Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
ОЛЕГ КУЛАКОВ 


                                  НАЙДЕНЫШ

     Старый пират любил абордаж, 
     Жить без него не  мог.  
     Но  вот  однажды  в славном бою 
     Он потерял одну ногу.

     Череп на флаге смеялся над ним, 
     С мачты гремел  костями.  
     Старый  пират смотрел на культю 
     И злобно скрипел зубами.

     Хотели на берег списать его, 
     Чтоб под  ногами  не  терся,  
     Но  он  себе смастерил протез 
     И снова на борт приперся.

     Собрался сход и решил: 
     "Хрен с ним! Нехай  старина  пробздится.  
     Может, чего потеряет еще... 
     Тогда и остепенится".

     Скабрезная песня  из  189  куплетов,  сочиненная  Лахиром-гусляром,  по
прозвищу Паленый, Сыном Моря.

     Посвящается Иде Васильевой


     Часть первая
     1

     Даже рев урагана не способен заглушить гвалт, который  стоит  в  кабаке
этой старой сухопутной крысы Хлуда. Что за  демон  потянул  Ожерелье  именно
сюда? Шуха усеяна кабаками, как прокаженный язвами, а ему  только  и  снится
любимая сердцу "Барракуда". Ладно бы одно это! Рыжему  рапайскому  чудовищу,
помеси кашалота и тюленя, горе мяса по имени  Йошен,  а  по  прозвищу  Сова,
кормчему  нашей  "Касатки",  пришло  в  голову  в  сей  благостный,  как  он
выразился, вечер приобщить меня к вину. Можно подумать, что я раньше вина не
пробовал! Пробовал. Правда, тайком. Ежели б  Ожерелье  засек  меня  за  этим
делом, то моей заднице пришлось бы туго.  Что  за  невезучий  сегодня  день?
Сначала кормчий, хлопнув  меня  по  спине  так,  что  все  мои  внутренности
начинают ходуном ходить, заявляет: мол, пора уже мне становиться мужчиной, -
остальные,  само  собой,  зареготали  кто  во  что  горазд.  Потом  Ожерелье
уставился на меня, будто впервые только сегодня увидел, ехидно так улыбнулся
и кивнул... Что тут началось!  До  сих  пор  вспоминаю  с  дрожью.  А  когда
корабельный колокол отзвонил вечерю,  они  всем  гуртом  поволокли  меня  на
берег. И куда? К жирному слизню Хлуду! В "Барракуду"! Я бы удрал по  дороге,
да Йошен взгромоздил меня к себе на плечи и крепко держал за ноги,  чтобы  я
не дал тягу. Я сначала возмущался и елозил у него на шее, но  он  пригрозил,
что потащит меня волоком за пятку. И ведь сделал бы!  Пришлось  смириться  с
несчастливой судьбой. А Ожерелью я этого в жизни не прощу! Он шел впереди  и
делал вид, будто его ничего на свете не касается. А я сидел на шее  кормчего
и обливался холодным потом. А почему? Потому что ныне в  слизнячьей  берлоге
все будут икру метать, и покоя мне не светит никакого. И еще эта  Инра!  Она
как поднапьется, так все сулит за меня  замуж  выйти,  говорит,  борода  вот
пробьется - и сразу. И каждый раз щупает мой подбородок. Ладно  бы  пощупала
один разок - и хватит. Так нет: чем больше наливается вином, тем чаще  тянет
лапы к моей щеке! Вот назло им  всем  надерусь  сегодня  так,  чтобы  впредь
думали и меня спрашивали.
     К "Барракуде" мы подошли уже втроем: я, кормчий и  Ожерелье.  Остальная
братия рассосалась кто куда: Шуха -  порт  не  маленький,  мест,  где  зенки
залить можно, полно. С высоты живой мачты, кормчего  нашего,  я  по-быстрому
оглядел битком набитую харчевню, которая  при  нашем  появлении  разразилась
приветственным улюлюканьем. Еще бы: Йошен так и не захотел спустить меня  на
твердую землю и ввалился в кабак со мною на плечах,  хотя,  для  того  чтобы
протиснуться в низкие двери, ему пришлось  присесть  на  корточки  и  топать
гусиным шагом. Инры в  зале  не  было,  и  я  сразу  почувствовал  громадное
облегчение -слава Старцу и  его  остроге,  мое  мучение  не  начнется  прямо
сейчас.
     Кормчий снял меня с плеч и поставил на пол, а потом схватил за ворот  и
поволок в угол, где под  связкой  сушеных  губок  маячили  знакомые  рожи  -
кое-кто из наших добрался  сюда  раньше  и  теперь  призывно  махал  руками.
Ожерелье не спеша шествовал  впереди  и  успел  по  дороге  осушить  парочку
дармовых стаканов.
     Наших было пятеро: Руду,  палубный,  два  неразлучных  дружка  -старший
баллистер Улих Три Ножа и его подручный Дрон по прозвищу Крошка, детина ниже
кормчего разве что на палец, положенный на голову, - да  еще  Братец  -  два
брата-близнеца из фризругов,  которые  прибились  на  "Касатку"  недавно,  и
различить, кто из них кто, не удалось пока еще никому, даже Ожерелью.  Глаза
у четверых  уже  блестели  и  смотрели  в  разные  стороны.  Один  Три  Ножа
неторопливо прихлебывал из стакана мелкими глотками  и  не  пьянел.  Кормчий
плюхнул меня на лавку. Зубы мои лязгнули. Я вовремя убрал язык.
     - Потише, ты, костолом, - прогудел Руду.
     Разумеется, они  были  не  одни,  кроме  Улиха.  Видно,  он  был  не  в
настроении и предпочел цедить винишко в одиночестве.  Троих  вертихвосток  я
знал, четвертая оказалась новенькая. Девки при виде меня растянули  в  смехе
раскрашенные рты и застреляли подведенными глазами. А, что б их...
     Кормчий озабоченно поморгал рыжими ресницами и на всякий  случай  помял
мне ребра. Я озверел окончательно и саданул его локтем, не глядя. Оказалось,
попал куда надо. Он шумно вздохнул, издав приглушенный рык.
     Тут у стола возник, сияя лысиной - маслом он ее смазывает, что  ли?!  -
Хлуд. Его правую руку оттягивали три кувшина, а  в  левой  он  тащил  стопку
пустых  стаканов.  Близнецы  мигом  перехватили  пойло,  а  кормчий  умыкнул
половину стаканов. Хлуд даже сразу не сообразил, почему это ему вдруг  стало
так легко, а когда дошло, изобразил на жирной физиономии негодование.
     - Ожерелье! - возмущенно пискнул он и грозно выпятил брюхо. - Я  не  на
твой стол нес вино!
     Капитан и ухом не повел, прикрыл веки и запустил  нос  в  стакан.  Хлуд
раздулся в гневе - вот-вот лопнет - и запыхтел.  Тогда  кормчий  сломался  в
поясе пополам, чтобы заглянуть в буркалы кабатчика.
     - О, Хлуд! Неужели твои запасы  вина  иссякают?  -  громко  и  горестно
завопил он, перекрывая общий гам в харчевне. И рявкнул: - Не верю!
     Кабатчик в сердцах плюнул, ткнул  пухлым  кулачком  кормчего  в  лоб  и
покатился колобком за новой порцией. Кормчий с зычными стонами ухватился  за
лоб и рухнул задом на лавку. На другом ее конце девка, сидевшая на коленях у
Братца, не знаю уж  какого,  с  пронзительным  визгом  подлетела  в  воздух.
Кормчий поставил передо мной пустой стакан и с гордостью посмотрел на меня.
     - Даль, это твой первый в жизни стакан, - провозгласил он.
     Тут я начал лопаться со смеху, изо  всех  сил  стараясь  не  заржать  в
полную глотку, но все испортил Три Ножа.
     - Ага, - томно протянул он. - А через годик-другой, Сова, ты ему будешь
показывать, какой рукой у девки подол  задирают.  И  проследишь  по  первому
разу, чтобы он все выполнил правильно.
     Такой подлости от баллистера я не ожидал. Ожерелье подавился вином.  Он
закашлялся, разевая рот, как рыба, выброшенная на берег. Палубный  заколотил
кулаком по спине капитана. Ожерелье прокашлялся и захохотал в полный  голос,
у него аж слезы на глазах выступили. Девки тоже гнусно захихикали. Я  сидел,
и уши мои полыхали огнем. Отсмеявшись, Ожерелье хлопнул по столу ладонью.
     - Все, - сказал он. - Оставьте его в покое.
     Капитан наполнил вином мой стакан, пододвинул его ко мне  и  подмигнул.
Встретив мой нахмуренный взгляд, он пожал плечами  и  добродушно  улыбнулся.
Мне сразу стало легче дышать. Я осторожно потянулся к стакану. Остальные изо
всех сил старались не смотреть в  мою  сторону.  Я  набрался  духу  и  одним
глотком осушил стакан на две трети.
     - Ого! - не выдержал какой-то Братец. - Лихое начало...
     Я тут же вспомнил свое обещание напиться в отместку и решил  приступить
к выполнению, не откладывая.
     - А-а! Вот и они! - заорал кормчий у меня над ухом. От неожиданности  я
подскочил на лавке.
     Огибая столы, к нам торопились еще две юбки, Инры среди них не было,  и
я про себя еще раз вознес хвалу Старцу за такое везение. Одна девка  с  ходу
запрыгнула на колени к кормчему, вторая уселась на капитана:  оба  мгновенно
потеряли ко мне интерес. А мне только этого и надо было. Вино теплым облаком
таяло у  меня  в  животе.  Я  хлебнул  еще  и  стал  ждать,  когда  притащат
чего-нибудь перекусить. От  нечего  делать  я  вертелся,  рассматривая  люд,
набившийся в "Барракуду".  Смотря  по  тому,  кто  торчит  в  кабаке,  можно
сказать, чьи лохани ошиваются в шухской гавани. В дальнем от нас углу кто-то
драл глотку и струны арфы, воображая, что поет. Я бы  гусляра  послушал,  да
что-то сегодня ни один из них  в  "Барракуду"  не  забрел.  Жалко.  Говорят,
где-то на Рапа Баюнов Внук обретается, вот бы послушать... Но  они,  Баюновы
Внуки, так, запросто, не поют. Уж лучше бы Ожерелье взял  арфу.  До  гусляра
ему далеко, но петь и играть он умеет. Он много чего умеет. Он ведь когда-то
был капитаном в Атене, на флоте у тамошнего Деспота. Пока не съездил по роже
какому-то высокородному или еще что-то вроде  этого.  Такие  слухи  ходят  о
нашем  капитане.  Знаю,  что   капитаном   был,   -   это   точно,   а   все
остальное -сказки, одна красивее другой, как легенды об Исполинах.  Ожерелье
и сейчас капитан не чета многим, и про него много  баек  бродит.  На  Теплом
Море хорошо знают его прозвище -Ожерелье, которое он получил за то,  что  из
браслета Сына Моря, что на руке носят, сделал нечто вроде ошейника и,  надев
его на шею, запаял намертво. Зачем он это сделал, не знает никто... Говорят,
поначалу над ним  смеялись,  но  тот,  кто  смеялся,  быстро  за  свой  смех
поплатился. Потом другие  тоже  стали  так  делать,  но  он  заставил  снять
браслеты с шеи всех, кто осмелился на это, выпустив добрую порцию  крови  из
наглецов. Ошейником его украшение назвать после разборок не рискнули,  стали
называть ожерельем, а потом и самого капитана стали так кликать. Но это было
до того, как я появился на "Касатке".
     Певец с глоткой раздавленной жабы распалялся все пуще и пуще. И  тут  я
заметил, что рядом со столом, за которым истошно голосил этот припадочный, у
стены, совсем неприметный, стоит небольшой бочонок, а за  ним  на  низенькой
скамеечке  примостился  какой-то  человек  в  темной  одежде.  Бочонок   был
поставлен на попа, его плоское днище  служило  столом.  Человек  этот  сидел
откинувшись спиной на стену и потягивал из стакана. На Сына Моря  он  совсем
не походил, и это было странно. То, что он не местный, - я понял сразу.  Мне
стало интересно, и я решил его "пощупать". Меня братва пестует не только  за
то, что я найденыш и маленький. Я - видящий, я загодя чувствую кашалота  или
как, например, спрут из глубины поднимается, - мне есть чем гордиться.
     Перед тем как "прощупать" незнакомца, я решил выпить еще.  Потянулся  к
ближайшему кувшину, но тот оказался пуст. Тогда я дернул за рукав  кормчего,
мурлыкавшего своей юбке на ухо так, что тарелки на столе  дребезжали.  Жаль,
пустые: орава успела сожрать все до нашего прихода.  Где  Хлуда  со  жратвой
носит-то? Кормчий недовольно покосился на меня. Я показал ему пустой стакан.
Он громко крякнул и произнес:
     - Однако. - Но все же вытянул лапищу, ухватил с противоположного  конца
стола кувшин за тонкое горло, не глядя нацедил мне вина,  а  потом  снова  с
урчаньем воткнулся в свою красавицу.
     Меня  передернуло  от  такого  зрелища.  Я  сделал   пару   глотков   и
почувствовал себя лучше. И напрасно: едва оторвавшись от  стакана,  я  узрел
Инру. Она с руганью отбивалась от непонравившегося ей  назойливого  ухажера.
Под стол, что ли, залезть? С горя я докончил стаканчик и срочно наполнил его
снова и выпил, а затем еще один. Говорят же, что горе вином заливать надо! Я
был уверен - полегчает. И вправду полегчало - даже Инра показалась не  такой
занудой. А она  тем  временем  убежала  наверх,  оставив  обиженного  детину
потирать покрасневшую щеку. И  мне  стало  вообще  хорошо.  Я  вспомнил  про
странного незнакомца,  но  он  уже  куда-то  исчез:  скамеечка  возле  стены
пустовала, а рядом с сиротским видом торчал  бочонок,  на  котором  осталось
несколько грязных тарелок. Они меня  почему-то  рассмешили.  Я  фыркнул,  и,
видать, громко, потому что Ожерелье с  удивлением  уставился  на  меня.  Это
рассмешило меня еще больше. Чтобы как-то унять смех, я тяпнул еще  стаканчик
и в блаженстве привалился к спине кормчего.  По  всему  моему  телу  бродили
теплые волны, а голова приятно кружилась.
     Когда Инра вдруг снова обнаружилась в поле зрения, мне уже было на  это
начхать. В голове у меня возник  план  мести  за  все  ее  плоские  остроты,
которыми она ранила мое достоинство. Я приготовился пустить его в  действие,
как только она в очередной раз начнет приставать, но Инра, к великому  моему
удивлению,  даже  не  сделала  попытки  задеть  меня.  Она   наклонилась   к
капитанской девке и  нашептала  ей  что-то  на  ухо.  Та  вдруг  вскинулась,
соскочила с колен Ожерелья и кинулась  на  кухню  чуть  ли  не  бегом.  Инра
осклабилась ей вослед и, не медля, заняла освободившееся место. Ожерелье тут
же как ни в чем не бывало облапил новую, но на этом дело не кончилось.  Инра
обхватила капитана за шею рукой, притянула его  голову  к  себе  поближе  и,
постреливая по сторонам хитрющими глазами, стала Ожерелью что-то  втюхивать.
Капитан сидел с довольной рожей, сиял что твое ясно солнышко, после заржал и
с размаху отвесил ей шлепок по ляжке. Она вскочила на ноги и потянула его за
собой. Руду проорал  вослед  парочке  громкое  напутствие,  отчего  харчевня
взорвалась пьяным ревом.
     Я сидел счастливый. Правда, план мести так  и  не  удалось  привести  в
исполнение, зато я ощутил потребность  спрыснуть  исчезновение  опасности  с
горизонта. Я  выпрямился  на  лавке,  вернее,  мне  показалось,  что  я  это
сделал, - на самом же деле мне так и не  удалось  отлепиться  от  широченной
поясницы кормчего. Я удивился и попытался еще раз, но с тем же  результатом.
Подумав, я уцепился за край стола и потянул его на себя. Стол приблизился ко
мне слишком резко, и я навалился на него грудью, больно ударившись при этом.
Я выругался. Кормчий повернулся ко мне и с  недоумением  посмотрел  на  меня
сверху вниз. Его веснушчатое круглое  лицо  с  полуоткрытым  ртом  оказалось
последним, что я запомнил.


     2

     Вода с тихим шипеньем плескалась о борт, покрытый уже начавшей лупиться
краской. Плеск воды казался мне громче грохота прибоя где-нибудь  на  рифах.
Я, схватившись руками за голову,  пытался  удержать  на  месте  свои  виски,
которые,  как  мне  чудилось,  стремились  разбежаться  в  разные   стороны.
Неподалеку от меня на палубе бельмом на глазу торчал Сид  Мачта,  вахтенный.
Он время от времени  с  озабоченным  видом  поглядывал  в  мою  сторону.  Во
позорище-то! Оно, конечно, хорошо бы сейчас забраться куда-нибудь  в  темный
угол и отлежаться там, но меня хватило только на то, чтобы кое-как  выползти
из кубрика и добраться до борта.  Силуэт  Сида  сдвинулся  с  места  и  стал
неторопливо приближаться ко мне. Уйди, молил я про себя, уйди! Но тщетно.
     - Даль, а Даль? - Мачта нерешительно потоптался за моей  спиной.  Доски
палубы легонько поскрипывали у него под сапогами. -  Может,  тебе...  это...
стаканчик винца приволочь? Полегчает.
     Меня чуть не вытошнило, и вытошнило бы обязательно, если бы  было  чем.
Пустой живот скрутило спазмом, а перед глазами запрыгали разноцветные круги.
Я ухватился за борт, чтобы  не  полететь  вниз,  в  грязную  водицу  гавани,
усеянную скорлупой орехов, рыбьей чешуей и  прочими  помоями.  Пальцы  Мачты
вцепились в ворот моей рубахи. Он оттянул меня от  борта  и  поставил  перед
собой, придерживая за шиворот, дабы не рухнул.
     - Или, может, холодной водицей на голову польем? - с  участием  спросил
он, заглядывая мне в лицо. - Все лучше, чем так-то.
     - Давай, - выдавил я из себя, с остервенением  стараясь  удержать  свой
желудок на положенном ему месте.
     Сид с величайшей осторожностью, будто я мыльный пузырь и могу лопнуть в
любой миг, усадил меня на палубу и прислонил к бухте каната. Он  с  прищуром
оглядел меня и, убедившись, что помирать у него на глазах  я  не  собираюсь,
потопал за водой. Вернулся он быстро,  приволок  полное  ведро,  плеская  на
палубу, а вот вторую руку зачем-то прятал за спину. Мне было тошно, и  я  не
придал этому значения. А зря... Сид присел возле меня на корточки.
     - Ну, как ты? - поинтересовался он.
     - Ой! - промычал я.
     Он подхватил меня под мышки и перегнул через борт.
     - Ну вот, - проворчал он, и холодная струя потекла мне на голову.
     Прохладные струйки воды сбежали по  волосам  на  шею,  тело  отозвалось

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг