Павел Кузьменко
Загадочный огородник
Среди историков поздней Римской империи наибольшей загадкой этого
периода считается таинственное исчезновение на три месяца в 305 году
императора Диоклетиана в разгар его самых громких побед, удачнейших
административных реформ и чудовищных гонений на христиан. Появившись снова
так же внезапно, как и исчезнув, пятидесятипятилетний Диоклетиан, чье имя
внушало уважение и страх огромной стране, выглядел лет на десять старше,
каким-то испуганным, чуждающимся общества и иногда что-то бормочущим на
непонятном языке. Самое главное, что он немедленно отрекся от престола и
настоятельно посоветовал сделать это своему другу и главному
соправителю-августу Максимиану. И уехал на свою родину в Солоны (современный
Сплит), где у него имелся огромный дворец. Но во дворце вдовец Диоклетиан
отвел себе для жилья лишь пару комнат и несколько мастерских, где рабы
постоянно что-то мастерили в глубокой тайне. А сам Диоклетиан упорно
трудился на огороде, старательно занимаясь селекцией овощей. И на призывы
бывших младших соправителей Галерия и Констанция вернуться к власти отвечал
категорическим отказом.
- Да что вы, ребята, какая, к Юпитеру Капитолийскому, власть? Тут опыты
с репой и пасленом на решающей стадии. В мире есть вещи и поважнее, чем ваши
Рим с Никомидией.
А надо заметить, что со времен Юлия Цезаря ничего важнее наркотически
притягательной власти быть не могло. До Диоклетиана Римская империя
формально оставалась сенатской республикой, монарх, хотя и обладал
абсолютной властью, именовался первым сенатором. Для того, чтобы им стать,
совершенно необязательно было иметь какие-то наследственные права. А всего
лишь поддержку армии, побольше денег, чтобы платить солдатам, и побольше
наглости. Так же легко было власти и лишиться. Редкий римский император
умирал своей смертью. Единственный, кто добровольно ушел с высшей должности
в отставку, - Гай Аврелий Валерий Диоклетиан.
Его карьера впечатляла. Освежим же ее в памяти. Императорами
становились и патриции, и плебеи, и всадники - кто попало. Диоклетиан даже
не был латиноязычным, а родом из простых иллирийцев, ну, типа албанцев. Из
бедной, забитой судьбою семьи. Поступив в армию, этот провинциальный мужик,
однако, к 284 году дослужился до начальника личной охраны императора
Нумериана.
20 ноября 284 года Нумериана, как водится, убили в восточной столице
страны Никомидии. Диоклетиан провел молниеносное расследование, лично
зарезал обвиненного в цезаромахии преторианского префекта Апера и в суматохе
сам сделался императором. Правда, в Риме оставался еще брат и соправитель
Нумериана Карин. В родной Иллирии стены помогли Диоклетиану наголову
победить противника.
По установившейся традиции в 285 году Диоклетиан назначил себе
соправителя-августа, друга Максимиана, а потом еще двух
соправителей-цезарей, чуть пониже рангом. Ввел удобное административное
деление. Реформировал военную организацию и увеличил численность и
мобильность армии. Навел ужас на всех приграничных варваров. В 296 году в
Египте разгромил сепаратиста Ахилевса. Издал закон о престолонаследии и
вообще упорядочил систему власти. Из принципата империя превратилась в
доминат, который позже наследовала Византия, а за ней и Россия.
Чтобы не оставаться в памяти потомков слишком положительным, в 303-304
годах Диоклетиан устроил ужасающее гонение на христиан. Чем-то они ему не
угодили. А исповедовала эту религию тогда - явно или тайно - чуть ли не
треть его подданных. Огромное количество христианских святых своей
мученической смертью, дающей право на канонизацию, обязано Диоклетиану.
Среди них Георгий Победоносец, воин Димитрий и Параскева Пятница. Чудовище
на троне не пощадило даже свою жену Александру, заподозренную в
христианстве. В Галлии распяли целый легион. Всего по империи было казнено
свыше одного миллиона человек.
Насытившись кровью, Диоклетиан вовсе не впал в раскаяние или безумие и,
хотя на время исчез, не был при этом поражен небесной молнией, на что
надеялись измученные, ушедшие в подполье христиане. Утром 24 марта 305 года,
после странной для этого времени ночной грозы, крепкий еще мужчина почти в
трезвом виде совершал прогулку в окрестностях Никомидии (совр. Бурса в
Турции) на запряженной парой лошадей двуколке, самолично ею управляя и
предаваясь раздумьям. Сопровождающие лица ехали на почтительном удалении.
Как свидетельствует хронист Анастасий Копроним, внезапно Диоклетиан
остановился и направился к ближайшим кустам. Два подоспевших телохранителя и
слуга направились следом, полагая, что император решил справить нужду. Но он
остановил их решительным жестом.
- Такие знамения Юпитера августу пристало наблюдать в одиночестве.
Это были последние слова Диоклетиана, ломанувшегося через кусты на
полянку. Там действительно что-то светилось на солнце ярким металлическим
блеском и как будто гудело. Свита, стоявшая неподалеку, заметила беззвучную
вспышку, словно молния ударила не в землю, а из земли. А на полянке ни этого
блестящего, ни императора уже не было. Только странные, как от тяжелой
осадной баллисты, следы.
Трехдневные поиски Диоклетиана по всем окрестностям не привели к
успеху. Из Рима в Никомидию срочно прибыл соправитель Максимиан. Он
распорядился не торопиться с объявлением о смерти главы государства и пока
объявить о его болезни.
Ровно через три месяца, в ночь на 24 мая, к стражнику из темноты
приблизился нелепо одетый человек в круглой шапке, ватной, стеганой, однако
не военной куртке и плотных варварских штанах. Стражник с трудом узнал
своего императора, и только предъявленная печать удостоверила личность.
Диоклетиан выглядел, как указано в первом абзаце данного повествования. И
вскоре объявил о своей отставке.
Анастасий Копроним последовал за бывшим императором в Солоны и оставил
интереснейшее описание последних лет его жизни. Хотя современники не
обратили на этот труд особого внимания. Им казалось, что грозный Диоклетиан
просто спятил на старости лет. Им, но не нам.
Оказывается, увлечение отставника огородничеством имело определенную
цель. Диоклетиан пытался путем селекции вывести некий, неизвестно где им
увиденный, корнеплод который он называл "картосса" или "картохус" и без
которого, говорил он, еда не еда. При этом он отказывался от обычной в
аристократических кругах изысканной пищи и почти не пил вина. Зато в
мастерских его дворца несколько умелых рабов упорно трудились над созданием
странного аппарата, состоявшего из плотно закрытых сосудов, причудливо
изогнутых трубок, в которых нагревались и остужались какие-то пахучие
жидкости. Каково же было удивление друга Максимиана, когда Диоклетиан
угостил его напитком, полученным из аппарата, раза в четыре более крепким,
чем неразбавленное вино.
И еще одна непонятная современникам странность водилась за
Диоклетианом. Он продолжал следить за новостями, которые присылали ему со
всех концов империи. Но, чтобы послушать эти новости, чудаковатый старик
приказывал рабу-чтецу залезать в деревянный, прикрытый материей ящик, откуда
чтец был виден лишь по грудь. Мало того, сверху на раба одевали другой
деревянный ящик, закрытый со всех сторон, кроме лицевой. На ящике Диоклетиан
велел сделать декоративные крутящиеся набалдашники. Время от времени при
чтений новостей подходил, крутил эти набалдашники, стучал по ящику кулаком,
жалуясь, что плохо слышно и видно и не хватает какой-то резкости.
Иногда, повторно слушая новости, он велел рабам и нанятым актерам
разыгрывать эти новости в виде живых картин, но опять-таки заключая их в
деревянный ящик, только куда больших размеров, чем у чтеца.
Умирал Диоклетиан осенью 313 года, тяжело, время от времени впадая в
бред и требуя подать ему отравы, готовившейся в его ужасном аппарате. Когда
его ум был в ясном состоянии, он вполне разумно беседовал с собравшимися у
его одра тогдашними августами Лицинием и Константином о текущей политике, о
планах на будущее, даже велел Константину попросить за него прощения у
христиан. Но когда у Диоклетиана начинался бред он призывал всех скорее
собирать "картохус", грозил какому-то мифическому Симеонику спалить его
термы на огороде (?), а также просил Константина не отдавать "грязным"
иллирийцам земли загадочного "Коссова" й послать куда-то в район Эвксинского
Понта и Гирканских гор четыре легиона усмирять неких мятежных "цеценов" -
очевидно, целиком плод больного воображения.
Однако еще один документ совсем из другой страны и другой эпохи
показывает, что Диоклетиан вовсе не впадал в старческий маразм, а пытался с
позиций своей культуры и своего времени осмыслить удивительный случай,
возможно имевший место в его жизни как раз в течение тех трех месяцев
отсутствия императора в 305 году. Этот документ - статья И. Комова
"Сумасшедший или кто?" из московского журнала "Знание - сила" за 2001 год,
номер 8.
"21 марта 1998 года над Серпуховским районом Московской области
разразилась гроза. Ничего удивительного, редко, но случаются грозы и в такое
время. На заявление уфологов в желтой прессе о том, что был при этом замечен
очередной НЛО, никто из серьезных людей не обратил внимания. Зато все жители
деревни Нижние Починки обратили внимание на явление странного человека,
замеченного у околицы.
На вид ему было больше пятидесяти. Всю его одежду составляла желтая
туника, а обувь - сандалии на босу ногу. При этом он имел настоящие золотые
перстень, браслет и цепочку. И никаких документов. Мужчина совершенно не
говорил по-русски, но был голоден и сильно замерз. Одинокая жительница
деревни Надежда Окулова накормила незнакомца, выдала ему более подходящую
одежду. Но в тот же день председатель местного жилуправления вызвал из
района наряд милиции, который забрал пришельца, решив, что тот сбежал из
психушки да еще кого-то ограбил. Незнакомец охотно отдал цепь и браслет, но
категорически отказался расставаться с перстнем.
В Серпуховской психбольнице врачи обследовали пациента и поставили
первичный диагноз: "сильный нервный стресс". Самые обыкновенные вещи -
авторучка, бумага, электрический свет, автомобиль, компьютер -г вызывали у
незнакомца испуг или удивление. Самих же врачей удивило то, что из
нескольких не известных никому языков, на которых мужчина пытался
изъясниться, один оказался классической латынью.
Поскольку медики обычно владеют латынью в пределах профессиональной
специфики, главврач И. Шапиро через знакомых отыскал в Серпухове старенького
университетского преподавателя истории на пенсии, который смог кое-как
поговорить с пациентом. Дальше случилась обычная в психиатрии и столь
любимая комедиографами ситуация. Больной назвался римским императором Гаем
Аврелием Валерием Диоклетианом, после чего был немедленно помещен на
лечение. Замечание пенсионера-историка о том, что перстень с печатью на
пальце больного очень напоминает настоящую римскую гемму IV века, никого не
убедило. Как не убедила и гневная выходка "Диоклетиана", закричавшего, что
он таких лекарей сотнями скармливал львам в Никомидийском цирке. Был
применен галоперидол.
После годичного лечения Валера, как все называли этого больного,
показывал нормальные реакции и хорошее поведение, научился сносно говорить
по-русски, пользоваться выключателем, ватерклозетом, телевизором,
авторучкой, не бояться автомобилей и пролетавших в небе самолетов.
Случавшиеся поначалу вспышки гнева, высокомерия были быстро подавлены
санитарами и другими больными. Валера с удовольствием работал на больничном
огороде и удивил всех, когда признался, что только тут впервые попробовал
картошку. При этом он с некоторым трудом научился есть сидя, а не лежа.
Также впервые он попробовал курить и пить водку, сообщив, что прежде пил
только легкое вино.
Единственное, что продолжало вызывать в нем редкие вспышки гнева -
наличие в больнице православных икон. Когда в больницу приезжали священники
или приходили работать монахини из Серпуховского женского монастыря, ВаЛера
подговаривал санитаров распять кого-нибудь из визитеров.
Главврачу И. Шапиро удалось в итоге внушить Валере, что он албанский
беженец из Косова, бывший преподаватель латыни, испытавший сильнейшую
амнезию и не помнивший, как попал в Россию. И выправил ему справку на
документы на имя Валерия Диокле, сочтя такую фамилию похожей на албанскую.
Оказалось, что Надежда Окулова из Нижних Починков с радостью
согласилась взять странного албанца после психушки к себе жить. Все мужик, к
тому же с удовольствием возившийся на огороде. Вообще чувствовалась в
Валерии крестьянская жилка, только давно забытая. Но при этом он был
совершенно не в ладах с самой простой техникой. Зато мастерски умел зарезать
и разделать любую скотину, чем иногда и подрабатывал.
Изредка выпивая с соседями, Валерий быстро хмелел и начинал веселить их
завиральными историями о том, что он где-то был "доминусом романусом", или
императором, водил в бой огромные армии, тысячами казнил христиан, а его
статуи стояли в каждом городе. Правда, односельчане старались не оскорблять
албанца явным неверием, потому что были свидетелями того, как ловко Диокле в
гневе управляется вилами и косой.
Со временем, однако, характер Валерия стал портиться. Он больше
выпивал, соорудив в сарае самогонный аппарат - единственная техника, которой
он научился хорошо пользоваться. Ругался с соседом Семенычем. Жаловался на
очень холодную зиму. Тосковал по родине. Поколачивал Надежду Окулову и
грозился скормить ее львам в цирке.
И однажды исчез так же неожиданно, как и появился. Но тоже во время
грозы. Ровно через три года после появления. Так кто же он был? Албанский
беженец с амнезией? Просто сумасшедший? Или действительно римский император
Диоклетиан, неизвестно зачем попавший в наше время? Наверное, все-таки это
происки пришельцев, научившихся путешествовать во времени. При третьем
варианте "феномена Валерия Диокле" других объяснений просто нет.
И этот факт остается фактом, строго зафиксированным исторической
документалистикой. А что там три месяца, а тут три года - так это обычные
свойства пространственно-временного континуума.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.12.2014 18:20
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг