Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
вдумайтесь!
     - Ну  а  теперь  вопрос  от  господина  Сарафанщикова  из   Кулумды   и
многих-многих других. Вообще-то  мы  скоро  будем,  ха-ха-ха,  юбилей  этого
вопроса отмечать! Но у нас традиция, каждый раз отвечать  на  него.  Или  мы
сами, или наши гости... Он спрашивает, а зачем Арендаторам нас Арендовать?
     - Это хороший вопрос. Он  требует  развернутого  ответа,  и  мы  его  с
огромной радостью всегда готовы дать. Господин Сарафанщиков  и  другие,  кто
еще не успел,  может  найти  мою  книгу  "Разумы  встречаются",  полную  или
сокращенную, она есть в издании даже для школьников как учебник, и есть даже
аудиоиздание,  для  слепых  и  слабовидящих,  а  для  глухих  и  немых  есть
видеоиздание с сур-докомментарием, ну то есть когда  руками,  и  вот  сейчас
готовится издание для слепоглухонемых. Ее раздают бесплатно, и она  есть  во
всех  отделениях  Арендного  Комитета,  и  во  всех  книжных  магазинах,   и
практически библиотеках. Переведена она на все языки мира, которые еще есть.
Даже  имеются  издания  для  верующих,  специально  совмещенные  с  Библией,
Кораном, Торой, Ведами и Конфуцием. И в нем, то есть в ней, то есть в книге,
можно все очень подробно прочесть.
     - Хорошо... Вот тут у нас еще один вопрос от господина  Селиверста,  он
спрашивает,   помог   ли   эффект   тотальной   девитализации   согласно   и
добровольно...
     - Одну минуточку! Одну минуточку!  Слушайте,  Артем,  а  у  вас  другие
вопросы есть? Другие какие слушатели? В конце концов, практически у  нас  на
нашей территории не один господин Сильвлистер  проживает!  Или,  может,  вас
надо именовать господин Зильвербергер? Так прямо и скажите!
     - Разумеется, разумеется, у нас от других  слушателей  еще  туева  хуча
вопросов. Ха-ха! Но пока небольшой перерыв и - рекламная пауза!

                                                                           5

     - Ой мороз, моро-о-о-оз, не морозь меня!.. - тоненько,  но  с  чувством
выводил дядя Боря Дубинин, вольно откинувшись  на  спинку  сиденья  и  тремя
пальцами небрежно пошевеливая "палку".  На  пальцах  красовалась  ничуть  не
поблекшая наколка "БОБ" - память рабочегородковской юности. Это сейчас  коли
чего хочешь, а тогда и выпереть из школы могли за здорово  живешь.  Лихость!
Значит - три швейные иголки связывались, макались в авторучеч-ные чернила  и
р-р-р-раз!..
     Машина шла как по  шелку,  несмотря  на  то  что  дорогу  не  чинили  с
незапамятных времен. Тут был секрет, в который  даже  с  его  тридцатилетним
шоферским стажем влезть было трудно -  совсем  не  получалось.  Колеса-то  у
лайбоч-ки отсутствовали! Имелись какие-то широченные полозья, наполированные
до сияния, и боле ничего. Все  остальное  почти  как  у  людей,  кабина  там
роскошная, фургон, фары - только туалета не было, ну и  вот  двигатель  тоже
нелюдской, какая-то коробка  внутри  со  вздутиями  разными,  и  все,  но  в
двигатель он и не лазил. Если чего случалось, а на  его  памяти  было  такое
раз-другой, не более, занимались этим ихние механики... Припомнив механиков,
дядя Боря маленько поскучнел, но песню не бросил.
     - "А не моро-о-озь ме-и-ня, ма-е-го-о-о коня!.." - Песня была  любимая,
запевалась сама; правда, за голос нервный напарник чуть его  однажды  ручкой
заводной не саданул, так это...  Не  всем  же  Кобзонами  быть.  Где  Кобзон
сейчас, вот интересно... Что-то давно  не  появлялся...  Накатило,  что  ли?
Тьфу-тьфу, не к правде будь помянуто! Нашел о чем думать, пень старый,  хрен
с ушами!
     Машину слегка повело, и дядя Боря придержал "палку" уже всей  пятерней,
а левой достал платок и  вытер  лоб,  подглазья  и  шею.  Господи,  спаси  и
помилуй... Хотя Кобзону сейчас за сто, кажись, а говорят, после сорока редко
накатывает. "Говорят"... Да кто чего про это знает? Трепотня  одна,  языками
полощут, боятся, сволочи, а  полощут!  Хреноплеты.  А  если  честно...  Чего
бояться-то?  Это  сейчас  страшно,  а  потом...  Вот  на  Карабека  Осмонова
накатило? Накатило. Был человек, а стал...  Как  помер.  Ничего  не  помнит,
никого не узнает, то есть и узнает, и помнит, но как будто в  книжке  читал;
мимо детей родных проедет,  улыбнется  и  не  остановится.  Семья,  конечно,
сначала выла, и поощрительную пенсию когда получали, мать его  первое  время
чеки рвала, ногами топтала, по земле каталась. Причитала на весь  городок  -
у-у-у-у!" Мороз по коже. Она и до того знаменитая плакальщица была,  на  все
похороны большие приглашали,  из  глубинки  за  ней  приезжали...  А  сейчас
приглашают, у кого кто в Посредники попал. Отпеть...
     Сорок седьмой километр. Так, сейчас поворот паскудный, в прежнее  время
там вечно гаишник прятался. Все знали и все  равно  попадались...  Двигатель
загудел чуть громче, начинался подъем, даже при такой автоматике мух  ловить
не стоило.
     Выкатившись на гребень холма, дядя Боря чуть прижал клавишу на "палке",
и машина послушно притормозила; он утопил клавишу до  щелчка  и  остановился
совсем.
     Отсюда Базу было хорошо видно - и забор трехметровый  по  периметру,  и
шоссейку уже добротную, и все здания, белые, с черными сплошными окнами. Это
отсюда они черные, да и рядом, хоть носом  прижмись,  все  равно  ничего  не
видно. Зато изнутри в рамах как нет  ничего,  прозрачнее  стекла.  И  третий
корпус различался до гвоздика.  Самый  здоровенный,  как  стадион,  с  этими
панелями блескучими на крыше. А за дальним забором дорога в город, но по ней
только автобусы ездят с  Арендованными,  грузовикам  туда  нельзя  и  вообще
никакого другого транспорта.
     Интересно все-таки... Дядя Боря крепко потер лысину со лба на  затылок.
Ведь вот столько лет при технике, а ничего не понимает. Ни  как  машина  эта
работает, ни зачем они Базу эту выстроили... Аппаратуру какую-то  без  конца
туда  возят,  а  от  чего  она  работает  -  хрен  разберешь.  Ни  линии  от
высоковольтки, ни подстанции, ни кабеля... На третьем корпусе на  крыше  это
что угодно, только не солнечные батареи. И что они вообще там  делают,  поди
тоже разбери...
     Ладно, наше  дело  шестнадцатое.  Бабки  платят,  "палка"  крутится,  и
шандец.
     В долину он спустился на хорошей скорости и к воротам  хотел  подкатить
по-пижонски, но без  резины  ни  звука  не  было  такого  фэбээровского,  ни
тормозного пути. Скука, одним словом. Ворота открылись, как всегда, медленно
и беззвучно, и въехал он так же, хотя тут он уже как бы  и  не  при  деле  -
автоматика безопасности въезд контролирует, чуть попытка прибавить, и  сразу
же впереди такой щит на пару тонн - раз! Тоже  и  аповцы  стоят  с  пушками.
Говорят, заряд такой, что на максимуме не прошибает, не рвет, а сразу все  в
кисель, кости внутри в щебенку  дробит...  Дядю  Борю  опять  зазнобило,  но
управления он не потерял.
     За контрольной зоной его уже поджидал Посредник  из  диспетчеров.  Этот
был новый, прежде он его тут не видел, да и какая, хрен, разница: они  сразу
все как на одно лицо становятся... Куда деваются прежние, дядя Боря не  знал
и, если честно, знать не хотел.  Переводят  их,  и  все.  Как  и  остальные,
Посредник ловко запрыгнул в кабину, ткнул ключ в  приемник  и  уставился  на
экранчик "стукача". Дядя Боря ничего не различал там, но знал, что Посредник
увидит, что надо, и мысленно говорил ему: "А вот хрен тебе, и не простой,  а
в косу плетенный, с резьбой и насечкой!.."
     - Вы восемь минут стояли перед  спуском,  -  не  переставая  улыбаться,
серым голосом объявил Посредник. - Зачем, какая цель?
     - А показалось, движок стучит, -  охотно  отвечал  дядя  Боря.  -  Дай,
думаю, заглушу, потом снова запущу да послушаю...
     - Это  незначительное  нарушение,  -  тем  же   голосом   прервал   его
Посредник. - Это не ваша обязанность.  Это  обязанность  механика.  Об  этом
следует докладывать ему. Выношу  благодарность  за  заботу  о  механизмах  и
предупреждаю: суммой незначительных нарушений будет значительное нарушение.
     - Ну извините, я ж хотел как лучше, - понурил голову дядя Боря.  -  Так
вот всегда, хочешь-то как лучше... Э-э-эх, начальство...
     - Не следует обсуждать. У вас новое задание. - Посредник выдернул  ключ
из приемника и вставил второй. - Ваш  груз  следует  доставить  к  грузовому
помещению третьего корпуса.
     Дядя Боря вспотел так, как не потел никогда. Казалось бы, чего там,  ну
довез, и ладночки. А вот поди ж ты. Вспотел.
     - ...Ваш  ключ  уже  введен  в  машину,  двигайтесь  только  по  желтой
полосе,  -  говорил  Посредник,  -  у  грузового  помещения  остановитесь  и
развернитесь трапом к воротам,  ждите,  пока  появится  грузовая  команда  с
транспортером... Вы усвоили все?
     - Ага, - сказал дядя Боря. - Понял, не дурак.
     - Избегайте этого слова! -  неожиданно  повышенным  тоном  одернул  его
Посредник. - Оно некорректно и опасно!
     - Понял, понял! - ошеломленно  согласился  дядя  Боря,  хотя  не  понял
ничегошеньки.
     - Благодарим вас  за  понимание.  -  Посредник  улыбнулся  и  заговорил
прежним голосом: - Начинайте движение.
     Первый раз за два с лишним года  дядя  Боря  забирался  так  далеко  на
территорию Базы; обычно все кончалось у  въездной  зоны,  где  его  встречал
кто-то из Посредников и команда, перегружавшая  привезенное  на  специальную
платформу и увозившая ее в неизвестном  направлении.  А  тут  чего-то  прямо
такое доверие, как финскому президенту... Или  подловить  хотят?  Дядя  Боря
напряженно соображал, механически двигая "палку" в нужных  пределах.  Да  не
похоже... у них это просто, мигом бы выперли, а на молодого сразу бы  еще  и
накатило... Ну теперь-то уж что... Не отмажешься...
     Ничего такого  особенного  смятенный  разум  дяди  Бори  по  дороге  не
отметил. Правда, патрулей что-то многовато - по такой сравнительно маленькой
территории шаталось аж три группы, и ни одного Посредника, что было особенно
странно. А так все в пределах нормы.
     Но у третьего корпуса опять  пришлось  задуматься.  Никакой  команды  с
погрузчиком или встречающего Посредника там не было. А вот что было особенно
странно, грузовые ворота оказались  распахнуты  во  всю  ширь  и  пропускной
фотоэлемент, или чего у них там, вовсю мигал зеленым... Это что ж, въезжать?
Дядя Боря окончательно запутался и от тоски даже  тихонечко  запел:  "Девять
граммов в сердце постой, не зови...", но смолк и огляделся. Никто не  спешил
ему на помощь, и он решил действовать сам, на личный страх  и  личный  риск.
Надо ж все равно будет разгружаться. Ну вот и въедем. Если чего,  так  ихний
компьютер все равно не пустит, как на воротах...  Тихонечко  тронув  машину,
дядя Боря подал вперед и медленно-медленно прополз в огромный  проем  неярко
освещенного помещения. Как только  задний  борт  миновал  створ  двери,  она
плавно и неспешно опустилась, а глазок вновь замигал красным.
     Вот те и пирожки с  котятами.  Дядя  Боря  выматерился  и  даже  как-то
замахал руками, но тут же смолк и полез за термосом с чаем. Теперь уже  было
все равно. Попал так попал. Будем ждать появления кого надо.
     Полтермоса он прикончил, а никто так и не появлялся. В складе, или чего
там это у них, было пусто и темновато. Вдали  обрисовывалась  дверь,  а  так
больше ничего - ни окна, ни полок. Приоткрыв дверцу, дядя Боря выставил ногу
и подождал, но с ногой  ничего  не  случилось;  тогда  он  раскатал  трап  и
осторожно шагнул на него, а с него - на пол.
     Курить тут, как в машине и вообще при Посредниках, было нельзя,  но  он
уже привык и даже дома покуривал  все  реже,  разве  что  выпивая  с  Юркой,
соседом.  Поэтому  топтался  возле  машины,   разминал   ноги,   поприседал,
потягивался. И сам не заметил,  как  отходил  все  дальше,  а  потом  вообще
оказался возле той самой  двери,  и  толкнул  ее,  и  очутился  в  огромном,
высоченном  и  длинном  коридоре,  где  белые  лампы  выжигали  глаза,  а  в
матово-серых стенах не было заметно ни одной двери - на всю длину  коридора,
казавшегося километровым.
     "Вот это я попал... - выдохнул дядя Боря, ослепленно жмурясь и промокая
рукавом ползущие слезы. - Вот попал так попал..."  Он  кинулся  назад  и,  к
своему полному ужасу, не нашел  ни  малейшего  признака  двери.  Стена  была
гладкая, как стекло, если и была там щель, теперь он ее не видел...
     Сел дядя Боря на пол и посидел без всяких мыслей, только глаза  ладонью
прикрывал. Об увольнении он не думал, чего там думать, и к  бабке  не  ходи,
вычистят; о жене и детях тоже - дети-то уж взрослые,  у  младшей  вон  дочку
Арендовали, а сколько горя было поначалу... Думал он о другом. И чем дальше,
тем любопытнее  становилось  ему:  а  вот  когда  накатывает...  чего-нибудь
чувствуешь или просто раз - и уже нету?..
     Так бы все и кончилось этой мыслью или еще чем-нибудь, но  почувствовал
дядя Боря одновременно сильнейшее переполнение мочевого  пузыря  и  какое-то
странное давление на виски и лоб; если внизу давило постоянно, то  в  голове
давление то нарастало до боли, то  слабело.  Надо  было  искать  туалет  или
укромное местечко. "Пошли, - сказал он сам себе, - все равно  погибать,  так
хоть с удобствами..."
     Труся вперед на подгибающихся от страха ногах, он меньше  всего  думал,
откуда возьмутся удобства в этом тоннеле. Удобств для  головы  тут  явно  не
предполагалось, а было ей все хуже, и дядя  Боря  уже  почти  не  соображал,
когда перед ним странно,  четырьмя  сегментами,  распахнулась  вся  торцовая
стена коридора и  оттуда,  как  из  промытой  плотины,  рванулся  еще  более
ослепительный свет и режущий холод...
     Легкие рвануло, будто вдохнул метели.  Слезы  хлынули  ручьем,  как  от
слезогонки. Обдирая мокрые скулы, дядя Боря вытирал их и вытирал, а они  все
лились. Но и  сквозь  едкую  пелену  он  видел  перед  собой  огромный  зал,
тянувшийся вдаль, насколько хватало жмурившихся глаз.
     Весь зал, до самой едва видной торцовой  стены,  уставлен  был  низкими
решетчатыми не то клетками, не то корзинками из черного металла: они  стояли
на полу, на галереях, несколькими ярусами тянувшихся вдоль  стен,  странными
гроздьями свисали с высокого потолка,  а  от  них  тянулись,  извиваясь  как
живые,  оранжевые  кабели  с  белыми  пульсирующими  вздутиями.   В   каждой
клетке-корзине что-то лежало. Уже совсем автоматом дядя Боря  изо  всех  сил
протер  глаза  рукавом  куртки  и,  пока  зрачки   не   захлестнуло   опять,
вгляделся...
     Сначала ему показалось,  что  все,  кто  в  них  лежит,  мертвые  -  не
двигались, не говорили и вроде как даже не  дышали.  При  такой  толпище  уж
какой-то шум должен быть, а тут ничего, ни мур-мур...
     Потом дядя Боря шарахнулся назад. С перепугу.
     Молча, разом и опять совершенно бесшумно все лежавшие взлетели на ноги.
Он успел разглядеть, что ни одного взрослого среди них нет: сплошь пацаны  и
девчонки, да какие-то странные. Похоже, что все Арендованные!..
     Он не отошел еще от этой догадки  и  тут  же  шарахнулся  вновь  -  ему
показалось, что они разом и так же молча бросились на него.  Но  они  просто
разом вскинули руки. Через мгновение  они  сменили  позу,  потом  еще,  еще,
еще... Дядя Боря уже и соображать перестал, но кишкой улавливал - какая  там
зарядка, какой там спорт... Их всех,  несколько  тыщ,  а  может,  и  больше,
словно током било, и движения все были  какие-то  нечеловеческие.  На  одной
ноге стоит, одна рука вверх, другая вокруг шеи, а вторая нога загибается  за
спину и носком, да что там носком... всей ступней к затылку... И еще разное,
просто   разглядеть   не   успеваешь,   потому   что    скорость    убойная,
раз-два-три-четыре,  раз-два-три-четыре...  Ледяной  ветер  ходит  по  залу,
хлещет в лицо, покалывает, будто искрами, только странными, невидимыми.
     Веки у всех были сжаты, но своих корзин-клеток они ни разу не зацепили.
Ближние дети, видно было, открывали рты, но без единого слова,  одновременно
крутили головами и нагибали их, как птицы,  но  все  это  в  одном  страшном
беззвучии.
     Дядя Боря же подвывал тихонько. Голову ломило все  сильнее  и  сильнее,
глаза не слезились больше, а ссыхались, мышцы рук и ног сводило и дергало, а
спину словно заплетали колючкой... Творилось, чего он не понимал и в чем ему
никакой жизни не было, а помереть уже вполне было можно. Шатало его, мотало,
нацелился повернуться и ползти хоть, ноги не держали.
     Задом наперед пятился он к двери, боясь только наблевать здесь.  И  тут
вдруг все сразу кончилось. Угловатыми  комьями  дети  свернулись  на  доньях
корзин и опять замерли, словно камни. Ветер и боль не прекратились,  но  как
будто выровнялись - не рвало, а как будто придавливало. Можно было стерпеть.
Даже в мокрых штанах. До машины добежать, а там у  него  в  сумке  все,  что
надо...
     Когда дядю Борю железными пальцами взяли за локти и  накрыли  ему  лицо
светонепроницаемой маской, он уже собирался запеть.

                                                                           6

     "Дорогая Меруэрт, я обещал вам одно письмо, написанное от руки; вот оно
перед вами, первое и последнее. Жаль. Мне  казалось,  что  с  вами  я  вдруг
ощутил себя счастливым и  неуверенным,  заново  ощупывающим  весь  мир,  все
начинающим снова. Глупостью было даже на секунду подумать,  что  такие,  как
мы, могут быть счастливы в этом мире. Вам здесь так же тошно, как мне, и  вы
будете еще несчастнее, когда мы расстанемся окончательно, и  для  меня  это,
пожалуй, чувство, очень отдаленно напоминающее радость... Именно тогда  я  и
решил  окончательно  покинуть  вас,  когда  понял  -   теперь   единственное
оставшееся счастье можно вывести только из горя другого. А ваше горе так  же
драгоценно, как и ваша любовь, которой вы согрели эти два наших  невозможных
дня в том отеле на Стрэнде...

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг