взобраться на кочку, к которой прилепилось это маленькое хилое деревце. Но
только он уперся о нее коленом, как кочка дрогнула, качнулась и ушла у него
из-под ног. Он по пояс погру-зился в болото.
Мальчик всем телом прижался к липкой вонючей земле и опять начал
потихоньку вытягивать ноги. Но на этот раз трясина держала цепко...
Перебравшись через очередной завал, Валерий зло чертыхнулся и тяжело
опустился на мшистое дерево.
- Попрыгунья-стрекоза!.. - проговорил он раздраженно. - И зачем ей
понадобилось уходить от самолета и забираться в эти дебри? Не понимаю!..
Он с тоской посмотрел на бесконечные деревья, обступившие его со всех
сторон, и выругался. Он уже жалел, что уговорил брата взять его в эту
экспедицию. Он жалел даже о том, что когда-то хотел стать геологом.
Нет! Не такой он представлял себе жизнь геологов. Разве так она
описывалась в книгах? Там обязательно были горы, ущелья, водопады. А тут!
Одни болота да груды гниющих деревьев.
Валерий вздохнул. Все ребята сейчас в городе. Ходят в кино, едят
мороженое, тренируются на стадионе. А он!.. С самого раннего утра тащится по
этим болотам и обдирает руки о колючие сучья.
Какими желанными казались ему сейчас ровные, залитые асфальтом улицы,
зеленое поле стадиона, уютный свет у подъезда кинотеатра! Даже дребезжащие
трамваи, которые так раздражали его в городе, теперь вспоминались ему как
воплощение комфорта.
С каким удовольствием он сел бы сейчас даже в переполненный пассажирами
вагон, вместо того чтобы брести по этому мрачному сырому лесу.
- И зачем только я ввязался в эту историю? Романтики захотелось? Вот
тебе и романтика!.. - Он пнул ногой полусгнившую палку и вздохнул. Мысли его
приняли философское направление: "Разве для того человечество на протяжении
многих веков создавало цивилизацию, чтобы бежать от нее в дикие дебри?"
Валерию стало жалко себя. Он представил свою удобную квартиру, с
водопроводом, ванной и холодильником. Свою комнату, в которой стояло недавно
купленное отцом пианино. Он вспомнил, как сидел, бывало, на гладком
вертящемся стуле, брал аккорды и смотрел на стоявшую рядом Наташу...
Эх! И зачем он потащился в эту глушь? А все Сашка! Черт бы его побрал!
Собрался с братом в экспедицию. Но разве мог Валерий допустить, чтобы Сашка
опередил его в этом? И так в последнее время он начинает задаваться. Да и
Наташка тоже хороша! Решила, что раз Сашка едет в тайгу, так он и герой.
Нет! Валерий еще покажет, кто из них настоящий герой, Сашке никогда не взять
над ним верх! Теперь не те времена, когда ценились лишь удаль да отвага.
Теперь главное - интеллект.
Сейчас вот Сашка готов на задних лапках плясать перед Андреем
Ивановичем. А что такое Андрей Иванович? Дикарь! Медведь неотесанный! Кроме
своей геологии он наверняка ни в чем и не разбирается, А туда же, командует!
Да знал бы он, кто такой Валерий Ларин. Вся школа им гордится. Все их
знакомые говорят, что он необычайно одаренный и развитой юноша. И разве это
не так?
Он не сидит с утра до вечера над учебниками, как некоторые тупицы и
зубрнлы. Он читает настоящую литературу! Он знает многое такое, о чем
мальчишки их класса не имеют и понятия. Да разве дело только в этом? Он
может и спеть и сыграть. Он лучший танцор и чуть ли не лучший спортсмен. Он
пишет стихи и даже сочиняет музыку. Он знает, как одеться и как вести себя
за столом. И разве не с ним дружит самая красивая и самая умная девушка из
их класса?
Нет! Сашке не опередить его! И не к чему ему было ехать сюда. Чтобы
лазить по этим болотам, много ума не надо.
Впрочем, нет худа без добра. Теперь-то он знает, что такое
геологическая романтика. С него хватит! Геологом он не будет никогда. Не для
того дан ему ум, чтобы стать вьючным животным да кормить своей кровью
комаров.
"Геологу не приходится заботиться о чистоте своих рук", - вспомнил он
слова Андрея Ивановича.
- Ну и копайтесь в грязи, если это доставляет вам удовольствие!
Впрочем, на что еще может рассчитывать Сашка? Ему так или иначе
придется где-нибудь ишачить. А у Валерия другой путь в жизни. Таких, как он.
не так уж много. Да и отец кое-что значит. В случае чего пристроит куда
надо. Пристроил же Петьку. Он скоро уже ученым станет. А Валерий еще дальше
пойдет! У Петьки ведь нет никаких способностей. Да и не понимает он своего
положения. Стыдно смотреть, как он гнет спину перед этим медведем...
Валерий встал с поваленного дерева и нехотя побрел дальше.
- И зачем ей все-таки понадобилось забираться в эту глушь? Вместо того
чтобы встретить нас как следует после трудной дороги, чайку вскипятить, обед
приготовить, она еще заставляет себя искать!..
Перед ним снова вырос завал.
- Нет, не могу больше! Дальше ее наверняка не может быть. И так уже я
отмахал порядочно.
Он выстрелил и стал слушать. Никто не отвечал, Валерий крикнул. В
ответ - ни звука.
- Ну, значит, в этой стороне ее нет. Пройду еще с полкилометра и ша!
Он перебрался через завал и пошел дальше. Мысли его снова устремились к
далекому дому. Мать его сейчас, наверное, уже накрывает стол к обеду, А отец
наверняка притащил чего-нибудь вкусненького. Валерий снова вздохнул и
проглотил набежавшую слюну. - Сейчас бы балычка кусок да пива стакан
холодненького, - размечтался он вслух. Но в это время ноги его зацепились за
корягу, скользнули по мокрому мшистому откосу" и он полетел куда-то вниз.
Ружье выпало у него из рук. Кепка слетела с головы. Острый сучок больно
оцарапал щеку. Наконец, проехав на животе метров пять или - шесть, он уперся
руками в мокрый скользкий мох.
- А, ч-черт!.. - Валерий вскочил на ноги и огляделся. Он стоял на дне
глубокого узкого оврага, густо поросшего молодыми пихтами и елями. Один
склон оврага почти полностью скрывала ярко-зеленая поросль молодого пихтача,
другой, местами голый, был покрыт осыпью рыхлого песка.
Валерий отыскал ружье и кепку и начал медленно взбираться вверх по
склону. Оцарапанную щеку саднило. Мокрые брюки прилипли к коленям. Песок
осыпался под ногами.
- Проклятая тайга!.. - Он изо всех сил пнул свалившийся сверху сучок и
попытался ухватиться за толстый, торчавший над головой корень.
Вдруг сердце его учащенно забилось. В буроватой массе песка блеснули
мелкие золотисто-желтые крупинки. Валерий нагнулся ниже. Так и есть!
Золото!..
У него перехватило дыхание и задрожали колени.
- - Золото!.. - он кинул в сторону ружье и, набрав полные пригоршни
песка, начал пересыпать его из одной руки в другую.
- Золото!.. Вот повезло! - Валерий бросился в сторону, потом в другую.
Повсюду ноги его тонули в песке, поблескивающем золотисто-желтыми
крупинками.
- Сколько же здесь его!.. - Он снова и снова пересыпал в руках
драгоценный песок. Какое громадное богатство лежало под его ногами! Он
вспомнил расска-зы Джека Лондона... Клондайк...
Так вот они какие, золотоносные россыпи!.. Что же теперь делать? Может
быть, никому об этом не говорить? Нет, одному ему здесь все равно ничего не
сделать. Но он первооткрыватель этого месторождения! Все равно ему дадут
премию.
- А здесь будет большой прииск. Надо его на-звать...
Валерий задумался.
- Прииск Ларина..." - раздельно произнес он. - Нет, Это не так
звучно, - Прииск Валерия Ларина, - повторил он через минуту. - Так будет
лучше.
Валерий взял нож. Срезал прямую тонкую пихточку, обстругал ее и
тщательно вывел химическим карандашом: "Прииск Валерия Ларина".
Вбив колышек на самом видном месте, он отошел на несколько шагов и еще
раз окинул взглядом песчаную осыпь.
- Теперь можно возвращаться.
Он самодовольно улыбнулся. Ну, не прав ли он, что ему суждено всегда и
везде быть первым. Сама природа раскрывает перед ним свои сокровища. Что
теперь скажет Сашка? Валерий презрительно фыркнул. Это не то, Что "открытая"
им яма с синей краской.
Он еще раз взглянул на белый колышек.
- Прииск! Мой прииск! - произнес он с гордостью. Видела бы его сейчас
Наташа!
Валерий снова подошел к осыпи и начал набивать песком карманы.
Но тут он вспомнил, что Наташа где-то в тайге, что он ищет ее. Ну да
все равно! Через этот овраг она, конечно, не переходила. Можно возвращаться
обратно. Сейчас главное - как можно лучше заметить дорогу к прииску.
Пушистый серовато-желтый комочек сорвался с вершины громадной ели и,
полетев на головокружительной высоте, затерялся в ветвях соседнего дерева.
Прошла секунда, другая... И вот уже на другой вершине показалось маленькое
желтое пятнышко. На мгновение там блеснули черные бусинки глаз. И снова
маленький зверек, распластав крохотные лапки и распушив хвост, стремительно
перелетел на другое дерево...
Все дальше и дальше пробиралась белочка по громадному лесу. Но вдруг
она замерла. Тихонько прокралась на самый конец длинной ветви и осторожно
глянула вниз. Черные бусинки остановились: внизу, на стволе поваленной ели
лежал человек. Лежал неподвижно, и было в нем что-то такое трогательно
беспомощное, что даже крохотная белка почувствовала себя более уверенной и
сильной.
Наташа спала. Тревоги бессонной ночи и волнения мучительного дня, страх
и отчаяние, усталость и голод свалили ее.
Вдруг резкий звук выстрела прокатился над тайгой. Наташа вскочила. Что
это? Неужели они? Она боялась поверить своей догадке.
Через несколько минут выстрел повторился ближе. Они! Наташа закричала.
Закричала изо всех сил. И тут до ее слуха явственно донеслось: -
На-та-ша-а-а!..
- Андрей Иванович! - Наташа бросилась на звук его голоса. Она не
замечала ни цепких ветвей, ни острых колючих сучьев. Она бежала вперед и
вперед, бежала до тех пор, пока не увидела перед собой высо-кую фигуру и
темное от загара лицо с густыми сросши-мися бровями.
- Андрей Иванович!.. - Наташа прижалась к его широкой груди и
заплакала.,.
Саша лежал неподвижно. Широко раскинув руки, прижавшись всем телом к
мокрой липкой земле, он с ужасом чувствовал, что силы оставляют его. Он не
делал уже никаких попыток выбраться из болота. При малейшем движении ноги
его все глубже и глубже погружались в трясину.
Смертельный ужас сковал его сознание. "Что же это? Неужели смерть?.."
Вдали послышался выстрел, затем второй... третий! Саша встрепенулся:
"Нашлась Наташа!" Огромная волна радости словно влила в него новые силы.
Вырваться! Вырваться во что бы то ни стало! Мозг его снова лихорадочно
заработал. Что еще можно сделать? Что?
Ружье! Надо как-то использовать ружье. Стрелять из него уже нельзя:
стволы забиты грязью. Но можно употребить его как опору. Саша осторожно
подтянул под себя правую руку и, нащупав ружье, передвинул его немного
вперед. Затем он оперся о него обеими руками и начал потихоньку вытаскивать
ноги. Но сапоги словно вросли в тяжелую грязь. Новый приступ отчаяния
охватил Сашу. Неужели ничего нельзя сделать?..
И тут он почувствовал, что одна его нога как будто вылезает из сапога.
Черт с ними, с сапогами! Саша напряг все свои силы и вырвал ноги из сапог.
Несколько минут он лежал неподвижно. Затем потихоньку пополз. Медленно,
огибая предательские травяные кочки, метр за метром продвигался он к
небольшой развесистой ели, от которой начиналось бо-лото.
Но вот земля под ним стала суше. Саша осторожно приподнялся на колени.
Как будто держит... Тогда он встал на ноги и, пошатываясь, пошел к дереву.
Здесь он сел на мягкий сухой мох, прислонился спиной к теплому шершавому
стволу и вытянул ноги.
Какое счастье сидеть вот так на твердой сухой земле! Саша закрыл глаза
и несколько минут наслаждался чудесным покоем. Потом встал и начал отжимать
брюки. Рука его наткнулась на что-то твердое. Он улыбнулся. Малахитовый
глобус...
Этот маленький, меньше грецкого ореха глобус Саша получил из рук
матери, когда ему исполнилось двенадцать лет.
- Храни его, Саша, всю жизнь, - сказала она почти торжественно, - это
единственная память о твоем отце.
Тогда он почему-то не удивился, что единственная память об его отце
заключалась лишь в маленьком зеленом шарике, хотя ему не раз казалось
странным, что в их комнате не было никаких вещей, которые напоминали бы о
погибшем отце. У матери не было даже его фотографии.
Однажды Саша спросил ее об этом. Но мать почему-то растерялась и
сбивчиво рассказала ему о каком-то большом пожаре, который уничтожил все их
имущество. Больше Саша к этому не возвращался. А некоторое время спустя мать
подарила ему этот глобус. Он был, конечно, игрушечный. Но совсем как
настоящий, только очень маленький и без названий. Саша спросил, нет ли
чего-нибудь у него внутри. Но мать сказала, что глобус не раскрывается и
внутри него ничего нет. Тогда Саша запрятал его в дальний угол своего ящика
и почти забыл о нем.
Вновь глобус попал в его руки несколько месяцев назад, когда Саша
занялся разборкой своих вещей.
На этот раз он долго и внимательно рассматривал зеленый шарик, на
котором рельефно выступали знакомые очертания материков. На них темнели
пятна гор и тонкие паутинки рек и речек. Были тут и моря, и озера, и даже
'города - целая россыпь крохотных золотистых точек. Одна из них, словно
прилепившаяся к голубоватой ниточке реки, обозначала город, в котором жил
Саша. Прямо на запад от нее лежала точка побольше = Москва, А вот на берегу
Финского залива еще одна большая точка. Ну, конечно, это Ленинград!
Но почему эта точка будто выступает из глобуса? Саша нажал на нее
пальцем, и глобус... раскрылся.! А прямо на ладонь Саши выпал красиво
ограненный камень. Он был прозрачным, как слеза, и вначале показался Саше
совсем бесцветным. Но, присмотревшись внимательно, он увидел, что камень
слегка окрашен в голубовато-зеленый цвет, а на одной стороне его сделано
какое-то изображение.
Саша поднес камень к глазам и даже вздрогнул от неожиданности. На самой
большой грани камня был вырезан профиль женщины. Она склонила голову к плечу
и, чуть прищурив глаза, смотрела прямо на Сашу. И было в повороте ее головы,
в выражении лица что-то такое знакомое, такое близкое и родное, что дыхание
Саши захватило от внезапно нахлынувших неясных воспоминаний. Слезы
подступили ему к горлу, а глаза застлал горячий туман.
Долго смотрел Саша на тонкое нежное лицо, которое улыбалось ему с камня
и будило в нем что-то давным-давно забытое. Где же он видел ее, эту женщину,
и почему его так взволновала эта нечаянная находка? Странная мысль вдруг
обожгла его мозг. Но он постарался сейчас же отогнать ее: "Нет! Этого не
может быть".
Первым побуждением Саши было немедленно бежать к матери и расспросить
ее обо всем. Но какой-то внутренний голос удержал его: "Нет! Не следует
делать этого".
Саша вспомнил, что мать сказала ему, будто глобус не раскрывается.
Значит, она не знала, что находится внутри него, или не хотела, чтобы об
этом знал Саша. Он осторожно вложил камень обратно и захлопнул глобус.
Маленький шарик хранил какую-то большую тайну.
Позднее Саша еще несколько раз порывался расспросить мать об этом, но
каждый раз что-то останавливало его. Так прошла зима. Начались экзамены.
Потом сборы в экспедицию. На время Саша забыл о глобусе. Но в последний
момент опять вспомнил о нем и захватил с собой.
И вот теперь, вырвавшись, наконец, из страшного болота, Саша снова
захотел посмотреть на знакомый профиль. Он достал глобус из брюк, раскрыл
его и склонился над камнем.
На этот раз напряженные до предела нервы мальчика не выдержали: крупная
слеза поползла по его грязной вздрагивающей щеке и упала на светлый
блестящий самоцвет.
У самолета звучали веселые голоса. Уютно потрескивал костер. Раненый
летчик и Наташа ощипывали только что принесенного глухаря. Петр Ильич чистил
ружье. Андрей Иванович делал пометки в записной книжке. Не было только
мальчишек.
Но вот Андрей Иванович спрятал книжку в карман и подошел к костру.
Глаза его смеялись.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг