Ка облизнула пересохшие губы и резко отвернулась. Вдобавок ко всему этот бармен оказался андроидом, и по всей поверхности стойки рассыпались пригоршни микроблоков. Смерть служащего между тем не вызвала среди окружающих ни малейшего замешательства. <Выходит, действительно все пошло прахом?> И я решился.
- Миссис Ка, у меня имеется карточка на любовное приключение.
Она выпучила глаза, потом как-то странно засмеялась и сказала:
- Что же вы молчали...
<Я должен все узнать сам, только сам>.
Решение было принято, и больше я не собирался отступать, я должен был узнать правду: что стряслось с миром? что с супермозгом? что с Директором? что со мной?
Мы поднялись на лифте в верхние этажи центра развлечений, где я получил еще одно доказательство тотального беспорядка. Когда я предъявил дежурному в патрульной форме (не скрою, увидев его, я с облегчением вздохнул) карточку разового развлечения, он весьма небрежно погасил ее ударом компостера, лениво набрал на пульте номер свободной комнаты - 311 - и снова уткнулся в экран переносного видеофона. Я ждал, но напрасно.
- Вы забыли спросить такую же карточку у моей спутницы!
- Ах да,- спохватился дежурный,- мадам...
- У меня нет разрешения,- с вызовом бросила Ка.
- Стоп. Я вызываю патруль или...
- Что - или? - удивился я.
- Или гони спиртные талоны,- грубо рявкнул дежурный.
Помедлив, я швырнул дежурному в лицо смятые талоны, и тот спокойно пропустил нас в коридор с номерами. Большего доказательства хаоса не требовалось.
...Я давно не бывал в таких запущенных комнатах, с опрокинутыми стульями, разбитым стеклом на полу... но на Ка этот кошмар не произвел ровным счетом никакого впечатления, наоборот, она продолжала все сильней и истеричней хохотать.
- Что с вами? Вы больны?
- Ха-ха-ха,- заливалась она.
- Прекрати.- Я властно схватил ее за плечи.
- Пусти! Неужели ты не знаешь, что я андроид, оболтус? - И она отпихнула меня в сторону.
Я опешил, но только на один миг:
- Почему же ты тогда пьешь, тварь? Почему ты пьяна?
- Не знаю... не знаю...- закричала она,- я служу в полиции нравов... Кинув к моим ногам свое удостоверение, она стянула через голову платье и пошла в душ: бесполая живая кукла... более нелепую ситуацию было трудно представить. Я поднял удостоверение. Оно было просрочено.
Из окна паршивого номера открывался мрачный вид на ночное небо с вечным глазом Белого Пса в космической вышине. Панорама города внизу была так же темна и неуютна. Среди беспорядочного нагромождения кубических зданий единственным, что излучало свет, была исполинская белая пирамида супермозга, но и здесь - вблизи - мой напряженный глаз легко различил несколько темных полос, в пирамиде не горели целые этажи.
<А что если?..>
Сначала я отогнал опасную мысль, но затем все больше и больше укреплялся в ее абсолютной необходимости, пока не решил окончательно...
- Проваливай,- крикнул агент службы нравов из душевой кабины,- я не донесу на тебя. Пусть все катится к черту...
<Что ж, это облегчает задачу - только проникнув в святая святых, я мог бы получить окончательный ответ на вопрос: что стряслось с нашим миром?>
В центр города можно было попасть двумя путями: по земле на транспортной ленте или под землей по туннелю путепровода. И тот и другой охранялись самым строжайшим, самым дьявольским образом, и в случае неудачи мне грозила смерть... но что-то во мне было сильнее страха. Может быть, я был отравлен тем странным видеосном, когда я несколько сладких минут был повелителем целого мира и не должен был ни перед кем отчитываться?
Правда, единственное, чем я вооружен,- это тяжелая штуковина в кармане моего френча, с такой игрушкой я был слишком беззащитен. Но странное дело - стоило мне только решиться, как тело начало действовать словно само по себе, а я только подчинялся внезапным порывам.
- Вы уже уходите?
Дежурный был примерно одного роста со мной, это и решило его судьбу. Я нанес резкий удар штуковиной в затылок по шлему, и тот, потеряв сознание, повалился из-за пульта на пол. Я успел стащить с его головы шлем и, застегивая пряжку под подбородком, услышал трескучий голос дежурного робота: <Б-01, Б-01, что с вами? Тревога... Тревога...>
- Б-01 на связи, все в порядке,- ответил я не без страха. У них должны быть голосовые индикаторы.
- Отбой тревоги,- сказал робот после некоторой паузы,- конец связи. Оттащив дежурного в один из поворотов коридора - он уже стал приходить в себя, застонал,- я стащил с него патрульную форму и переоделся. Собственную одежду я предусмотрительно спрятал в одном из противопожарных бункеров - а вдруг мне еще придется вернуться?
В нагрудном пластиковом кармане патрульного я обнаружил линзер и, проверив обойму, насчитал в рукоятке четыре кубика силы из положенных десяти. Что ж, это тоже неплохо.
Шлем связи сразу подключил меня к радиоголосам патрулей и центральному пульту охраны города: <Докладывает Ц-09, в нижнем танцевальном зале обнаружен труп женщины в форме секс-служащей... В десятом квартале продолжается пожар бюро физического здоровья...>
Я спокойно вышел на площадь перед центром развлечений, но, вместо того чтобы направиться, как все, в сторону транспортного кольца, свернул в узкую улочку, ведущую прямо к супермозгу. Шел восемнадцатый час ночи. Приближался рассвет, но у меня в запасе оставалось еще не меньше двух часов полной тьмы. Каждый шаг по пустой узкой улочке между стеклянно-черных кубов давался не без напряжения: впереди должна была быть сплошная преграда армейской охраны... впрочем, при столь бушующем хаосе возможно все, что угодно.
Наш мир перестал быть миром Великой Правильности.
Кое-где в зданиях слева и справа горел свет, и я видел сквозь стеклянные стены давно брошенные служебные конторы, залы с выключенными машинами, перевернутые столы, разбитые приборы на паркете. Достав линзор, я положил палец на клавиш боевого огня. Как ни старался я ступать тихо, под ногами то и дело звякали в мусорном хламе пустые бутылки, жестянки из-под кофе, стекляшки от сигарет...
- Внимание охраны,- отчеканил механический голос,- тревога © 10. Тревога © 10. На внешнем кольце экстразоны обнаружен неизвестный объект. Объект движется по радиусу А - С к центру.
Я не сразу сообразил, что тревога поднята из-за меня. Значит, в этом мусоре под ногами уцелели датчики тревоги... и все же несколько лет назад я бы и шагу не смог сделать в сторону супермозга - был бы обнаружен, схвачен и казнен или убит на месте и дезинфицирован. Я прибавил шаг.
- Тревога © 9. Тревога © 9,- ответила охрана,- неизвестный объект резко увеличил скорость передвижения. Зеленое кольцо к бою!
- Объект остановился у Зеленого кольца,- снова равнодушно прогремел в ушах механический голос службы слежения,- его вес полтора цема, предположительно это человек. Включите телекамеры.
Я внимательно оглядел тротуар перед собой и заметил, что в двух шагах от меня земля пронизана слабым свечением. Зеленоватая мерцающая полоска пересекала от стены до стены всю улицу. Я разбил боковое стекло и вошел в пустое помещение очередной заброшенной конторы. Нашарил в стене выключатель и зажег настенные лампы - передо мной была та же картина... брошенная аппаратура, хлам на забытых столах. Больше всего меня интересовал коридор, но, выйдя из комнаты, я сразу обнаружил, что коридор упирается в стену, за которой простиралась все та же экстразона. Пришлось вернуться на улочку.
- Телекамеры 8 и 12 вышли из строя,- бесстрастно доложил голос охраны мозга,- тревога © 9. Зеленое кольцо готово к перехвату объекта.
Пока роботы переговаривались, я огляделся по сторонам и увидел брошенный микромобиль индивидуального пользования, разбитую вдрызг колымагу с развороченным двигателем, но с уцелевшими колесами. Это было как раз то, что нужно! Обхватив руками задние крылья, я с трудом раскачал машину, выкатил увязшие в соре колеса на, полоску чистого тротуара и, разбежавшись, толкнул микромобиль вперед. Крылатая развалина взлетела на зеленую полосу; из тротуара, из замаскированных отверстий, с шипом выскочили десятки страшных эластичных щупов и, намертво облепив присосками машину, подняли ее в воздух. Это было устрашающее зрелище.
- И все-таки наш мир не сдается! - воскликнул я, забыв о всякой предосторожности, и повернул было обратно, как... как больше половины щупов, не выдержав напряжения, лопнули и по гибким шлангам заплясали безумные огоньки электрического пламени, в нос ударило паленой резиной - это горела изоляция.
Тут с опозданием и вяло пальнула пушка, я успел заметить ее короткое дуло, которое вынырнуло из амбразуры, но смертоносный залп прошел высоко над головой (не сработала система наводки), угодив в дом напротив. Шестиэтажное стекло рухнуло позади на тротуар, улица утонула в клубах пыли и дыма. - Б-01, Б-01,- пропел голос диспетчера в центре развлечений,- спуститесь в танцевальный зал, там началась потасовка.
Я стоял в клубах преисподней живой и невредимый.
- Объект задержан зеленой линией обороны,- доложил робот службы слежения,- отбой тревоги © 9.
В ярости я прицелился в жалкий микромобиль и уничтожил его одним залпом линзера вместе с ошметками щупальцев. Путь к тайне был свободен, и я в смятении и злости пошел дальше по сплошной полосе черного пепла... Неужели никто и ничто не остановит меня? Неужто все кончено?!
- Тревога © 8,- вдруг ожила охрана супермозга,- неизвестный объект продолжает движение по радиусу А - С к Белому кольцу. Выясните - это новый объект или тот же?
- Объект уничтожен, тревога отменяется,- бубнил свое робот слежки.
Я добежал до конца улицы и вышел к белой стене, которая исполинским кольцом охватывала весь центр сверхсекретной зоны с пирамидой супермозга посередине. Увы, и сюда дошел вал хаоса. Световые панели горели через одну, все пространство у стены было завалено мусором, я невольно вздрогнул от бегства стаи кошек, которые с противными воплями метнулись в разные стороны при моем появлении. Кошки!.. Я в отчаянье поднял глаза к божественному кольцу звезд на ночном небе.
- Вижу объект,- ожила снова радиосвязь. В мою сторону со скрипом инвалидной коляски повернула телекамера на штативе. Полуживая автоматика еще продолжала сопротивляться вторжению, но я чувствовал, с каким трудом ей удается даже эта жалкая пародия на оборону. После того как я попал на перекрестие ее оптического прицела, меня должны были разорвать по клеточкам миллионы пуль, сотни лазерных лучей, а я... я оставался жив. Неужели я дойду?
- Спорим, он дойдет,- раздался внезапно в шлеме человеческий голос, а затем донеслись обрывки пьяного смеха.
Кажется, я начинаю сходить с ума?
- Тревога © 7! Белое кольцо к бою! Огонь!- завопил робот охраны мозга. Видимо, и у машины нервы не выдержали.
- Объект уничтожен, уничтожен...- бубнил робот слежки и вдруг тоже словно очнулся от электронного маразма,- тревога © 7! Вижу объект, это патрульный Б-01. Вооружен карманным линзером с двумя кубиками силы. Имеет головной шлем радиосвязи. Рекомендации: первое, немедленное уничтожение всеми силами сектора белой стены. Второе: переход на запасную линию связи. Третье... салат из шпината... объект уничтожен... уничтожен... отбой... один, два, три...
После столь неожиданной концовки слабоумная машина начала напевать что-то неприличное. Техника на глазах выходила из строя от малейшей нагрузки, только охрана еще подавала хоть какие-то оцепенелые признаки отпора.
- Белое кольцо, сектор Моу, огонь!
- Докладывает центр развлечений, инспектор Б-01 находится на контрольном пункте. На него совершено нападение неизвестным лицом в форме Наставника седьмой степени...
- Вот увидишь, пройдет, дьявол, плакала твоя порция, ха-ха!
Я неумолимо шел вдоль светящейся стены, под взглядами рахитичных камер, готовый умереть в любую минуту и с ужасом понимая, что легендарную оборону заклинило одно-единственное вторжение... а что, если я не первый пришел сюда за ответом?
- Тревога © 5! Объект движется вдоль белой линии,- щелкал словами механический голос охраны,- рекомендации об отмене частоты радиосвязи и переходе на запасную полосу отменяются. Б-01, остановитесь... остановитесь...
- Тревога © 4. Огонь по движущейся цели!
Я остановился, чтобы стать удобной мишенью. Прошло долгих пять минут, прежде чем откуда-то со стороны стены раздались очереди электронных стрелков. Мимо! Затем из земли вытянулись скрытые лазерные башни и слепо принялись шарить по площади смертоносными жалами в поисках мишени. Мусор и горы хлама вспыхнули яростным пламенем, но даже кошки не пострадали, успев дать деру в переулки. Наконец башни нащупали друг Друга, завязалась короткая и безобразная дуэль, пока правая башня, отрезав верхушку соперницы, сама не вышла из строя.
- Авария системы наведения,- бесстрастно сообщил робот охраны под безумную песенку центра слежения.
Залпы автоснайперов разнесли вдребезги кубическое здание в стороне от площадки. Стена продолжала щетиниться стволами пулеметов и пушек, что-то пыталось стрелять, от горящей изоляции стало невозможно дышать.
- Объект уничтожен,- в который раз объявила охрана.
Я вошел в колоссальный пролом в стене, который был, по всему, сделан не меньше года или двух назад, настолько все густо заросло кустарником. Рваные кабели были похожи на корни исполинского дерева. Мои ноги утопали в щебенке. Хотелось завыть от тоски.
Я вышел из пролома.
Боже, боже мой! Передо мной расстилалась необъятная площадь, в центре которой сверкала пирамида супермозга... Думал ли я, что когда-нибудь наяву увижу такую потрясающую и ужасную по смыслу картину: мы все погибли, супермозг беззащитен! А ведь сюда сходились приводные ремни власти над целым миром...
- Тревога © 3. Объект в зоне абсолюта... всем, всем, всем...
Я сделал несколько неверных шагов по направлению к треугольной башне, как вдруг меня окликнули сразу два человеческих голоса.
Я резко оглянулся, и у меня мороз пробежал по коже: у внутренней стены за примитивным, грубо сколоченным из досок столом сидели два мертвецки пьяных охранника в голубых комбинезонах... Я даже не сразу понял, что передо мной живые люди. Перед ними на столе стояли и валялись винные бутылки все той же ржаво-желтой бурды, пищевые пакеты вывалили из рваных дыр съестное нутро. На полированной земле валялся многоствольный линзер, он погас, я понял, что в нем нет ни одного кубика силы.
- Ты чего тут?
Комбинезоны у обоих были расстегнуты, брови не выбриты, как положено по уставу, под ногтями грязь, в глазах желтое безумие. Я молча навел линзер.
- Брось пушку, дурак,- сказал один из них, тот, что постарше и выше по званию, кивая на экран портативного телевизора,- мы за тобой с самого внешнего кольца следим. Ты мне сразу показался настырным, и я поставил на тебя целую бутылку бурды. Выиграл, а вот бедняга Рамес продулся. Продулся! Ха-ха. Так что гони проигрыш...
Я опустил линзер: тратить последние кубики на эту мразь!
- И правильно сделал,- бурчал старший,- мы под защитным колпаком. Сами все наладили... выпить найдется?
Второй охранник молчал, ковыряя в зубах форменной пуговицей... здесь, в двух шагах от священной пирамиды, их облик, их поведение внушали и страх, и отвращение.
- Почему я прошел? - спросил я, не отвечая на пошлый вопрос.
- Не видишь, что ли... все развалилось.
- Где ваше начальство?
- А кто их знает. Нас уже полгода не меняют... Что в городе? Я не знал, что отвечать.
- Да черт с ним, пусть сам глянет,- подал вдруг голос второй.- Два лифта еще работают. Прямо в макушку отвезут, чин чинарем.
- Но что... что случилось?
У меня перехватило дыхание, я чуть не плакал.
- Чокнулся наш парень,- пробормотал первый, кивая на пирамиду,- сначала мы, а потом он...
- Спорим, что он не вернется,- сказал второй.
Внезапно по плоскости пирамиды побежали какие-то огненные буквы, алые огромные слова. Их кровавый свет придал мрачной ночной панораме вид настоящего ада; речь супермозга была полной бессмыслицей: сто... 28... АИК... стоп... ни... КАР... Сем...
- Смотри, пыхтит помаленьку, только что - не разберешь без сугреву,- заржал первый.
Его глумливый смех и слова словно обожгли меня, и я, скользя и падая, побежал по полированной земле к пирамиде. Теперь я знал, что надо делать! Сверху я был похож на муравья на огромной шахматной доске. На жалкую козявку у ног любимого властелина, голова которого уходила в центральное небесное кольцо звезд. Уже убегая, я слышал вдогонку: - Беги, беги, дурень, у нас сортир там...
- Тревога © 2!-подал голос робот охраны.- Вторжение в зону абсолюта. Огонь по цели!
Выскочившая из-под земли башня ударила огненным веером поверх стены в небо и тут же поперхнулась, замерла. Снаряды ухнули в черте города.
- Авария системы наведения,- бесстрастно констатировал голос машины.
Вблизи пирамида выглядела еще более неприглядно, чем казалась с площади перед белым кольцом... целые этажи выбитых стекол, следы птичьего помета на панелях освещения... Вбежав в вестибюль, я, задыхаясь от рыданий, никем не остановленный, метнулся к лифту, который поднял меня под вопль сирены в зал Власти. Вой сирены и крик робота: <Катастрофа. Тревога © 1, © 1, © 1... Объект проник в супермозг...> - оборвались в тот самый ужасный миг, когда я вышел из лифта в трехгранный зал на самой макушке пирамиды и в слезах узрел поверженное божество Правильного могущества... меня окружали огненные судорожные вспышки предсмертной агонии, многоэтажная стена пульта была охвачена пожаром бессмысленных сигналов, она была словно вся в крови от мириадов горящих огней тревоги, которые на миг сменяла зеленая волна самоконтроля, чтобы снова опалить мои глаза безмолвным воплем безумия. Зал Власти был похож на внутренности жертвенного животного, а на зеркальном полу... там, у моих ног, я увидел груду истлевших тел и скелетов - останки тех, кто пришел за ответом раньше меня. Больше всего меня поразила форма этих людей. Это было кладбище наставников! Я бессильно сполз на пол, тупо уставившись на картину полного поражения Великого мира Абсолютной Правильности. Так прошла, может быть, минута, может быть, час... Супермозг продолжал бороться с безумием в одиночку, ибо с тех пор, как ему были вручены все судьбы нашего мира, знание было отменено в целях безопасности, и мы были бессильны починить даже самую малую клеточку системы, которая гарантировала нам вечность нашего счастья взамен на абсолютную власть. Иногда исполинскую стену охватывал мороз логики, и пожар тревоги гас. Вновь шеренгами выстраивались миллиарды клеток, разбегались прямые линии, аморфные пятна сливались в квадраты, математические преобразования бросали свои великие тени на кромешный хаос безумия и... и вновь багровый огонь адского пламени пожирал геометрию... Из небытия меня вывел занимавшийся рассвет и тяжесть в руке. Я поднял голову, над горизонтом занималась заря двух звезд - альфы и беты, линзер налил руку свинцовой тяжестью. Ночь отступала, но жить больше не было смысла... отвратительный шорох вывел меня окончательно из оцепенения... Две крысы шмыгнули по пульту, лапками по клавишам настройки, и вызвали бег неоновых букв по наружной плоскости пирамиды. Я хорошо видел по отражениям, как двинулась сверху вниз шеренга бессмыслицы: МЕЦ... у... ОО... Р-АММ... стоп... лаИОР... 444... Первое желание было выпустить в крыс залп линзера, но в обойме оставалось всего два кубика силы. Я открыл рот, как можно глубже всунул ствол, теплое жерло коснулось нёба, закрыв глаза, я надавил на клавиш и... и был отброшен к лифту мягким толчком необычайной мощи. Линзер в моей руке превратился в кусок оплавленного металла, а вокруг меня трепетала голубая спираль. Ее выпустила из своих недр та самая проклятая штуковина, которую я спрятал еще в центре развлечений в пластиковый карман на груди.
- Ты неуязвим, мой мальчик,- сказал знакомый голос, и в воздухе на высоте моего лица от спирали вытянулся короткий побег, на конце которого мгновенно набух голубой бутон, а когда он раскрылся, на его дне замерцал чей-то живой глаз. Глаз, вздрогнув, уставился на меня, я даже рассмотрел, как отражаюсь там в черном зрачке радужной капелькой.
- Кто ты? - спросил голос.
И я, Наставник седьмой степени, кавалер ордена Правды, впервые ответил:
- ...не знаю...
И мягкая сила вновь подхватила меня бережным и несокрушимым приливом могучей воли.
Глава четвертая
Свет в больничной палате опять отчаянно замигал и погас. Квадратная комната не имела окон, и я остался в полной темноте с открытыми глазами. Вот уже третий день, как я в постели.
Я плохо помню, что было со мной после того, как побывал в пирамиде супермозга. По словам дежурной сестры - меня нашли утром на заднем дворе, на мне вместо мундира наставника была патрульная форма. Что-то выкрикивая, я потерянно бродил по крохотному бетонному пятачку и что-то лихорадочно искал в кучах мусора, разрывая его металлическим щупом. Когда меня окликнули по званию, я потерял сознание и упал...
Свет снова ослепительно вспыхнул (сколько мы еще сможем протянуть в этом мире, где нет больше источника высшей Правильности?), и в палату вошла медсестра с оранжевой масочкой на лице.
- Верный вечер, Наставник-семь.
- Верный... верный...
- Ваш ужин.
Она поставила на столик поднос с кружкой жидкого кау и тарелкой витаминных палочек.
- Спасибо... простите, но кто раздевал меня три дня назад, ну, в тот день, когда?..
- Я, Наставник.
- Скажите, вы ничего не обнаружили странного в карманах?
Она замолчала, ее глаза в прорезях масочки смотрели с явным испугом.
- Не пугайтесь, по рангу Наставник может спросить об этом.
- Я нашла у вас оружие... линзер, но он был испорчен.
- Ах, я не об этом... Вы не находили такой необычный предмет в форме яйца?
Впрочем, по ее глазам было видно, что она ничего не нашла.
- Нет, нет, Наставиик-семь.
И вот тут случилось невероятное!
Внезапно на клавише у двери вспыхнул уже забытый желтый цвет срочного вызова и мелодичный голос пропел: <Наставника Шонгера к его величеству Директору Правильной школы>.
Мы оба окаменели.
- Наставника Шонгера к его величеству, срочно...
- Вы... вы слышали, сестра?
- Да... вас к Директору.
- Где моя форма? Быстро!
Через несколько минут, еще слабый, но уже чувствуя прилив необыкновенного восторга, я вышел в коридор. Весть о том, что меня вызывал Директор, молнией пронеслась по всей школе, и, когда я почти бегом пробежал от лазарета через туннель до главного корпуса, встречные наставники провожали меня испуганными глазами.
Сердце отчаянно колотилось в груди - после двух лет мертвого молчания его величество первым вызвал меня! - я еще успел забежать к себе в кабинет и захватить папку для доклада.
- Наставник Шонгер, наставник Шонгер, срочно, срочно...- шептала маска связи на стене.
К лифту на священный верхний этаж я просто прибежал, а вот и заветная высоченная дверь, черная, как ночь, с золотой табличкой: <Директор Правильной школы эры Абсолютной правильности его величество наставник высшей степени>. Я с трепетом нажал клавиш вызова.
Вот слышны легкие шаги, затем ключ в замке повернулся, я вошел на непослушных ногах. Директор уже сидел за огромным письменным столом, на котором горела тусклая лампа. Шторы на окне были наглухо задернуты. В помещении стоял аромат затхлой тишины и пыли. Он так любил. И смотрел на меня хмуро и враждебно. В первую минуту мне показалось, что это совсем не Директор, его лицо изменилось совершенно, щеки провалились, зато нос по-птичьи заострился и вытянулся над губой, кроме того, он был одет не по уставу; исполинский каштановый парик до плеч и черный цилиндр венчали голову.
- Садитесь,- сказал его величество каким-то странным знакомым голосом.
- Желаю верности, ваше величество,- произнес я условную форму приветствия © 2, что означало особую готовность к откровенному разговору, но директор не ответил по инструкции, а вздохнул, продолжая рассматривать меня пристальным, даже злобным взглядом. За его плечами что-то плеснуло тяжелым широким взмахом. Что, я не успел рассмотреть.
- Извините за малое нарушение правил общения - я начну первый, ваше величество, я уже докладывал вам двумя последними донесениями о беспорядках в школе, которые грозят хаосом, но...
- Я все знаю сам, помолчи, Шонгер,- властно перебил директор,- я даже знаю, что написано у тебя в этой тощей отвратительной папке для доносов и что ты сейчас думаешь... помолчи, дай я еще раз посмотрю на существо, которое могло привести к катастрофе целый мир...
- Я не понимаю вас, ваше величество, вы говорите не по форме.
Директор кивнул:
- И не должен понимать, тебе не дано это - умение понять, Шонгер, 33 лет, незаконнорожденный, инкубатор - прочерк, скрытовоспитанный, Наставник седьмой степени, допущен к информации трех цветов...
Я обомлел. Директор выдавал святая святых - мою совершенно секретную личную карточку, абсолютно секретные данные о точном возрасте (так мне всего 33, я считал себя старше на 5-10 лет!), и я... я не государственный ребенок... я, как мои воспитанники, зачат преступным способом вне инкубатора... Голова пошла кругом, стало ясно, что меня собираются отстранить от наставничества и признать негодным к работе, а это... это публичная отставка.
- Не беспокойтесь, Шонгер, я не собираюсь отстранять вас от наставничества, хотя с удовольствием сделал бы это и прихлопнул бы вашу школу, эту жуткую механическую табакерку по переделке детей в машины. Я сделаю иначе. Кроме того, я не тот, за кого вы меня принимаете, я не директор вашего концлагеря, нет!
- Как?
- Очень просто.- Директор усмехнулся, и за его плечами опять что-то плеснуло, словно крылья.- Я мог бы и не встречаться с вами, Шонгер, потому что сегодня Контакт будет прекращен, но благодаря случайности вы стали свидетелем и даже Опекуном, и по нашим неписаным правилам, исходя из неведомых вам принципов добра и гуманности, мы должны осуществить над вами опеку, одним словом, рассказать истину, что я и делаю.
Я не понимал и половины из слов, которые он говорил. Это был не Директор, но... но согласно инструкции Директор - это тот, кто находится в кабинете и пользуется директорским шифром связи. А раз так, то это лицо оставалось Директором Правильной школы, несмотря ни на что.
- В чем-то, вот ведь ирония судьбы, Шонгер, мы схожи с вами. Мы тоже наставники и опекуны, только наша опека не замкнута в рамках ваших стен с колючей проволокой, а простирается на целую вселенную, на бесконечное множество миров и сонмы галактик, где так редко возникает драгоценная капелька жизни. Мы охраняем ее от гибели, вырождения или самоубийства.
- Так кто же вы, господин Директор... ваше величество?
- Я?
Он встал, поднимая вверх указательный перст, из которого брызнул ослепительный голубой луч невероятной силы и, растворив потолок кабинета, обнажил солнечное небо над Пентеллой, небо красных туч.
- Я - Архонт времени! - Луч погас, и он сел за стол.- Я один из великого союза блюстителей неба.
Папка с рапортом о беспорядке с мертвым стуком выпала из моих рук. Я понял, где уже слышал этот властный голос. Это был он.
- Успокойтесь, Шонгер. К сожалению, вам лично ничего не грозит. Слушайте внимательно. Мы опекаем жизнь в твоей вселенной. И то, что твоя планета рехнулась, увы, в этом тоже наша вина. Но сам я люблю не Пентеллу, а совсем другой мир, мир планеты, которая значится в каталоге Опеки под номером С-7293. Вы слышите меня, Шонгер?
- Да, ваше величество.- Я был словно в сумасшедшем сне...
- Я опекун Земли... Так вот, долгий опыт Великой опеки, тысячи лет нашей миссии убедили в том, что далеко не всегда наше вмешательство приносит нужные плоды. Случается, что цивилизация чахнет и жизнь вырождается. Такая планета исключается из Опеки. Наверное, это жестоко. Так вот, нам - бессмертным старикам - порой трудно рассчитать будущее, трудно предугадать и обнаружить развилки вечности, где возможно выбрать тот или иной путь развития. Нам, Шонгер, не хватает непосредственности, интуиции, дерзости, наконец, без которой могущество бессильно. Нам нужны союзники, и мы нашли их - это дети... Да, да, Шонгер, это они помогают нам опекать миры. Союз бессмертия и мальчишества, знания и наивности, власти и слабости - вот ключ к гармонии, вот суть Великой опеки. Без детей наша миссия стала бы мертвой оболочкой, как ваша механизированная Пентелла, первый грех которой был доверить жизнь самоорганизующейся машине, а второй - уничтожить детство.
- Ваше величество, э... э... позвольте мне так называть вас, я всего лишь Наставник седьмой степени и по своему рангу не имею ни прав, ни полномочий знать о том, что вы говорите.
Директор зловеще рассмеялся.
- А вы еще и трус, Шонгер, а ведь три дня назад вы напролом прошагали к супермозгу, к вашей адской кастрюле, у которой зашли шарики за ролики.
- Я был пьян.
- Пьян по графику? Вы это хотели сказать? Смелее, Наставник, бросьте сочинять в голове рапорт о нашей встрече, вам никто не поверит, зато отстранение станет неминуемым. Сдерите шоры инструкций с ваших мозгов, я все равно должен вам все высказать до конца. Когда-то я тоже был школьным учителем, только я учил мыслить, а не подчиняться, а такого предмета в вашем бедламе, конечно, нет... Так вот, Шонгер, за помощью мы пришли к детям, к добрым отзывчивым детям, тем из них, кто наделен гениальной отзывчивостью. Сознаюсь, найти такого ребенка нелегко, да и его способности к опеке весьма кратки, увы, дети быстро взрослеют и теряют драгоценную детскость. Я шарил мыслью не по одному из миров, пока нашел своего мальчика - Мену, ребенка, заключенного только за то, что его мать и отец нарушили чудовищный закон вашего застенка: дети рождаются только в государственном инкубаторе, тьфу, выговорить противно! Я нашел своего мальчика на твоей ржавой Пентелле, где больше нет детей, кроме незаконных. Где их набралось едва-едва на одну школу-концлагерь. Где детство отменила безмозглая машина и безмозглые люди предпочли появляться на свет сразу сильными, умными, годными к делу, здоровыми и бездушными уродами, которые все, как один, благополучно миновали детство, потому что его просто-напросто нет и в помине. Посещая иногда ваш бедлам, я всегда с горечью думал, что в Опеке есть что-то безнравственное и что...
Директор замолчал, затем воскликнул с прежней силой:
- Дураки! Все ваши взрослые правильности не стоят и одной детской глупости.
И Директор снова рассмеялся горьким и злым смехом.
- Мне можно идти? - спросил я; меня оставили силы и разум, я не мог слышать эти невыносимые слова.
- Нет! Я еще не закончил лепить вам пощечины, Шонгер, вам и вашему икру уродов... Хрупкий мальчик, обозленный и затравленный зверек, одинокий мечтатель, мой Мену стал светлым гением Земли. Я подарил ему забавную азбуку, которая делала зримыми его фантазии. В твоих руках (он окончательно перешел на <ты>, и мне стало легче, это соответствовало форме) она, естественно, молчала. Я рассказал, зачем он мне нужен, и, благодаря его гениальной интуиции и моему могуществу Архонта вечности, на планете С-7293 успешно развивалась необычная цивилизация. Там есть и смерть, и войны, и болезни, но есть и то, что делает Землю уникумом, ее суть - искусство, она обрушила на вселенную водопады искусства. Это планета гениев. А ведь на Пентелле нет ни одной картины, ни самой маломальской скульптуры. Такие слова, как <рисунок>, <книга для чтения>, <музыка>, ничего не говорят пентелльцам. Ваш бог - техника...
Директор снова замолчал.
Я ждал, сам не зная чего.
- Но тут в наш трепетный союз вмешался ты, Шонгер, ты - честолюбивый Наставник, помешанный на власти и обожании насилия. В тот момент, когда Земля проходила через временную развилку и Архонтес не знал, как поступить с человеком, который вел земную цивилизацию к серии сокрушительных войн, ты, Шонгер, вместо Мену вмешался в историю. Вмешался самым решительным образом, и в роковом апреле 1805 года на пути на коронацию в Милан настоятель Клод Габе спас ноги императора Бонапарта от обморожения, и тот не стал калекой. Не стал - и разом, с короткими промежутками, грянули сначала одна, затем вторая, третья, и четвертая, и пятая мировые войны. Аустерлиц, Иена, Бородино, Ватерлоо, Севастополь, Шипка, Марна...
- Перестаньте! - воскликнул я, теряя голову от собственной дерзости в святая святых.- Разрешите мне идти, господин Директор! Я не могу и не хочу ничего знать об этом!
- Нет, властолюбец, смотри!
Директор властно вскинул руку, и тот же неистовый голубой луч расплавил кабинетные стены. Я увидел с высоты чашу исполинского ночного стадиона, залитого сотнями прожекторов. А там, в глубине, на дне чаши трепетал из тысяч факельных огней страшный магический знак. Только присмотревшись, я понял, что факелы держат в руках марширующие шеренги солдат. О! Это было потрясающее зрелище!
Тут луч погас.
- Вот проекция твоей школы, Шонгер!
- Дедушка,- донеслось как бы из-за окна,- вы скоро? Нам скучно.
- Сейчас, Мену, сейчас, мой мальчик.
<Дедушка>... я пытался вспомнить древний смысл этого забытого на Пентелле слова.
Директор встал из-за стола и поправил цилиндр на голове. Что-то вновь шумно и быстро плеснуло за его плечами, и мне показалось, что это точно - крылья.
- Вы не достойны детей! Продолжайте вылупляться совершеннолетними в ваших инкубаторах, пока окончательно не свихнетесь вслед за вашей электронной кастрюлей. И Директор твой никогда не придет, Шонгер, его просто забыли заменить новым, ха-ха-ха. А может, стоит заглянуть в подвал с гробиками для анабиоза, а, Шонгер? Может быть, в том единственном, который еще остался - он включен,- ты найдешь свое сокровище, маленького пузатого карлика, а?
Да, наш Директор действительно был не очень высок ростом.
И тут незнакомец (я впервые решился мысленно так назвать его) зло щелкнул клавишем на столе, и стена кабинета внезапно распахнулась. На пол хлынули сотни рапортов, тысячи бланков, миллионы донесений - все то, что скопилось в приемнике за два года. Бумажное море затопило кабинет.
- Вот они, полюбуйтесь, ваши доносы, ваша мертвечина в конвертах, ваше строго зарегистрированное безумие, Шонгер! Никто не читал их и никогда не прочтет... И еще...
Он задумчиво посмотрел на меня, как птица, склонив голову набок.
- На прощанье я скажу, почему тебе удалось обмануть меня - Архонта - и вместо мальчика вмешаться в Опеку... Произошло невероятное - регистратор личности принял тебя за... твоего брата. Да, несчастный и счастливый Мену - это твой брат, Шонгер! Ты тоже незаконнорожденный, и вы близнецы. Вас двоих младенцами обнаружил патруль, только ты отлично поддался перевоспитанию в послушный механизм, а Мену нет. Две десятилетние ссылки в анабиоз оставили его в конце концов двенадцатилетним мальчишкой, а ты... ты постарел, как и должно было случиться. Ты ведь, Шонгер, тоже в своем роде гений. Гений насилия и этикета, недаром тебе до сих пор снится тот зимний день, когда ты побыл несколько минут властелином пусть чужого, бесконечно иного и далекого мира, но зато на вершине власти, там, где никому не нужно было давать отчета. Твои мысли?
Я молчал, меня уничтожили его слова о Мену... так вот почему мне казалось, что мы были когда-то друзьями, вот почему меня так необъяснимо тянуло к нему. Мену - мой родной брат...
- Прощай, бумажная крыса.- Незнакомец отдернул резким рывком шторы, и солнечный свет шафранного неба с алыми облаками залил комнату. Легким движением он разом оказался на подоконнике, и тут я увидел, что ноги его обуты в странную обувь, смешно и жутко похожую на куриные лапы...
<Дедушка на курьих ножках>,- вспомнил я слова Мену.
- Да, Шонгер,- усмехнулся на прощание незнакомец,- наш род ведет начало от птиц.
Толкнув раму, он взмахнул двумя крылами и вылетел из кабинета. Я инстинктивно бросился к окну и увидел, как стремительная точка исчезает в бесконечном сияющем мареве. Вот к ней присоединилась еще одна летящая точка, затем вторая, третья... над городом неслась косяком стремительная стая птиц.
- Ваше величество,- пропела маска связи,- примите экстренное сообщение.
Только тут меня осенило: Директором считается тот, кто находится в кабинете и имеет доступ к системе связи... Значит... значит, Директором Правильной школы отныне стал я. Я!
Обессилев, я опустился в кресло за огромным письменным столом. Но чувство власти и могущества постепенно наполняло меня энергией, вытесняло головокружение и усталость. Нет, я был прав: Директор все равно придет! И он пришел.
- Ваше величество, сообщение...- шелестела маска у входа.
Я нажал клавиш связи, и регистратор протянул мне в резиновых пальчиках белый бланк с тремя черными полосами, бланк чрезвычайного сообщения © 1! <Внимание! В школе не осталось ни одного воспитанника>.
<Брат мой, где ты?..>
Книга вторая
ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ ДЕНЬ
Глава первая
К полудню в небе над побережьем стала скапливаться мглистая гора летней грозы. Словно к незримому магниту, устремились в точку зенита тучи, втягиваясь в медленный кипящий водоворот. С самого утра над Приморьем стояла белоснежная жара, из которой - в конце концов - вылупился зловещий птенец с косматыми крыльями, он уже пробовал силу клюва, и над горизонтом, над фиолетовым брюхом грозы, в платиновом просвете дня чиркали первые легкие молнии.
Так начался этот тысячелетний день -12 августа 1999 года.
Красный спортивный самолет сверкал в лучах солнца яркой пурпуровой каплей, он казался кровавой слезой мироздания. Взяв курс подальше от грозового прилива, пилот одновременно пошел на снижение, и внизу, с бетонного шоссе, можно было легко различить намалеванную на борту самолета гигантскую цифру <3> в окружении голубых полос; стальная стрекоза самым необычным образом была размалевана с головы до хвоста, даже на крыльях вместо обычных знаков вились яркие граффити.
Впрочем, это был знаменитый самолет.
Пилот хорошо слышит, как катится слева по курсу ленивое громыхание. Он крепко держит штурвал. На нем защитная куртка и авиашлем, на которых крупно на разных языках, в том числе на русском, одна и та же надпись: <Роман Батон>. Сзади него два летных кресла. Там сидит женщина - жена пилота. Она молода и красива. На ней: спортивный комбинезон, по салатной ткани которого бежит все та же залихватская роспись: <Роман Батон>.
<Роман Батон> - написано на крыльях самолетика, та же надпись на фюзеляже, на женской сумке, на клипсах в ушах, на ботинках пилота! Это парящее пиршество надписей, пир нахальства и вызова.
- Ром, гроза,- с тревогой повторила женщина.
- Эта тварь слишком ленива, не достанет.
Пилот посмотрел вниз: тень самолета, извиваясь, неслась по сверкающей громаде витазавода. Триада исполинских воронок каждую секунду выбрасывала в атмосферу кислород, и открытая кабина вкусно и сладко обмакнулась в прохладные массы свежего воздуха.
- Еще десять минут - и мы дома. Что у нас на вечер, Мария?
- Я чего-то боюсь с самого утра,- внезапно сказала женщина,- впрочем, извини, сегодня такой день, не стану приставать со своими страхами...- Она сняла с колен переносный телевизор, поставила рядышком на пустое сиденье, достала из сумки пластиковый блокнот и зашелестела страницами: - Днем пресс-конференция для журналистов... в 18.00 интервью для Евровидения, прямой репортаж. В 19.20 видеоразговор с Варшавой, с председателем <Клуба свидетелей 12 августа> Тадеушем Барантовским... в 20.00 ты заказал разговоры с Пузо и Мазилой. Уф! И, наконец, в 21 час банкет в твою честь в ресторане <Таврида>. Недурно?
- Чертов денек. Я бы хотел провести его только с тобой.
- Ладно, брось.
- Честное слово.
- Эй, Роман,- ожил динамик бортовой связи,- ты слишком близко подлетел к грозовому фронту. Ветер северо-восточный, 9-10 метров в секунду.
- А, товарищ Кисунько! Вы что - за мной следите?
- Не хватало, чтобы ты грохнулся в такой день. Возьми правей!
- Есть, товарищ начальник крымской погоды!
Гора мрака угрожающе сверкала в лучах солнца.
Самолет плавно пошел вправо, мелькая алым росчерком на фоне черно-сиреневых круч. Мария включила телевизор как раз в тот момент, когда на мерцающем экране появилась заставка юбилейной программы.
- Итак,- ожил телевизор,- сегодня исторический день в жизни Земли. 12 августа 1999 года...
На маленьком экране возникли застылые лица солдат почетного караула. Мундиры. Трепет флагов. Сиянье труб духового оркестра. И оркестр и воины застыли почетным каре вокруг внушительного памятника, задрапированного белоснежной тканью. На маленькой трибуне для почетных гостей пока еще пусто. Трибуна утопает в гирляндах цветов. Зрители вокруг каре на площади размахивают разноцветными флажками. На плечах многих папаш - счастливые дети.
- До торжественного открытия памятника в честь двадцатилетия Великого посещения остались считанные минуты. Судя по очертаниям памятника работы выдающегося кубинца Санчеса...
Телерепортер поправил очки и сделал глубокомысленную паузу.
- Ребята, покажите крупнее нашим зрителям это чудо. Так вот, судя по очертаниям, мы увидим космическую ракету Пришельца. Ту самую, знакомую нам по сотням открыток, фотографий, рисунков и картин с самого детства,- летающий купол! Но может быть, я и ошибаюсь. Наш Санчес не меньшая загадка, чем Пришелец. Вот и он сам на трибуне среди гостей. Мы еще спросим его, что это такое он состряпал из мрамора. А пока я передаю телеэстафету своему коллеге из Сан-Франциско Ллойду Зимпелу... По-моему, он собирается взять интервью у сегодняшних излеченных. Ребята, включите Фриско...
На экране заставку Евровидения сменяет вид Сан-Франциско. Камера оператора летит над солнечным заливом. Там утро. Сияют серебристые переплеты Золотого моста над заливом. Радужной лаковой змеиной шкурой струится по мосту пестрый поток автомашин.
- Ром, я хочу туда,- сказала Мария. Пилот скосил глаза на экран позади себя.
- Я был там дважды, ничего похожего на эти картинки.
....На экране вырастает исполинское здание в стиле типичной американской эклектики - нечто похожее одновременно на больницу, авиаангар, оперный театр и греческий Парфенон, с обязательной нашлепкой в виде купола вашингтонского Капитолия. На парадной лестнице репортер Ллойд Зимпел и трое излечившихся - двое мужчин и одна женщина.
- Привет! - начал репортер в камеру.- Мы с вами находимся, вы уже и без меня догадались, на ступенях, ведущих в здание Универсального исцелителя, где в бронированном кольце, под усиленной охраной, находится самый великий из Великих Даров.
Мелькают кадры, снятые внутри, здания: больничные палаты, коридоры, плавательные бассейны, санитарки, которые катят в каталках улыбающихся калек. Море улыбок, счастливые глаза, приветственные жесты. Меньше всего это заведение похоже на последнее прибежище у врат смерти, скорее это сам эдем, рай, где старость смывается с лица в кастальском источнике. И вот кульминация! Под звуки фанфар распахиваются двухэтажные двери, и взор проникает в белоснежный зал, посередине которого обычный операционный стол, над ним обычная хирургическая бестеневая лампа, но почему тогда вокруг него не хирурги, а автоматчики? Из стены внезапно вытягивается стальная рука, которая держит стальное кольцо, внутри которого сверкает и переливается всеми цветами радуги нечто круглое, похожее на драгоценный опал...
- Покажите в этот торжественный день миллиардам землян,- говорит репортер,- святая святых - Универсальный исцелитель. И ради бога, без рекламы! Покрупнее, ребята, я ведь тоже хочу полюбоваться на чудо. Без рака печени к вам не пробиться даже президенту. Ха, ха, ха...
Затем улыбка на тупом лице одного из автоматчиков. Затем торжественное появление трех хранителей, которые тремя ключами и электронной дактилоскопией отмыкают из бронированного заточения пленника - первый из Великих Даров - яйцо размером чуть больше обычного куриного с утопленной в поверхности кнопкой. Универсальный исцелитель в подрагивающих руках играет холодными бликами на муаровой стеклянно-стальной поверхности. Вспышки фотокамер. Старческая рука поднимает яйцо над головой. Весь мир, открыв рот, смотрит на чудо из чудес.
- Главный хранитель Универсального исцелителя Малькольм Нельсон показывает вам, ребята, дамы и господа, леди и джентльмены, Великий Дар космоса, который по решению ООН передан в пользование всего мира и хранится на территории Штатов, вот здесь, в медицинском центре Сан-Франциско.
- Сейчас будет про тебя,- сказала Мария и прибавила громкость звучания.
Самолет шел на посадку. Гроза осталась в стороне - лиловой горной цепью на горизонте. Внизу замелькали белые кубы пансионатов в гуще вечной зелени.
- Этот третий дар, а, по-моему, первый. Первый по сути, первый по значению для человечества дар догадался выпросить у Пришельца наш великий русский парень Роман Батон!
Мария качает головой:
- Ром, твоя фотография. Ты ни капли не похож на себя, вот.- Она протягивает телевизор через сиденье.
- Убери! Иначе я влеплюсь мимо полосы.
- А сейчас,- продолжал репортер, вновь стоя на парадной лестнице,- я представляю вам трех исцелившихся в столь знаменательный день. Перед вами французский фермер Жан Брюон, домохозяйка из Чехословакии Злата, а третий симпатяга из Сиднея бизнесмен Рой Портер. У Роя полгода назад обнаружили рак желудка с метастазами в кишки, но после Исцелителя все словно рукой сняло. Рой, чему вы так улыбаетесь?
- Я рад, что отделался легким испугом.
- Что вы почувствовали на операционном столе?
- Ничего. Абсолютно ничего. Я рассказывал анекдоты охране, замечательные парни!
- Может быть, нас смотрит сейчас Роман Батон. Что ты ему скажешь, Рой?
- Спасибо, Батон, ты был мозговитым парнишкой. Жду в гости в Сидней, он получше Сан-Франциско. Предлагаю охоту на акул.
- Тебя зовут в Сидней, Роман.
- Ну их к чертям собачьим, этих бизнесменов. Сквалыги все жуткие и скучны-ы.
- Жан,- приплясывал на ступеньках репортер,- покажите зрителям ваш памятный номер. Сколько на нем?
Жан из Франции показывает овальную металлическую пластинку с выбитыми цифрами: 8 156 042.
- Любуйтесь, перед вами восьмимиллионный стапятидесятишеститысячный сорок второй человек, которому оказана в этом году помощь Универсального исцелителя. Жан прилетел к нам позавчера из столицы Франции Орлеана, рак - наследственная болезнь в его семье. Сколько стоило лечение?
- Ни одного франка, если не считать дороги туда и обратно.
- Напомню всем, кто смотрит нашу программу, что с недавнего времени решением правительства Соединенных Штатов даже та чисто символическая плата 50 долларов за сеанс полного исцеления ликвидирована. Отныне пользоваться величайшим даром неизвестного разума может любой человек земного шара!
- Ты скажи, сколько ваши авиакомпании имеют с пассажиров,- буркнул Батон, закладывая вираж.
- А сейчас,- тараторил телерепортер в прежнем темпе,- несколько слов с профессором О'Брайеном, который возглавляет международный центр научно-технического изучения Пяти даров в мексиканском научном центре. Эй, Мексика...
- Роман, а он тяжелый?
- Кто?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг