поиски оказались тщетными. Никаких объяснений случившемуся граф не мог даже
предположить - чужому человеку пройти в графский замок было невозможно.
Прислуга? Да, она была многочисленна. Но это была потомственная прислуга, их
отцы и деды служили у Понятовских. Они работали здесь десятками лет и очень
ценили свое место. Это была одна семья. Пропажа талисмана произвела на всех
тягостное впечатление. Частные детективы - пять приглашений! - тоже не
смогли ничего распутать.
Эхо повел себя как человек, наученный горьким опытом и начал с того,
что определил сумму вознаграждения - 25% от найденного - и подписал с графом
юридически грамотный контракт, который оформлялся у юристов в Кракове.
Только после всех формальностей он приступил к поискам.
Деловая хватка юнца произвела на графа самое невыгодное впечатление, он
считал, что достаточно одного его слова.
Для поиска броши прежние приемы не годились: фотография молчала,
поскольку брошь не относится к миру живых. Место исчезновения так же
неизвестно, как и время похищения, поэтому отпадало и путешествие вспять.
Оставалось самое муторное - прослушать мысли всей прислуги замка.
Два дня Август добросовестно прочитывал всех, кого к нему приводили -
тридцать человек в первый день, двадцать пять во второй. Наконец перед Эхо
прошли все служащие графа до последнего человека. И он убедился в том, что
хозяин замка прав: все эти люди абсолютно честны. Тогда - как это было
неприятно - Эхо попросил знакомства с домочадцами. Граф только поморщился,
но не отказал. Результат тот же - ни один из Понятовских драгоценность не
похищал. Эхо подвел итог: всего Г09 человек! И только об одном единственном
человеке он не мог сказать ничего определенного. Он не чувствовал не только
его мыслей, но даже -настроения. Впечатление было таким, словно он был
закрыт от ясновидца непрозрачным экраном.
Это был слабоумный мальчик лет десяти-одиннад-цати, сын одного из самых
уважаемых слуг графа. Он будил графа по утрам, подавал кофе в постель,
помогал отходить ко сну. Несчастному отцу и его сыну в семье графа весьма
сочувствовали. Мальчик пользовался полной свободой; он мог заходить в любые
комнаты. Тем более, что граф часто уезжал. Мальчик был тих, аккуратен, ни в
чем плохом не замечен и потому не вызывал никаких подозрений. Словом, если
это он совершил кражу, то сделал это без всякого умысла, бездумно. Для него
брошь - сверкающее стеклышко и только. Так ворона несет в свое гнездо все,
что блестит... Это было единственное, что Эхо мог предположить в той
ситуации.
И он решил понаблюдать за ребенком.
Он специально остался с ним вдвоем в детской комнате графских детей,
где было полным-полно всяких игрушек. Сделал вид, что занят записками в
блокноте. Затем вынул из кармана золотые часы - их любезно одолжил граф, -
покрутил в воздухе на цепочке, чтобы привлечь внимание бедняги. Положил на
стол, вышел из комнаты и стал наблюдать в щель через дверь.
И точно - оказалось, что мальчик заметил часы. Он сразу взял их со
стола, подражая Августу, покрутил в воздухе на золотой цепочке, затем сунул
в рот... так он развлекался с часами больше получаса, а потом... потом
подошел к чучелу огромного медведя в углу - волосы зашевелились на голове
Августа - с удивительной ловкостью обезьянки взобрался на голову зверя. И
сунул часы в широко открытую пасть чучела. С легким шорохом часы упали
внутрь глотки.
Ах, Хейро!
Горло медведя было срочно разрезано, и из разреза на пол хлынул целый
поток блестящих предметов: золотые чайные ложечки, осколки бутылок, нитки
жемчуга" монеты, серебряные кубки, запонки из платины с бриллиантами,
стеклышки из калейдоскопа, рубиновые серьги, цепочки... в этой груде золота
была и фамильная драгоценность Понятовских - брошь украшенная двадцатью
крупными бриллиантами. Общая стоимость вещей найденных в медведе превзошла
миллион злотых.
Обещанный процент - 250 тысяч злотых - были вручены Августу.
Покидая замок, он заглянул к мальчику. Невинный воришка был все же
наказан и плакал, забившись в угол. Положив руку на белокурую головку
бедняги, Август долго держал ладонь на затылке - непрозрачный экран по
прежнему скрывал мысли и чувства слабоумного мальчика. Как в столь немощном
теле, существует столь мощная защита от чужого вторжения! Эхо впервые
встретил сопротивление равное своей чудовищной силе. Он не мог не уважать
такого противника... С тех пор проблема защиты стала одной из ведущих идей
его жизни.
Итак, он богат. Свободен как птица. Молод. Одарен таинственной силой. И
ему только-только семнадцать лет. Он назначил матушке солидный пенсион...
Правда, время становилось тревожным, надвигался 1939-й год, год начала новой
мировой войны. В атмосфере времени носились флюиды тревоги. Почти полгода
Август с подружкой Софи путешествовал по Европе: Лондон, Париж, Венеция,
Неаполь... первые рестораны, отели, ночи пылкой любви.
1 сентября 1939 года, когда немецкие войска вошли в Польшу, Август с
Софи был в самолете. Они как раз возвращались в Варшаву из Александрии. О
начале войны им сообщила стюардесса. Самолет был посажен в Дфинах и
влюбленные оказались в Греции. Август пытался связаться с Варшавой, узнать о
судьбе матери и отца - связи не было. 3 сентября Англия и Франция объявили
войну Германии.
Стало ясно, что Август вновь беден - ведь его деньги хранились на счету
в Польском национальном банке. Дорогой отель был влюбленным больше не по
карману, и они уехали из Афин на поезде сначала до Калане, а затем, на
морском трамвайчике, на самый край Пело-понесса, к мысу Тенерон. Наступила
лучшая пора Средиземноморья. Они снимали ветхое бунгало в двух шагах от
моря, питались фруктами, овечьим сыром, молодым виноградным вином, часами
купались, наплевав на мир. Война сдула людей с греческих пляжей. Берег был
пуст до горизонта. Пуст и прекрасен.
11 сентября - в день рождения Августа - ничто не предвещало беды.
Именно потому, все что случилось, так поразило молодого ясновидца: он знал,
когда шляпу сдует с головы, а тут! День был безоблачен, как вчера и
позавчера. Солнце. Штиль. Август и Софи нашли новое местечко на скалистом
берегу. У них были маски с трубками и ласты. Недалеко от берега из воды
торчал скалистый островок - он так и манил к себе. Проплыв половину
расстояния, они поняли, что манящий островок оказался дальше, чем показалось
с берега, но решили плыть дальше. Дно в этом месте ушло на порядочную
глубину, но морская вода была так чиста, что казалось, можно рукой
дотянуться до гладких донных камней. Они плыли, любуясь видом морской
живности. Казалось, до них здесь никто не плавал, такой девственной виделась
водяная бездна, легкая, как воздух, и они не пловцы, а парашютисты в
солнечном небе. Внезапно Эхо заметил огромную акулу прямо под собой. Ее
размеры и сила, которая от нее исходила, внушали ужас. Казалось, она
любуется жертвами, медленно и властно описывая полукруг, чтобы получше
разглядеть влюбленных юношу и девушку. Подплыв к Софи, Август постучал по
маске, показывая вниз. Акула отреагировала на этот жест нервным изгибом
хвоста, ее остроносая туша, отлитая из белейшего материала, бесшумно парила
в морской толще, приближаясь к добыче. Движение бестии так идеально, что
вокруг плавников не дымило ни единым пузырьком. Софи была потрясена: от
внезапной близости смерти она почти оцепенела и еле-еле держалась на
поверхности. Поднявшись из бездны, акула заворачивалась вокруг жертв снежной
стеной из мокрой кожи, где под скошенным плоским рылом чернела кромешная
пасть с очертаниями кошмарной сабли. До островка оставалось еще метров сто,
до акулы - каких-то пятнадцать - двадцать метров. Глубина оставалась
прежней - бездонной. Акула неумолимо приближалась, одержимая самим дьяволом.
В прозрачной воде хорошо видно, как она слегка то открывает, то сжимает
щелястую пасть, предвкушает поживу. Как Бог мог позволить такой беспощадной
твари ликовать над пленными жертвами! Август понимал, что до тех пор пока
видит ее профиль с маленьким рыбьим глазком - бестия продолжает свой
разворот, но как только она нападет, он увидит оба глаза на лезвии жадного
ножа. Он был ближе к акуле, чем Софи и видел, как она отчаянно поплыла в
сторону, бросая его одного в пасть беды: пусть он умрет первым, а я -
второй! Пытаясь призвать на помощь те могучие силы, которые до сих пор
опекали его судьбу. Август мысленна кричал: Уходи! Уходи! Исчезни! И угрожал
смехотворным оружием... Я забыл сказать, что он плыл с ружьем для подводной
охоты на всякую мелочь. Он даже содрал с гарпуна подбитого краба, словно от
этого острие гарпунка станет острее. Бестия продолжала чертить вокруг жертвы
магический круг смерти. Вот-вот круг замкнется, и тогда - конец! Ему
хотелось увеличиться в размерах, чтобы пнуть ногой в морду мерзкой
исполинской селедки, схватить ее за жабры и исколошматить об острие
каменного островка, размозжить тупую башку в кровавые лохмотья. Но тщетно!
Защитные силы молча выжидали. Чего они ждут? Август поджилками чуял, что
белая тьма впереди начала прицеливаться, что гадина собирается напасть чуть
сверху, чтобы пройдя над пловцом слизнуть голову с шеи. Из двоих пловцов она
окончательно выбрала его... Вот на широком лезвии тупого ножа появился
второй глаз. Акула замкнула полукруг и ракетой шла теперь - прямой наводкой
прямо к нему, - сквозь невесомую толщу воды с неотвратимостью рока. И все
это без единого звука. Без малейшего всплеска. Без воздушных пузырьков и
брызг. Ее глубочайшая пасть стала медленно раскрываться, так медленно,
словно она позевывала от скуки. Шире, еще шире... и солнце наконец
дотянулось лучами до ее пасти, озаряя золотым заревом света акульи зубы,
огромные, как сосульки на краю крыши. Пасть распахнулась, как ледяная
пещера. Г0...8...5 метров! В полной панике Август выстрелил из ружья и тут
произошло вот что... из глубины акульего жерла на солнце выплыл непонятный
круглый предмет, вращаясь вокруг оси и колыхая бурыми водорослями. Боже! это
была голова утопленника! А то, что Август принял за водоросли - его длинные
волосы, побуревшие от вытекшей крови. И Август узнал ее! Это была голова
Хейро! Глаза головы спали мертвым сном. Губы были стиснуты скорбной
гримасой. "Меня больше нет", - говорило выражение лица. Гарпун, натянув
стальной тросик, дернул руку стрелка и вонзился в стиснутый рот провидца. По
лицу покойника прошла судорога и глаза его страшно открылись, пожирая пловца
адским взглядом. По воде прошел электрический треск, словно от прямого
попадания молнии. И Август пережил абсолютно неизвестное чувство, такое
чувство, что время моргнуло, как человеческое веко, смывая соринку с
глазного белка.
И акула исчезла!
Не веря глазам, Август стал вертеться на месте, оглядываясь по сторонам
в поисках ликующей ледяной пещеры кошмара, но акула действительно исчезла
бесследно, хотя видимость была исключительной: на сотни метров во все
стороны.
Только голова утопленника уходила на дно, увлекая за собой подводное
ружье на стальном тросике. Август выпустил его из рук... гарпун торчал во
рту хироманта, а открытые глаза Хейро продолжали пожирать Августа из
световой морской глубины.
Когда они выбрались на скалистый островок, Софи была еле жива от
пережитого ужаса. Она потеряла в воде ласты. Август с максимализмом горячего
юноши уже возненавидел девушку за предательский отплыв в сторону: пусть он
умрет первым! - но не давал воли вспышке своего гнева. Он пытался понять,
что произошло. День был все тот же. То же самое море. И все же, что-то
неуловимо изменилось... Он заметил, что по островку здесь и там разбросаны
части огромной твари. Голова, кишки, печень, хвост акулы, который все еще
дергался и гремел галькой. Только Софи ничего не замечала, так глубок был
шок от панического страха. Казалось, нечто разорвало акулу на куски в
припадке невероятной злобы. Особенно досталось бесовской морде - в каждый
глаз рыбины было всажено по морской раковине, а в кромешную пасть вбит
огромный кусок базальта. Переводя дыхание, Август посмотрел на свои
водонепроницаемые часы. Что за чертовщина! Стрелки показывали полдень. Но он
хорошо помнил, что именно в полдень, полчаса назад, они вошли в воду и
весело поплыли к проклятой скале. По-прежнему стараясь не привлекать
внимания Софи, Август посмотрел вдаль и увидел именно то, что уже подозревал
увидеть, а именно - в гладкой воде, на середине пути от берега, виднелись
две головы. Слева он увидел себя, а справа - кудряшки Софи, а еще правей -
отчетливый треугольный- плавник акулы. Она напала на Софи, и тут же вода
страшно окрасилась кровью. И вдруг, очередное моргание магического века, и
все пропало из глаз - ни бурого пятна крови, ни пловцов... безмятежная даль,
мокрая гладь, солнце, стоящее в самом зените, блеск рыбки на морском
солнцепеке... Они - вдвоем на крохотном островке, счастливые от чувства
спасения.
Тут откуда-то взялась лодка с греческими рыбаками. Август и Софи
принялись кричать, звать на помощь. Сама мысль о том, чтобы возвращаться к
берегу вплавь внушала оторопь. Их крик услышали, и лодка развернулась носом
к скале. Бородачи ни слова не понимали из того, что говорили туристы, но
догадались без слов: акула! И покачали в такт головами: "э, малыши, да вам
повезло". И потеснились на скамье. Лодка была глубока и вместительна. По
странному совпадению они только что вытащили сеть, где вместо рыбы оказался
обломок античной статуи. Мраморный женский торс неизвестной богини держал в
руках мраморную рыбу над головой. Не доверяя ни одной детали происходящего,
Август тайком пристально вглядывался во все, что попадалось на глаза. И не
верил случайности такого совпадения. Он считал, что ему преподан жестокий
урок и пытался понять в чем смысл столь кошмарного нравоучения... В этой же
лодке - случайно-ли! - оказался и местный мясник, который вез продавать на
рынок к пристани Сиркоса свежее мясо в плотном дерюжном мешке, из которого
на днище лодки, чуть залитое водой, сочилась жидкая кровь так, что голые
ноги рыбаков отражались в розовой луже. А голову заколотого теленка грек
держал в руках за рога и Август с содроганием видел, как похожа голова
тельца с мохнатыми ушами и прекрасными ноздрями на голову той туманной
фигуры, которая встретилась ему в детстве в прекрасном саду. Сегодня она
мертва и высунула из белых зубов холодный язык. Еще больше сомнений вызывало
поведение Софи, которая, казалось, не замечала отрубленной головы бычка и -
при ее то чувствительности! - жалась голым плечом к окровавленной морде, не
чувствуя, как кровь покрывает мазками пурпура кожу... Да она заигрывает с
ней!
Сегодня то, что случилось в море у греческого мыса Тенерон, Учитель
объясняет как нападение ясновидца Хейро, который таким вот чудовищным
образом напомнил юноше свои же слова: не провороньте свой дар, Август!
Изучите пределы собственной силы. И потому еще все случилось в воде, что
Хейро говорил о силе воды, моря и подземного царства, которая
благорасположена к Эхо. И акула - острие той силы, а покойник - рукоять
беспощадного лезвия.
- Выходит это было внушение? - спрашивал я.
- Не просто внушение, - отвечал Эхо, - а фантом внушения, который
существует не в мозгу человека, а наяву в виде особого рода
действительности. Внутри такого фантома все полно величайшего символизма,
здесь каждая деталь обладает скрытым значением. Но это не дым и не призрак,
это реальность, правда и жизнь, где запросто можно погибнуть.
- Но если этот кошмарный фантом, - спрашивал я Учителя, - результат
нападения Хейро, как связать столь мощную силу атаки с его жалобами на
потерю дара, на старческую слабость?
Этот вопрос раздосадовал Эхо и он сказал только, что к тому самому дню
Хейро был уже мертв, осенью 1936 года полицейские подобрали на улице
холодное тело провидца. А это меняет дело.
И велел мне больше не касаться этой темы.
Помолчал и добавил, что если с Хейро все ясно, то неясно другое, что до
сих пор не знает кто была на самом деле Софи.
Утром следующего дня Август поссорился с Софи. Всю ночь он избегал к
ней прикасаться, а утром набросился с кулаками: ты кто, тварь?! Ведь тебя
сожрала акула?! Я сам видел!
Девушка решительно не понимала его слов: ты спятил? И немедленно уехала
в Афины. Август был рад этой развязке - все таки она бросила его там в
воде... но сердце юноши было обложено тучами. Мир далеко не таков, каким
хочет казаться глазам человека. Оказывается возможно все, все, что угодно.
Именно все! И нет ничего абсурдней здравого смысла. Кроме того - замирала
душа - впервые судьба погрозила ясновидцу страшным пальцем: тебе никогда не
удастся отменить предначертанное мной, как бы ты ни был силен. Просто время
твое не пришло.
Когда рыбацкая лодка пристала к берегу, он оглянулся на тот проклятый
скалистый островок, который заманил их в ловушку, и что же! скала, на
которой они спаслись была точь в точь как морда акулы, что выглянула из воды
в поисках солнца.
Случай с акулой заставил Августа вспомнить заветы Хейро изучить границы
собственной силы. Может быть ее можно применить в мировой войне?
Той же осенью Август оказался в Швейцарии, в Берне, на кафедре
психологии Бернского университета, где проводились опыты по изучению
аномальных явлений в психике человека. Их проводил профессор Виттенболен.
Казалось, что он не в Европе, где бушует война, а на другой планете -
лебеди в парках, белые и черные, дети с боннами играют в серсо, пиво с
креветками, девушки с модными прическами в духе Марлен Дитрих, с
накрашенными губами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг