украшена брюликами. Цена - 98 тысяч долларов. Отличная штучка. Только с
одним недостатком - прежде чем успеешь достать - получишь нож прямо в глаз.
Незнакомка смертельно побледнела. Садист продолжал играть лезвием:
- Махровая родинка на левой груди, в центре. При поцелуе ее путаешь с
соском. Любимая лошадь - и гнедой иноходец Волчок. Острые ушки. Круглое
копыто.
Ровен на скаку. Некрупная голова. Золотые волосы под венецианской
сеткой - парик. На самом деле острижена наголо. Ведущий знак - Солнце.
Тайный символ - распятие. Любимые цветы: обычный вьюнок-граммофончик,
чертополох и белые розы. Неудачный день - суббота. Сегодня - суббота.
Счастливая цифра - Г3. Охранный знак - черный пес с тремя головами. Тайное
имя - Немезида. Искренна, щедра, суеверна, сентиментальна и неумолима.
Маленькая ступня. Шрам от ножа на левой лопатке. След от пули -на икре
правой ноги. Пятна от ожога кислотой - вокруг пупка. Спасается бегством. От
Марса к Плутону...
Она умоляюще взглянула в мою сторону: сделайте что-нибудь!
А я? Я, признаюсь, был захвачен этими тайнами. Хотелось слушать еще и
еще.
А как завораживал взгляд блеск острого ножа.
- Все сходится, замарашка? - убийца вставил в рот сигарету и достал
свободной рукой зажигалку. - Две попытки самоубийства в детстве. Умение
видеть в темноте, как кошка. Любимое вино - молоко. Любимый мужчина - тот,
кто брошен. Чувственна и нежна. Кольцо Венеры на левой ладони. Душа луны,
дух - инквизитора. Если ты забываешь зонтик - обязательно пойдет дождь. Тебе
всегда не везет.
Все дальнейшее произошло стремительно, если не молниеносно. Но кошмар
до сих пор стоит у меня перед глазами в тяжких подробностях. Ночной гость
поднес к сигарете зажигалку - самую обычную зажигалочку одноразового
пользования - давнул пальцем рычажок, выбивая искру из кремня на струйку
газа и... и заурядный баллончик разорвался с оглушительным грохотом и
необычайной силой. Широкий голубой язык пламени облизнул лицо незнакомца.
Казалось бы, взрыв такой силы должен разнести все купе в щепки, но
этого не случилось.
Казалось, мы тоже должны были пострадать, ведь находились в двух шагах
от негодяя, но и этого не случилось. Мне только слегка опалило брови.
Зато наш мучитель подвергся невероятному и необъяснимому с точки
здравого смысла возмездию: это был полный кошмар. Пламя не просто жадно
лизнуло лицо. Нет! Рывком взрыва вся кожа была содрана с лица и задрана
вверх. Так, словно незримая рука злобы схватила кожу у линии подбородка и
адским рывком кары задрала на лоб, до самой кромки волос, кровавой маской,
заброшенной на голову, как кусок оторванной и скомканной ткани!
Я прикипел к месту.
Содранная кожа на миг обнажила весь мясной узор лицевых мышц: багровые
волокна вокруг зубов, сплетение сиреневых жил правой и левой щеки,
мозговидные слезные железы, мускулочки, поднимающие веки и прочую жуткую
изнанку: жилки, рычажки, дергалки, мясные пружинки, клапаны.
Зверскую картину довершали курносый носовой хрящ - клюв смерти - и
белые глазные яблоки, которые отчаянно выкатились наполовину из черепных ям
и, подрагивая как желе, осмысленным взором ужаса таращились на собственную
гибель.
Левая рука монстра была разворочена взрывом до запястья.
Безумный язык, вылезая из глотки, облизал мясо словно губы.
А ведь только что эта живодерня была лицом человека. И вот - один пар
над теплым мясом.
Еще одна доля секунды - и над всей поверхностью адовой раны веером
брызнула кровь.
Падая вперед, несчастный угодил открытым ртом прямо на острие ножа,
который сжимал в кулаке правой руки и, довершая зверство, лезвие глубоко
ушло в глотку - по самую рукоять - в жерло гортани, рассекая пополам язык и
перерезая голосовые связки, после чего кровь уже хлынула широким потоком.
Несколько сгустков задело меня. Я был почти в обмороке от безобразного
облика той мясной куклы, на какую напялено лицо человека.
Только прекрасная незнакомка сохраняла полное присутствие духа.
Отпрянув от тела, которое рухнуло на пол, она с леденящей силой и
сверхестественной решимостью выхватила со дна сумочки оружие и убийственным
жестом власти уперла револьверный ствол прямо в мой лоб, больно ввинчивая
отверстие ствола в кожу: "Кто ты, гад?! Считаю до трех. Ты с ним заодно?"
Мой ответ был настолько дик и глуп, что она разом поняла, что имеет
дело с умалишенным придурком.
В паническом страхе я выпалил то, что нещадно муча-ло: "Скажите, кто я?
Мужчина или женщина?"
- Умоляю, ответьте правду.
Умирающий свернулся кольцом. Уже агонизируя, он пытался уцелевшей рукой
вытащить нож из горла, а левой культяпкой держать глаза в глазных ямах.
Напрасно!
Нож только надсадно скрипел в мышцах. Глазные яблоки болтались на
пружинах зрительной жилы.
- Ты... ты женщина, идиот! Надень, - и она сорвала с головы волосы.
Да, это был парик. Спрятав револьвер, незнакомка властно водрузила парик на
мою голову и затянула потуже венецианской сеткой, при этом она следила краем
глаза за тем, чтобы кровища, растекаясь по ковру, не испачкала ее кроссовки.
Последний жест угрозы - жемчужное ожерелье на мою шею; и, широко
перешагнув через тело, она осторожно открыла дверь купе.
Только тут она оглянулась.
Глаза вдруг наполнились слезами: вот так всегда, прошептала беглянка,
всегда в самый последний момент... сматывайся, дурилка, пока они тебя не
ухлопали. И- никогда, никогда не ищи меня.
Бросила в мои руки какой-то предмет.
И исчезла.
А я? Я окончательно впал в идиотизм. Вместо того, чтобы бежать сломя
голову, уносить ноги пока не поздно! Я, не обращая внимания на конвульсии
человека на полу, наступив на его сырую от крови форменную фуражку, я
принялся внимательно изучать вещичку, которую мне удалось поймать на лету.
Повертев пальцами, я наконец догадался, что держу тюбик губной помады. Глупо
гордясь своей смекалкой, снял колпачок, вывернул наружу лаковый пурпурный
язычок и уставился в купейное зеркало.
Мимо помчался встречный состав - купе заполнилось звуками лязга и
грохота и мельканием света за занавеской.
Пялясь в зеркало, я снова пережил страх пробуждения от смерти. Боже! Я
опять не узнавал себя. Глазел и убеждался в том какие разительные перемены
коснулись моей физиономии. Я не понимал, что златокудрые волосы до плеч - :
парик. Осторожно подергав кудри, убедился, что не чувствую боли. Затем
неумело и грубо размал по губам пунцовый жир. Бррр... Ярко раскрашенное лицо
стало таким отвратительным, что я отшатнулся.
И вывод - я, наверное, женщина.
Но и на этом приступ идиотизма не кончился. Склонившись над телом, я
перевернул изувеченного убийцу на спину и попытался его починить, словно
кошмарные раны можно стереть, как пыль с зеркала, идиот! Преодолевая
отвращение, я поймал повисшие на зрительной жилке глазные шары и уложил на
место, то есть, просто утопил в кровавых лузах черепа. А затем попытался
натянуть на мясной остов задранную на лоб кожу. И надо же - получилось! Веки
легли на глаза, губы на мышцы рта, ноздри и нос - на хрящевую подпорку,
щеки - на скулы. Появилось выражение страха... Последним усилием я вытащил
нож из горла и наклонил ухо к губам.
И вдруг услышал ясный, отчетливый, яростный голос, который зло приказал
из глубины мертвеца: убей ее! Догони и убей! Быстро!
Я отшатнулся. Это был голос кого угодно, только не убитого.
- Ну, живо! Возьми нож! - на губах лопнул алый пузырь.
Только тут я очнулся. И окончательно пришел в себя.
Боже! Как пораженный громом я поднялся с колен, с ужасом увидел труп,
свои руки измазанные кровью, схватил полотенце. Одно, второе. Затем вылил на
ладони содержимое бутылки с минеральной водой. Окончательно оттер следы
простыней.
Накрыл ею же тело.
Чего ты тянешь, дурилка! Сказано же - смывайся, пока тебя не ухлопали.
Отбросив нож носком ботинка, кидаюсь к вешалке, на которой висит шляпа
и плащ. Срывая петлю, еле-еле справляюсь с рукавами, нахлобучиваю шляпу
поверх локонов, замечаю маленькую сумочку с кожаной петелькой на уголке -
сумочка висит все на том же медном крючке - рука машинально тянется к
находке.
Выбегая в коридор, я не забыл выключить в купе свет.
Куда дальше?
Коридор спального вагона идет в обе стороны.
На ручных часах стрелки показывают два часа ночи.
Я поворачиваю налево, словно мое тело - в тайне от головы - знает
больше меня самого и тащит - тащит! - к неведомой цели.
Поезд мчался сквозь ночной лес и окна с правой стороны были сплощь
залиты чернотой.
С отчаянно бьющимся сердцем, на ходу натягивая петлю сумочки на
запястье левой руки - машинально я все делал правильно - застегивая
габардиновый с клетчатой подкладкой плащ на пуговицы - судя по плащу за
окном стоит весна... или осень - я, как можно тише, шел по ковровой дорожке
мимо череды купейных дверей спального вагона. За каждой мерещилась западня.
Но пока все шло нормально. Я удачно выбрал свой путь - от купе проводника в
сторону дальнего выхода. В вагоне стояла тишина общего глубокого сна. Стук
колес убаюкивал даже мое заячье сердце.
Я уже почти добрался до конца проклятого вагона, как неожиданно из
последнего купе навстречу выбежала остриженная наголо девочка примерно
девяти лет от роду, босиком, в длинной ночной рубашке до пят. Она заливалась
горькими слезами и бежала, закрыв лицо ладошками. Не успев сделать в мою
сторону и трех шагов, она наступила на край сорочки и упала ничком на мягкую
дорожку.
Я машинально подхватил ревунью на руки и поставил на пол, ожидая, что
сейчас из открытого купе выбежит вдогонку мать девочки, но никто не выбежал.
Сердце ёкнуло от предчувствия новой опасности. И все же я, как дурак,
остановился напротив распахнутой двери. В купе стоял полный мрак. Вагонное
окно было задраено опущенной сверху шторкой из плотного брезента. Эй,
мамаша... позвал я шопотом темноту. Но никто не отвечал. Беги, остолоп!
Девочка перестала хныкать и быстро убрала ладошки с лица. Что за черт!
На меня в упор глядела одна из самых гадких и злых детских рожиц, которые я
когда-либо видел в жизни! И она вовсе не плакала! Она смеялась. То, что я
принял за хныканье, было на самом деле подавленными смешками. А за ладошками
маленькая бестия прятала от моих глаз зажатую между зубов металлическую
трубочку, вроде тех, из которых дети обстреливают друг друга пульками на
скучных уроках. Беги! Я не успел даже отпрянуть. Напружинив щечки, чертовка
плюнула мне в лицо чем-то теплым, противным и мягким.
Это был шарик жеваной бумаги, которым бестия угодила мне прямо в лоб,
ровнехонько в переносицу между глаз. Но эффект был адски усилен: я
почувствовал удар такой силы, словно от молотка. В глазах потемнело и,
зашатавшись, упал на колени, закрыв лицо руками от боли. На миг сознание
оставило мой разум.
Тем временем исчадье ада ухватило меня маленькими грязными тонкими
пальчиками за запястье, как стальными клещами, и легонько, без всяких
усилий, оторвала мои руки от лица. Я потерял дар речи - настолько сильны
были детские ручки дьявола.
- Почему ты меня бросила? - сказала девочка голосом молодой женщины,
от которого по коже побежали мурашки - настолько он был внезапен, страшен и
сверлящ.
Ручки трогают мои локоны, нижут на пальцы золотые кудри. Тащат концы
прядей в рот. Хрустко жуют волосы острыми зубками.
- Ты ошиблась, девочка... - я пытаюсь подняться с колен. Встаю на
корточки.
- Гадкая! Гадкая! Гадкая! - фурия поднимает босую ножку и
сокрушительным пинком в грудь, толчком в солнечное сплетение опрокидывает на
пол.
Стаза ребенка наполняются горькими слезами.
От зверского удара перехватывает дыхание. А затылок с такой силой
брякает об пол, что если бы не ковровая дорожка, не шляпа...
Девочка ловко взбегает на упавшее тело - она почти невесома - и падает
острыми коленками на грудь, больно прижимая меня спиной к полу.
- Вот тебе! Вот тебе! Вот! - исчадье награждает меня пощечинами, от
которых голова вообще перестает что-либо соображать.
Эти могучие оплеухи мог бы влепить молотобоец, но уж никак не
зареванная стриженная наголо девчонка.
И как назло - ни одного случайного пассажира.
Когда я пришел в себя, слезы уже не блестели в черных глазах, а ярость
и обида сменились печалью:
- Какие у тебя чудные волосы.
- Девочка... девочка... - пытался я протолкнуть слова через рот с
разбитыми от шлепков деснами. Передние зубы явственно шатались. - Пусти...
- Как они хорошо пахнут. Не то, что мои. Видишь, их снова отстригли.
- Я не знаю тебя. Пусти. - Звать на помощь было рискованно: адская
бестия запросто могла свернуть шею.
Но та словно не слышит.
- Смотри. Я так и не выросла. Как сказала. Назло тебе не выросла! Вот.
Вот, видишь? - девочка протянула к лицу худенькие ручки в молочных
прожилках.
От контраста между глубоким зрелым голосом ведьмы и бескровным ротиком,
в котором рождались эти слова - волосы шевелятся на голове.
Фурия принимает меня за ту проклятую незнакомку в купе.
- Мои руки все те же. И я очень легкая. Вот почему она держит меня в
чемодане. Там у меня и подушка есть. А знаешь зачем? Чтобы быстрее тебя
найти... - она схватила руку и стала один за другим несильно дергать пальцы.
- Хочешь оторву один? А? - слабая улыбка появилась на чахоточном
личике, - я теперь сильнее тебя.
Чуть больше усилий - и мой палец вылетит из сустава.
Господи, она же играет!
Только тут я наконец собрался с духом и оценил ситуацию: это ужасающее
дитя, эта адская гадкая рожица уложила меня на лопатки силищей дьяволицы. Я
был беспомощен и смешон, точь в точь как уже упомянутый Гулливер в стране
великанов, когда его похитила маленькая обезьянка величиной со слона и,
принимая человека за детеныша, терзала безобразными ласками на крыше
стоэтажного домика.
Но здесь беспощадной зверской силой обладало тщедушное на вид создание,
чуть ли не заморыш.
- Какие у тебя большие зубы? - удивляется прокуренный голос и грязные
пальчики бесцеремонно лезут в рот.
Чувство отвращения подстегивает мои силы - собравшись в комок мышц,
вскидываю ноги и, захватив сзади голую головку, пытаюсь рывком сбросить
бестию с тела.
Не тут-то было.
На миг растерявшись, исчадье рывком головы прорывается сквозь мой
захват - и я тут же вцепился мертвой хваткой в хрупкое горлышко. Я хотел
задушить гадину. Сдохни, тварь!
- Вот ты как? Вот?! - вскипает ошпаренный голос.
Наказание было омерзительным. Растащив мои руки - как на распятии - в
стороны, она нависла обиженной рожицей и, сверкая слезами обиды, стала
цедить струйку слюны сначала в правый, а затем в левый глаз. И закрыла
слюной веки.
Но вот что странно. В тот момент, когда я близко-близко разглядел узкое
личико грязнули, в конопушках на носу, с маленьким кошачьим ртом и слегка
полузакрытыми глазами, я почему-то решил, что она спит! Спит наяву, на ходу,
находясь в состоянии глубокого транса. Кажется, такое бывает с лунатиками.
Заплевав веки, бестия сосредоточилась на моей правой руке и, отпустив
левую, поднесла к зубкам кисть, намереваясь укусить в мякоть у основания
большого пальца.
- Ты забыла как я кусаюсь?
Я продрал липкие глаза: надо ее разбудить...
Тут на мое счастье - и на свою беду - из купе в середине вагона вылез
сонный пассажир в халате и, направляясь по нужде в туалет в конце вагона,
увидел на полу странную картину. Опешив, он поспешил прервать постыдные
ласки. Не знаю, что уж ему померещилось спросонья.
Он-то сразу оценил всю двусмысленность моего облика - мужик в бабском
парике!
- Малышка, чтоб тебя! - дубина подхватил девочку под мышки, поднял
вверх, пытаясь поставить на ноги.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг