- Почему ты не закричала?!
- Я испугалась. Она так громко дышала, скрипела зубами, закатила
глаза... - словом, я описала нашу старшую пионервожатую по кличке Липуха
Засоска, которая однажды упорно преследовала меня чуть ли не месяц, пока ее
не перевели в другой интернат для сирот.
- Бедняжка! - тетка обняла таким образом, чтобы я не видела ее лица,
так вспыхнула ее кожа пунцовыми пятнами. - Какой стыд!
- И руки у нее были холодные, как у лягушки кожа, и вином изо рта
пахло, - давила я на психику тетушки. - У вас вино в баре стоит, она пьет
тайком, а потом воды подливает.
- Хорошо. Я поговорю с ней, - тетка закурила. А это признак глубокого
раздражения.
- Но тетя Магда! Она же ни в чем не сознается. Скажет, что я вру, что
я - бессовестная лгунья...
Я уже ликовала в душе. И напрасно! Вечером обе женщины о чем-то долго
шептались в гостиной; меня никто не позвал. Фелицата осталась в доме, только
ее ночные агатовые глаза стали следить за мной еще пристальней: так ли она
глуповата как кажется?
Из-за страха, что меня скоро пристрелят, я стала плохо спать, учеба не
лезла в голову. Подружки мои были сплошь маменькины дочки, они ничего не
знали о жизни, о том, что люди - порядочное говнецо, и я ничего никому не
могла рассказать. Да и о чем мне, бывшей детдомовке, говорить с эклерами?
Не зная, что делать, я все ж таки продолжала тайком исследовать
проклятую сумочку: мало ли что! Все оставалось на своих местах: золотой
пистолет, резиновые перчатки, флакон в парчевом мешочке - может быть это яд?
Моя фотокарточка. Я пыталась понять, есть ли пули в оружии. Но не знала где
надо смотреть, где открывать... и вдруг! однажды нахожу на дне новенький
ключ. Я сразу узнала его - это был ключ от входной двери. Точнее - его
дубликат. Но ведь у Фелицаты уже имелся свой собственный ключ, значит этот
ключ-двойник предназначен кому-то другому? Кому? Ну конечно убийце!
Я перевела дыхание -следовательно, как только ключ исчезнет из сумочки,
мне надо быть начеку. Ключ от входной двери в нашу квартиру окажется в чужих
руках... Что будет дальше? А дальше вот что - меня специально оставят одну в
квартире, например тогда, когда тетушки не будет дома, а Фелицата возьмет и
уйдет за покупками. И тогда оно войдет в дверь, открыв ее запасным ключем.
Я бросилась к своей книжке-заступнице, достала сказки Перро,
зажмурилась и отчаянно ткнула пальцем левой руки в какую-то строчку.
Открываю глаза и с испугом читаю:
"Дерни за веревочку, дверца и откроется"...
Это из сказки о Красной Шапочке! Там дверь у бабушки не запиралась на
замок, и волк легко проник в домик и сожрал старуху.
Моя верная книжка подсказывала, что я на правильном пути - опасность
войдет через дверь. И дверь будет не заперта.
Я даже загордилась собой, дура.
Если бы я представляла какой ужас мне предстоит пережить на самом деле,
я бы не справилась: страх парализует волю. Но видимо, мой ангел-хранитель
был влюблен в эту печальную девочку с пепельной головкой и надутыми от
вечной обиды на небо губками.
Мы жили на четвертом этаже. Я вышла на тесный балкончик и принялась
размышлять с детским упрямством: итак, убийца войдет в прихожую и разом
отрежет все пути для моего бегства. Если привязать к перилам прочную веревку
для белья, то я могу спуститься по веревке во двор... высоты я не боялась. А
спорт сделал меня сильной... Ага, в чулане в прихожей как раз есть такая вот
подходящая веревка, и толстая, и длинная, и прочная. Она легко выдержит вес
десятилетней девочки. Но тут я сообразила, что убийца выбежит за мной на
балкон и запросто перережет ножом узел веревки и я упаду на асфальт. А нож у
него будет обязательно. Упаду и разобьюсь насмерть. Только мокрое место
останется.
Словом, везде - фиг!
Самое простое решение - выбежать на балкон и звать на помощь. Но я была
стеснительной девочкой - орать мне казалось постыдным, нет, уж лучше пусть
будет то, что будет, чем орать благим матом, решила я с максимализмом юной
души.
Что же делать в минуту смертельной угрозы?
Я еще раз внимательно оглядела балкон и заметила узкий кирпичный
карниз, идущий вдоль стены дома. Все-таки хорошо, что я не боюсь высоты!
Можно будет сначала встать на балконные перильца, оттуда шагнуть на карниз,
и, цепляясь за трещины, дойти до водосточной трубы, ухватиться за нее
покрепче и стоять молча и упрямо, пока не придет помощь... Да! нужно будет
успеть снять обувь, пробираться по карнизу в носочках, чтобы не сорваться.
И я опять загордилась про себя собственной смелостью и
рассудительностью, дуреха.
Но все случилось иначе - убить меня пришел человек, который не мог
следовать логике.
В тот день... до сих пор мурашки по коже... так вот, в тот день, когда
Фелицата привела меня из школы, тетушки Магды дома не оказалось. Где тетя?
Она в гостях, спокойно ответила мерзавка. Я насторожилась, она была бледнее
обычного, в уголках глаз тлели ночные огоньки, а слегка покусанные губы
выдавали скрытое волнение. Сейчас она скажет, что уйдет за покупками,
подумала я.
- Элайза, - она обращалась ко мне на английский манер, - я схожу в
магазины, а ты никуда не уходи, занимайся языком. Вечером тетя сама проверит
уроки.
Я промолчала. В тот раз служанка собиралась слишком долго и тщательно:
накрасила губы, промакнула вороные волосы надушенной салфеткой. Как я сейчас
понимаю, она готовилась к тому, чтобы когда все кончится, произвести хорошее
впечатление при даче показаний... Змеиные глазки кололи ледком, а прежде
всегда мертвенные, бескровные щечки вдруг окрасились приливом румянца. Кто
бы мог подумать, что жить ей оставалось чуть больше часа.
Она явно медлила, цепенела у зеркала, словно чего-то ждала - внезапно
грянул телефонный звонок, один, второй... и телефон смолк. Но Фелицата и не
собиралась снимать трубку - два звонка походили на условный сигнал. Быстро
завернув тюбик помады, она отпрянула от зеркала, и уже уходя, почти на бегу,
неожиданно потрепала горячей ладонью по моей стриженой головке. Какой
непривычный жест ласки! Все-таки стерве было не по себе - она-то, сволочь,
прекрасно знала, что мне сейчас предстоит.
Как только хлопнула дверь в прихожей, я сразу метнулась в ванную,
достала припрятанный ключ и открыла дверь в комнату Фелицаты. Так и есть! В
проклятой сумочке не было запасного ключа от квартиры. А вот револьвер на
месте. Это чуть успокоило... как будто меня должны были прикончить только из
этого оружия, дура! Фотокарточка тоже исчезла - ага! кто-то должен будет
узнать меня в лицо.
- Беги, беги! Полный атас, идиотка! - кричу я сейчас самой себе.
Я вела себя как полная дура еще и потому, что детский дом был тогдашним
моим представлением обо всем мире -из него нельзя убежать. Взрослые -
повсюду, а раз так, значит спасения нет нигде.
Как ни была я чутка, он сумел отворить дверь бесшумно и вошел в
квартиру на цыпочках.
- Привет, девочка! - сказал он весело. И показал грязные ботинки,
которые держал в левой руке - мол, вот почему так тихо. Я сразу поняла, что
это псих. Обритая наголо голова. Страшно оттопыренные уши в коростах. Белый
больничный халат, видный из-под короткого плаща. Голые руки-удавы в свежих
порезах и мазках зеленки. Рваные носки, из дыр которых лезли черные ногти. И
почему-то еще куча мух, которые влетели с ним в комнату! Несколько мух
ползали по черепу, и он их не чувствовал. И наконец глаза - одновременно
безумные и умные. Глаза психопата. Он почти не моргал. Веки словно
приклеены. Близость маленькой жертвы возбудила психа до состояния истеричной
веселости. Но я уже знала одного такого безумца Колю Бешеного - санитара из
изолятора в нашем интернате - и потому разом проникла в тайну безумия - он
до неистовой истомы, до испарины ненавидел женщин.
- А я не девочка! Я мальчик! - выпалила я в ответ.
- Но! но! но! - Он сел напротив меня за обеденный стол, где застал
меня, ворвавшись в гостиную, - и поболтал в воздухе немытым пальцем в пятнах
зеленки, - Здесь живет маленькая мерзкая писюха! - лицо психопата исказила
кошмарная гримаса.
- Вы ошиблись. Я мальчик, - сказала я с оттенком мальчишеского
презрения к девчонкам.
Он был явно сбит с толку моим упрямством и глядел с детской
недоверчивостью. На счастье, я была тогда коротко подстрижена и
действительно походила на мальчика.
- А где та мерзкая гадина, вонючка, писюха?! - крикнул он в бешенстве
и выхватил из кармана плаща медицинский скальпель, примотанный проволокой к
деревянной ручке.
- Такая черная? Высокая? - спросила я, скрывая ужас, и в панике чувств
описывая служанку Фелицату.
- Да, черная грязная волосатая писюха, - кивнул маньяк.
- Она в ванной спряталась, - и я приложила палец к губам, - тссс!
- А! Тссссссссс... - просипел он и осклабил страшный рот, где от зубов
остались лишь острые обломки, и заговорщически подмигнул безумным глазом, -
сыграем в ножички?
- Давай! - согласилась я с интересом, как положено настоящему
мальчишке.
- А ну, клади руки на стол! - От сумасшедшего исходила такая зверская
сила и страсть помешательства, что я положила ладошки на стол и растопырила
пальцы веером.
Он склонил голову, изучая руки, и насвистывая с исключительной
правильностью пассаж из оперы Мейер-бера "Роберт дьявол", поднял нож. Этот
свист напугал меня не меньше, чем скальпель. Я тогда таскалась с теткой по
операм и сразу узнала мелодию.
Кха! И безумец нанес лезвием серию молниеносных ударов между моими
пальчиками так, что нож ни разу меня не поранил. Он был в диком восторге от
своей ловкости и громко расхохотался.
Любимый тетушкин стол из карельской березы был безнадежно испорчен
адскими царапинами.
- Теперь ты! - Психопат протянул мне самодельный нож и растопырил на
столешнице свои страшные руки. Я взяла оружие двумя ручками, замахнулась -
если первый удар пришелся между пальцами, то при втором - лезвие скальпеля
вонзилось точно в мясо между указательным и средним, там где кожа
натягивается перепонкой. Я обмерла. Кровь брызнула на стол, но псих только
рассмеялся безумным хохотом: ведь я проиграла состязание в ловкости! С
полоумной радостью он вытащил засевшее лезвие из стола и из руки, и стал
лизать языком рану, лизать словно собака, лакающая воду из лужи. Только тут
я почуяла от безумца запах больницы. Едкий мерзкий запах отчаяния.
Внезапно зазвонил телефон - веселость психопата мгновенно испарилась. С
перекошенным от злобы лицом, он метнулся к аппарату на телефонном столике,
сорвал трубку и стал яростно кукарекать, лаять, мычать, выть, изображать
звуки задницы и быстро-быстро плеваться в телефонную трубку. Я тихонечко
встала из-за стола. Но не тут-то было!
Сокрушительным ударом разбив трубку об стену, и отшвырнув лохмотья
пластмассы, сумасшедший преградил мне дорогу. Нож оставался лежать на столе.
Опустившись на колени, умалишенный вдруг принялся по-собачьи обнюхивать
меня, жутко раздувая ноздри. Я тогда была невысока и, опустившись на колени,
псих близко-близко заглянул в мое лицо мутными глазами в красных прожилках.
Безумные дырки жадно всасывали частички моего детского запаха. И с каждым
вздохом психопат все больше и больше возбуждался: "Писюха! маленькая мерзкая
вонючка, шлюшка... писюхой пахне-е-ет!" Его колотило, как от озноба, зубы
клацали. На губах появилась пенка. Глаза почернели от бешенства. Изо всех
сил я ударила его по щеке и честных слезах выкрикнула: "Я мальчик! Мальчик!"
Почему я не взяла тот револьвер из сумочки?! Я же знаю - нужно только
прицелиться и нажать курок!
- Я мальчик! - И снова хлобысть его по щеке! Помешанный моргнул от
удара, первый раз моргнул!
И вскочил на ноги. Он был явно испуган моей оплеухой. Смущен и даже
растерян таким мальчишеским натиском.
- Пойдем пописаем, - предложила я с вызовом, продолжая разыгрывать
возмущение подростка, которого обзывают девчонкой.
- Пойдем, - маньяк разом стих и присмирел.
В длинном мешковатом свитере, который наползал на колготки, моя фигура
выглядела довольно бесполо. Вот если бы я была в юбочке... я бы, конечно,
погибла.
Я уверенно пошла к туалету, а проходя мимо ванной сделала знак - она
там... Псих осклабился и приложил оттопыренное ухо в болячках к двери: "А,
писю-ха-а-а..."
- Тихо! - Я приложила палец к губам, - услышит. Он тут же перешел на
шепот:
- Гадкая черная большая грязная писюха...
В его помешательстве было много от наивности малого дитяти.
В туалете я смело сказала: "Чур, ты первый!" Он подчинился игре, и я -
мельком - увидела все безобразие самца. Моего отвращения хватило
впоследствии чуть ли не на семь лет девственности.
Делая свое нехитрое дело, ненормальный был явно скован моим
присутствием. Страшные от корост уши покраснели, дыхание стало прерывистым,
он даже встал ко мне полуоборотом и потому спокойно отнесся к тому, что я
просто - бац! - вышла в коридор и даже прикрыла за собой туалетную дверь.
Выйдя на цыпочках в прихожую, я уже собиралась было распахнуть входную
дверь и пулей выскочить на лестничную площадку, но ангел-хранитель снова
спас Красную Шапочку - психопаты невероятно чутки, его не обмануть, услышав,
что жертва пытается спастись, он впадет в столь страшную ярость, остановить
которую может только пролитая кровь жертвы. "Нет, нет", - я быстро вернулась
из прихожей в гостиную, нож лежал на том же месте, - "Не смей трогать его
вещь!" - шепнула я себе, вышла на балкон и, понимая, что уже не успею снять
кроссовки, встала сначала на табурет, затем - на узкие перильца, а оттуда
шагнула на заветный спасительный карниз. Лишь бы дойти до водосточной трубы,
обнять ее крепко накрепко двумя руками и ждать помощи.
Я не успела и сделать шага, как психопат ракетой вылетел на балкон.
Увидев меня на карнизе, он снова был сбит с толку. С одной стороны, ничего
не стоило схватить жертву протянутой рукой, с другой стороны, он не понимал,
что я делаю на стене - сознание идиота оказалось поставленным в тупик.
Я сделала второй осторожный шажок по карнизу. Из под ног посыпались
камешки и кирпичное крошево и... боже! они падали вниз. Не надо туда
смотреть! Сумасшедший снова щерился полоумной улыбкой разбитого рта, он
принял происходящее за новую игру. Уверенно взобравшись на балконное
перильце и расставив руки, он принялся с дьявольской ловкостью лунатика
легко шагать взад и вперед по узкой металлической полоске, едва ли шириной в
три сантиметра, демонстрируя, что тоже запросто способен вытворять такие вот
штуки-дрюки. На -углах перилец он спокойно поворачивался на пятках, не
обращая внимания, что внизу четыре этажа высоты большого сталинского дома,
то есть, обычных этажей - больше чем пять. Сила его безумия была
поразительной.
Я ободряла чокнутого вымученной улыбкой и оттчаян-но цеплялась за
стенку - шажок, еще один шажок, еще... а вот и спасительная водосточная
труба! Я обняла ее с такой страстью, на какую способно только несчастное
сердце.
Теперь я была на безопасном расстоянии, и психопат мгновенно учуял
это, - он не сможет дотянуться до меня руками. А! Его реакция молниеносна -
прямо с перилец он делает уверенный шаг на карниз, где его нога в рваном
носке никак не помещается! Псих с силой давит на кирпич, часть карниза
откалывается и, потеряв равновесие, безумец срывается вниз. Странно, но я
вскрикиваю от ужаса, и что же! Тот успевает одной ручищей ухватиться за
балконное ограждение - падая, ухватиться! - без всяких усилий подтянуться
вверх и выбраться на балкон. "А, писюха!" - вскричал он голосом обманутого
чудовища и, схватив лыжную палку, - лыжи стояли на балконе - попытался
дотянуться до жертвы. Если б это были взрослые лыжные палки - сбить меня с
карниза ничего бы не стоило, но в руках безумца была детская лыжная палка:
бамбуковая тросточка с пластмассовым блюдечком. И все же алюминиевый кончик
свистел в воздухе буквально в нескольких сантиметрах от моей спины. Я изо
всех сил вжималась в стенку, обнимая трубу. Внезапно труба дрогнула. Глянув
вверх я в панике увидела что от моей тяжести часть трубы начинает рывками
выдираться из железных звеньев, как позвонок из позвоночника.
"Аррр.....рррр...уууу...", - клокотал от бешенства пенный рот безумца.
По лицу волной пошли судороги. Убедившись, что я вне досягаемости, он
прекратил попытки и умчался с балкона в гостиную - за ножом! Как ни было
страшно, но я разжала объятья вокруг хлипкой трубы и снова пошла по карнизу
прочь от балкона, все ближе и ближе к раскрытому окну соседней квартиры. И
вовремя! Психопат вернулся с длинным куском сломанной гардинной палки, к
концу которой он на ходу прикручивал проволокой свой жуткий скальпель,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг