Решено было мобилизовать все силы и, по просьбе Окского синдика, начать
охоту ранее назначенного срока. Небывалое оживление охватило членов Об-ва.
Уже обсуждались все подробности охотничьей экспедиции, вооружение, костюмы.
В разгаре споров внезапно было получено сообщение о появлении
необычайного чудовища, напоминающего исполинского медведя, слухи шли и
значительно далее. Это несколько озадачило Ок-ских приключенцев, но так как
сообщение было слишком невероятно, а быть героем слишком заманчиво, все
наперебой рисовали себя вступающими в единоборство с хищником глаз на глаз.
Всем было известно сообщение газет о мнении зоолога Римма о породе
птиц, водящихся в окрестностях города, и профессор стал популярнейшей
личностью. Когда поэтому профессор Римм сам явился на собрание Об-ва и
изъявил желание участвовать и предполагаемой экспедиции, то его заявление
было встречено шумом одобрения и тотчас же единогласно он был избран первым
почетным членом Об-ва.
Решено было не откладывать поездки. Сроком был назначен следующий день.
8.
Пещерный медведь
Согласно тщательно выработанному плану, охотничья поездка должна была
занять несколько дней. Охотники направлялись в округ графства В., откуда
исходили тревожные слухи. По дороге они должны были сделать остановку милях
в пяти от города и посвятить первый день охоте за мелкой, в изобилии теперь
появившейся, дичью.
Не будем описывать торжественных проводов, устроенных гражданами Ок-да
бравым охотникам. Было уже за полдень, когда им удалось выбраться из города.
Разместившись по 2-4 на деревенских тележках, запряженных свежими, крепкими
лошадьми, члены "О-ва любителей охоты" быстро двигались по не совсем еще
просохшей весенней дороге.
Настроение было чрезвычайно приподнятое. Каждый заранее мнил себя
героем ожидаемой охоты. Зоолог Римм ехал вместе с председателем Об-ва
Дэвис-Дохерти, избранным предводителем. Уже невдалеке от города стало
заметно необычайное оживление на дымящихся, теплых, желтых еще от
прошлогодней травы, лугах. То там, то здесь, вспугнутые шумом, несшимся с
дороги, вспархивали отдельные птицы, путь перебегали маленькие зверьки,
вдалеке на синеющем горизонте неслись большие стаи неизвестных птиц.
Несмотря на отделяющее их расстояние, зоолог то и дело привскакивал с
места, открывая все новью и новые виды. Впрочем, у всех еще сильно шумело в
голове от выпитого вина, чтобы они могли серьезно отнестись к возгласам
профессора.
Спустя два часа охотники прибыли на ферму, лежащую несколько в стороне
от дороги, где их встретил заранее извещенный хозяин. Отсюда должно было
состояться первое выступление. Так как сейчас дело шло о мелкой дичи, решено
было разойтись всем в разные стороны, чтобы лишь к заходу солнца опять всем
вместе сойтись.
Первый день протек успешно. Изобилие дичи было таково, что всякий,
умеющий держать ружье и руках, настрелял бы гораздо больше, только не наши
охотники. Напичканные всякими правилами, поучениями и теориями для охотника,
охоты и стрельбы, они долго раздумывали и совещались, прежде чем выстрелить,
в то время, как дичь вылетала или выскакивала с шумом из-под ног. Все же
результаты были таковы, что, вернувшись на ферму, охотники могли состряпать
из убитой ими дичи великолепный ужин.
Следующий день они провели в поездке на дальний конец своей цели.
Разошедшиеся в своих мечтах о "настоящей охоте" на тигров, львов и пантер,
они, не доезжая до места своего назначения, были остановлены взволнованными
рассказами крестьян о бродящем здесь чудовище. Судя по сообщениям, это было
что-то вроде необыкновенных размеров медведя, с косматой шерстью,
кинжаловидными когтями, злобного и свирепого.
Им показали только этой ночью распоротую корову. Ее труп, страшно
изуродованный, с вывалившимися внутренностями, еще лежал там, где произошло
нападение. Всего более странным казался тот факт, что хищник совершенно не
боялся человека и появлялся даже днем, на виду у всех.
Зоолог Римм поспешил осмотреть почву, думая найти отпечатки следов, но
крестьяне так затоптали прилегающую местность, что это оказалось совершенно
безнадежным.
Кто это мог быть? Сообщения крестьян были слишком неопределенны и
фантастичны. Чем более члены "Об-ва любителей охоты" наслушивались того, что
им передавали жители, тем более расхолаживались их охотничьи инстинкты.
Дэвис-Дохерти собрал экстренный совет. Надо было устроить облаву на зверя.
Крестьяне однако идти с ними и оказывать им помощь в самой охоте
категорически отказались, ссылаясь на неимение оружия. Так они были
напуганы.
Окинув всех своих товарищей горящим взглядом, председатель вдруг увидел
вокруг себя множество бледных лиц, с плохо скрываемым испугом... После
вялых, нерешительных предложений, решено было устроить в полумиле от деревни
засаду с искусственной приманкой.
Однако, чем ближе дело было к вечеру, тем быстрее, под влиянием
деревенских рассказов, падало настроение. Первым, ссылаясь на неотложную
требу в соборе, поспешил вернуться и город викарий Д. Вслед за ним
заторопились, непрестанно поглядывая па часы, нотариус С. и хозяин
гостиницы, - первый ссылаясь на не терпящие отлагательства дела с двумя
клиентами, второй - на необходимость дать инструкции повару и прочей
прислуге гостиницы относительно новых постояльцев.
Несмотря на все прилагаемые сверхчеловеческие усилия председателя
Дэвиса-Дохерти, число остающихся быстро редело, и уже к концу дня из 19
человек оставалось только 7, считая и зоолога.
Молчаливый ответный блеск глаз, плотно сжатые бледные губы,
красноречивее всяких слов свидетельствовали о героическом решении оставшихся
докончить начатое дело. Растроганный Дэвис-Дохерти крепко пожал всем руки, и
все отправились на место засады.
Крестьянин-подросток притащил на веревке блеющего и отчаянно
сопротивляющегося козла и быстро удалился назад, опасливо поглядывая по
сторонам. Место, где расположились охотники, представляло собой поляну с
возвышающимися двумя-тремя сосенками, затем на некотором расстоянии шла
мелкая поросль кустарника и небольших деревьев, переходящая затем в лес.
Козел был привязан на длинной веревке, позволяющей ему свободно разгуливать
по поляне.
Сами охотники должны были расположиться под соснами, но прежде решено
было собрать хвороста для больших костров. Вскоре огромные горы сухого
валежника возвышались кругом.
Несмотря на то, что солнце еще не садилось и было светло, Дэвис-Дохерти
ради предосторожности велел развести большой огонь. Огромный костер в виде
полукруга с оставленным промежутком для прохода, внутри которого засели с
ружьями наготове охотники, запылал ярким пламенем, посылал в еще светлое
небо тучи искр и клубы черного смолистого дыма.
Решено было разделиться на две смены, по три человека каждая, не считая
самого председателя, который объявил категорическое намерение дежурить всю
ночь. Один в каждой смене должен был следить за костром, двое других - быть
на страже с винтовками.
Первая часть ночи прошла вполне благополучно. Незаметно дух охотников
поднялся. Постепенно вновь развязались языки. Несмотря на установленный
порядок смен, никто не спал. Лишь под самое утро первая смена растянулась в
предрассветном холодке у пригревающего костра.
Зоолог, учитель математики и профессор истории древней Греции попали во
вторую смену. Разговоры уже истощились. Дул холодный ветер. Зоолог, которому
выпало следить за костром, подбросил в огонь большую охапку хвороста.
Дэвис-Дохерти вскарабкался на сосну, где устроил наблюдательный пункт. Под
ним, сложив два здоровых сука верхушками накрест и воткнув их в землю,
учитель математики положил на этот самодельный прицел знаменитую винтовку
для стрельбы по слонам и крокодилам и, прислонясь к дереву, принялся
вычислять в уме кубичный корень из 17 897 356.
Профессор истории, после тщетных попыток найти общую тему с зоологом,
сел поодаль, погрузившись в размышления о древнем Олимпе.
Товарищи первой смены сладко похрапывали у костра. Кругом стояла
тишина. Незаметно дремота стала сковывать глаза стоящих на страже.
Одному лишь зоологу загадка хищника не давала покоя... Вдруг он увидел
каким-то путем уцелевшие при их возне с костром отпечатки огромных лап, по
виду медвежьих. Отпечаток был неясен, но далее ясно виднелись следы,
уходящие к лесу.
После истории открытия ледникового гуся, он ничто не считал более
невозможным. Оглянувшись по сторонам и на спавших товарищей, он осторожно
вышел на поляну, но и там следы были отчасти затоптаны, но далее опять
становилось как будто яснее. Римм вернулся для того, чтобы подбросить в
костер топлива, и погрузился в изучение следов. Это были несомненно следы
медведя с огромными заостренными когтями. Судя по глубине следа, можно было
заключить об огромной тяжести и величине их обладателя.
Зоолог удалялся все далее и далее. Вот клок шерсти, приставший к
кустарнику. Римм осторожно снял его и, тщательно рассмотрев, положил в
записную книжку. Незаметно профессор очутился в лесу. Наступающее утро
великолепно позволяло все видеть. На содранной коре дерева были ясно видны
следы когтей. Исполинские размеры особенно поразили профессора. Вот след
бешеной злобы зверя, - вырванная с корнем елочка, сломанная и исковерканная.
Необычайная догадка озарила зоолога. Он понял, что перед ним следы ни кого
другого, как ужаса и грозы первобытного человека, - "пещерного медведя"... И
в тот миг, как профессор вообразил себе картину встречи этого хищника с
нашим предком, он увидел перед собой его.
Роскошное сновидение между тем озаряло голову председателя.
Дэвис-Дохерти видел себя в Индии. Среди тропической природы джунглей, во
главе пышной вереницы охотников, восседал он на слоне рядом с индусским
раджей и величаво покачивался, готовый к встрече с бенгальским тигром. Вдруг
сбоку, из зарослей бамбука, слышится предостерегающий шорох, слон
настораживает уши, и в воздухе несется стальным броском огромное пестрое
тело тигра. Слон схватывает хоботом хищника, Дэвис-Дохерти вскидывает
винтовку, но мелькающий живой клубок затрудняет верный прицел, и... он
просыпается.
Все охотники, и том числе и часовые, вместе с тихо прикорнувшим
невдалеке козлом, сладко спали, похрапывая у погасшего костра, а впереди,
среди мелкой заросли кустарника, отчаянно вопя, несся зоолог. Зоолог, но в
каком виде!
Брюки висели клочьями, позволяя видеть нижнее белье тоже все в клочьях;
на животе висела оборванная цепочка от часов, за профессором, болтаясь в
воздухе, летел на резиновом шнурке котелок, а вслед за зоологом, четко
вырисовываясь на предрассветном фоне деревьев своей исполинской грязно-бурой
громадой, подняв кверху лапы с кинжаловидными когтями и сверкая маленькими,
близко посаженными глазками, шел исполинский медведь.
Председатель хотел крикнуть, встревожить всех, но понял, что нужно
действие решительное, молниеносное действие. И это время профессор добежал
до погасшего костра и растянулся почти перед настигнувшим его чудовищем. Еще
полминуты промедления - и зоолога более не существовало бы. Дэвис-Дохерти
сделал быстрое движение слезть, и увы... сук дерева медленно стал
подламываться, и председатель, сопровождаемый целым ворохом сухих сучьев,
свалился прямо на голову учителя математики.
Момент, и последний спросонья дернул курок установленной на прицел
винтовки. Пронесшись над головой упавшего зоолога, заряд угодил целиком в
тушу медведя. Это спасло Римма.
Медведь взревел, попятился назад, затем повернул к лесу и медленно
заковылял, оставляя за собой кровавый след.
Охотники, разбуженные всем происшедшим, и со сна не понимая в чем дело,
подняли беспорядочную стрельбу, козел жалобно блеял, зоолог продолжал еще
вопить о помощи, председатель стонал на земле, вывихнув слегка ногу...
Спустя полчаса крестьяне были свидетелями героических результатов
охоты. Медведь, очевидно, серьезно раненый, более не решится беспокоить
деревню. Однако, о дальнейшем преследовании не могло быть и речи, так как
вывих председателя Об-ва внушал опасения. Зоологу помогли переодеться и,
сопровождаемые радостными кликами всей деревни, охотники покинули ее,
направляясь в Ок-д. Римм перед отъездом захватил с собой тщательно срезанные
пласты глинистой почвы, на которой отпечатались следы исполинского медведя.
9.
Теория профессора Шнейдерса
Известие о возвращении охотников мгновенно облетело весь город. Слухи,
переходя от одного жителя к другому, непрерывно росли, разукрашивались
множеством вымышленных подробностей и принимали невероятный характер.
Возвратившиеся охотники были героями дня. Вышедший экстренный выпуск
вечерней газеты сообщал все детали необычайного приключения. Кроме того
газета приводила интервью о профессором Риммом. Не оставалось ни малейшего
сомнения, что дело идет о появлении давно исчезнувших видов, долженствующем
взволновать и поколебать весь мир.
На следующий день утренний выпуск сообщал новую сенсацию: профессор
Шнейдерс собирался сделать публичный доклад в "Обществе изучения физических
и естественных наук", где обещал дать исчерпывающую теорию необыкновенных
явлений.
Все эти сообщения взволновали весь город и еще задолго до начала
огромная толпа осаждала здание общества. Негодованию мистера Брукса не было
предела. Однако, он поспешил очутиться в ряду присутствующих.
Стрелка часов показывала ровно восемь, нетерпение и зале достигло
высшего предела. Наконец, президиум общества занял свои места. Встреченный
громом аплодисментов, профессор Шнейдерс начал говорить.
Слегка коснувшись взглядов прошлого на природу космоса, он перешел к
новым воззрениям. Обрисовал прогресс современного знания и остановился на
"неэвклидовой" геометрии, новой математике многомерного пространства. Уяснив
ее смысл, он перешел затем к теории Эйнштейна, ее опытному подтверждению и
остановился на событиях, происходящих в окрестностях Ок-да. Во время его
речи стояла глубокая тишина. Один лишь Брукс едва сдерживался, готовый
прервать своего противника выпадом раздражения.
Профессор говорил между тем:
"...Представьте себе, мы имеем геометрическую точку. Эта точка
идеальна, т. е. не имеет никакого измерения. Предположим, что эта точка
движется и оставляет след за собою; мы имеем тогда прямую линию. Прямая
линия имеет одно измерение - ее длину.
Предположим далее, чти эти линия двигается перпендикулярно самой себе,
мы тогда будем иметь оставленный ею след - геометрическую плоскость.
Плоскость имеет уже два измерения - ширину и длину.
Еще далее предположим, что и эти идеальная плоскость совершает движение
также перпендикулярно сама себе. Мы уже будем иметь пространство с его тремя
измерениями - длиной, шириной и высотой.
Ну, а далее - мы условились брать идеальные геометрические тела - далее
мы можем предположить, что и трехмерное пространство может двигаться, так
сказать, перпендикулярно само себе, оставляя свой след уже четырехмерного
протяжения геометрического тела.
Это кажется сначала весьма странным, но вот простой показательный
пример. Мы имеем две линии. Одну из них условимся считать В - неподвижной,
другую же - будем около одной из точек О - вращать. Как вполне понятно, эти
линии пересекутся. Мы можем даже сделать чертеж. Вот линии АВ, вот А В. АВ
оставим неизменной, а А В поворачиваем около точки О, но таким образом, что
АВ все более и более приближается, чтобы стать параллельной А В. И вот, мы
видим, что вместе с этим точка пересечения, назовем ее М, сначала помещается
на доске, затем отходит вбок, вот уже она будет где-то далеко на стене; я
поворачиваю еще, и точка М отойдет куда-то на улицу, в город, наконец, за
город. Чем более и более становится параллельною А В линия АВ, тем дальше и
дальше отходит пересечение M. При очень малой разнице от параллельности,
точка М будет лежать где-то вне пределов Земли, наконец, вне пределов
солнечной системы, даже в других звездных системах. Наконец, мы сделаем А В
и АВ совершенно параллельными. Где же они пересекутся? Мы говорим, что
направление линии пересекается в бесконечности. Вполне, я думаю, ясно для
всех, это видно из примера, что это возможно, если пространство само по
себе - замкнутое тело! Пространство имеет кривизну!..
...Для первого взгляда, вернее - для непривычного взгляда, - это не
вяжется как будто с общепринятыми представлениями. Но напомню вам следующее.
Вы все, конечно, изучали геометрию, где имели ли дело с известными прямыми
линиями, фигурами. Природа же не знает таких! В природе нет прямых линий,
нет идеально ровных плоскостей. То, что мы принимаем за таковые, лишь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг