струящемся весеннем воздухе, подобно маленькому облачку в бездонной синеве
неба. Поэтому он растерянно развел руками и, неуверенно подбирая слова,
смущенно взглянул в насмешливые глаза Наташи.
- А это совсем другое... Ты посмотри, какие они белые и... чистые... И
все время шепчут о чем-то... - Он немного помолчал, словно прислушиваясь к
тихому шелесту листьев, и тихо добавил: - Наверное, о чем-то очень, очень
хорошем.
Она рассмеялась.
- Какой ты смешной!.. Лицо Саши вытянулось.
- Нет, не смешной, - быстро поправилась Наташа, - а...
Но, так и не найдя подходящего слова, она вдруг ласково взъерошила его
густые волосы и, почему-то смутившись, быстро, вприпрыжку взбежала на
пригорок, - А здесь в самом деле хорошо! ~ воскликнула она веселым звонким
голосом, и ее синее платье замелькало между стволами.
С тех пор прошел - не один год. Наташа больше ни разу не была с ним в
светлой рощице. Но всякий раз, когда он подходил к знакомому пригорку, ему
казалось, что там, между деревьями, мелькает что-то синее-синее, а в шелесте
листьев ему слышался ее голос...
И вот теперь, в далекой сибирской тайге, на крутом мрачном утесе,
возвышающемся над грозной рекой Злых Духов, он снова встретил стайку берез.
Они шумели листвой точно так же, как на его далекой родине, и ему так же
показалось, что он видит за ними легкое синее платье...
Между тем плот медленно приближался к берегу. Утесы становились все
выше и выше. А березки все так же шелестели листвой, и синие просветы неба
проглядывали из-за чистых белых стволов.
Саша по-прежнему смотрел на вершину утеса, но не видел уже ни рощи, ни
неба: только девичьи глаза, большие девичьи глаза сияли перед ним в этот
тихий предвечерний час.
А скалы были уже совсем рядом. Их гигантские разломы и трещины смотрели
теперь в упор на приближающихся путешественников. В памяти Саши невольно
воскресли все ужасы последних дней.
И со всем этим может встретиться она!.. Тревога закралась в душу
мальчика. Глубокий страх за ее жизнь сжал его сердце.
Наташа!.. Никогда еще она не казалась ему такой родной и близкой. А
ведь он так часто бывал к пей несправедлив в последнее время. Как-то прошлой
зимой она попросила его пойти с ней на лыжах. Но он, не задумываясь,
ответил: - Нет, сегодня я не могу. У меня... срочное дело в музее.
Наташа грустно улыбнулась.
- Я знаю, что у тебя всегда все срочное. Но сегодня у меня такой день,
что ты мог бы оставить свои дела.
- Нет, нет! Прости, но это невозможно, - отрезал Саша, даже ке
поинтересовавшись, что же за день был у Наташи, А она усмехнулась как-то
невесело и тихо сказала: - Ну, что ж... Если это так невозможно, иди в
музей...
И только на другой день он вспомнил, что у Наташи был день рождения...
И так было не раз. Саша взъерошил свои волоеы. Да, так было не раз! А
вот теперь она где-то далеко-далеко и, может быть, с ней случилось
какое-нибудь несчастье...
Плот мягко коснулся бичевника. Петр Ильич бросил шест и скомандовал: -
Разгружаем!
Через полчаса у подножия скал выросла палатка и задымил большой костер.
Петр Ильич и Саша занялись осмотром утесов. Они оказались сложенными
темно-серыми мраморизованными известняками, сильно разрушенными происшедшими
здесь подвижками земной коры. Пласты их были вздыблены почти вертикально или
смяты в огромные складки, изгибающиеся подобно сказочным аркадам,
воздвигнутым богатырями-великанами.
Но больше всего поражали не сами складки, а те гигантские разрывы и
сбросы 24, которыми были безжалостно исковерканы эти причудливые сооружения.
Огромные разломы, уходящие в неведомые глубины земли, зияли в них зловещей
чернотой, напоминая пасти фантастических чудовищ. Бесчисленные трещины
рассекали пласты во всех направлениях, точно глубокие морщины на лице
столетнего старца. Казалось, будто невиданной силы пресс сдавил и разломал
эти мощные толщи крепкого камня, который с трудом поддавался даже тяжелому
геологическому молотку.
- - Петр Ильич! Что же это такое? Почему здесь все так разломано? -
воскликнул Саша, с удивлением осматривая титанические разрушения,
произведенные беспощадной природой.
- Всему виной - гранитный массив. Точнее, та магма, за счет которой он
образовался, - ответил геолог, отрываясь от карты.
- Гранитный массив? Но он же на другом берегу.
- Ну и что? А как ты представляешь образование такой громады?
- Вы же говорили...
- Я говорил о том, как образуется гранит. А массив?
- Ну как... Поднялась магма из земли и застыла в виде горы...
- С почти отвесными склонами? - Да...
- Так почему же магма не растеклась по земле?
- Почему не растеклась?.. В самом деле, почему же так получилось?
- Потому что на дневную поверхность 25 она здесь не изливалась. Если бы
магма вышла из недр земли и застывала на воздухе, то образовался бы не
гранит, а совсем другие породы. Ну, скажем, липориты или трахиты. Их так и
называют - излившиеся породы. А гранит - порода глубинная. Он может
образоваться только на большой глубине.
- А как же здесь?
- И здесь то же самое. Когда-то все эти места были значительно выше.
Здесь были горы. И пласты известняков не обрывались по берегу Вал, а уходили
дальше, за реку. Впрочем, никакой реки тогда, конечно, не было. Одна
сплошная толща известняков на многие километры! И вот в эту мощную толщу
начала внедряться магма. Она шла из невероятных глубин и крушила на своем
пути все. Твердые массивные породы разламывались в щебень и плавились, как
ледышки на огне. Пласты их с чудовищной силой сдвигались в сторону,
наползали друг на друга, вздымались вверх, скручивались в складки. Но толща
известняков была слишком большой. Магме не удалось пробить их до конца.
Температура ее становилась все ниже и ниже, и наконец она застыла в гранит,
так и не вырвавшись из недр земли.
А на поверхности земли шла другая титаническая работа. Вода и ветер,
жара и стужа, корни деревьев и трав медленно, но непрерывно, изо дня в день,
из года в год, разрушали известковые горы. И то, что оказалось не под силу
могучей магме, сделали эти как будто ничтожные силы природы. Горы были
срезаны до основания, и гранитный массив оказался на поверхности. Теперь он
тоже разрушается. Но известняки разрушаются быстрее, и потому массив как бы
растет в вышину. Немало способствовала этому и Вая со своими притоками.
Сейчас она словно отделяет массив от известняков. Но на дне ее и поныне
проходит тог. "передний край", на котором столкнулись магма и камень. А
здесь ты видишь его вторую линию. Впрочем, и ее потрепало как следует.
Но дело не ограничивалось разрушением известняков. Внедрившаяся магма
разогревала их, пронизывала раскаленными газами, вследствие чего в этих
породах должны были образоваться совершенно, новые минералы. Ты пошарь-ка
хорошенько! Нет ли здесь чего-нибудь интересного.
Саша взял молоток. и принялся тщательно осматривать известковые утесы.
Но всюду был лишь монотонный темно-серый камень, кое-где покрытый
грязно-зеленым налетом лишайников. Наконец он отыскал глазами широкую, косо
идущую расселину и решил взобраться на вершину скалы. Это оказалось совсем
не трудно. Но не успел он подняться и на несколько метров, как заметил у
себя под ногами небольшие желтоватые пятна, смутно поблескивающие на
потемневшей поверхности известняков. Сильным ударом молотка Саша отбил кусок
породы и невольно залюбовался внезапно открывшейся картиной. Вся поверхность
свежего скола была усеяна мелкими продолговатыми зернышками, казавшимися
крохотными оконцами, из которых струился мягкий золотистый свет.
Саша вспомнил, как однажды они заблудились в лесу, возвращаясь из
туристического похода. Был уже поздний вечер, когда им удалось, наконец,
выбраться из лесной чащи и выйти к какой-то маленькой деревушке,
раскинувшейся на высоком косогоре. Моросил дождь. Резкий ветер пробирал до
костей. Самой деревни было совсем не видно в сгустившихся сумерках. И только
маленькие оконца, рассыпавшиеся стайкой по черному склону горы, светились
мягким золотистым светом.
Каким же уютным показался этот свет уставшим промокшим мальчишкам!
Сколько тепла было в этих крохотных оконцах, за которыми горела нехитрая
керосиновая лампа и, может быть, топилась маленькая печурка и попыхивал
паром пузатый самовар.., Саша взял в руки отколотый кусок породы и начал
внимательно его рассматривать. Маленькие оконца оказались тоненькими
блестящими призмочками какого-то минерала, вкрапленного в толщу известняка.
На солнце они блестели так сильно, что на них было больно смотреть.
Казалось, будто тонкие серебристые иголочки выскальзывали из глубин темного
камня и больно вонзались в глаза, заставляя щурить веки,, Саша, спустился
вниз.
- Вот, Петр Ильич, нашел!
- Что нашел? - спросил геолог, не поднимая головы от тетради.
- Какой-то минерал, - ответил Саша, подавая ему отколотый образец.
- А-а! Титанит. Я же говорил тебе, что здесь должно быть что-нибудь
интересное.
- Л это очень интересный минерал?
- Как тебе сказать?.. Во всяком случае, это ценный минерал. В состав
его входит металл титан, идущий на изготовление специальных легированных
сталей.
- А как вы сразу определили, что это титанит? - полюбопытствовал Саша.
- Прежде всего, по форме его кристаллов. Ты посмотри на их поперечное
сечение. Оно всегда напоминает сильно вытянутый ромбик или острый клин.
Между прочим, иначе этот минерал так и называется - сфен, что значит
по-гречески "клин". А потом его блеск... Ты обратил внимание на то, как
блестят эти кристаллики?
- Да, мне показалось даже, что это маленькие освещенные оконца. И я
вспомнил...
- Сфен блестит алмазным блеском, - перебил его Петр Ильич бесстрастным
голосом и, захлопнув тетрадь, встал. - Ну и наконец общая геологическая
обстановка здесь такова, что можно ожидать находок титанита - контакт
известняков с магмой.
Петр Ильич спрятал тетрадь и потянулся.
- Хватит на сегодня! Пора ужинать и спать. Только знаешь что... Давай
сегодня по очереди дежурить, как бы этот зверь не пожаловал к нам в гости...
Ночь подступила как-то незаметно. Еще совсем не-дашю все вокруг было
отчетливо видно в туманном полусвете летних сумерек. А сейчас, когда костер
прогорел и Саша поднялся, чтобы поднести к нему сучьев, на него со всех
сторон глянула густая чернильная тьма.
Мальчик невольно покосился на палатку. Оттуда доносилось тихое
похрапывание геолога. Но оно почти тонуло в надсадном звоне комаров. И
больше ни звука не слышалось в маленьком лагере, разбитом у подножия голых
утесов.
Саша потянулся и глубоко, всей грудью, вдохнул прохладный воздух.
Было - что-то жутковато-захваты вающее в том, что он один, совсем один,
стоял в сплошном мраке, на берегу глухой таежной реки, о которой ходило
столько страшных легенд. Он медленно сошел почти к самой воде и прислушался.
Река будто вздыхала в ночной тиши, а вода ее казалась неподвижной и
маслянисто-черной, точно густая полузастывшая смола.
Саша перевел дыхание и настороженно посмотрел по сторонам. Тьма
сгустилась еще больше. Все вокруг приобрело какие-то странные фантастические
очертания. Даже трава под ногами была неестественно густой и черной.
"Вот так же, наверное, чувствовал бы себя человек, впервые оказавшийся
на чужой планете", - пронеслось в голове Саши, и он поднял глаза к небу.
Огромный, усеянный звездами небосвод раскинулся у него над головой, и даже
он, этот знакомый с детства черный купол, показался Саше чужим и незнакомым.
Но так продолжалось недолго. Вскоре он уже ясно различал серебристую россыпь
Млечного Пути, огромный ковш Большой Медведицы, яркую золотистую искорку
Полярной звезды.
.. А вон и голубая Бега сияет почти над самой рекой!.. Ниже ее пылает
красный Антарес, а чуть подальше мерцает, будто подмигивает, тусклый
Стрелец...
Некоторые из этих звезд Саша знал давно. Другие показал ему Андрей
Иванович в те длинные вечера, когда они сиживали у костра в таежном поселке,
ожидая самолет.
Но вот взгляд мальчика остановился на яркой зе-леноватой звезде,
которая была ему незнакома. Она стояла слишком низко, почти над самой
землей, и отделилась от других звезд широкой полосой пустого черного неба.
"Что это за звезда? - подумал Саша. - И почему она не мерцает?" Зеленая
звезда была и в самом деле необычной. Она светилась удивительно ровным
мягким светом и была намного крупнее других звезд. А главное - вверх и вниз
от нее тянулись тонкие оранжевые лучи.
"Может быть, это планета?.. - подумал он через минуту. - Но почему она
так низко над горизонтом? И совсем, совсем одна..." Саша снова обернулся к
реке. В ней так же мерцали звезды. И, казалось, небо замкнулось здесь в
гигантское серебристое кольцо. Сколько тут было звезд! Не то, что в городе,
где звезды стояли лишь над самой головой и то чуть виднелись в электрическом
зареве, А если б здесь не было утесов? Тогда со всех сторон они были бы до
самой земли.
Если б не было утесов... Но ведь на этом берегу тоже утесы! А как же
зеленая звезда?
Саша стремительно обернулся. Загадочная звезда все так же горела почти
у самой земли. Теперь Саша не мог отвести от нее глаз. Внезапная догадка
молнией пронзила его мозг. Он вспомнил, что в той стороне, где стояла сейчас
звезда, скалы закрывали собой почти все небо. А это значило... Это значило,
что таинственная звезда горела не на небе, а где-то в скалах, всего в
каких-нибудь метрах десяти-пятнадцати над его головой, Как же это так?.. По
спине мальчика побежали колючие мурашки, а во рту стало необычно сухо. Но
может быть он ошибается, и это все-таки обыкновенная звезда проглядывает в
проломе скал?..
Саша поднялся к палатке, отошел в сторону, затем в другую. Маленький
зеленый огонек по-прежнему мягко сиял на черной громаде утесов. Сомнений
быть не могло. Загадочная звезда горела на земле. Мальчик растерянно
оглянулся кругом. Сплошная непроглядная тьма обступила его со всех сторон.
Лишь угли погасшего костра светились издали неестественно ярким пятном,
подобно огненному глазу какого-то чудовища.
Саше стало страшно. Но потом он подумал, что, может быть, это какой-то
диковинный минерал светится в темноте ночи. О таких минералах Саша не
слышал.
- Надо показать Петру Ильичу. Все равно пора его будить на дежурство.
Саша отбросил полог палатки и тихо позвал: - Петр Ильич!..
Геолог тотчас же откликнулся: - Что? Медведь?!
- Нет, все спокойно. Только вот... Огонек какой-то горит на скалах...
- Огонек? - переспросил Петр Ильич, натягивая сапоги.
- Да, сначала я подумал, что это звезда, а потом смотрю - на обрыве
что-то светится. И ярко так!..
Геолог смазал лицо и руки рипудином и выбрался наружу.
- А что у тебя костер-то погас?
- Да вот, увидел я этот огонек и о костре забыл.
- Где же он, этот огонек твой? - спросил геолог позевывая. - Опять,
наверное, что-нибудь вроде кровавых пятен.
- А вон там, видите?
Петр Ильич почесал затылок: - Гм... Любопытно! Что же это светится?.. -
Может быть, минерал какой-нибудь? Геолог покачал головой: - Нет, таких
минералов как будто нет.. - Что же это такое?
- Понятия не имею.
- Вот забраться бы туда, посмотреть...
- С ума сошел! Туда и днем не поднимешься.
- Нет, Петр Ильич, днем можно попробовать. Я же поднимался в одном
месте. Вот только как заметить это место?
- Не выдумывай, пожалуйста! Попробовать... Попробовали один раз!.. Не
нравится мне этот огонек, признаться...
- Почему же?
Петр Ильич помолчал.
- Похоже на то, что это опять какой-то фокус, подстроенный древними
обитателями. Вот уж поистине проклятое место! Того и гляди, что-нибудь
свалится тебе на голову.
Саша обернулся к утесам. Загадочный огонек все так же сиял среди
ночного мрака. Древняя легенда продолжала развертываться у них на глазах.
- Ну, иди спи! - снова заговорил Петр Ильич, склоняясь над костром. - А
я посижу немного. Теперь уж скоро рассвет, Саша не заставил себя упрашивать.
Не говоря ни слова, он забрался в палатку, сбросил с себя одежду и быстро
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг