- Если бы тебе... - начал он и внезапно осекся. - Есть в этом мире
тот, кто может знать, когда придет час твоего возвращения, - сказал он. -
Есть.
Неожиданное заявление Хромца озадачило Дмитрия.
- О ком ты говоришь, повелитель? - спросил он.
- Будто ты сам его не знаешь, эмир Димир, - откликнулся Тимур.
"Джавляк, - понял Дмитрий. - О нем речь".
- Ты имеешь в виду мудреца, который послан мне? - уточнил Дмитрий.
- Его, - сказал Тимур с какой-то странной интонацией.
Дмитрий печально улыбнулся.
- Человек по имени Як и по прозванию Безумец не отвечает на вопросы,
которые ему задаешь, - сказал он. - Но бывает, отвечает на вопросы, которых
ему не задавали.
- А ты его спрашивал? - поинтересовался Тимур. Хмурое выражение
покинуло его лицо.
- Нет, хазрат эмир. - Дмитрию как-то и в голову не приходило задавать
джавляку подобный вопрос.
- Отчего же?
Он помедлил с ответом, размышляя, какое объяснение больше подходит к
его легенде.
- Страшусь услышать ответ.
- Страшишься?
- Страшусь, хазрат эмир, - сказал Дмитрий. - На пиру я выпил много
вина. Много... - повторил он тихо. - Чтобы крепче спать. Я надеялся...
надеялся, что ночь после пира будет той ночью, когда я вернусь туда, где
мне и надлежит быть. Но так не случилось... Быть посланцем из одного
времени в другое не только честь, хазрат эмир, но и великое испытание. И я
страшусь услышать, что оно еще не окончено. Я не ропщу на свой жребий, но
не могу изгнать тоску из сердца.
* * *
Величайшее сокровище - рукописный облик далекого грядущего мира.
Начертан не каллиграфом. Даже не учеником каллиграфа. Но твердой рукой и со
знанием дела. Поразительный рисунок - границы земли и морей, омывающих ее,
изображены, словно видишь их высоты, подобно тому как, стоя на вершине
горы, видишь долину, лежащую у ее подножия. Или же с высоты птичьего полета
земля так видна... Как высоко должна подняться птица, чтобы оком своим
сразу охватить весь мир? Может, люди грядущего научились парить в небесах?
Нет, Аллах не дал человеку крыльев и никогда человеку не воспарить... Каким
секретом владеют потомки ныне живущих? Надо узнать. Пригодится.
Тимур бережно свернул лист в трубку - бумага громко зашуршала. Эмир
улыбнулся: сладчайший сон наяву - простая бумага, а место ей в
сокровищнице. Нет. Пусть рисунок будет под рукой, чтобы в минуты уединения
можно было развернуть и полюбоваться...
Эмир Димир... Чужой. Чужого времени, чужой земли, чужого облика...
Весь чужой. До кончиков ногтей. Даже мысли его чужие.
Могуч, словно не из плоти создан, а вытесан из камня. И, как камень,
ко всему равнодушен. Осыплешь его золотом, а он смотрит, будто и не золото
это вовсе, а глиняные черепки. Дай или отбери - ничто не поколеблет его
равнодушия. Не в этом мире живет он, не этого мира сокровищ жаждет мрачный
краснолицый гигант. Дэв, а не человек. И, видно, избран он неспроста -
только такому и по силам небывалое путешествие сквозь века...
Глава одиннадцатая
УЩЕЛЬЕ
В драгоценном халате, наброшенном поверх грязной хырки, Як Безумец
выглядел, словно кусок кизяка, обернутый парчой. Джавляк часто моргал и
дергал щекой, распространяя вокруг себя винное благоухание и вонь немытого
тела. Подарок эмира дервиш использовал по своему разумению, первым делом
высморкавшись в полу, изукрашенную шелковым шитьем. Тимур гневно раздул
ноздри, но сдержался.
- Мауляна, - спросил эмир, - тебе не нравится мой дар?
- Нравится, - одними губами ответил дервиш. Словно плюнул словом.
- Так почему же ты так обошелся с ним?
- Потому что нравится, - процедил дервиш.
Обиду почувствовал Тимур. Двойную обиду: за себя, дарителя, и за
чудесный индийский халат искусной вышивки.
- Ослиную попону надо было тебе подарить, - пробурчал он тихо.
Но дервиш услышал.
- Ну и подарил бы, - сказал Як Безумец.
Тимур начал закипать, но вовремя спохватился. Джавляк же нарочно его
гнев на себя кличет, а он, как дитя малое, идет на поводу. Хромец враз
остыл: не время поддаваться мимолетному настроению. Он решил выждать -
может, дервиш, как и раньше, начнет отвечать, опережая вопросы. Но джавляк
помалкивал. И Тимур понял, что надо спрашивать, если хочешь услышать ответ.
Но как спросить того, кто не отвечает на вопросы, которые ему задают, но
дает ответы на те, что не заданы? Хорошо сказал о дервише эмир Димир.
- Мауляна, - начал он, - я призвал тебя, чтобы вновь усладить слух
твоей мудростью. Внутренним оком тебе дано видеть больше, чем обычному
смертному... Тебе было ведомо о кольце, запавшем в щель. Тебе было ведомо о
чуде, приведшем в мой стан эмира Димира.
Сложив руки на груди, Як Безумец молчал, не поддакивая, но и не
отрицая.
- Эмир Димир рассказал мне много удивительного, но самым удивительным
из слышанного было то, что наградою ему обещано возвращение: он покинет наш
мир и вернется в тот, далекий, откуда пришел чудом воли Творца. Настанет
его час, и пришелец из грядущего исчезнет, развеется, как утренняя дымка...
Помаргивая длинными ресницами, дервиш зевнул. Безбровое его лицо
выражало лишь равнодушие и скуку.
- Исчезнет... - повторил он без выражения. - Исчезнет... - Як Безумец
почесал бок. - Нет, тебе не дано увидеть, как он исчезнет из этого мира, но
он увидит, как ты уйдешь в иной... А там, может быть...
Когда джавляк бесцеремонно перебил его, Тимур затаил дыхание, поняв,
что добился желаемого: дервиш пророчествует. Смысл пророчества был
прозрачен и ясен: Всевышний не будет торопиться с наградой и возвращения в
родное грядущее эмиру Димиру придется подождать. Вторая половина
пророчества пришлась по сердцу гораздо меньше: дервиш прямо говорил о
Тимуровой смерти, о том, что гигант увидит эмира лежащим на смертном одре.
- И когда же это произойдет, мауляна? - спросил он, мрачнея.
- Что, эмир, обеспокоился? Не стоит ли за твоим плечом ангел смерти? -
спросил дервиш. - Не беспокойся. Не скоро Аллах призовет тебя. Не скоро.
В ровном голосе джавляка Тимуру почудилась тень издевки.
- Ты говоришь так, будто жалеешь, что смерть не торопится за мной, -
медленно проговорил он.
- Мне - желать тебе смерти? - с презрительным удивлением произнес Як
Безумец. - Сколько тысяч день и ночь молятся, призывая на твою голову все
до единой беды, какие только существуют в мире? Ну и как, ты бедствуешь?
Нет. - Як Безумец снова широко зевнул прямо в лицо Тимуру. - Мне ли,
постигшему, что без воли Творца ветру не сдвинуть песчинку, тучам не
проронить капли дождя... Мне ли желать или не желать? Мне нет до тебя дела.
Я, эмир, желаю лишь одного - вина. И побольше. - Дервиш погладил пальцем
себя по плечу. - Хорош халат, эмир. Будет на что выпить.
Спокойствие и пренебрежение, с которым Як Безумец высказывался о
смерти эмира, покоробили Тимура. К тому же дервиш собирался пропить
подарок.
- Халат-то дорогой, - заметил Тимур раздраженно. - Смотри, помрешь с
перепою.
- А тебе какое до того дело - помру я или нет? - нагло отрезал
джавляк. - У тебя, эмир, других забот мало, как обо мне печалиться?
Нахальна и вызывающа была отповедь джавляка, но злость Тимура
улетучилась сразу же. Прав дервиш - не с руки эмиру печалиться о бродяге,
не с руки и собачиться с ним. Заботы есть и поважнее.
- Ладно, - буркнул он примирительно. - Час мой настанет не скоро. Но
когда? Знаешь?
Як Безумец долго не отвечал. Как птица, дервиш склонял бритую голову
то к одному плечу, то к другому, вглядываясь в эмира.
- Человеку не дано знать заранее, когда придет его смертный час, эмир,
- наконец сказал он. - И я тебе не отвечу, потому что и мне неведомо, когда
именно он к тебе придет. Не скоро - это единственный ответ. Удовольствуйся
им.
Тимур кивнул, но вид у него был огорченный.
- Ты жалеешь? - вдруг спросил дервиш. - Жалеешь? Ты, который знает о
грядущем? О том, что оно несет тебе? Что теперь тебе смерть и тот час,
когда она за тобой явится, эмир?
Тимур хмурился, хмурился, а затем хитро улыбнулся:
- Ты прав, мауляна. И я думаю, не одним халатом надо мне тебя одарить.
Хочешь получить вакуф? Перестанешь скитаться по свету, осядешь. Станешь во
главе ханаки... Иджазе<Иджазе - "дозволение". Так называлось письменное
свидетельство суфийских шейхов и богословов, удостоверявшее, что ученик
постиг все и потому имеет право собирать вокруг себя послушников и
проповедовать идеи учителя.> у тебя есть, без сомнения. Я медресе построю,
только скажи... Ну, мауляна, хочешь?
- Вакуф? - переспросил джавляк и вдруг захохотал, приседая и хлопая
себя по ляжкам.
Тимур замолчал с оскорбленным видом, и джавляк сразу же оборвал смех.
- Не гневайся, эмир, твой дар, безо всякого сомнения, искренен и щедр.
Но не по мне он: желая одарить, ты жалуешь меня цепями. И пусть выкованы
они из чистого золота и украшены драгоценными каменьями, но это цепи, и
потому мне не нужны. Мне нужны лишь горстка риса да плошка вина в день, а
их я добуду и так - чашка для подаяний всегда при мне, а потеряю ее, так
новую сделать недолго.
- Значит, больше всего ты ценишь свободу?
- Свободу? Свободы не существует, эмир. Никто не свободен. Я ценю мою
несвободу, как ты ценишь свою.
- Тогда просто оставайся при дворе. Найдется тебе и рис, и мясо, и
вино...
- Не могу, - отказался джавляк. - Я пришел не к тебе, хотя и в твои
владения.
Тимур не без злорадства усмехнулся:
- Тогда ты никуда и от меня не денешься, мауляна. Тот, к кому ты
пришел, будет служить мне.
Джавляк вместо ответа с безразличным видом пожал плечами.
Тимур подумал и с презрительной усмешкой кивнул:
- Будь по-твоему, но больше у меня ничего не проси.
- А я у тебя хоть что-нибудь просил, эмир? - спросил дервиш. - И
кольцо прежде, и этот халат сейчас ты дал мне сам. Даже вакуф предложил в
дар. Я у тебя ничего не просил.
* * *
Кривой Джафар ко внезапному и стремительному возвышению Дмитрия и
превращению его в посла "с самого края земли обитаемой" отнесся
соответственно: стал лебезить и все норовил рухнуть на колени, не
переставая твердить, что он-де с самого начала подозревал, что Дмитрий не
иначе как визирь. Пришлось взять маркитанта за жирный загривок, силком
поставить на подгибающиеся ноги и так удерживать, пока до того не дошло,
что ему предлагают.
Джафар долго отнекивался, пряча загоревшийся жадным огнем здоровый
глаз, пока Дмитрию не надоела вся эта восточная канитель. Он встряхнул
торговца за ворот. Не затем, чтобы устрашить, а чтобы быстрей думал.
Лязгнув разок зубами, Кривой моментально перестал плести языком и сразу
согласился стать у Дмитрия кем-то вроде управляющего.
Дмитрий не забыл обещания купить для Зоррах отдельное жилье. Теперь не
только для девочки: принц Халиль-Султан тоже преподнес ему сюрприз -
молодую танцовщицу-индианку.
Рабыню царевич подарил напоследок. А перед тем была задушевная речь, в
которой юноша называл себя вечным должником Дмитрия, пожалования в деньгах,
тканях и оружии, а также веселая хмельная пирушка. И танцы.
Дмитрий обратил внимание на красивую индианку с точеными чертами и с
тонюсенькой, прямо-таки осиной талией. Танцовщица была юна, может, чуть
постарше Зоррах, и очень красива. Густо накрашенное, как того требовал
обычай, лицо ее не уродовали ни чудовищно подведенные брови, ни белила.
Ничто. Дмитрий искренне залюбовался ею. Но Халиль-Султан заметил и тут же
истолковал все по-своему, не замедлив подарить танцовщицу.
Отказаться - значило нанести оскорбление молодому, но могущественному
покровителю, который к тому же считает себя навек обязанным спасителю.
Дмитрий принял подарок и поблагодарил. А что еще оставалось?
Его прямо-таки завалили подарками - не было среди принцев и вельмож
такого, кто не подарил бы хоть что-нибудь. В считанные дни Дмитрий стал
обладателем груды золота и драгоценностей, кип тканей, табуна и кучи
разнообразного оружия - тоже в золоте и самоцветах. Чтобы не запутаться в
барахле и дарителях, он даже завел опись, кто и что ему подарил. Долгое
время погруженный в себя, не зная толком языка, он пока не слишком уверенно
ориентировался в обширном кругу Тимуровых сыновей и внуков, эмиров и
визирей. Записи он вел по-русски - так спокойнее, никто ничего не поймет -
и бережно хранил при себе, чтобы не потерялись.
Но с обретенным имуществом надо было что-то делать. Да и вместо одной
девчонки теперь придется возиться с двоими. Обременять себя хозяйственными
заботами он не мог. Во-первых, по теперешнему положению не пристало,
во-вторых, времени бы при всем желании не хватило.
Тамерлан желал видеть его на всех привалах, которые в последнее время
стали очень короткими: войска спешным маршем направлялись прочь из Индии.
Забыты были остановки для увеселений и столь любимой Хромцом охоты. Орда
шла домой и грабила по дороге все, что можно было. Встречавшиеся города
брали приступом, селения попросту обирали и сжигали. И все-таки время для
встреч с посланцем из грядущего Тимур находил.
Они встречались наедине, без свидетелей. В глазах всего Тамерланова
окружения Дмитрий стал фаворитом эмира. Благосклонность к чужеземцу,
оказавшемуся послом загадочной страны Мерика, о которой никто и слыхом не
слыхивал, толковали по-разному. Судачили и о чуде: заблудившийся в песках
эмир Димир был волшебным образом перенесен через пустыню во сне, когда
гибель его, казалось, была неизбежной. Об этом чуде он и поведал Тимуру
после свершения подвига - спасения драгоценной жизни мирзы Халиль-Султана.
Отныне Дмитрию было отведено при дворе определенное место, а главной его
обязанностью было являться по первому требованию Хромца.
Добившись от Джафара согласия занять место управителя его вдруг
выросшего хозяйства, Дмитрий вручил торговцу тяжелый мешочек с золотом и
наказал купить кибитку и тягловых волов для Зоррах и индианки, а также
повозку для барахла. Велел маркитанту и заказать у кузнеца тавро, чтобы
заклеймить принадлежащий ему отныне табун в два десятка голов. Над рисунком
для тавра Дмитрий размышлял недолго, им стало изображение питерского
кораблика, которое он наспех набросал на листке бумаги и всучил Кривому.
Вот только проследить, как Джафар управляется с новыми обязанностями,
пока не удалось: Тимур с отборными частями войск оторвался от обоза и ушел
вперед. Посол страны Мерика, естественно, вынужден был последовать за ним.
* * *
Грозовые тучи начали собираться еще с полудня, медленно наплывая из-за
горизонта. А когда он увидел огненные точки горящих костров, словно
плывущие в густой фиолетовой мгле ночи, хлынул ливень. Вода падала сплошной
стеной. Трава под копытами лошадей пропиталась влагой и стала предательски
скользкой. Дмитрий и назначенный ему в сопровождение десяток гвардейцев
перевели лошадей с галопа на рысь, благо до обозного лагеря было уже рукой
подать.
Дмитрий отлично понимал, что в лагерь, который разбил Хромец в одном
дне пути от обоза, ему во что бы то ни стало надо вернуться на заре, когда
бивак оживет и снимется с места: Тимур разрешил ему наведаться в обоз, но
велел быть на месте к утру.
В пелене ливня они миновали линию часовых и въехали в лагерь. От дождя
укрывались, кто как мог: делали на скорую руку навесы из кож и войлока и
забивались под повозки. Часовые, которым прятаться было негде, торчали под
дождем.
- Ждите меня здесь, - велел Дмитрий, соскакивая с коня и отдавая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг