Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
путешествие на Гавайи. Вот тебе и беззаботная жизнь в чудесном  Гонолулу.  И
как незаметно все случилось! Ну разве мог он такое ожидать?
     Настырная боль еще  сильнее  сжала  сердце  Сорокина.  Мечты  испуганно
метнулись прочь. Факт,  не  лежать  ему  на  бархатном  прекрасном  пляже  в
Вайкики, рядом с красивыми, элегантными женщинами, и тихий океанский  прибой
не будет нежить его тело! А главное, что  запоет  Эрге,  когда  увидит  свою
Гину? Ух! (У Сорокина похолодело под мышками). Убьет, уничтожит!
     Сорокин едва не  упал  в  обморок,  когда  Гина  в  ресторане  спокойно
преподнесла чертову новость  о  том,  что  в  Гонолулу  ехать  передумала  и
намерена отправиться из Сан- Франциско к Эрге, на Алеутские острова.
     Трудно представить, никак невозможно, это  же...  и  главное,  спасения
нет! Ну что ему остается делать? Он хорошо знает Регину Марич, ее упрямство,
и вообще - как он смеет перечить, денег же у него ни  цента!  Ох-хо-хо.  Вот
угодил, так угодил.
     Сорокин перестал теребить бородку - поправил шляпу, встряхнулся  и  еще
раз посмотрел на гавань. Сто чертей его матери - надо все же искать капитана
"Атлантиды". Тысячу ему болячек в печень!
     Сорокин тронулся с места и направился вдоль гавани, минуя  пакгаузы,  в
бухту, где стояли на якоре шхуны.
     Через полчаса, обливаясь потом и проклиная в душе все на свете, начиная
с палящего солнца и кончая днем своего рождения, он увидел наконец на рейде,
среди леса мачт и парусов, голубую "Атлантиду". Шхуна лениво покачивалась на
синей, спокойной поверхности океана.
     Взял лодку. Подплыл к "Атлантиде". В сотне  метров  поднялся  на  ноги,
крикнул, составив рупором ладони, вахтенному:
     Эй, ты, мистер, соленая душа, капитан где будет?
     Вахтенный лениво посмотрел в сторону лодки, смачно
     сплюнул и затем безразлично ответил:
     А тебе, обезьяна, он зачем?
     В кости поиграть приехал. Нужен, раз спрашиваю.
     Матрос снова помолчал, перегнулся через борт, будто
     высматривая что-то на поверхности  воды,  а  затем,  выдержав  паузу  и
словно вспомнив, что ему задан вопрос, вяло бросил:
     На берегу.
     Без папаши твоего знаю, что на берегу. Где именно?
     Наверное, в "Золотом олене", или во "Встрече  друзей".  А  может,  и  в
"Пятнистой собаке". - И через минуту матрос  уверенно  добавил:  -  Найдешь,
коли охота. Спросишь Блондинчика Билла - любой ребенок покажет.
     Сорокин приказал повернуть лодку  к  берегу,  снова  проклиная  все  на
свете. В первую очередь Блондинчика Билла.
     Лишь к вечеру он нашел капитана "Атлантиды" в дансинге  "Синяя  волна".
Статный капитан в белом, тщательно  отутюженном  моряцком  костюме,  который
красиво и плотно облегал его крепкую фигуру, вдохновенно танцевал фокстрот с
черноволосой девушкой.
     Добросовестно дотанцевав последнее па, капитан вежливо отвел девушку на
место и тогда только подошел к Сорокину. Тот  отвел  его  в  темный  угол  и
шепотом рассказал о своем деле. Билл свел воедино выжженные солнцем брови и,
помолчав немного, спросил с легким удивлением:
     А какого вам черта, мистер, так захотелось в Лощину трех кряжей, да еще
в такое время? Впрочем, дело ваше, вопрос лишь, сколько? -  Капитан  подумал
еще с минуту и договорил спокойно и весело: - Тысячу долларов и  не  меньше,
мистер.
     Тропа с каждым  километром  становилась  все  более  угрожающей.  Топи,
скрытые  багульником  и  ерником,  все  ширились,  и  приходилось  осторожно
обходить зеленые  страшные  полосы.  Легкий  туман  фантастически  мерцающим
призраком колыхался над трясинами.
     Лючетан вел перед уверенно и смело,  заранее  чувствуя  опасные  места.
Вскоре все убедились, что без него в это время экспедиция вряд ли  выбралась
бы отсюда. Тунгус вел их такими зарослями, что без пальмы* продраться сквозь
них было невозможно. Он владел пальмой, как виртуоз,  одним  махом  рассекая
густые ветви.  Но  пальма  мало  помогала.  Лошади  часто  застревали  между
деревьями, и тогда от вьюков только клочья  летели.  Все  чаще  бросались  в
глаза вывернутые с корнем деревья, никак не  напоминавшие  таежный  бурелом.
Как ни странно, поваленные деревья лежали вершинами в одну  сторону.  Дальше
вверх по стремительной Маките,  притоку  Чамбы,  таежные  проплешины  начали
попадаться одна за другой.
     Экспедиция шла молча, не  обмениваясь  ни  словом,  устремляя  мысли  в
Страну мертвого леса.
     Когда лучи солнца разогнали туман, вдали на востоке показался двуглавый
хребет, закрывавший собой проход ущелья. На нем, казалось, не  было  никакой
растительности. Но тунгус приложил ладонь к глазам, пристально всмотрелся  и
глухо сказал, помотав головой:
     Там не надо ходить... Тайга.
     Горский взял бинокль. Тунгус не соврал. На хребте была  тайга,  но  она
лежала,  поваленная  страшной  космической  силой.  Профессор  повернулся  к
тунгусу.
     Куда же?
     Лючетан махнул рукой в сторону и без слов  свернул  в  густую  заросшую
седловину, яростно размахивая пальмой. Казалось, зарослям  не  будет  конца.
Кони окончательно выбились из сил.
     Длинный острый меч (Прим. авт.).
     Но неожиданно  впереди  заблестели  светлые  полосы,  чуть  дальше  они
расширились и затем широко, как занавес, разошлись в стороны.
     Все ошеломленно остановились, рассматривая странный пейзаж.
     Так вот она, легендарная, сотканная  из  сказок  и  причудливых  легенд
Страна мертвого леса, резиденция страшного "бога огня Огды"!
     На  десяток  километров,  насколько  хватал  глаз,  до  самых  неровных
коричневых хребтов, сжимавших с  двух  сторон  равнину,  безжизненно  лежала
выкорчеванная неслыханным ураганом  тайга.  Сожженные,  почерневшие  деревья
образовали  плотный  помост.  Сплетясь  черными  ветвями,  они  по  какой-то
неведомой закономерности указывали верхушками в одну сторону. Над гигантским
пожарищем висел ужасный покой. В небе не было видно было ни единой птицы. Ни
одно движение не нарушало страшную тишину. Слышно было, как бьется сердце  и
гудит в висках.
     И внезапно молчание нарушил тунгус. Он тихо, с ужасом прошептал:
     - Ой, чудо, чудо, как валил! Кончал... Всю тайгу - кончал...
     Для него  наступил  решительный,  переломный  момент:  идти  вперед  по
мертвым деревьям, лежащим на земле, словно трупы, дальше в  страну  могучего
Огды - или повернуть назад и с молитвой бежать прочь от страшного места?  Он
размышлял с минуту, не более. Увидел - смело  шагнул  вперед  высокий  белый
человек, а за ним, как за вождем, потянулись все его товарищи.
     Победило любопытство, что бывает порой сильнее  и  отважней  храбрости.
Тунгус опасливо, не чувствуя под собой ног, двинулся вслед  за  экспедицией.
Сердце его бешено колотилось в груди: он нарушил священное табу.
     Страна мертвого леса молчаливо, мертвым спокойствием встретила отважных
и неутомимых пришельцев.
     Десятые сутки разведывательный отряд Всесибирского  платинового  треста
во главе с инженером Люром пробирался по непроходимым дебрям Якутии.
     Вел отряд высоченный и очень худой мужчина-скелет по  фамилии  Трудлер,
вел сквозь такую чаще, что временами  члены  отряда,  закаленные  в  суровой
борьбе, с детства знакомые с жизнью в тайге, думали, что им вот-вот настанет
конец.
     Трудлер вел их в Туруханский край - ни разу  не  взглянув  по  пути  на
компас.
     Отряд составил Люр, набрав одних отчаянных храбрецов и  головорезов;  в
тресте никто ему не перечил - в разведывательную экспедицию никто другой  не
пошел  бы.  Потому-то  в  приказе  об  отправке  отряда  (на  поиски   новых
месторождений золота и платины) не были даже указаны фамилии рабочих. Больше
того, никто не знал, кто такой сам Трудлер.
     В тайге это было излишним: никто таким вопросом не задавался. Аборигены
тайги привыкли к тому, что у каждого есть свои личные, быть может,  страшные
и кровавые тайны.
     Трудлер ни с кем, кроме Люра, не разговаривал, точнее,  за  исключением
Люра никого не удостаивал ответом. Он целыми  днями  шел  вперед,  широко  и
вместе с тем очень осторожно ступая на землю, будто ощупывая  подозрительную
почву, и словно подсознательно  чувствовал  страшные  места.  Все  осторожно
продвигались  вслед  за  ним,  стараясь  ступать  именно  там,  где   ступал
проводник.
     Время от  времени  Трудлер  останавливался,  возвращался  к  рабочим  и
приказывал рубить ветви. Он ни разу  не  ошибся.  В  таких  случаях  впереди
всегда подрагивала зеленая предательская трясина.
     Продвигались довольно медленно, делая в сутки километров  двадцать,  не
более. Но и эти переходы отнимали последние силы и у  людей,  и  у  лошадей,
хотя лошади были нагружены только инструментом и едой.
     Отряд шел молча, почти без слов выполняя приказы, никто  даже  не  имел
охоты поинтересоваться, далеко ли ид
     ти, скоро ли конец пути. Никого не пугала дорога,  все  они  с  детства
привыкли к однообразному вою тайги, к ее зарослям, в которых,  если  поднять
голову, можно увидеть только клочки голубого неба.
     На одиннадцатые сутки, пройдя утром километров  пять,  Трудлер  свернул
налево, вывел отряд на берег безымянной таежной речушки и, оставив отряд,  в
одиночку пошел вперед.
     Все,  радуясь  неожиданному  отдыху,  дружно   разделись   на   берегу,
подставляя  тела  весеннему  солнцу,  по  которому  так  стосковались,  видя
последние десять суток лишь слабые солнечные зайчики.
     Отдыхали недолго.  Через  час  вдали  замаячила  высокая,  напоминавшая
аиста, фигура Трудлера.
     Люр поднялся навстречу  с  встревоженным  видом;  подойдя  к  Трудлеру,
спросил:
     Как?
     Все в порядке, - ответил тот и снова крикнул отряду: - Вставай! - Затем
опять обратился к Люру: -  Станция  работает,  все  без  изменений,  зимовья
только что-то не слыхать, может, застрял где, черт.
     Утомленный  однообразными  густо-зелеными  стенами   тайги   взгляд   с
наслаждением скользил по строениям, расположившимся на берегу быстрой реки.
     Небольшое становище состояло из продолговатого сруба из  свежей  сосны,
трех приземистых крепких лабазов  и  радиостанции  со  стройной  антенной  в
центре двора.
     Как только отряд вошел в ворота, все  без  сил  попадали  на  землю,  с
наслаждением ощущая под собой твердую почву, что уже не может угрожать жизни
и хищно заманить в зеленую страшную бездну.
     Обитатели становища, видимо, знали заранее, что сегодня должен  прибыть
отряд, так как сейчас же под навесом на хвое начали  готовить  обед.  Подали
огромный котел с борщом и бутыль водки. Каждому досталось по стакану  жгучей
жидкости, и она окончательно обезволила натруженные тела, расслабила  мышцы,
нагнала сон. Неохотно доели кашу и тут же вповалку разлеглись у котлов.
     Люр и Трудлер обедали в конторе. После обеда они вместе вышли из дома -
рабочие уже храпели под навесом.
     Руководители отряда постояли немного, потом посмотрели друг на друга  и
молча ушли со двора к берегу.
     Не доходя до воды, Трудлер остановился и протянул руку к мощным кедрам:
     - А вот и он!
     Люр  прищурился,  на  фоне  зеленой  стены  яснее  выделилась   фигура:
развалистым шагом к ним приближался парень - приемный сын тунгуса Лючетана.


     ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

     Эрге, как полоумный, метался по своему  кабинету.  Ослепленный  злобой,
натыкался на мебель,  забывая,  что  в  углу,  у  письменного  стола,  сидит
нарочито спокойная Гина.
     Как ненавистна ему теперь эта женщина! Что  ей  нужно?  Гадина!  Злость
текла из сжатых кулаков, поднималась вверх, до боли, как  судорога,  сжимала
горло.
     Эрге боялся, что не сдержится и набросится на Гину с бранью и кулаками.
     Знал хорошо, что совсем не грусть от разлуки с мужем погнала  ее  сюда.
Но даже не это вызывало злобу и лютую ненависть. Нет! Откуда  узнала  она  о
его делах, откуда такая точная  осведомленность?  И  именно  в  этот,  самый
ответственный момент, когда все готово к рейду.
     Сорокин! Конечно, он, только он мог раскрыть тайну. Мерзавец!  Понятно,
почему он так неожиданно заболел и остался на шхуне. "О, если бы ты оказался
здесь, у меня", - чуть не вскрикнул вслух Эрге.
     Гина же, притворно спокойная, кокетливо заложив  ногу  за  ногу,  будто
где-то в веселом уютном ресторане, молча следила за своим разъяренным мужем.
Вяло перебирала журналы на столе, с минуту пробегала  глазами  заголовки,  а
после снова  поднимала  голову,  словно  спрашивая:  "Странно,  вы  все  еще
мечетесь? Хватит, не стоит, честное слово",  и  снова  склоняла  голову  над
журналом.
     Эрге в конце концов все-таки сдержал себя. Усмирил  злость  и  перестал
метаться из угла в угол.
     Заложив руки в карманы, неторопливо подошел к Гине и так же,  как  она,
напустил на лицо притворно спокойное выражение, будто только что заметил ее.
     Решил, что лучше всего в этот момент одним махом положить конец игре.
     Остановился у ее ног (даже коснулся коленом носка приподнятой  туфельки
Гины) и ровным голосом, сохраняя на лице безразличное выражение, спросил:
     Тебе все известно?
     Гина ответила ему в тон, так же ровно и безразлично:
     Все.
     Абсолютно?
     Да.
     После этого ответа Эрге отодвинулся от ее ног, повернулся на каблуках и
зашагал из угла в угол, сухо бросая на  ходу  короткие  вопросы.  На  каждое
слово Гина отвечала так же сухо и коротко.
     Это глупо...
     Напротив...
     Конечно, Сорокин?
     Он.
     Мерзавец...
     Дело ваше.
     И снова через минуту Эрге остановился рядом с Гиной  и,  покачиваясь  с
каблуков на носки и обратно, спросил:
     Что же привело тебя сюда?
     Соскучилась.
     Эрге, не сдержав злости, воскликнул:
     Ложь!
     Гина засмеялась, встала и нежно потянулась к нему.
     Дорогой мой, чистая правда.
     Он грубо отбросил ее руки и снова яростно заметался по комнате.
     Брось играть, это не мюзик-холл. К тому же, ты играешь отвратительно  и
неестественно.
     Эрге замолчал на мгновение, ожидая ответа,  но  Гина  молчала,  склонив
голову над журналом. И это напускное спокойствие еще больше  разозлило  его;
он едва сдерживал себя, чтобы не вырвать журнал из ее рук.
     Послушай, - проговорил он, стискивая кулаки, - из твоего  плана  ровным
счетом ничего не выйдет. Мы на днях вылетаем,  а  ты  спокойно  вернешься  в
Сан-Франциско. Слышишь?
     Гина подняла голову, побледнела и, подчеркивая слова, бросила в лицо:
     - Слышу! Что ж, я полечу с тобой. А если ты заставишь меня вернуться  в
Сан-Франциско, в тот же день весь мир узнает о твоей авантюре. Слышишь?
     Такого  Эрге  не  ожидал,  даже  не  мог  себе  представить.   У   него
беспорядочно задергались щеки, и он ощутил, как все тело  охватило  терпкое,
похожее на испуг чувство - словно он незаметно для самого себя  очутился  на
краю бездны.


     * * *

     На столе дважды вспыхнули зеленые лампочки  и  резко  зазвенел  звонок:
сигнал из радиокабины.
     Эрге выпрямился, ничего не ответив Гине, и выбежал из кабинета.
     Торопливо  прижал  к  ушам  трубки,  услышал  знакомый   шепот,   сразу
отрезвивший его мысли:
     Слушайте... слушайте... слушайте... Вверх... вверх... вверх...
     Эрге побледнел - это был сигнал вылетать. Он изо всех сил прижал трубки
к ушам, не веря себе, но нет, трубки глухо и настойчиво повторяли:
     Вверх... вверх... вверх...

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг