на вас нашло? Приступ черной меланхолии?
Она запахнула створки окна, сбросила шубку на стул.
- Уход! Прочь немедля! - моя бурно грудь вздымалась.
Юлия опустила конец рушника в ведро с водой и приложила прохладную
ткань к моему лбу.
- Помнится, вы жаждали уехать. Решайтесь же, Павел! Я буду с вами.
- Куда уехать? Куда?! - я отупело мотнул головой. - За что они мне
мстят? - и повторил: - За что вы мне мстите?
- Мы с вами, Павел, начнем новую жизнь, - шептала Юлия, точно в
забытьи. - Где-нибудь в тихой деревеньке. Я буду заботиться о вас, как о
младенце, ибо вы мой и только мой.
- С той же нежностью, что и сестрицы Сумского о своем мнимом братце?..
А что будет дальше?
- Дальше?.. В один из дней мы вместе уйдем - к покою и счастью.
- Ты лжешь, стерва! - свирепо выдавил я. - Правда в том, что ты с
Николаем не поделила меня!
- Любовь неделима, Павел, - чуть удивленно возразила Юлия.
- Ты возжелала забрать меня туда, где царствует смерть, где нет ничего
- это и есть тот черный мир, откуда ты явилась.
- Между жизнью и смертью, по сути, нет разницы. Смерть - лишь
видоизмененная форма жизни. Мы не умрем, Павел.
- В таком случае, позволь удостовериться в правоте твоих слов, - я
злобно усмехнулся, но мгновеньем раньше мои руки безотчетно, сами собой,
обвили полотенце вокруг ее шеи. И с силой, с наслаждением и облегчением
стянули концы рушника.
Юлия глубоко и разочарованно вздохнула, обхватила мои плечи, обмякла и
с хриплым стоном опустилась на пол. Я тронул запястье ее руки - пульс не
прощупывался. Чувствуя тошноту и головокружение, нетвердыми шагами я прошел
к рукомойнику, чтобы сплюнуть вязкий комок в горле. Следовало думать о том,
куда спрятать тело. Тут за спиной послышался шорох и легкая, почти невесомая
ладонь легла на мое плечо: "Мне было больно, Павел". Я обернулся,
преисполненный жутью. Ее лицо ожило, пережитая мука сняла алебастровую
маску, ужасная печать природы спала, ослаб сжатый в параличе жгут мышц, а
взгляд, обращенный ко мне, излучал необычайную теплоту, - но полотенце все
еще обвивалось змеей вокруг ее шеи. Юлия размотала его, распустила волосы.
- Улыбнись, - попросил я чуть слышно.
Она устало улыбнулась.
- А теперь уходи.
Ее губы едва-едва раздвинулись, возле глаз соткалась розетка морщин.
- Я уйду только с вами, Павел.
...Ночью я тайком собрал саквояж. Сложив необходимое, уже одетый для
дороги, я подошел к кровати и посмотрел на спящую. Она спала с покойной
полуулыбкой на устах, как бы отвечая во сне кому-то. Я испытал к этой
женщине острую ненависть. Я плохо понимал, что она обрела со мной, я знал
несомненно одно - она отняла нечто безмерно важное у меня, сломала меня,
душа моя искалечена, и единственное, на что я остался способен, на что
доставало сил - это унизительное бегство. С той поры, как я увидел ее, я уже
не принадлежал себе; нон сотворил все возможное, чтобы до конца не
принадлежать и ей. Она отняла меня у меня, но ничего не дала взамен, она
напилась мною вдосталь, но я еще жив... Я захлопываю дверь, спускаюсь по
лестнице, впотьмах, меж угольных куч, пробираюсь с оглядкой на станцию
(никто меня не преследует, и это тревожно), а под утро, ближе к рассвету,
сажусь на литерный, идущий на запад, к фронту.
...И вот я истекаю кровью в Галиции в полевом блиндаже-лазарете на
передовой. У меня достало сил снять рваный халат и добраться до остывших
солдатских тел, сложенных на земляном полу в кровянистых лужах. Они трупы,
но я жив и слышу крики снаружи. Я знаю, что буду делать, когда приподымется
край закрывающий вход в блиндаж рогожи и в проеме покажется увенчанный пикой
шлем. Слабеющая моя рука сжимает рукоять нагана, курок взведен.
Голоса приближаются. Сияние дня пробивается сквозь щели. Рогожа
откинулась, свет ослепляет, я хочу, но не могу приподнять руку с наганом.
Свет неестественно ярок, до рези в глазах, и уже не принадлежит этому миру.
В проем что-то вбросили, - грохот, облако разрыва, застлавшее сияние, а в
нахлынувшем мраке всплывает, надвигается строгое недвижимое девичье лицо...
___________
Весной того же года в фельдшерский пункт одной из волостей Калужской
губернии прибыл новый доктор. Назвался Павлом Дмитриевичем. У него была
привычка ни с того ни с сего украдкой прятать в карман правую руку.
Санитарка Варвара по временам примечала его ненасытный взор. "Влюбился", -
привычно думала Варвара.
Об авторе: Владимир Куличенко
Владимир Куличенко живет в Минске, родился в 1961.
Фантастическая повесть "Катамаран "Беглец" (1994, изд-во "Юность")
Повесть-сказка "Следствие по делу стеклянных человечков" (1998 году изд-во
"Современной слово").
В 2001 году в газете "Книжный мир" напечатан фрагмент мистической повести
"Клуб города N", на сайте либ.ру представлена ее полная версия.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.01.2004 16:09
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг