мной. Повтори, - потребовал голос мага.
О боги, как!?
- Просто повтори в уме все, что я тебе сказал.
Я остолбенел. Оказывается, он меня слышит.
- Да, слышу, - подтвердил маг. - Повтори, что я тебе передал.
Я повиновался.
- Молодец, - похвалил Зимородок. - Теперь выполняй.
Распираемый гордостью, я поспешил без промедления: сунул пальцы в рот и
засвистел. Ожерелье обернулся, задрал голову и прищурился на гнездо. Я
объяснил ему знаками, что мне надо спуститься, и показал в сторону берега.
Что пришло в голову капитану, не знаю, но вскоре на смену мне по вантам
полез Мачта. Я дернулся было выбраться из гнезда, забыв, что привязан.
Чертыхаясь, я распустил узлы на лине. Над краем гнезда появилась
взлохмаченная шевелюра Мачты.
- Давай проваливай, - сказал он, болтая серьгами в ушах.
Я так торопился, что сиганул на палубу с высоты в два моих роста.
Зашипев от боли в пятках, я помчался на бак. Братва выпучила на меня глаза,
ничего не понимая. Ожерелье поджидал меня с мрачным видом.
- Ожерелье, у меня к тебе послание от Зимородка, - выпалил я.
Капитан моргнул, шрам у него на левом виске дернулся.
- Говори, - велел он. Три Ножа стоял рядом с каменной рожей -его ничем
не проймешь.
Я зажмурился, чтобы сосредоточиться, боялся ошибиться.
- "Касатку" можно подвести поближе к берегу... послать людей для
разгрузки лодьи... груз купца теперь наш... матросов трогать нельзя... - Я
декламировал слова Зимородка, как виденный мною однажды бродячий гусляр
нараспев читал длинную былину. А о чем была эта былина, я уже и не помню.
- Не вой! - осадил меня Ожерелье.
Я поперхнулся.
- Еще раз. И нормально! А то взвыл, как пес по покойнику, -сказал он и
повернулся к Три Ножа. - Давай Руду и кормчего сюда.
Меня бросило в краску.
Когда Руду и кормчий появились, Ожерелье вкратце объяснил им, в чем
дело, и потребовал от меня повторить послание Зимородка. Никто, кроме
капитана, пока не знал, что я - маг, поэтому воззрились они на меня, как на
невиданную доселе диковину, даже у Три Ножа всегдашняя бесстрастная маска
слегка дрогнула. Я в третий раз передал послание мага.
- Руду, - сказал капитан. - Пошли кого-нибудь с лотом.
- Уже не надо, - отмахнулся палубный. - Я сунул лот Заике, когда они
пошли с магом. Видишь, - показал он, - промеряют.
- А-а, - сказал Ожерелье. - Хорошо. Тогда объясни нашим ухарям что к
чему, а то у меня от речей уже в глотке першит. -Капитан поморщился. - И
чтоб у этих, с лодьи, ни один волос с головы не упал, понятно! Магов сердить
опасно. И темных и светлых...
- Да уж... Навалилось нам на шеи, - согласился Руду.
- Ладно, - вздохнул Ожерелье. - Скажи ватаге, что груз наш без единого
выстрела. Пусть порадуются...
- Ожерелье, а что маг надумал с фризружской матросней? -поинтересовался
Три Ножа.
- А мне-то откуда знать? - удивился капитан и призадумался,
- Смекаешь? - Три Ножа посмотрел на остров.
- Нет, - еще больше удивился капитан.
Три Ножа наклонился ко мне.
- Даль, маг не говорил, что будет дальше с матросами лодьи?
- Нет, - ответил я.
- Похоже, я тебя понял, Три Ножа, - вдруг произнес Ожерелье.
- Во-во, - протянул баллистер.
- Даль, ты можешь спросить мага? - Ожерелье заглянул мне в лицо.
Я вспомнил о своей недавней попытке, которую предпринял в гнезде, и мне
стало не по себе: вдруг он там занят и снова меня таким макаром шуганет.
- Не знаю, - запинаясь, сказал я.
- А ты попробуй, - предложил Три Ножа. - Не бойся.
Да, подумал я, хорошо говорить "не бойся"...
- Ну, - нетерпеливо подначивал меня Ожерелье.
Я вздохнул и сказал:
- Попробую.
Я зажмурился и, внутренне отчаянно сдрейфив, мысленно позвал Зимородка.
"Я слушаю тебя, Даль, - зазвучал в моей голове голос мага. - В чем дело?"
Обрадовавшись донельзя, я стал объяснять. Видно, трясло меня изрядно, потому
как маг попросил успокоиться и не бояться. Выслушав, он ответил: "Люди с
лодьи будут взяты на борт "Касатки". Своими товарами они расплатятся за
спасение. Отлично, парень, из тебя выйдет толк. Все".
Разговор окончился. Я стоял и млел, чувствуя себя таким счастливым,
каким еще ни разу не был. Ожерелье сдернул меня с небес, помахав перед моим
лицом ладонью:
- Эй, Даль, очнись.
Я открыл глаза. Кормчий смотрел на меня, раскрыв рот. Ну да, он ведь
себя за мою няньку считает.
- Что сказал маг? - спросил Ожерелье.
Я передал ответ Зимородка.
Кормчий шумно вздохнул и огрел меня лапищей по спине.
- Да ты и взаправду маг, Даль, - сказал он с восхищением. Он мной
гордился.
- Угомонись, Сова, - бросил ему Три Ножа.
- Все слышали? - произнес капитан.
- Угу, - угрюмо пробурчал палубный.
- Пять тысяч колец золотом на долю, - сказал Ожерелье. -Помните?
Я тоже вспомнил про плату светлых магов, и мне стало смешно: на пять
тысяч колец можно купить десять таких лодий и еще останется, а мы бой
собирались затевать.
- А теперь по местам, - приказал Ожерелье.
- Нет! - вдруг заявил Руду. Голос его повысился. - Его что, этого
мага - чайка в темя клюнула? Ты посмотри на берег, Ожерелье, какая там кодла
песок топчет. Никакого уговора про это не было. А темные маги? Срать я хотел
на его пять тысяч! Либо он держится прежнего уговора, либо...
- Заткнись! - рявкнул Ожерелье.
Руду умолк на полуслове. Братва с палубы начала оборачиваться на бак.
Ватага и так головы ломает, не зная, что и подумать, а тут еще палубный орет
не своим голосом. Ожерелье вцепился в рукоять меча, чуть-чуть обнажил лезвие
и с лязгом вогнал назад в ножны.
Он повернулся к ватаге и закричал:
- Братва! Лодья наша! На абордаж пошел маг. Один. Они ему сдались без
единого выстрела. Матросню не трогать - они пленники мага! Ясно?
Все заревели, празднуя победу. Ожерелье продолжал надрывать глотку:
- Повторяю: матросню не трогать!
- Э, капитан! - заорал с палубы Скелет. - Что ж это маг-то? Решил выкуп
в одиночку прикарманить?
- Спроси об этом у Зимородка, - ответствовал Ожерелье. - Или тебе
светлые маги мало заплатили?
Скелета тут же заткнули.
Палубный, пока капитан держал речь, двигал нижней челюстью, разевая
рот, как выброшенная на сушу рыба. Кровь прилила к его лицу и отхлынула,
Руду побледнел до синевы.
- Ладно, Ожерелье, - процедил палубный, - ты еще мои слова попомнишь.
Три Ножа, похоже, капитан спятил, как и любезный ему маг.
- Вижу, - сказал баллистер.
Молчавший до сих пор кормчий решил вмешаться:
- Общий совет собрать надо.
- Ну да, - повернулся Ожерелье. - Пока мы судить да рядить будем,
тут-то темные и пожалуют к нам в гости. Мне давеча Зимородок поведал, что
нам светлые маги две галеры навстречу снарядили. Идут с Побережья.
Кормчий, Руду и Три Ножа переглянулись.
- Чего же ты молчал, капитан, а? - разлепил губы Три Ножа.
- Не успел.
Палубный растерялся, а кормчий заулыбался добродушно, как бы говоря: ну
вот, мол, порядок, а мы тут глотки друг дружке чуть не рвем.
- Не брешешь? - недоверчиво спросил Руду.
- Зачем мне брехать? - огрызнулся Ожерелье. - Сколько долей на твое
рыло приходится, а, палубный?
- Мне жизнь дороже, - спокойно ответил Руду.
- То-то ты ею дорожишь на "Касатке"...
- Это одно дело, а темные маги - совсем другое, - отрезал палубный.
Конец спору положил Три Ножа.
- Хватит, - сказал он. - Будет вам собачиться. - И добавил: -Как
знаешь, Ожерелье, но мне затея мага все равно не по нутру.
- Не только тебе, - пробурчал палубный.
- Лады, я потолкую с магом на берегу, - сказал Ожерелье. -Долго мы еще
стоять будем, лясы точить?
- Э-э-ч... - Руду бросил на капитана мрачный взгляд и потопал с бака.
Над палубой разнеслось: - А ну на весла, мусор забортный! Хватит
бездельничать, рыбье мясо!
Разогнав гребцов по местам, палубный перегнулся через борт и, приложив
ладони ко рту, заорал:
- Заика!
На шлюпке, дрейфующей в саженях двадцати от "Касатки", замахали,
сигналя.
- Поднять якоря! - приказал Ожерелье.
Я стоял столбом, не зная, куда мне деваться: вахта моя кончилась
досрочно.
- Даль! - окликнул меня Ожерелье. - Пойдешь на берег вместе со мной. А
сейчас сгинь с глаз.
Я облизнул пересохшие губы и только сейчас понял, что умираю от жажды.
Над "Касаткой" вновь раскатилась гулкая барабанная дробь, весла заскрипели в
уключинах. Я уселся у мачты, где стояла бадейка с питьевой водицей.
Зачерпнул ковшик и припал к нему. Осушил его целиком, даже не заметив. Я не
напился, но решил, что наливаться по горло перед вылазкой тоже не стоит. На
веслах затянули песню - братва радовалась неожиданной удаче. Мне петь не
хотелось, я оперся затылком о шершавое дерево мачты и прикрыл веки.
Неожиданно для себя я задремал, а проснулся от толчков, которыми меня
разбудил Ожерелье.
- Иди в шлюпку. Спать после будешь. - Ожерелье рывком поставил меня на
ноги.
Зевая и потягиваясь, я потопал, куда велено было.
- Давай, Даль, - поторопил Орхан.
Я перегнулся через борт и соскользнул в шлюпку. Меня подхватил Нож и
сразу же отпихнул в сторону, чтобы не болтался под ногами. Шлюпка
покачивалась на волне и с шорохом терлась о "Касатку". Я нагнулся к воде,
зачерпнул полные ладони и умылся, прогоняя остатки сна. Любопытная рыбья
мелюзга, тучей крутившаяся у поверхности, шарахнулась в разные стороны,
отсвечивая блестящими боками. Я отер лицо рукавом рубахи, на губах остался
горько-соленый привкус морской воды.
На шлюпку стали передавать оружие: самострелы и болты к ним.
- Даль!
Я поднял голову. Надо мной нависал кормчий, сжимая в лапище мой нож
вместе с поясом.
- Лови! - сказал он и швырнул мне нож.
Я перехватил его на лету, пояс обвил предплечье, царапнув пряжкой
холстину рубахи.
- Спасибо, Сова, - поблагодарил я.
Кормчий махнул и исчез за бортом. Я сосчитал самострелы, сложенные на
днище, - один из них предназначался мне; выбрал тот, который был полегче, и
взвел. Теперь оставалось приладить тяжелый болт и отпустить тетиву. Я
подтянул к себе коробку с болтами и зарядил самострел.
В шлюпке все уже были по местам, ждали только капитана. Ожерелье
появился последним и занял место на корме. Он одел легкую кирасу, шлема не
было, медный браслет на шее тускло отсвечивал красным. Ожерелье упер ножны
меча в сапог и скомандовал:
- Пошли.
От борта оттолкнулись руками, чтобы не сломать весла. Из-за корпуса
"Касатки" выскочила вторая шлюпка, ведомая Три Ножа. На ней, вставши на
колено, четыре лучника держали наготове луки. Самострел, конечно же, бьет
сильнее, и урону от него больше, но в меткости с луком на нем мало кто
потягаться может.
- Держаться поправо и чуть назад, - приказал Ожерелье.
6
Киль шлюпки с громким шипением пробороздил мокрый песок. Я вцепился в
банку, чтобы не вылететь от толчка. Вторая шлюпка подошла чуть раньше нас.
Четыре лучника, положив пальцы на тетиву, ожидали, пока гребцы оттащат ее от
воды. Три Ножа стоял рядом с лучниками, придерживая широкий тесак на боку.
Бритая макушка баллистера не спеша покачивалась, а длинная косица на затылке
шевелилась, как живая, - он осматривался. Я вылетел из шлюпки, сжимая ложе
самострела запотевшими пальцами. Песок на пляже оказался раскаленным, жар
чувствовался даже сквозь подошвы. Я вздернул самострел и навел его на толпу
матросни с лодьи.
- Охолони, малыш, здесь все спокойно, - пробурчал Три Ножа, не
оборачиваясь.
Иной раз выходки баллистера заставляют поразмыслить, а не маг ли он
сам. Я подошел к Три Ножа и встал с ним рядом, он положил руку мне на плечо.
Я присвистнул: матросов с лодьи было много: человек сорок-пятьдесят, не
меньше. Они стояли поодаль, и их лица отнюдь не светились радостью встречи.
А мне их рож и видеть было необязательно, и так чуял, что только лязгнешь
ножом невпопад - и пойдет потеха с красными ручьями. За нашими спинами
зашуршал песок - это Ожерелье.
- Где маг? - негромко спросил капитан. - Ну и орава...
Я принялся разглядывать лежавшую на песке лодью. Далеко их выбросило, и
судну досталось: в обросшем ракушками днище зияла дырень та еще. Повезло им
все-таки; сами боги их хранили: с такой дыркой не пойти ко дну - это просто
чудо. Паруса в клочья, от мачт остались одни воспоминания. А ведь неплохая
посудина эта лодья, крепко сработана, с первого взгляда видно.
Матросня лениво зашевелилась и раздалась в стороны, и нашим взорам
предстал Зимородок, а рядом с ним долговязая, костлявая орясина с
огненно-рыжей паклей вместо волос, выряженная в зеленый кафтан с золотым
шитьем, с золотой гирькой, болтавшейся на длинной цепочке на брюхе. Купец.
Он брел за магом, ковыряя песок носками башмаков с золочеными пряжками.
Морда у него была кислая. Ну, это ясно, что радоваться ему нечему: был товар
в трюмах его, стал наш. Я посматривал на расфуфыренного купца и
злорадствовал.
Зимородок не торопясь шел между матросами, они расступались перед ним,
как волны перед носом судна. Маг тоже был невесел, лоб его прорезала
глубокая складка. Посох Зимородка оставлял в песке глубокие круглые вмятины.
Маг пробежал по кирасе капитана рассеянным взглядом, и лицо его прояснилось.
- А, Ожерелье, - сказал Зимородок и покачал головой каким-то своим
мыслям. - Можете разгружать разбитый корабль, матросы вам помогут, а мне с
почтенным господарем Надья надо прогуляться по острову. - Маг обернулся к
рыжему купчине и сделал приглашающий жест. - Пойдем, господарь Надья.
Купец повернул в нашу сторону красное, обветренное лицо с выгоревшими
бровями. Фризруг. Какие проклятья он призывал на наши головы, я не знаю, но
явно не желал нам долгих счастливых лет безбедной жизни. От этого взгляда у
меня кровь в жилах закипела. Я посмотрел по очереди на Ожерелье и Три Ножа.
Бесстрастная физиономия баллистера не выражала ничего, он только глаза
слегка сощурил, а капитан на купца даже ухом не повел, будто того и не было
на пляже.
- Зимородок, - позвал Ожерелье. Маг остановился. - Отойдем-ка в
сторонку. Потолковать надо.
Маг криво улыбнулся краем рта.
- Я знаю все, что ты мне хочешь сказать, капитан, - сказал он. - Можете
поднимать якорь и уплывать. Вам заплатят половину обещанной суммы.
Маг повернулся и пошел прочь, купчина поплелся за ним, переставляя
ходули по песку. Он обернулся, поглядев на нас через плечо. Мне захотелось
разрядить в него самострел.
Ожерелье смотрел вслед магу и беззвучно шевелил губами, Три Ножа
безмолвствовал, а матросня пялилась на нас звериными глазами.
- Ожерелье, давай потрошить эту дырявую лохань, может, что и найдем, -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг