на все устремлял он с неописанным волнением взоры свои; ибо
везде мечтались ему следы милого бытия утраченной Марии. В одном углу
брошены были ее пяльцы с недоконченным шитьем, которое все почти истлело, В
другом что-то блистало - Услад приближается: смотрит - что же? Находит тот
самый образ богоматери в серебряном окладе, который привез он ей из Киева и
который Мария, до самой разлуки с Усладом, носила на шее; он упал перед ним
на землю, заплакал, снял его со стены, поцеловал и положил на грудь свою. Он
сел под окно - глаза его устремились на Москву, которая тихо вилась под
горою, отражая в волнах своих и берега, покрытые лесом, и синее небо,
усыпанное легкими сребристыми облаками; окрестности, одетые прозрачною
пеленою светлого сумрака, были спокойны; все молчало - и воздух, и воды, и
рощи Услад задумался; минувшее предстало его воображению, как легкий
призрак; он видел Марию, прежде цветущую, потом увядающую во цвете лет.
"Здесь, - думал он, - сидела она в унынии под. окном, смотрела в туманную
даль и посылала ко мне свои вздохи; здесь, проливая слезы, молилася перед
святою иконою; здесь, о боже милосердный, может быть, на самом этом месте
убийца..." Он содрогнулся; ужас проникнул все его члены; ему мечталось
слышать стенания, выходящие как будто из могилы; мечталось, что скорбное,
тоскующее привидение бродило по горницам оставленного терема; жилы его
сильно бились; кровь, устремившаяся в голову, производила в ушах его звуки,
подобные погребальному стону. Час полночи, всеобщее безмолвие, мрачность и
пустоту ужасного терема - все приготовляло душу его к чему-то необычайному:
таинственное ожидание наполняло ее. Услад сидит неподвижно...
прислушивается... все молчит... ни звука... ни шороха... Вдруг от дубравы
подымается тихий ветерок: листочки окрестных деревьев зашевелились, ясная
луна затуманилась, по всем окрестностям пробежал сумрак, какое-то легкое,
почти нечувствительное дуновение прикоснулось к пламенным щекам Услада и
заиграло в его разбросанных кудрях: казалось, что в воздухе распространялось
благовонное дыхание весны и разливалась приятная, едва слышимая гармония,
подобная звукам далекой арфы. Услад поднимает глаза, что же? О ужас! о
радость!., он видит... видит перед собою Марию - светлый, воздушный призрак,
сияющий розовым блеском; одежда ее, прозрачная, как утреннее облако, летящее
перед зарею, расстилалась по воздуху струями; лицо её, бледное, как чистая
лилия, казалось прискорбным, на милых устах видима была унылая улыбка;
задумчивый взор ее стремился к Усладу. Священный ужас наполнил его сердце.
- Ты ли, душа моей Марии? - воскликнул он, простирая к привидению
трепещущие руки. - О! скажи, для чего покинула ты селения неба? Велишь ли
мне разлучиться с жизнию? Хочешь ли приобщить меня к своему блаженству?
Он умолк - ответа не было. Но призрак, казалось, хотел, чтобы Услад за
ним последовал, - одною рукою указывал на дремучий лес, другою, простертою к
Усладу, манил его за собою. Услад осмелился ступить несколько шагов...
привидение полетело... Услад остановился... и вместе с ним остановился
призрак, опять устремив на него умоляющие взоры... Услад был в
нерешимости... не знал, идти ли ему или нет... наконец ободрился... пошел...
руководствуемый таинственным вождем, вышел на пустынный двор, за ворота,
наконец в дремучий Лес, который на несколько верст простирался позади
Рогдаева терема. Входит во глубину леса - тишина и мрачность окрест него
царствуют; ни одно живое творение не представляется взору его; дикие
дубравные звери, как будто чувствуя присутствие бесплотного духа, ему
сопутствующего, уклоняются от стези его с робостию:., храня глубокое
безмолвие, идет он за бледным улетающим сиянием... несколько часов
продолжалось его уединенное шествие... вдруг видит реку, вьющуюся под сению
древних дубов, развесившихся берез и мрачных елей... устремляет глаза на
светлую свою сопутницу... она остановилась... печаль, прежде напечатленная
во взорах ее, уже исчезла: они сияли небесным веселием... привидение
указывает ему на небо... улыбается... простирает к нему объятия... и вдруг,
как легкая утренняя мечта, исчезает в воздушной пустыне. Все помрачилось;
Услад остался один, в глуши дремучего леса, в стране ужасной и дикой...
осматривается... видит вблизи сверкающий огонек... идет... глазам его
представляется низенькая хижина, покрытая соломою... он отворяет дверь...
дряхлый старик молится перед распятием, при свете ночника... скрип двери
заставил его оглянуться... он посмотрел пристально Усладу в лицо...
улыбнулся и подал ему руку.
- Благословляю приход твой, - сказал отшельник, - давно пророческое
сновидение возвестило мне его в этой пустыне. В лице твоем узнаю того юношу,
который несколько раз являлся мне в полуночное время, когда в спокойном сне
отдыхал я после трудов и молитвы.
- Кто ты, старец? - спросил Услад, исполненный умиления и тайного
страха.
- Смиренный отшельник Аркадий, - отвечал старик. - Два года, как
поселился я на берегу светлой Яузы, в этой уединенной хижине. Здесь провожу
дни свои в молитве, оплакиваю прошедшие заблуждения и спасаюсь. Приди в
обитель мою, несчастный труженик: в ней обретешь утраченное спокойствие, а с
ним и желанное забвение прошедшего. Скажи мне, кто указал тебе дорогу к моей
неизвестной хижине?
Услад описал ему несчастия своей жизни.
- Так, - воскликнул Аркадий? выслушав повесть Услада, - здесь, на
берегу Яузы, покоится несчастная твоя Мария; мне назначило божие провидение
принять последние взоры ее и примирить с небом ее отлетающую душу. Слушай: в
одно утро я собирал коренья на берегу Яузы; внезапно поразили слух мой
жалобные стенания... Иду... шагах в пятидесяти нахожу женщину, молодую,
прекрасную, плавающую в крови, - это была твоя Мария; вдали раздавался
конский топот.; воин, одетый в панцирь, мелькал между деревьями; он вскоре
исчез в густоте леса - то был убийца Рогдай. Беру в, объятия умирающую
Марию - увы! последняя минута ее уже наступила, уста и щеки ее побледнели,
глаза смыкались. Медленно подняла на меня угасающий взор. "Прими мою душу,
благослови меня", - сказала она, усиливаясь приложить руку мою к сердцу. Я
перекрестил ее - умирающая посмотрела на меня с благодарностию.
"Ангел-утешитель, - сказала она, простирая ко мне объятия, - молись о душе
моей, молись об Усладе". Взоры ее потухли, голова наклонилась на плечо - она
скончалась. Могила ее близко. Ты скоро увидишь ее, Услад; заря начинает уже
заниматься.
- Ах! несчастная! - воскликнул Услад. - Какая участь!
И этот убийца жив!.. Нет, божий угодник, клянусь у ног твоих...
- Услад, не клянись напрасно, - ответствовал старец, - небесное
правосудие наказало Рогдая: он утонул во глубине Яузы, куда занесен был
конем своим, испугавшимся дикого волка. Усмири свое сердце, друг мой; скажи
вместе со мною; вечное милосердие да помилует убийцу Марии!
Услад утихнул.
- Очи мои прояснились, - воскликнул он и простерся к ногам священного
старца. - Она сохранила ко мне любовь и за гробом. Отец мой, тебе,
воспоминанию и служению бога посвятится отныне остаток моей жизни.
Заря осветила небо, и лес оживился утренним пением птиц. Старец повел
Услада на берег Яузы и, указав на деревянный крест, сказал: - Здесь положена
твоя Мария. Услад упал на колена, прижал лицо свое, орошенное слезами, к
свежему дерну. - Милый друг, - воскликнул он, - бог не судил нам делиться
жизнию: ты прежде меня покинула землю; но ты оставила мне драгоценный залог
твоего бытия - безвременную твою могилу. Не для того ли праведная душа твоя
оставляла небо, чтоб указать мне мое пристанище и прекратить безотрадное
странничество мое в мире? Повинуюсь тебе, священный утешительный голос
потерянного моего друга; не будет прискорбна для меня жизнь, посвященная
гробу моей Марии: она обратится в ожидание сладкое, в утешительную надежду
на близкий конец разлуки.
Услад поселился в обители Аркадия: на гробе Марли построили они часовню
во имя богоматери. Прошел один год, и Услад закрыл глаза святому отшельнику.
Еще несколько лет ожидал он кончины своей в пустынном лесе; наконец и его
последняя минута наступила: он умер, приклонив голову к тому камню, которым
рука его украсила могилу Марии.
И хижина отшельника Аркадия, и скромная часовня богоматери, и камень,
некогда покрывавший могилу Марии, - все исчезло; одно только наименование
Марьиной рощи сохранено для нас верным преданием. Проезжая по Троицкой
дороге, взойдите на Мытищинский водовод - вправе представится глазам вашим
синеющийся лес; там, где прозрачная река Яуза одним изгибом своим
прикасается к роще и отражает в тихих волнах и древние сенистые дубы, и
бедные хижины, рассыпанные по берегам ее, - там некогда погибла несчастная
Мария; там сооружена была над гробом ее часовня во имя богоматери, там
наконец и Услад кончил печальный остаток своей жизни.
{1809}
B. А. ЖУКОВСКИЙ
Марьина роща. Печатается по изданию: Жуковский В. А. Собрание
сочинений: В 4-х т. Т. 4. М.; Л.: ГИХЛ, 1960.
Маткина-душка - народное название душистой фиалки.
Ночная красавица - народное название растения вечерница.
Владимир (ум. 1015) - великий князь киевский; здесь имеется в виду
герой русского былинного эпоса, собирательный образ могущественного
древнерусского князя, созданный народной фантазией, включивший в себя и
некоторые черты исторического князя Владимира.
Илья, Чурила, Добрыня - легендарные богатыри, герои русского былинного
эпоса.
Троицкая дорога - дорога к Троице-Сергиевой лавре, ныне Ярославское
шоссе.
Мытищинский водовод - современное название: Ростокинский акведук;
арочный каменный мост, построенный в конце XVIII в. через долину реки Яузы
около бывшего села Ростокина, по которому был лроложен водовод московского
водопровода, питавшегося от источника вблизи села Мытищи.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 31.08.2006 13:41
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг