БОРЬБЕ ЗА ДЕЛО ЗОТОВА БУДЬ ГОТОВ К ПОЗОРНОМУ СТОЛБУ!" - прочли они на стене
корявые буквы, нарисованные белой краской. Ниже было нацарапано менее заметно,
менее капитально - "СВОЛОЧИ".
Штрек плавно расширялся до размера довольно Просторного грота, и то,
что он был освещен и населен, уже не очень пугало. Хватило и стреляющего
придурка, говорящего языком тоталитарных газетных передовиц. Можно, в конце
концов, понять американских девушек, играющих в опасные игры с Фредди Крюгером
на пустых металлургических заводах. После какого-то предела организм перестает
бояться.
Штрек был освещен шахтерским фонарем на каске и населен человеком,
носившим эту каску.
- Вася! - воскликнул Михаил, но тут-же осекся. Просто фонарь похож.
Не обратив особенного внимания на "Васю", человек, довольно молодой, но
постарше арестовавшего их мальчишки, хмуро посмотрел на арестованных, на
конвоира и вдруг согнулся пополам в яростном приступе кашля. При этом винтовка
у него за спиной на ремне дрыгалась из стороны в сторону. Парень дергал от
напряжения ногой и пытался постучать себя в грудь кулаком.
- Стоять неподвижно! - раздалась перекрывающая кашель команда конвоира.
Все ждали. Воспользовавшись тем, что яркий налобный светильник часового
болезненно и судорожно метал луч по полу, Катя опустила руки и, тяжело
вздохнув, прижалась к Сашиному плечу. Миша и Саша тоже опустили руки.
- У меня есть леденцы "Холле", - жалостливо произнесла девушка. -
Попробуйте. Хорошо помогает от кашля.
- Прекратить оголтелую пропаганду! - заорал до-лдон-конвоир. - Свои
ушаты лжи оставьте при себе.
Наконец парень откашлялся, смачно отхаркнул и вытер слезы, сопли и
слюни грязным кулаком.
- Ну что стоишь, Мотя? - прохрипел он. - Веди шпионов, задрыга.
Пленные оглянулись на своего пленителя. Тот переминался с ноги на ногу,
точно желающий по большой нужде, но стесняющийся.
- Хм, впередсмотрящий Макаров... Товарищ впередсмотрящий! На тридцать
пятом участке особой территории, при попытке незаконного пересечения нерушимых
рубежей...
- Да веди ты их, сука...
Дальше часовой разразился новым гавкающим кашлем, отцензурившим
дальнейшую нецензурщину. Слушать это показалось неразумным даже Моте, и он
молча ткнул автоматным дулом в рюкзак Савельеву. Шпионы пошли вперед и через
десяток метров увидели в углублении грота между двумя монолитными колоннами от
выбранной породы настоящую деревянную дверь.
- Стоять на месте по стойке "смирно", предатели! - приказал пленитель
Мотя и, не сводя с них угрожающий тщедушный лучик фонарика, подошел к двери.
По пещере гулко разносился суровый военный кашель Макарова. Мотя
осторожно постучался в дверь, причем секретным, условным стуком. Наверху этот
ритм был известен миллионам: "Спар-так"-чем-пи-он, наш-мос-ков-ский-"Спар-так".
Изнутри ответил противный простуженный голос:
- Разрешаю войти. Мотя пропустил их вперед, зловеще шепнув:
- Руки, обагренные кровью борцов, вверх! В небольшом, освещенном
керосиновой лампой гроте за столом, точнее, обшарпанной столешницей,
прилаженной на два больших камня, сидел офицер в фуражке с синим чекистским
околышем. Эмблема на фуражке отсутствовала - ее заменял белый кружочек, такой
же, как на ушанке Моти. Кажется, он был намалеван краской. Китель на офицере
был вполне советский, но какой-то устаревший, застегивающийся под горло.
Жесткие надкрылья погон были украшены капитанскими звездочками. На свободно
болтающейся кительной груди имели место настоящие по виду награды: Звезда Героя
Советского Союза, орден Красного Знамени, медаль "За взятие Варшавы", значок
"Мастер спорта СССР", комсомольский значок и Георгиевский крест II степени.
Внутри этой униформы легко умещался хорек с пронзительными глазками и жидкими
усиками. Из-под стола торчали его ноги в сапогах, а дальше что-то невнятно
светлело.
Пещерный кабинет - а чем-либо иным назвать это помещение было трудно -
оказался обставлен настоящей мебелью. В одном углу - фанерный буфет, видимо,
собранный здесь же. Размером он намного превышал дверное отверстие. В другом
углу на каменном возвышении - небольшой несгораемый шкаф. В кабинете также
имелось несколько разномастных стульев.
Но больше всего внимания к себе привлекали два предмета. Любимые
народом фильмы, регулярно повторяющиеся по телевидению, не позволяли Мише, Саше
и Кате забыть недавнее прошлое, которого они почти не знали, и поэтому они его
помнили. Знамя и' портрет вождя - алтарный крест и "Пантократор".
Знамя было, как ему и полагается, на флагштоке с медным резным
наконечником, с гвардейской бахромой и развернуто во всю красу. Только было
оно, насколько позволяло видеть керосиновое освещение, грязно-белого цвета с
чуть более ярким белым контурным кругом посредине. Впечатление создавалось
такое, будто солнышко японского национального флага затмилось каким-то бельмом.
Портрет, впрочем, был обыкновенным - хромолитография в рамочке, повешенная на
здоровенный крюк: "Ленин чего-то пишет".
На столе перед синеокольгшным в живописном порядке имелись: керосиновая
лампа, полевой телефон с крутящейся ручкой, раскрытый иллюстрированный журнал с
нецветными фотографиями, бутылка водки со старинной наклейкой с остатком
жидкости на донышке, стакан и банка консервов австралийской тушенки - такую они
уже здесь видели.
Экспозиция со взаимным разглядыванием длилась довольно долго.
Капитан-хорек был пьян.
Наконец Мотя выключил и убрал фонарь в карман, выглянул из-за рюкзака
Михаила и, показав кулак, выкрикнул:
-- Кзотова будь готов!
Катя привычно вздрогнула. Капитан склонил туловище вправо, разглядывая
своего солдата, показал ответно слабый кулачок, набрал воздуха для приветствия
и икнул.
Потом он, видимо, почувствовал, что даже социал-предателям или кому там
с поднятыми руками над головой и одновременно с рюкзаками за спиной стоять
тяжело. Он милостиво махнул ладошкой.
- Эти... обагренные... опустить. И снимите... эти свои... контл...
контв... релюционные мешки.
Ребята облегченно сняли рюкзаки, а Катя сразу же села на свой.
Глаза хорька возмущенно округлились:
- Встать, дудковское отродье!
Мотя сзади щелкнул оружием, и Катя испуганно вскочила. Мини-инцидент
закончился, и доклад потек мутным потоком.
Солдат изогнулся из-за спины Шмидта, офицер тоже изогнулся
соответственно. Шмидт стоял прямо и им не помогал.
- Товарищ рулевой особого отдела! - Мотя говорил без запиночки. -
Сегодня мною, юным впередсмотрящим часовым Мотовиловым, на тридцать пятом
участке особой территории задержаны трое матерых шпионов оголтелого дудковского
империализма, с циничной наглостью вторгшихся за надежно охраняемые нерушимые
рубежи нашей необъятной родины, чтобы нарушить мирный труд зотовских тружеников
во время горячей поры социалистического соревнования...
Катя осторожно нашла Сашину руку и уцепилась за нее. Она ничего не
понимала, и ей становилось все страшнее.
- ...наглое вторжение не останется безнаказанным. Ведомые светочем
великого вождя и руководителя товарища Зотова, мы грудью встанем...
Товарищ рулевой особого отдела хлопал ресницами и время от времени тихо
икал, вздрагивая погонами. При упоминании о товарище Зотове, местном
авторитете, о чем нетрудно было догадаться, он оглянулся на портрет Ленина и
снова икнул, на этот раз прикрыв рот ладонью.
- Неугомонный враг вновь и вновь засылает к нам своих матерых
выкормышей дудковских спецслужб. Но наш народ единым фронтом...
Мише очень хотелось обернуться и стукнуть впередсмотрящего часового
Мотовилова по верхней плате, чтобы переключить его на другую программу. Может,
там музыку передают. Видимо, тоже уставший рулевой особого отдела, не меняя
позы и не переставая икать, нащупал бутылку, вылил остатки в стакан и отклонил
корпус так, чтобы солдат из-за Шмидта его не видел.
- ...наглые провокаторы при задержании оказали яростное сопротивление,
- Мотовилов, потеряв из виду начальника, отклонился в ту же сторону, - и
отступили, понеся тяжелые потери в живой силе и технике...
Начальник с прилепленным к губе стаканом мгновенно отклонился обратно.
Мотовилов повторил движение. Так они сделали несколько раз, пока чекист, давясь
и морщась, все-таки не влил в себя необходимую жидкость.
- В то время, как мирные...
Неожиданно рот Михаила открылся, и от его истошного вопля последний
глоток пошел начальнику не в то горло.
- Заткнись!!!
Начальник поперхнулся, а Мотя и в самом деле заткнулся, забыв про свой
автомат.,
В тишине некоторое время раздавалась только Одержанная икота. Потом
капитан по-крокодильи Расставил передние лапы, уперся, чтобы встать, раздумaл,
посмотрел в пустую тушеночную банку, понюхал.
Далее на глаза капитану или рулевому особого отдела попался телефон.
Создавалось впечатление, что этот человек живет условными рефлексами: видишь
стакан - пей из него, видишь телефон - звони. Он подвинул аппарат к себе
поближе, покрутил ручки и снял трубку. Сосредоточенно сдвинул бровки, еще
покрутил, поморщился, еще покрутил. Связи не было. Мертвый связист на линии
должно быть зажевал оборванный кабель.
Рулевой полез в карман кителя, вытащил папиросу, прикурил над
керосиновой лампой. К сложным запахам грота-кабинета прибавился запах
отвратительного табака.
- Ты это... как тебя... впередсмотрящий...
- Впередсмотрящий Мотовилов! - радостно выкрикнул Мотя из-за плеча
Шмидта.
- Вот именно... Давай в штаб семимильными шагами трудовой поступью, как
эта... как завещал великий Зотов, как учит... великий Зотов.
- А коварные происки?
- Ты давай, давай... Там должен быть... нести боевую вахту рулевой
Чуканов, и пусть конвой... к адмиралу особого отдела Кукареке, то есть... А я
тут, невзирая... В общем... Ты понял?
- Дело Зотова живет и побеждает!
Мотя исчез за дверью. Капитан-рулевой встал, открыл сейф с торчащими в
замке ключами, положил внутрь журнал, должно быть, страшно давний "Огонек" с
фотографией фигуристки в полете на обложке, когда-то, наверное, страшно
эротичной. Зачем-то убрал туда же пустую бутылку и пустую консервную банку.
Достал из сейфа лист бумаги, огрызок карандаша и огромный революционный
"маузер".
-Ну!
Худосочный маленький рулевой встал из-за стола и грозно потряс
настоящим оружием. При этом выяснилось, что кроме кителя, фуражки и сапог на
военнослужащем имеются только синие сатиновые семейные трусы до колен. Ребята
перед лицом такой забавной смерти не могли не усмехнуться.
- Ну! - повторил рулевой. - Будем сдергивать маску империалистической
усмешки или признаваться в содеянном?
- Простите, мы... - призналась Катя.
- Молчать! Заткнуть свою лживую пропага... - далее звук сильной икоты -
... иду.
Рулевой пошатнулся от крика и алкоголя, ухватился за край столешницы.
Другого такого шанса не будет... Двое молодых сильных парней,
насмотревшихся, начитавшихся, даже на компьютере наигравшихся в молодых сильных
парней, против пьяного тщедушного подземного капитанишки.
Миша делает ложный бросок влево. Капитанишка невольно, но запоздало
поворачивается к нему со своим стволом, который, возможно, и не заряжен. Саша
прыгает, ногой резко бьет капитанишку снизу по руке, вышибая оружие, другой
ногой на следующем шаге наносит удар в пятак. Миша подхватывает "маузер", лупит
рукояткой со всей мочи капитанишку по голове, хотя тому хватило и удара в
пятак. Пока там чокнутый Мотя со своей политграмотой за конвоем ходит, ребята
отпирают сейф, хватают патроны для пистолета, карту пещеры. Выбегают со своими
рюкзаками так тихо, что простуженный часовой снаружи их и не замечает. За
первым же поворотом штрека по карте быстро определяют, где они находятся и где
выход. Быстро идут, преодолевая сопротивление подземных дохляков, света божьего
не видящих, двумя-тремя выстрелами из мощного оружия...
Стоп! Какие сюжетные, на хрен, ходы? Кто бы °едным городским, когда-то
чистым детям объяснил - а почему эти подземные дохляки сами, тыча в карту
немытыми пальцами сломя голову не бегут к выходу? Кто они такие и что здесь
делают? Откуда и зачем все это?!
Наверное, оттуда и затем,- что это была Система Ада, плавно перешедшая
в Ад. А из него выходили только древние герои с недостоверной биографией.
Увы, никакие такие мысли не пришли в голову ни Мише, ни Саше. И даже
группы мышц сработали только те, что меняют опорную ногу в нудном стоянии под
дулом пьяного капитанишки. -
- Ну, дудковские выкормыши, долго будем испытывать народное... ик!..
терпение?
- Простите, мы... - продолжила Катя. Рулевой набрал было спертого
воздуха, чтобы крикнуть: "Молчать!", но тут до него дошло, что тогда повторение
ходов приведет к ничьей.
- Простите, а что такое "дудковские выкормыши" и почему здесь на каждом
шагу поминают мою фамилию "Зотова, будь готов", "Зотова, будь готов"?
Рулевой снял "маузер" с предохранителя. Надо было, просто необходимо
было этих дудковских выкормышей, матерых агентов и предателей расстрелять,
набить им рожу и затравить бешеными летучими мышами. Не знают, кто такие они
сами? Не знают Зотова? И при чем тут "мою фамилию"? Сумасшедшие?
Наглецы? Но какие матерые!
Не выпуская из правой руки оружия, рулевой левой подкрутил керосиновую
лампу поярче.
- А ну-ка покажите обагренные ладони. Два парня и девушка послушно
показали. Ладони как ладони. Там только написано, кому сколько жить. -Начальник
растерянно улыбнулся, поглядел им за спины на дверь. Потом растерянность
сменилась неотразимой иронией контрразведчика.
Может, вы, хм, скажете, что из космического пространства свалились, а?
- Блин, да из какого космического? - подал голос Саша Савельев. - Из
Москвы мы!
- Ах, из Москвы-ы-ы. Ну-ну.
- Из Москвы, - подтвердила Катя.
- Столицы первого в мире социалистического государства?
- Хана вашему первому в мире, - осклабился Михаил, но подземный житель
пропустил эти слова мимо ушей.
Он вдруг как-то еще сильнее опьянел, глаза его подернулись болотной
поволокой. Человек в фуражке с . синим околышем вздохнул, почесал себе через
трусы в причинном месте дулом "маузера".
- Сидишь тут, язви ее, на переднем крае обороны, как гусь, а всякие
Москву видят... Как там она, Москва?
- Ничего, - вполне естественно пожал плечами Шмидт.
- На лестнице-чудеснице катались? На ВДНХ были?.. В Третьяковской
галерее?.. В Мавзолее Зотова?..
Ребята на каждый вопрос кивали, как китайские болванчики. За дверью в
отдалении послышался взрыв кашля и одновременно чьи-то голоса. Рулевой мигом
встрепенулся, сбрасывая наваждение. Выставив вперед оружие, он заорал нарочито
громко:
- Попались, господа матерые! Попались на неприкрытой лжи! Из Москвы
они... испепеленной огнями атомного ревизиционизма, тьфу, соглашательства...
Дверь отворилась без стука, и маленькое помещение наполнилось людьми
так, что арестованным приЩлось потесниться, забиться в уголок, чтобы сохранить
хоть небольшое расстояние между своим бесправием и местным безумием.
Вошли человек десять во главе с двумя офицерами-орденоносцами. Запах
перегара резко усилился.
- Товарищ адмирал особого отдела! - послышался из-за спин голос
товарища рулевого. Мордастый дважды Герой на секунду обернулся и продолжил
разглядывать пленных. - Мною, рулевым особого отдела Семочкиным, произведен
арест и обыск матерых шпионов дудковской разведки, нагло пробравшихся, чтобы
помешать мирному социалистическому строительству. Недобитки были полностью
изобличены в содеянном и выдали дальнейшие планы агрессора в проведении
диверсий, лжи и пропаганды.
- Расстрелять, - буркнул мордастый и вышел.
ГЛАВА 5
- Экипаж, подъем!
Эта команда означала, что наступило нечто новое. День ли, сутки ли -
трудно сказать. Очередной отрезок бесконечного незаметного подземного времени.
Отрезок включал в себя скудное умывание водой холодной подземной реки
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг