губы. Полцарства за глоток воды! Хотя бы из грязной лужи, полной пиявок и
головастиков.
Сколько же он отмахал пехом? И куда? Неизвестно.
"Может, это все-таки галлюцинация? - безнадежно понадеялся Дмитрий. -
Вроде белой горячки..."
Он лег на бок и, подтянув ноги к груди, принял позу зародыша. И вдруг
сипло заорал в темноту:
- Эй, вы!., стоматологи, мать вашу!.. Да разбудите же меня! Разбудите
наконец!
- Чок... чок... чок...
Загадочные звуки падали равномерно, словно капли воды из плохо
закрытого крана. Дмитрий пошевелился и застонал. Затекшие от неудобной позы
мышцы заныли.
- Чок... чок... чок... - надоедливо и занудно.
Он приоткрыл веки. Перед глазами все плыло. Дмитрий поморгал, чтобы
сфокусировать зрение, и тут разглядел единственный предмет, находившийся в
центре квадратной комнатки, в углу которой, скорчившись, лежал.
Камень - прямоугольная плита, поставленная на ребро, а верхний край
стесан с двух сторон, словно колун, поставленный на обух. На плиту падал
яркий дневной свет, врывающийся в дверь прозрачным клином с танцующими в
воздухе пылинками. Снизу доверху камень был испещрен непонятным, но в то же
время смутно знакомым узором.
Его ночное пристанище вряд ли служило когда-нибудь и кому-нибудь
жильем. Пол был покрыт толстым слоем серой пыли, на котором отчетливо
виднелись следы его босых ног с редкими крапинками засохшей крови. Кладка
стен скрыта под слоем размазанной поверх глины. Штукатуры-халявщики
поработали недобросовестно: стена неровная, бугристая - сляпали и, как
есть, оставили. Невысокий свод, образованный выпуклой крышей, тоже грубо
обмазан глиной изнутри.
Лежа на земляном полу, Дмитрий хорошо видел, что лежит за полуоткрытой
дверью: однообразная желто-серая равнина с редкими серо-зелеными пятнами
высокого кустарника. И высокое голубое небо. Чистое. Ни облачка.
- Чок... чок... чок... - долбил где-то неподалеку упорный, неутомимый,
но очень медлительный дятел.
Дмитрий сел. Мышцы постанывали. Пальцы на ногах были сбиты в кровь. Он
коснулся ссадин и поморщился. Только не хватало получить заражение крови!
Воду бы найти снова, ноги обмыть. Но сначала надо бы взглянуть, кто там
чокает. Дмитрий встал, но тут же, зашипев от боли, снова сел и выматерился
сквозь зубы: похоже, ступни нашпигованы колючками.
Так и оказалось. Он вытащил штук двадцать, а одну внимательно
рассмотрел. Подлость какая... Крохотная треугольная деревянистая подушечка.
Все углы оканчиваются тоненькими остриями, из середины перпендикулярно
торчит еще один заостренный клинышек, а с обратной стороны выпуклость.
Гнусная штука - обязательно, хоть одним острием, да вопьется. Ясно, что
босиком в этих местах бродить не рекомендуется, если только подошвы не
обросли сантиметровой кожей. Избавившись от колючек, он поднялся, охнув от
боли в правом колене. Там багровел внушительный синяк - удар о какую-то
каменюгу при падении пришелся прямо на коленную чашечку.
Чоканье снаружи не прекращалось, но Дмитрий чувствовал себя не
достаточно уверенно, чтобы сразу выйти на разведку, и для начала решил
изучить торчащий посередине камень. Узоры на камне показались знакомыми
неспроста. Да и не узоры это были вовсе, а надписи. Читать по-арабски
Дмитрий не умел, но общие очертания не оставляли сомнений - надписи сделаны
витиеватыми арабскими буквами. Знакомые, хотя и непонятные буковки
неопровержимо доказывали, что происходящее вовсе не плод воображения
одурманенного наркозом мозга. Его действительно усыпили и куда-то увезли.
Почему бы и нет? Один шанс на тысячу - может, на десять или сто тысяч, - но
это возможно. Вопрос только зачем. И куда? И что все это вместе может
значить: нежилой домишко, камень посередине... с надписями... Холодный,
серый... От порога к расписанному камню тянулась короткая дорожка,
выложенная тесно пригнанными друг к другу плоскими камнями. Без надписей.
Ночью этой дорожки он не заметил.
Ладно! Хватит тянуть время - пора выбираться отсюда и идти искать
людей. Кто-то же должен был высечь эти арабские надписи... Что, если
все-таки Чечня? Они же мусульмане, по-арабски пишут... Усыпили в клинике и
увезли... Бред! Зачем тогда раздевать и бросать тут?
Может, какой-нибудь закрытый эксперимент? Тоже, в общем-то, смахивает
на забубенный боевичок: происки секретных служб обрушились на голову ничего
не подозревающего обывателя. Однако в жизни хоть единожды, но может
произойти и то, на чем пасется не один борзописец: усыпили, увезли к черту
на рога, а теперь засекли время и ожидают, когда же он станет
изворачиваться. Проверка на выживаемость. А его, Дмитрия, выбрали
совершенно случайно... Или - не случайно?
Дмитрий вздрогнул от неожиданности - чокающие звуки оборвались
приглушенным металлическим лязгом. Подкравшись на цыпочках, он выглянул
из-за раскрытой двери. До самого горизонта грязным подносом расстилалась
равнина. Поодаль торчал из земли куст - узловатые кривые ветви, обсыпанные
крохотными плоскими листочками; не листья, а чешуя. И тень, как от решета,
хотя высотой куст добрых три метра. И оттуда, из негустой этой тени,
смотрел - казалось, прямо на Дмитрия - ящер.
Здоровенное - метра полтора длиной - чудище поводило крупной,
полузмеиной-полукрокодильей головой, высовывая глянцевитый, раздвоенный на
конце, черный язык. Вот оно, показав полосатую спину, низко опустило
голову, опять лизнуло языком воздух, а затем неторопливо развернулось и,
волоча по песку тяжелый хвост, вихляя, потопало прочь.
Дмитрий стоял с отвисшей челюстью. В памяти сами собой ожили школьные
времена: вдохновенно изрезанные парты, черная классная доска, учебник
биологии, цветная иллюстрация... Варан! Тогда уж точно не Чечня. Вараны,
если память не изменяет, водятся только в Средней Азии. Да еще эти драконы
Комодо<Комодо - остров в составе Малых Зондских островов, в Индонезии.
Площадь - 494 км2. Холмы и низкогорья высотой до 735 м. Растительность -
травянистая и кустарниковая. Единственное место на Земле, где сохранились
гигантские ящерицы (комодский варан, длина иногда св. 3 м). Национальный
парк Комодо-Падар-Ринко.>. Только вот не чокают они нигде.
И в этот миг громкий человеческий голос совсем рядом затянул нараспев
какую-то тарабарщину, щедро сдобренную заунывным подвыванием. И снова
инстинкт сработал быстрее сознания: Дмитрий отшатнулся за спасительную
глиняную стену. Гулко заколотилось сердце. И тут ему стало противно:
сколько же можно прятаться? Хотя, конечно, и осторожность тоже не помешает.
Он покинул свое убежище и, хромая, пошел на звук, стараясь не
наступать на камешки и щедро рассыпанные под ногами колючки. Вскоре
обладатель голоса обнаружился. Прямо на песке был расстелен коричневый
платок, на котором, спиной к Дмитрию, застыла коленопреклоненная
человеческая фигура. За нею виднелись невысокая куча песка вперемешку с
глиной и неровные края ямы. Секрет чокающих звуков оказался прост: человек
копал яму. Когда он прервал свой труд, звук прекратился. Дмитрий некоторое
время рассматривал не подозревающего об его присутствии незнакомца: одет в
длинную грубую рубаху навыпуск, из-под нее торчат истертые кожаные подошвы.
Голова обмотана грязно-серой чалмой и мерно раскачивается в такт заунывному
вою. Внезапно землекоп смолк и, упершись руками в песок, коснулся лбом
земли - худая спина встопорщила грубую ткань. Распрямившись, он воздел обе
руки, а затем отер ладонями лицо. Мусульманин.
Рядом с молящимся, прячась в тени одного из необычных домиков, стоял
узкогорлый кувшин.
Дмитрий непроизвольно облизнулся: и ежу понятно - вода. Возле кувшина
торчали заячьи уши узелка. Питье и пища - как раз то, что сейчас более
всего необходимо.
Тем временем неизвестный поднялся на ноги, скатал свой коричневый
платок и перепоясал им рубаху.
- Эй! - окликнул Дмитрий, высунув голову из-за стены.
Тот испуганно обернулся, показав темную, продубленную солнцем
физиономию с удивленно раскрытым ртом. Лицо у копателя ямы к тому же было
морщинистым, как печеное яблоко, с куцей, остроконечной, наполовину седой
бородкой и усами.
- Э-э... - промямлил он, выпучившись и пятясь.
- Салям алейкум, - хрипло произнес Дмитрий единственные пришедшие на
память восточные слова.
Продолжая пятиться, мусульманин забавно вращал ошалелыми глазами. В
другой бы раз Дмитрий от души повеселился, но сейчас ему было не до смеха.
Он поманил рукой перепуганного мужичка.
- Подойдите, пожалуйста, - Дмитрий постарался придать голосу самые
миролюбивые интонации. - Я не сделаю вам ничего плохого.
Но землекоп дернулся, словно его ударило током, и, споткнувшись, сел
на песок. Но и так продолжал, ерзая, отползать, окончательно потеряв от
страха голову. Дмитрий диву дался: что же это в нем такого страшного?
- Не бойтесь, - все так же мягко проговорил он и выступил из-за угла,
за которым прятался. Стремясь успокоить незнакомца, он добился прямо
противоположного результата: взвыв дурным голосом, тот, словно ошпаренный
кот, подскочил на месте, перевернулся в воздухе, встав на четвереньки, а
потом, будто заправский спринтер с низкого старта, опрометью кинулся
бежать.
"Хорошенькая встреча, - озадаченно подумал Дмитрий, - ненормальный
какой-то. Он что, голых мужиков никогда не видел?"
Кувшин и узелок чокнутый мусульманин оставил, и Дмитрий со всей
скоростью, которую позволяло ушибленное колено, припустил к вожделенным
трофеям. Узкое глиняное горлышко в бисеринках водяных капель приятно
обожгло ладонь холодком. Он припал к чистой и холодной - аж зубы ломило -
воде и не мог остановиться, пока сосуд не опустел примерно наполовину.
Потом, плеснув в горсть, он ополоснул лицо и почувствовал себя почти
человеком. Было соблазнительно опустошить весь кувшин, но Дмитрий подавил
желание снова присосаться к горлышку. Вода еще пригодится - ссадины,
скажем, промыть.
Больная нога не позволяла присесть на корточки, и он с кряхтеньем
опустился на песок, поставил кувшин рядом и принялся развязывать узелок -
мародерствовать так мародерствовать. Содержимое не обмануло надежд: гроздь
желтого винограда, половина дыни и две круглые лепешки с поджаристыми
боками. В одну из них Дмитрий незамедлительно впился зубами - она оказалась
совсем свежей, даже не успела остыть. Потом пришла очередь винограда -
прозрачные крупные ягоды он глотал прямо с косточками. Дыня оказалась уже
очищенной. Мысленно поблагодарив бежавшего владельца снеди за такую заботу,
Дмитрий разломил половинку надвое и вгрызся в мякоть - сладкий сок побежал
по подбородку и закапал на грудь. С четвертинкой он справился в считанные
секунды, отбросил кожуру и тут вспомнил, что имеется еще одна лепешка. Ее
он съел вприкуску с остатками дыни.
* * *
Тощий Хайдар чуть не сбил кузнеца Омара с ног, чем очень удивил
последнего.
- Что случилось, сосед? - спросил он, поднимая обессилевшего Хайдара
из дорожной пыли.
Тот хватал ртом воздух, как пойманная рыба, и невразумительно хрипел,
словно за ним гналась свора одичавших псов. На щеке краснели запорошенные
песком свежие царапины. Омар в недоумении сдвинул густые брови, которыми
очень гордился, и легонько потряс Хайдара:
- Говори!
Сосед продолжал хрипеть и дико сверкать глазами.
- Э-э, так дело не пойдет, - протянул кузнец и крикнул: - Насрулла!
Сынок, принеси воды!
Он подхватил Хайдара под мышки и усадил у стены кузни. Сын,
двенадцатилетний подросток, принес воды. Сосед жадно выпил пиалу, затем
вторую.
- А за огнем кто следить будет? - строго спросил кузнец у сына, с
любопытством уставившегося на странное зрелище. - Марш к мехам! - И
обратился к Хайдару: - Сосед, а сосед, что с тобой?
Взгляд Хайдара принял более осмысленное выражение, но говорить он
по-прежнему не мог, лишь дробно стучал зубами и цеплялся пальцами за
кожаный фартук кузнеца. Омар даже растерялся: разумеется, Хайдар слыл
трусом, но страх страху рознь, а сейчас тот совсем ополоумел. У соседа и
так несчастье: старшую дочь прибрал Аллах. Утром не пошел на поле, как все,
отправился на кладбище готовить для дочери могилу. Конечно, у него горе, но
от горя не верещат, как схваченный совой заяц.
- Дэв... - с хрипом выдавил из себя Хайдар.
- Что? - встрепенулся кузнец.
- Дэв... - повторил Хайдар, округлив глаза. Кузнец недоуменно поднял
брови.
- Красный... Огромный... Глаза горят... Зеленым... - хрипел Хайдар. -
Чуть не убил...
Кузнец насторожился.
- На кладбище?
Сосед отчаянно закивал головой. Кузнец коснулся мозолистым пальцем
ссадин на Хайдаровой щеке.
- Кто тебя так, сосед? Дэв?
Хайдар бежал, не разбирая дороги, и не раз падал, даже чалму потерял,
но сейчас от страха в голове его все смешалось - и правда, и неправда.
- Он... - и тощий Хайдар изо всех сил зажмурился, переживая то, чего
не происходило. - Чуть не убил...
Омар снова задумался. Сам он был, как и положено кузнецу, массивен,
тяжел и широк в плечах, и словам кузнеца в ауле знали цену. Дэв... По
правде сказать, кузнец не то чтобы совсем не верил в чудеса, но то время,
когда он был мальчишкой и, замирая то от страха, то от восторга, слушал
сказки о дэвах и пери<Пери - фея.>, давно минуло. Он еще раз внимательно
взглянул на соседа. Уже приходит в себя, но напуган, очень сильно напуган.
И впрямь увидел что-то. Или кого-то.
- Насрулла! - крикнул он. - Гаси огонь, сынок. И беги к матери.
Сегодня работать не будем.
Он вошел в кузницу, снял передник и надел рубаху. Повязав ее платком,
кузнец обошел горн с раскаленными углями, взял стоящее в углу копье и с
этим собственноручно сработанным оружием вышел на улицу.
- Поднимайся, сосед, - сказал он Хайдару. - Кликнем мужчин. Прогоним
дэва. - Омар положил копье на плечо. - Или убьем.
* * *
После завтрака Дмитрий стал смотреть на свое положение менее мрачно:
полный желудок имеет свойство приободрять и сытый человек куда спокойнее
голодного. Он по-прежнему терялся в догадках, что же произошло, но лишь
теперь осознал, что задача явно не по зубам: он не разберется что к чему,
пока точно не выяснит, где находится. Итак... Дыня и лепешки на
галлюцинацию не похожи - как и тот камень с надписями. Нормальные дыня и
лепешки. Очень вкусные. И виноград тоже. Особенно не похожи на галлюцинацию
исколовшие ноги колючки. Да и ушибленное колено - вот оно лучше бы
пригрезилось... Он видел варана. Он видел человека, который, неизвестно
чего испугавшись, убежал. Так что, похоже, все это реальность, как
говорится, данная в ощущениях. Значит, теперь следует подняться и топать
вслед за беглецом в чалме: скорее всего, тот помчался домой, а там -
прямиком в милицию, сообщить о голом придурке, шатающемся по пустыне.
Милиция (или полиция) - это хорошо. Это здорово. С ними обязательно
надо побеседовать. Правда, затруднительно будет объяснить, почему человек
нагишом шатается по окрестностям и как он сюда попал. Ну что же, в жизни
бывают и неприятные моменты. А кувшин надо вернуть хозяину и извиниться за
съеденную дыню... Вот только появляться перед всем честным народом в таком
непотребном виде не стоит.
Подбадривая себя этими рассуждениями, Дмитрий поднял с земли кусок
холстины, служивший тарой для бывших лепешек, и, бормоча под нос:
"Гюльчатай, ну прикрой личико..." - прикинул, удастся ли приспособить
тряпицу в качестве набедренной повязки. Увы, хватало лишь на этакий
мичуринский фиговый листок. Ладно, голь на выдумку хитра. Осторожно,
стараясь не разодрать ткань надвое, Дмитрий надорвал ее до половины. Теперь
можно было соорудить импровизированный короткий передник. Помнится, в
каком-то фильме о пиночетовских ужасах один из персонажей утверждал:
оказавшись голым, цивилизованный человек разом теряет уверенность в себе.
Потому-то пленников в тамошних лагерях да застенках первым делом раздевали.
Очень точно. Дмитрий поднялся и опоясал чресла творением собственных рук,
подумав при этом, что предпочел бы обмотать лоскутьями сбитые ноги, начихав
на все приличия. Экономно поливая водой из кувшина, он умылся - липкий
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг