ЕВГЕНИЙ ЗАГДАНСКИЙ
ПРЫЖОК В БЕССМЕРТИЕ
НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
[Image001]
Издательство ЦК ЛКСМУ, "Молодь"
Киев, 1963
ПОЕДИНОК
[Image002]
Вдоль сплетения пестрых проводов Майкл видел профиль отца. Тед Манджак,
скрестив пальцы рук на затылке, уставился в одну точку пластмассового купола
лаборатории. Майкл подумал: при известной проницательности можно по внешнему
виду составить довольно точное представление о чувствах и мыслях своего
собеседника. Поднятая вверх голова, скрещенные на затылке пальцы... В такой
позе человек может мечтать. А о чем говорит взгляд, прикованный к одной
точке? Мечта заставила бы зрачки глаз двигаться, зажгла бы в них веселые
огоньки. Нет. Поза отца говорит о другом: он пытается что-то увидеть в
сгущающихся сумерках лаборатории. Это "что-то" относится ко дню завтрашнему,
именно поэтому голова поднята вверх. Неподвижный взгляд может
свидетельствовать о том, что мысль Манджака зашла в тупик... Мысль зашла в
тупик...
"Почему отец молчит? Почему снова откладывает разговор, в котором мы
оба нуждаемся? Ведь эксперимент удался! Вчера мы одержали крупнейшую
победу... Чего же он еще хочет?"
Несколько раз Майкл старался вызвать отца на откровенный разговор... И
что же? На лице Манджака-отца каждый раз появлялось упрямое выражение;
глубокая морщина еще резче рассекала лоб. Отец уходил от разговора. Почему?
Майкл пытался заставить себя сосредоточить внимание на задании, которое
он выполнял по указанию отца. Монтаж дополнительных блоков должен был
усилить надежность работы электронного мозга большой биологической колыбели
и дать возможность в ближайшие дни провести еще более сложные эксперименты.
Манджак изменил позу, встал, направился к двери лаборатории.
- Отец, что же мы будем делать дальше? Я хочу знать цель, к которой мы
идем. - На этот раз Майкл не сдержал себя, и вопросы вырвались у него мимо
воли.
Тед Манджак вдруг почувствовал, как острая боль сжала его сердце;
мелькнула мысль - не упасть бы. Несколько нетвердых шагов, и он дрожащей
рукой нащупал опору - холодный металл аминокислотной колонны. Где-то здесь
стоит складное кресло. Нужно сесть. Боль сейчас пройдет. В последние дни он
слишком много работал, волновался, слишком мало отдыхал и спал. Хорошо, что
в лаборатории полумрак. Майкл, кажется, ничего не видит. Зачем ему... Он
вспомнит, что именно так было с дедом в последние дни его жизни - сердце...
Вот кресло. Фу... Наконец-то. Нельзя глубоко вздохнуть. Сразу же начинается
эта боль... Под куполом лаборатории мало воздуха...
- Разве ты не пришел к тому, о чем мечтал? - услышал он снова Майкла. -
Синтетические животные! Животные, от начала до конца созданные биохимическим
путем! Скоро твое имя будет вызывать восхищение и восторг, ее всем мире...
Наконец Манджак смог сделать полный вдох. Боль, кажется, прошла. Что
ответить сыну? Они работают здесь, на острове, плечом к плечу вот уже скоро
шесть месяцев. Манджаку не удалось увлечь сына. Почему? Последние годы учебы
Майкла в Мичиганском университете они встречались редко, очень редко. У
Майкла появился свой мир, свои интересы, свои желания...
- Я думал, наш эксперимент увлечет тебя, - чуть слышно сказал он сыну.
- Увлечет? Конечно же! - У Майкла от радости забилось сердце.
Наконец-то! Разговор, которого он так долго ждал, сейчас состоится. Не
сделать бы какого-либо опрометчивого шага. Отец считает, что все поколение
Майкла отравлено ядом скептицизма. Может быть, лучше сказать ему сейчас все,
что он думает?
- Неужели ты не понимаешь, что каждое открытие в науке - это прежде
всего подвиг! - голос Манджака звучал спокойно и рассудительно.
- Но стоит ли так жить?.. - Майкл понял, что он не подготовлен к этому
разговору. Он не обдумал его до конца. Ну, что же, он скажет, что думает. -
Ты сделал из своей науки идола. Хочешь, чтобы этому идолу служил и я. Но
почему? Во имя какой цели? Почему мы должны отказаться от самых обычных
радостей, которых и так немного в жизни каждого человека? Сколько ты еще
рассчитываешь работать на этом острове? Почему не хочешь перевезти
оборудование биологической колыбели на континент?
Майкл прикусил губу. Как все-таки он не рассудителен!
Вместо того чтобы расположить отца к откровенному разговору, он
забросал его противоречивыми вопросами. Их слишком много. Они слишком глупы.
Отец, конечно, ничего не ответит.
- Скажи-ка мне лучше, что слышно о Свароге? Ты вчера вечером обработал
на "Телемаке" информацию, поступившую из России?
Майкл нахмурил брови и бросил недовольный взгляд в сторону отца. Ну,
конечно. Разговор о главном не состоится. Открыв дверь лаборатории, Майкл
полной грудью вдохнул соленый воздух океана.
- Ты думаешь только о своей машине... Опасаешься, что этот русский...
Неужели вся наша жизнь будет сводиться только к одному: кто кого обгонит?
- Это не худшее, что нас ожидает.
- А я не могу... Слышишь?.. Не могу и не хочу...
- Что с тобой? Ты теряешь над собой контроль!
- Я хочу жить, отец! Понимаешь? Хочу жить...
- Ты так странно говоришь об этом. Я не понимаю тебя.
- Я не знаю, сколько лет... да что там лет, сколько месяцев, недель или
часов нам отведено для жизни на земле...
- Что ты имеешь в виду?
- Мир поставлен на грань катастрофы. Ты требуешь от меня служения
науке... А я не знаю, что могут дать миру твои синтетические звери. Я боюсь,
что твое поколение...
- Постой, постой, - в голосе Манджака прозвучали металлические нотки, -
ты, оказывается, боишься новых открытий в науке. Это раз... Затем ты
обвиняешь мое поколение...
- Эйнштейн, создавая теорию относительности, тоже не думал, что это
повлечет за собой смерть сотен тысяч людей в Хиросиме и Нагасаки...
- Кто дал тебе право обвинять? - Манджак старался говорить спокойно,
даже нарочито медленно произносил каждую фразу.
- Я не хочу никого обвинять. Но я не могу заставить себя забыть
недавнее прошлое. Не могу спокойно думать о будущем...
Слова Майкла беспощадно ранили Манджака-старшего. Этот разговор
назревал уже давно. Уже не раз Манджак замечал в словах сына холодок, не раз
Майкл заставлял его думать о том, о чем хотелось бы забыть. Почему этот
разговор произошел именно сегодня? Что ответить сыну?
Теперь, когда позади остался один из труднейших этапов работы, когда их
усилия увенчались успехом, он должен еще и еще раз обдумать свои отношения с
сыном. А сейчас пусть Майкл займется делом. Меньше останется времени для
этих сомнительных идей.
- Мы еще вернемся к этому разговору. - Он подошел к сыну и положил ему
на плечо руку. - А сейчас иди займись делом.
Тед Манджак пристально посмотрел в лицо Майкла, и тот, не выдержав
взгляда, опустил глаза.
- Подключи к биологической колыбели новую группу колонн с
аминокислотами. К вечеру мы продолжим эксперименты. Задача будет более
сложной.
Медленным шагом Манджак вышел из лаборатории и направился вдоль берега.
Ему хотелось заставить себя не думать о предстоящих работах, сосредоточить
все свои мысли на сыне. Он никогда не предполагал, что первое утро после его
большой победы может оказаться столь мрачным. В чем дело? Майкл хочет
вернуться на континент. Он ищет встречи с этой Медж. Неужели он не отдает
себе отчета, что его ждет в жизни, если он свяжет себя с этой особой?
Возраст Майкла? Он, Манджак, в эти годы еще не помышлял о женитьбе. А
может быть, не только Медж?
Худощавая, широкоплечая фигура Манджака удалялась от лаборатории. Ветер
трепал его седые волосы, серые глаза почти скрылись под темными, сросшимися
над переносицей бровями, четкая морщина разделила высокий лоб. Манджак
прислушался к рокоту волн и потерял нить. рассуждений. Он пытался задать
себе несколько вопросов - то был его излюбленный метод побудить к движению
мысли, - но вернуться снова к Майклу не смог.
- Видно, мозг сам, - усмехнулся Манджак, - избегает неприятных для него
тем...
Величественное зрелище просыпающегося океана захватало ученого.
В строгом ритме океан посылал к острову одну за другой темно-зеленые
волны. С тихим рокотом подкатывались они к пологому берегу, к самым ногам
Манджака. А чуть поодаль, у входа в бухту, где в причудливых позах застыли
серые глыбы камня, волны, взяв длинный разбег, всей своей тяжестью
обрушивались на препятствия. Тяжелые удары следовали один за другим,
казалось, через математически точные промежутки времени. На смену
исчезнувшей волне из глубин океана возникал новый яростный вал и так же
бесстрашно устремлялся к упрямым скалам.
Мириады мельчайших брызг сталкивались в стремительном полете с косыми
лучами солнца, и над неподвижными серыми глыбами камня висел причудливый
купол, сотканный из искрящихся, радужных огоньков.
Может быть, это феерическое зрелище и привлекло к себе внимание
Манджака, и из всех, предложенных ему на выбор островов Тихого и
Атлантического океанов, он облюбовал для своих экспериментов именно этот
небольшой островок.
Ему нравилось вот так - один на один оставаться с океаном, следить за
тем, как над его бесконечными просторами рождаются легкие белоснежные
облака, вдыхать в себя воздух, наполненный тонкими запахами морских
водорослей, вслушиваться в тихий шорох волн на песке и любоваться мощным
взлетом жизни вот здесь, у камней, где волны встречали на своем пути
преграду.
Он знал, что на этом пустынном островке, лицом к лицу с океаном, ему
удастся добиться необходимого душевного спокойствия, сосредоточить на
главном все силы своего интеллекта, всю страсть своей души и найти, наконец,
решение последнего звена мучившей его десятки лет проблемы.
Громадная светло-зеленая волна разбилась о камни, взметнулась к небу
мельчайшей водяной пылью и веселыми огоньками спустилась на седые волосы и
белую рубаху Манджака.
Манджак сел на песок, подтянул к себе колени, оперся на них подбородком
и закрыл глаза. Майкл затронул самый больной вопрос. Какое он имел право
говорить об ответственности ученого? Что он знает о его планах?
"Впереди - решающие работы, - вспомнил он скрипучий голос финансового
магната Роберта Байлоу. - Возможности предоставлены вам самые широкие, а вы
вместо того, чтобы побеспокоиться о своем удобстве, выбираете этот крошечный
бугорок, Насквозь продуваемый солеными ветрами. Дорогой Манджак, в данном
случае ваша скромность может помешать осуществлению эксперимента..."
От того разговора зависело многое. Манджак хотел во что бы то ни стало
проводить свой эксперимент именно на этом острове и боялся, что Байлоу может
что-либо заподозрить и помешать осуществлению его плана. Он промолчал, а
Байлоу впился глазами в его лицо, затем стал внимательно рассматривать его
руки, одежду и даже обувь, словно надеялся, что какая-либо случайная деталь
поможет ему разгадать замысел собеседника, Он хотел было задать еще какие-то
вопросы, но сдержал себя. По всей вероятности, решил, что любой вопрос может
только усилить осторожность Манджака. В то время Манджак впервые
почувствовал, что Байлоу ему не доверяете Может быть, это было не недоверие,
а осторожность, возможно, у него зрели какие-то свои планы, связанные с
работами Манджака. Не случайно же для эксперимента, имевшего в его глазах
скорее всего чисто научную ценность, он предлагал сравнительно выгодные для
Манджака условия. В договор, подготовленный фирмой, Манджак внес всего одну
поправку - сборку и испытание машины он будет проводить со своим сыном
здесь, на острове Корда.
Манджак хорошо помнил, как Роберт Байлоу несколько раз переводил
испытывающий взгляд с его лица на карту Тихого океана. По бегающим зрачкам
Байлоу нетрудно было догадаться, что он пытался представить, какое же
расстояние от острова Корда до густонаселенных островов Индонезии. И
главное, ему хотелось узнать, что по этому поводу думает сам Манджак.
Разговор с Байлоу напоминал, пожалуй, поединок, в котором обе стороны
занимали выжидательную позицию, надеялись на оплошность противника...
Однако все это осталось позади. Манджак здесь, на острове Корда; рядом
с ним работает его сын, а в двухстах метрах от берега, недалеко от пальмовой
рощи, виднеются песочного цвета купола, под которыми скрыты от нескромного
глаза электронные машины, являющие собой пример того, что могут дать
совместные усилия талантливых математиков, физиков, биологов, медиков...
Впервые за долгие месяцы работы Манджак разрешил себе маленькую
передышку. Ему хотелось немного осмотреться. Во время работы он подчинял
всего себя, все свои желания и мысли одной цели, упорно прокладывая к ней
путь. Он знал, что, только собрав в один кулак всю свою волю, все свои
интеллектуальные силы, он сможет, хотя и медленно, двигаться к заветное
цели. После нескольких месяцев напряженной работы Манджак почувствовал, что
ему надо спокойно осмотреться вокруг, увидеть все не вглубь, а вширь. Этой
тактикой, выработанной еще в студенческие годы, Манджак очень гордился. Он
считал, что только так можно двигаться к цели, ибо Одновременно
сосредоточивать свое внимание на проблеме исследования и думать ежедневно,
ежеминутно о вещах, не имеющих прямого отношения к проводимым расчетам и
экспериментам, значит заведомо резко снизить возможности своего мозга. А
ведь в конце концов, по его глубокому убеждению, интенсивность работы мозга
является главным показателем того, живем мы или только поддерживаем эту
иллюзию в себе и в других.
Еще вчера вечером у Манджака было хорошее настроение - специальный
самолет из личной эскадрильи Байлоу увез с острова Корда необычный "груз".
Собственно говоря, если судить по внешнему виду, ничего примечательного в
этом "грузе" не было. Обыкновенные экземпляры кенгуру. А сегодня этот
разговор с сыном...
Рядом с Манджаком-старшим на песке появилась тень Майкла. Несколько
минут Майкл не произносил ни слова, обдумывал, с чего начать.
- Все двадцать колонн с аминокислотами к биологической колыбели я
подключил. - Майкл говорил быстро, его слова будто пытались догнать еще
более стремительную мысль. - Что дальше? Какие будут еще распоряжения?
- Ты ничего не сказал мне о Свароге. Сколько раз "Телемак" просмотрел
русские журналы и газеты? Не могла ли вкрасться ошибка?
- В Вестнике Академии наук СССР, в одной из статей, - голос Майкла
внезапно утратил оттенок горечи и обиды и теперь, казалось, был лишен какой
бы то ни было эмоциональной окраски, - есть ссылка на то, что Сварог
продолжает успешную работу в области синтеза рибонуклеиновых кислот...
Больше ни в одном журнале нет и слова.
- Что сообщил о Свароге информационный центр Байлоу? - Манджак задавал
вопросы так же подчеркнуто медленно и спокойно. И, видимо, этот тон
постепенно успокаивал Майкла.
- В сводке, присланной от личного секретаря Байлоу - Микки, есть только
то, что опубликовано в Вестнике Академии наук...
- Ну хорошо, мой мальчик, - обернулся к сыну Манджак, - скоро мы
обсудим все, что тебя волнует. Обсудим. И вместе выработаем план действий. А
сейчас пойди посоветуйся с "Телемаком" и подготовь все для второй очереди
экспериментов.
- Отец, я хотел бы знать, - сдерживая свою горячность, сказал Майкл, -
я хотел бы знать, к какой цели ты идешь?
- Ты... Твой вопрос звучит иначе. Я слышу его так: "Отец, я хочу знать,
честный ли ты человек!"
- Я верю в тебя. Но искусство лжи в наш век выше, чем искусство правды.
Я хочу сказать, что двух человек труднее обмануть, чем одного...
- Иди, Майкл, - властно приказал Манджак, - наступит время, и мы все с
тобой обсудим... Я должен сейчас подумать, а ты сбиваешь меня... Иди займись
"Телемаком".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг