АЛАН КУБАТИЕВ
АРЕНДА
Кате, увидевшей этот сон
Ничто не может помешать безумию
Стендаль,
"Воспоминания готиста"
1
Без костюма от Эда Бахчиванджи человек, сидевший в огромном кресле за
исполинским столом под сенью необъятного, как потолок планетария, флага,
ничем не отличался бы от побитой собаки. Будто для усиления впечатления
перед столом лежал китайский мопс. Голову с печально помаргивающими глазами
он уместил на лапах в позе неизбывной безнадежности, и даже бодро
закрученный бублик хвоста, родовая принадлежность китайских мопсов, был
словно размочен в протухшем чае.
Второй из двух людей в этой комнате не походил ни на какое животное, а
если и походил, то зоологи его еще не открыли. Возможно, сходство было
внутренним и проявлялось при острой необходимости. Насмешливый и бодрый, он
дымил огромной сигарой, а костюм его не приходился шедеврам Бахчиванджи и
Мак-Ларена даже троюродным: заношенный пиджак из гонконгского твида с
кожаными налокотниками, обвислые бежевые штаны-докерсы, а галстук из числа
тех, что дарят потехи ради на Рождество. Такая внешность могла быть свирепым
камуфляжем или злобным эпатажем, как угодно, и все же его присутствие в этом
гигантском кабинете было совершенно естественным - новый пивной кран в
старинном пабе смотрелся бы куда сюрреалистичнее.
Человек-Побитая-Собака сидел, закрыв лицо ладонями, и время от времени
свистяще вздыхал, а на выдохе поматывал головой и шептал: "Боже, боже,
неужели ты нас оставил... Неужто, господи?.."
Из-за ладоней он и заговорил.
- И вы абсолютно уверены, что не осталось никакого способа?.. -
Невнятные слова модулировались обломками прежней властности.
- Ни единого, - с непонятным удовольствием отвечал куривший. Сигара
описала небрежный зигзаг.
Ладони покинули лицо и опустились на стол. Глаза, открывшиеся свету,
были набухшими и красными, скулы влажно поблескивали, но сидевший в кресле
не собирался этого стыдиться. Лицо твердело на глазах, словно влага в тканях
замерзала под ледяным ветром.
- Что ж... - Глубоко вдохнув, он медленно, с усилием, как на уроке
медитации, выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. - Нам осталось...
- Ровно два часа пятьдесят три минуты сорок секунд... - с тем же
непонятным удовольствием отвечал куривший.
- Хорошо. - Его собеседник поднялся из кресла, сутуло дошел до окна,
завешенного плотной атласной гардиной, и остановился лицом к ней, не делая
попыток открыть. Потом сказал: - Вы на связи с Экспертным Советом?..
- Да, ваше высокопревосходительство. Пока линия отключена. Они
работают, но боюсь, так же эффективно, как мы с вами... Однако если
забрезжит хоть какая-то распоследняя идея, то я немедленно получу
сигнал... - Курильщик помахал крошечным телефоном.
- Замечательно. - Стоявший у окна повернулся и зашагал по кабинету. -
Скажите, Петчак, почему вы перестали звать меня по имени?..
- Теперь это не имеет ни малейшего значения, ваше
высокопревосходительство... - Курильщик вынул сигару изо рта и положил в
древнюю складную пепельницу, которую всегда приносил с собой. - Все же
обещаю вам, если мы останемся жить и работать в этом почтенном доме на не
слишком унизительных условиях, я расскажу эту дивную историю, которую вы,
очевидно, проглядели...
- Но работать ко мне вы все-таки пошли? - Каблуки его
высокопревосходительства терзали упоительно тусклый ковер, подарок
последнего шаха Турана. - А, Бенедикт?..
- И что с того? - Защелкнув пепельницу, Петчак с хрустом потянулся. -
Хоть в чем-то я вас подвел? Знаете, если бы вы успели подать в отставку,
многие ваши друзья остались бы вашими друзьями не из-за вас, а из-за себя.
Чтобы доказать себе, что они порядочные люди и служебное положение друга для
них ничего не значит. Прекрасный довод, не лучше и не хуже других. Но,
видите ли... Вы бы для них все равно значили меньше, чем они сами. А в нашем
случае... - Он ухмыльнулся. - Вы первый человек для двух третей мира. Вы
ставите задачу и шлете, как писал де Нерваль, "неразумное количество слуг"
решать ее. Но слушаете-то вы все равно меня...
- М-да. - Его высокопревосходительство на секунду замедлил шаг. -
Верно, честная вражда куда лучше слабой дружбы... Однако до чего же я вам
неприятен...
- Хотите, чтобы я еще раз ответил, что это больше не имеет никакого
значения?
- Нет, спасибо. Давайте лучше еще раз посмотрим, что у нас в сухом
информационном остатке...
Петчак саркастически изогнул правую бровь, развел руками и громко
позвал:
- Чингачгук!..
- Господин Петчак?..
Отозвавшийся квадрофонический голос был басовит и сердечен.
- Файлы "Сайгон", "Мотылек" и "Касабланка".
- Пожалуйста, произнесите мое имя еще раз, - та*' же сердечно попросил
голос.
- Чингачгук!..
- Пожалуйста, предложите второму зрителю произнести мое имя.
Его высокопревосходительство покачал головой:
- Ну ты зануда...
- После второй ошибки ваш допуск будет аннулирован. Спасибо, - с
искренней теплотой сообщил бас.
- Чингачгук!
- Господин Петчак и ваше высокопревосходительство, аудиопароли
идентифицированы. Спасибо. Ваш запрос выполнен.
Серый атлас гардины вдруг превратился в гладкий белый экран, который
через секунду стал большим куском осеннего поля, уставленного десятками
клеток, вольер, аквариумов и лабораторных столов с большими контейнерами.
Между ними стояли металлические стеллажи с приборами.
Трансфокатор стремительно поменял расстояние, и стало видно, что
участок обведен огромным желтым кругом, от которого поспешно отъезжали джипы
и автобусы, набитые людьми в защитных костюмах и масках. Через несколько
минут на экране остался только круг и все, что стояло внутри его.
- Это была стандартная мера безопасности, - пояснил Петчак. - Но нам
сообщили...
- Кто, Посредник?..
- Да, конечно, кому же еще...
- Кстати, сколько было сделано попыток допросить Посредника с
применением... ну, вы понимаете?..
- Семь, - любезно сообщил Петчак, - и все кончались одинаково.
Информация нулевая. При любой попытке даже определить степень обработанности
Посредники утрачивали пересаженную личность. Альфа- и бета-ритмы на
энцефалограмме предельно сглажены, все процессы тормозятся. Никакой мозговой
деятельности, кроме жизненно важных функций - дыхание, сердцебиение,
дефекация... Кормление полупринудительное. Если не поддерживать эти "овощи"
искусственно, с помощью систем жизнеобеспечения, пару дней спустя они
погибают. Двоих держат до сих пор, но изменений никаких, все очень
напоминает такую добротную кому, классические флэтлайнеры... И они погибают
тоже. А новым Посредником через полчаса после... м-м-м-м... развоплощения
становился кто-то из окружавших - критерии отбора и механизм пересадки
неясны абсолютно. Любая изоляция бесполезна. Метемпсихоз, так сказать...
Он усмехнулся и помахал сигарой.
- Ну а сейчас будет самое интересное... Следите за телеметрией...
Оба смотрели на экран и в сотый раз чувствовали, что дыхание
задерживается, что они пытаются поймать тот момент и, как сотни раз прежде,
не сумеют... Можно было смотреть с самым большим замедлением, можно было
раскладывать оцифрованное изображение на фрагменты и анализировать
мельчайшие различия, но итог был единственный, ни разу не поменявшийся в
двенадцати демонстрациях, состоявшихся в двенадцати разных странах Земли.
Робот-оператор скользил внутри крута, и установленные по желтой
окружности камеры снимали каждая свой сектор. Животные и насекомые, птицы и
пресмыкающиеся - этот странный зоопарк выглядел особенно нелепо среди пустой
ровной степи, словно претенциозный кадр из авангардистского фильма.
Суетились и встревоженно хрюкали свиньи, лисица бегала из угла в угол,
попугаи порхали в вольере, рыбы плавали в аквариумах; общий план давал
ощущение движения, разнообразного и непрекращающегося, подчеркнутого
мелькающими зелеными цифрами в нижнем углу экрана.
И вдруг все прекратилось. Снующие цифры словно высветили мгновенно
застывший виварий. Холодный ветер чуть теребил невысокую траву, и это было
единственное движение, уцелевшее в этом мире. Звери, словно- по команде
повалившиеся на пол клеток, птицы, пестрыми комками осыпавшиеся с насестов,
рыбы, всплывшие брюхом вверх, - это было последнее состоявшееся движение.
После него все были явно и несомненно мертвы.
- Ф-ф-фу... - Его высокопревосходительство перевел дыхание. - Сотый
раз, и все равно давлюсь...
- Да, - безмятежно согласился Петчак, делая какую-то пометку в
электронном блокнотике, - привыкнуть невозможно. Даже профессионалы в конце
концов ломаются. В молодости я протестовал против смертной казни не потому,
что мне было жалко преступников, а потому, что видел, в кого превращаются
исполнители... Ну что ж, давайте подведем итоги!
Положив сигару на полированный стол (у горячего конца медленно возник
молочный ореол, означавший загубленную полировку), он нажал кнопку блокнота,
а потом небрежно бросил его рядом с сигарой.
- Ни один прибор не зарегистрировал ничего. Никаких импульсов или
изменений магнитного поля. Ничего. Датчики на животных показали только одно:
в один и тот же миг у всех животных остановились дыхание и прекратились
обменные процессы. Никаких травм и ран, никаких повреждений внутренних
органов, кроме воспоследовавших. Время смерти приблизительно одно и то же,
за од-ним-единственным исключением... - он нервно хохотнул, - тараканы, эти
великие существа, умирали дольше всех! Почти семь секунд!.. Но умерли и они.
Надеюсь, ваше высокопревосходительство, еще одна цифра тоже задержала ваше
внимание. Пробы, взятые в пределах круга на глубину сто восемьдесят
сантиметров, показали полное отсутствие микроорганизмов, точнее, живых
микроорганизмов. Доктор Гиршман предложил новый термин - тотальная
девитализация.
Его высокопревосходительство болезненно сморщился.
- Да... И микробы тоже... Но, может быть...
- Нет, - с тем же странным удовлетворением предугадал вопрос Петчак. -
Посредник, до воплощения механик-водитель бронемашины мастер-сержант Хенрик
Гогоба, сообщил, что увеличить круг можно до любой величины вплоть до
окружности экватора и практически на любую глубину. Особенно унизительно
было то, что нам беспрепятственно позволили устанавливать любую аппаратуру и
делать любые замеры. Дескать, позабавьтесь... Вопросы о природе воздействия
остались без ответа. Вопрос о глобализации воздействия получил
утвердительный ответ. Все уточнения и попытки получить цифры остались без
ответа, вернее... - Петчак щелкнул блокнотом: -... Посредник ответил: "Не
видим необходимости в точных характеристиках. Ваша цивилизация неспособна в
данном случае создать средства защиты, и дело не в технологии. Стоит ли
терять время? Неужели вам недостаточно того, что вы восприняли с помощью
ваших органов чувств? Поверьте, они вас не обманывают..." - Отложив блокнот,
он добавил с нервным смешком: - Жена Гогобы требует пенсии по утрате
кормильца, а Министерство обороны обороняется, утверждая, что кормилец не
только вполне жив, но даже незаконно оставил службу...
Его высокопревосходительство так же нервно отмахнулся:
- Петчак, не до пустяков, пусть этим занимаются юристы...
- Сомневаюсь, что за час они придут к адекватному решению.
- Я сам юрист и знаю, что за семь минут до тотальной смерти они будут
обсуждать стратегию ведения процесса и наличие прецедентов... Но хватит.
Похоже, эти... новые хозяева точно знают, что такое жизнь, где она находится
и как ее извлекать. Хорошо бы научиться у них запасать ее и добавлять...
- "Искусство возможного", ваше высокопревосходительство, - ласково
напомнил Петчак. - Не стоит загадывать так далеко, хотя...
- Действительно не стоит. - Его высокопревосходительство резко
повернулся на каблуках и встал перед столом. - Ну что ж, Петчак! Вперед!
Через реку и в лес, как говорил Джексон Каменная Стена! Скрипя зубами,
говорим: "Да!" Будьте вы прокляты! Да! Чтоб вы за это заплатили так же, как
мы! Не тем, что вы забираете у нас, а тем, чего мы наглотались, - унижением,
ужасом, беспомощностью... Да! - Переведя дыхание и утерев яростный пот, он
хрипло добавил: - Надеюсь, они это слышат... Конец документа. А теперь,
Бенедикт, пока мы еще живы, расскажите-ка мне, чем же я перед вами
провинился, и посмот рим, успею ли я попросить у вас про...
Какое-то слабое, необычное и неприятное чувство заставило его
обернуться к Петчаку.
Мопс, грустно подремывавший, подскочил, тоскливо взвыл и метнулся под
стол.
В материалах Петчака не было ни слова о реакции животных на Воплощение,
почему-то подумал он...
Посредник недоуменно крутил в руках маленький телефон, потом положил
его на стол и точно так же отложил сигару.
- Повторите, пожалуйста, ваше согласие, - ровно попросил он, улыбаясь,
но брезгливо стряхивая пепел с твидового лацкана. - Если возможно, держитесь
формул, принятых вашей цивилизацией, дабы наше сотрудничество отныне
воспринималось вашими сопланетниками позитивно и не вызывало ненужных
реакций...
2
Сидеть за столом Руслан умел, и все равно за ним было нужно следить. До
срока оставалось полчаса, а его надо было накормить, одеть и посадить в их
проклятый автобус.
Лена проследила, чтобы он допил какао. Потом позвала:
- Русланчик! Надень курточку и возьми ранец, а я пока выведу Арника!
Руслан молча и сосредоточенно отхлебывал какао. Потом со стуком опустил
кружку на стол, повернулся и, как деревянный, зашагал к вешалке.
Трехлетний черный ризеншнауцер, прозванный за масть и мощь
Шварценеггером, звавшийся в собачьем паспорте, соответственно, Арнольдом, ну
а по-домашнему Арником, радостно подскакивал и басовито бухал, норовя
облизнуть все лицо сразу, но Лена уворачивалась и пристегивала к ошейнику
поводок. Раньше процесс был вдвое длиннее, потому что надо было еще
застегнуть намордник, чего пес терпеть не мог и яростно сопротивлялся, а за
выгул без намордника некоторые соседи загрызли бы насмерть и пса, и ее, и
Руслана. Пес ненавидел пьяных и наркотов и еще почему-то безошибочно выбирал
членов Содружества Социально Не-Защищенных (именно так писалось на их
листовках), то есть организованных бомжей и полубомжей, и гнал их со своей,
как он считал, территории, так что после каждого подвига их юристы являлись
и закатывали длинные угрожающие разговоры о предполагаемых процессах.
Избавиться от пса было бы самой черной неблагодарностью: он дважды спасал ей
сына.
Теперь все изменилось. Ненавидели их соседи по-прежнему, но теперь они
боялись ее настолько, что при встречах заискивающе улыбались и расхваливали
Арника за красоту и ум. ССНЗовцы вообще перестали появляться даже в соседних
дворах. Участковый мрачно козырял при встрече. Впрочем, мрачно козырять он
стал еще после того, как откровенно предложил ей переспать в обмен на
заминку очередного скандала, а она с отчаяния позвонила школьной подруге,
чей отец получил какой-то важный пост в Арендном Комитете. А потом
Русланчика взяли в Аренду... И все пошло как у десятков тысяч других семей
на этой забытой богом планете. Можно было кинуть опостылевшую работу,
платить любые деньги выученным в "Save the Children" няне и педагогу, да они
вскоре и перестанут быть нужны. Одно было плохо: Руслана увозили через
каждые сутки, и возвращался он вымотанным, спящим на ходу, а свозить его
отдохнуть было нельзя. По контракту они должны были находиться не дальше
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг