Игорь КОЗЛОВ
ЧАКРЫМ
[Image001]
Граница проходила по бурной речушке. Берега - узенькие тропки, а над
ними взметнулись гладкие, отполированные дождями и ветрами гранитные стены.
Если стоять на дне каньона, то кажется, что там, наверху, эти стены
сходятся. На самом деле расстояние между ними метров триста.
К вечеру в каньон вползла гроза. И начальник заставы старший лейтенант
Ларин специально повел молодых пограничников "на обкатку".
- Ой, шо ж це таке?! - испуганно воскликнул долговязый солдат. -
Автомат прямо гудыть! А зараз искра с него соскочыла!
- Не волнуйтесь, рядовой Петренко, - спокойно сказал начальник
заставы. - Это горы, привыкайте... Повысилась электризация воздуха.
- А не убье? - Петренко тревожно глянул на темнеющее небо.
- Умелого пограничника ничто и никто "не убье", - усмехнулся старший
лейтенант.
Первый разряд ударил, как всегда, неожиданно. Молния на миг осветила
напряженные лица солдат. Гулкий громовой раскат потряс горы, звонкое эхо
заметалось между стенами каньона.
- Ну и ну!.. - восторженно прошептал кто-то. - Как в аду!
- Разговорчики! - строго одернул начальник заставы. - Во время вспышек
наблюдайте за поверхностью реки...
Гроза набирала силу. Гром грохотал не переставая, как автоматическая
пушка. На острых выступах заплясали огни Эльма.[1]
Грянул очередной раскат, и начальник заставы, напрягшись всем телом,
впился глазами в узкую горловину теснины, где блеснули странные вспышки -
сначала на сопредельной стороне, а потом - всего на мгновение позже! - на
нашей.
Он знал, такое бывает: от грозового облака вниз, почти невидимый,
медленно летит слабый разряд - "лидер". Он прокладывает ионизированный путь
для последующих, возвратных молний. Иногда "лидер" ветвится, и тогда
вторичные разряды, исходя из нескольких точек поверхности земли, сливаются
вверху в один поток.
Но эти вспышки не слились.
Старший лейтенант Ларин вспомнил, как третьего дня наблюдатель
докладывал, что на край плато за рекой выходили какие-то люди. И в его
сознании неожиданно, как сигнал тревоги, прозвучало хорошо понятное каждому
пограничнику слово "переброс". Где-то там, в глубинах мозга, заработали
невидимые часы, начавшие отсчет времени, а перед мысленным взором, словно на
экране, возник маршрут лазутчика. Он был уверен в правильности своей
догадки.
Сверху ударила молния, озарив все вокруг жутким голубоватым светом.
Гафар съежился от страха, не понимая, где сейчас находится: жив или душа уже
где-то там, на пути в рай после того, как адская машина стремительно подняла
его над черной бездной ущелья.
- Саиб, саиб...[2] - жалобно, как козленок, позвал он. Из темноты
выплыла огромная фигура Кадыр-хана.
- Здесь я, Гафар. У тебя все в порядке, ноги целы?
- Кажется... О аллах, дай мне силы! Командон-саиб, разреши, я совершу
священный намаз?
- Нет. Ты же знаешь, аллах освобождает путников от молитвы. Нам нужно
спешить.
Кадыр-хан помог юноше отстегнуть ранцевый реактивный двигатель.
- Неси его за тот камень. Там мои лежит. Спрячем - они еще пригодятся.
Гафар дрожащими руками схватил баллоны, потащил за валун. Кадыр-хан
включил фонарик, пятном света указал, куда следует положить. Затем достал из
рюкзака свернутую в трубочку серую материю, скользкую, непромокаемую. Они
тщательно укрыли перенесшие их через каньон аппараты, забросали мелкой
щебенкой.
- Пойдем, - сурово сказал Кадыр-хан. - С рассветом мы должны выйти на
гребень.
Гроза бушевала, яркими вспышками освещая дорогу. Впереди лежало
мертвенно-белое пространство, окруженное со всех сторон снежными вершинами.
Дул сильный холодный ветер, но им было тепло в этих диковинных костюмах. Как
их назвал янки? Скафандры... Кадыр-хан криво ухмыльнулся.
...Он ждал их тогда у входа в пещеру всю ночь. Но только под утро на
тропинке из мрака появился маленький караван. Первым шел рыжий Фред, давний
партнер Кадыр-хана по переброске наркотиков в Пакистан, за ним еле волочил
от усталости ноги неизвестный чужеземец. Два сухощавых горца-пуштуна несли
на носилках объемистый тюк. Замыкал колонну худой юноша с лицом аскета.
- Салам алейкум, - переводя дыхание, сказал Фред. - Трудный теперь
путь. С хребта на хребет. В долинах сарбазы[3] гарнизоны разбили. Неуютно у
вас стало...
Кадыр-хан промолчал. Поздоровавшись с гостями, повел их в пещеру, где
на углях стоял горячий чай. Таков обычай: сначала путника накорми, напои,
обогрей, а потом уже о делах расспрашивай.
Пришельцы с жадностью набросились на лепешки, обжигаясь, прихлебывали
кипяток. Насытившись, Фред и голубоглазый "инглиз" отозвали Кадыр-хана.
- Большое дело нужно совершить, - торжественно сказал Фред, когда они
уселись на принесенный тюк. - Этот человек, - Фред кивнул на "инглиза", -
специально приехал из Америки. Он там в конторе работает, которая разведкой
занимается. Они о тебе знают...
Кадыр-хан молча кивнул головой.
- Неверные через реку мост строят, слышал? Повезут по нему трактора,
машины, зерно... Совсем плохо вам будет! Дехканин что собака - кто
приласкал, тому и служит. Что думаешь?
- Пожалуй, так, - сдержанно ответил Кадыр-хан, догадываясь, куда клонит
Фред.
- Мост нужно взорвать... Но с нашей стороны не подойдешь - на равнине
всюду сарбазы... Этот бача,[4] Гафар, учился в специальном лагере. Он
умеет... Мы хотим, чтобы ты провел его через горы, подошел с тыла...
- Фред, я похож на безумца? - усмехнулся Кадыр-хан. - Ты меня сколько
лет знаешь?.. Скажи, зачем мне голову в капкан совать?
- Ты неправильно понял. Парень этот фанатик, раньше в медресе учился.
Ему внушили, что он "острие аллаха". Гафар готов принести себя в жертву во
имя аллаха. Но такой человек хорош на последнем этапе операции. А к месту
его должен доставить умный поводырь. Ты. Сам уйдешь тем же путем. Пятьдесят
тысяч получишь... Но самое главное: принято решение - после успешной
операции забрать тебя отсюда в контору. Будешь консультантом по особым
акциям. Хватит тебе по горам скакать. Пора перебираться в цивилизованное
общество.
- Все продумано до мелочей, - вступил наконец в разговор "инглиз". -
Смотри... - Он достал карту.
- Товарищ старший лейтенант, а вы не предлагаете альпинистскую
авантюру? - По чуть заметному напряжению в голосе начальника пограничного
отряда полковника Шрамова Ларин понял, что его сообщение принято всерьез.
- Никак нет, - как можно увереннее ответил он. - Нарушителя нужно взять
именно сейчас, на плато. Иначе утром он встанет на маршрут, и тогда придется
блокировать весь район. Посмотрите сами, оттуда веером расходятся хребты. По
какому он пойдет?.. - Ларин знал, что прямо перед начальником отряда висит
на стене большая карта.
- Хорошо... - после небольшой паузы снова заговорил полковник. - Но
разве один вы сможете совершить такое восхождение?
- В отрядном госпитале служит лейтенант Белов. Я его знаю, когда-то, в
юности, ходили в одной связке. Нужно срочно доставить его на заставу.
В 00 часов 17 минут Колю Белова разбудил посыльный из штаба.
- Приказано срочно доставить вас на заставу старшего лейтенанта Ларина.
Машина ждет.
За рулем сидел сам начальник автотранспортной службы капитан Пахомов.
- Иван Петрович, вы что, угробить меня хотите? - недовольно буркнул
Белов, когда "уазик", подпрыгнув на ухабе, вылетел на рокадную дорогу. - Что
там у Ларина... внезапные роды?
- Не знаю, Коля, - не оборачиваясь, сказал капитан. - Велено за час
домчать.
...Автомобиль влетел во двор заставы, фыркнув, остановился - от
двигателя валил пар.
- Приехали, - опустошенно произнес Пахомов и откинулся на сиденье.
Едва Белов вылез из кабины, к нему подбежал дежурный, отдал честь,
торопливо сказал:
- Товарищ лейтенант, вас ждут в канцелярии.
Ларин, освещенный яркой лампой, стоял в центре комнаты.
Он был в штормовом костюме, на ногах - мягкие ботинки из прочной
прожиренной юфти, подбитые стальной оковкой - триконями. Николай сразу
заметил, что в углу лежали ледорубы, рюкзаки, бухта основной веревки,
репшнур с карабином, связки крючьев.
- Здравствуй, Сережа. Что это ты вытаскиваешь людей из постели посреди
ночи? - шутливо начал он.
- Здравствуй, Коля... Давай сразу договоримся: мы в армии, а не в
альплагере на Кавказе. С этой секунды я для вас старший лейтенант Ларин, вы
для меня - лейтенант Белов.
- В горах все равны. Ты что, забыл?
- Мы с вами идем не просто в горы, а на боевое задание...
Как стремительно меняется погода в горах! Кончилась гроза, и сразу
навалился туман, тяжелый, плотный. Все утонуло в нем - и горы, и небо, и
камни под ногами.
- Как теперь быть, саиб? - взволнованно спросил Гафар.
- Надо переждать. К утру ветер подует, разгонит.
Они нашли плоский камень, уселись, прижавшись друг к другу. Кадыр-хан
сразу захрапел, провалившись в сон. А Гафар таращил глаза в темноту, думал о
своей жизни и взывал к богу, мечтая о скорой встрече с ним.
...Гафар учился в медресе, школе богословов, когда нечто необычное
произошло в благословенном Кабуле. Толпы ликующих людей ходили по улицам,
они кричали что-то о свободе, о власти народа. Имам приказал закрыть ворота,
собрать всех в мечети. Они молились аллаху, просили успокоить толпу, изгнать
злого духа, вселившегося в нее.
А ночью их вывели из медресе и повели в горы - "путем аллаха". Они шли
несколько дней, сбивая в кровь ноги, страдая от холода и голода, пока не
попали через границу в Пакистан. Здесь, в Пешаваре, обосновалась секта
"Джамиате ислами". Ее верховный улем Бурхануддин Раббани в первой же
проповеди заявил:
- Я призываю вас к священной войне за веру!
Вскоре в лагере богословов появились военные инструкторы. Началась
муштра, по сравнению с которой занятия в медресе казались раем. "Борцов за
веру" гоняли по горам, заставляли вплавь перебираться через бурные реки,
учили стрелять из всех видов оружия, преподавали минное дело..... А если в
душах появлялось сомнение, тут же рядом возникал имам.
Гафар с детства привык слепо повиноваться имаму. К тому же он твердо
знал: земная жизнь только временная игра, лишь в будущей, загробной жизни
человек обретет постоянный "дом пребывания". Значит, нужно быстрее
стремиться туда. Ведь сказано: души воинов, певших на поле брани во время
священной войны, сразу, не отчитываясь за свои дела, войдут в рай.
...Кадыр-хан громко храпел. Проблемы загробной жизни его явно не
тревожили.
Такого восхождения Ларину никогда не приходилось делать. Он выложился
весь, без остатка. В атом восхождении было все: и спортивный азарт, и
гордость за то, что, может, ни один альпинист в мире не совершал ничего
подобного, но самое главное - было понимание цели: нужно к рассвету
перекрыть плато, иначе враг уйдет, растворится в лабиринте хребтов и
отрогов, и тогда на его поиски потребуется во много раз больше сил и
средств.
Сергей вбил очередной крюк, встал на него ногой и попытался расслабить
уставшее, измученное тело.
Сквозь протяжный вой ветра слышался металлический скрежет. Это вслед за
ним неутомимо лез вверх Белов.
Всего двадцать метров до полки, до надежной опоры. Эти последние метры
требуют полной самоотдачи и спокойствия. Нельзя торопиться, нельзя притупить
бдительность. Ларин видел однажды, как на последних метрах стенки сорвался в
пропасть опытный альпинист, совершавший разведку маршрута. Он знает, почему
такое случилось, и сейчас должен учитывать все. Он не имеет права проиграть.
Снизу из темноты выплыла голова Белова.
- Хоп!.. - хрипло сказал он
Это была команда: нужно снова подниматься, преодолеть эти проклятые
двадцать метров.
Ларин нащупал руками трещину, сильными ударами молотка вогнал крюк.
Затем ухватился за него, подтянулся, болтая в пустоте ногами, уцепился за
выступ... Через полчаса его пальцы легли на край карниза. Он подтянулся и
рывком выбросил тело на плоскую узкую полку. Это последнее резкое движение
доконало его - Сергей уронил голову на мокрый скользкий камень и застыл в
изнеможении.
Прошло несколько мгновений, но они показались Ларину вечностью. И вдруг
где-то на периферии сознания возникла ощущение опасности. Сергей вздрогнул,
открыл глаза. Темнота немного расступилась, и он увидел дикую тропу, выбитую
копытами архаров, на которую, наверно, никогда не ступала нога человека.
Беспорядочно разбросанные валуны преграждали выход на плато. За ними
проступали неясные очертания крутых склонов.
Радость, необузданная радость охватила Ларина: забрался, он все-таки
забрался сюда!
Неожиданно один из валунов двинулся на него...
Памир - это искаженное санскритское слово "Паймур", что означает
"Подножие смерти". В точности этого названия Белов убедился на собственном
опыте. Когда Ларин привел его к стенке и определил траверс, или, как говорят
военные, "поставил задачу на движение", то первое, что хотелось сказать;
"Сережа, ты что... с ума сошел?" Но перед ним был не Сережа, а "старший
лейтенант Ларин", поэтому Белов ответил коротко: "Есть!"
Начало восхождения было стремительным. Ларин встал на его плечи и вбил
первый крюк. Сначала Белов нормально выдерживал темп. Но вскоре дыхание
стало сбиваться, а потом все слилось в один дурной сон: вой ветра, скрежет
шипов по скале, гулкие удары молотка, загоняющего крюк или обивающего острую
грань... И все время ведущим шел Ларин. Белову оставалось лишь удивляться,
откуда берутся у Сергея силы, потом с нетерпением ждать, когда тот
выдохнется: это даст хоть несколько минут желанного отдыха. Временами ему
казалось, что он, Николай, не выдержит, сорвется вниз. Но веревка,
связывающая их, настойчиво ползла вверх. И он, скрипя зубами, лез, цеплялся,
карабкался... Как вдруг там, наверху, что-то произошло. Страховка обвисла,
задергалась в разные стороны. "Что он делает?" - стараясь не поддаваться
панике, думал Белов. Как врач, Николай хорошо знал признаки горной болезни:
неестественное возбуждение, суетная жестикуляция, беспричинное веселье...
Этого еще не хватало!
Перед рассветом ветер принес с вершин массу сухого колючего снега, но
туман разогнал. Видимость улучшилась, и Гафар решил, что теперь можно
продолжать движение.
Он прикоснулся к плечу Кадыр-хана:
- Саиб, саиб... Туман ушел.
Кадыр-хан открыл глаза, широко, протяжно зевнул.
- Надо перекусить, - спокойно сказал он.
Кадыр-хан развязал мешок, достал брикеты прессованной баранины, сыр,
хлеб.
Насытившись, они обогнули каменистую гряду и вышли на ледяное поле,
припорошенное свежим снежком.
- Нужно связаться... Могут быть трещины... - неуверенно промолвил
Гафар. - Так учили...
- Трещину увидим. Снег тонкий, - недовольно проворчал Кадыр-хан; ему не
хотелось, как собаке на поводке, идти впереди этого сосунка.
Кадыр-хан сделал несколько широких шагов по гладкой поверхности и тут
же, вскрикнув, провалился в пустоту. Он съежился, ожидая неминуемого удара,
но тело с плеском погрузилось в ледяную воду. Вот тогда по достоинству
оценил Кадыр-хан заморский скафандр: капюшон, ботинки, перчатки составляли
единое целое, практически непроницаемое снаружи. Только лицо обожгли
холодные брызги. Почувствовав под ногами опору, Кадыр-хан поспешно повернул
до отказа рычажок электрического обогрева.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг