выполнить для получения дополнительной информации; в подробности Юрков не
вдавался. И вот я стал действовать - как автомат, не понимая, зачем я это
делаю.
На утреннем заседании Совета я произнес речь.
Критическую! Я выразил удивление тем, что члены Совета не читают
работы молодых сотрудников. Вот, например, Арман, сказал я, написал
сверхплановую работу, наша лаборатория представляет ее Совету сверх тех
шести, которые мы обещали по плану; а члены Совета еще не ознакомились с
ней.
Спустя час после окончания Совета я связался с секретаршей и узнал от
нее, что Высокое Начальство забрало у Армана для членов Совета все пять
экземпляров этой работы (наши машинистки делали по пять экземпляров).
Быстрая реакция! Наше начальство, при всей его суровости, было, по
существу, весьма управляемым.
Затем я разыграл очередной ход, предписанный мне Юрковым. Я вызвал
Армана, усадил его в кресло и грозно спросил, почему он до сих пор не
принес мне пресловутую седьмую работу. Ведь прошло уже несколько дней с тех
пор, как я обязал его сделать это.
Арман вылетел из кабинета, а я принялся ломать голову над собственным
странным распоряжением. В самом деле, если я знаю - и это произошло при
моем участии, - что у Армана не осталось ни одного экземпляра работы, то
чего я, собственно, требую? Абсурд!
Но Арман вернулся с этой загадочной работой в руках. И тогда я понял
Юркова.
Один экземпляр, разумеется, оставался еще у Армана. Я не подумал об
этом экземпляре. Черновик!
Арман принес мне черновик. Тетрадные листки в клеточку, аккуратно
исписанные цифрами и формулами.
На них было то же - совершенно то же и тем же почерком, что и на
листках, которыми был обернут подарок из дальней усадьбы. Все то же. Кроме
малости - кроме одной-единственной ошибки, - помните? - компрометировавшей
меня, мою работу и мою лабораторию.
На листах, которые принес мне Арман, решение было правильным.
Я мог допустить - и уже начал привыкать к этой мысли, что Арман по
своей инициативе попытался решить ту задачу, которую я предложил Берто.
Самолюбие, знаете ли, дух соперничества... Но гораздо менее склонен я был
поверить в то, что Арману удалось найти решение этой задачи. Это меня
удивляло; однако работа - вот она, на моем столе! Может, я всегда ошибался,
недооценивал Армана?
Допустим и это. А вот как быть с ошибкой, которая то появляется, то
исчезает? И что за ошибка! Или это - новый вариант, доработанный и
исправленный? Все можно объяснить - и во всем можно усомниться... А где,
кстати, фамилия автора? Забыл подписать свою работу?..
Наконец прибыл Юрков. Мы обнялись; потом я показал ему эти листки.
- Ну что ж... - только и сказал Юрков.
Мне пришлось подчеркнуть, что я потратил на них лучшую половину дня.
- Ясно, - ответил Юрков.
Я попросил - если ему что-то ясно, не согласится ли он объяснить мне?
Юрков ответил:
- Нельзя ли от тебя позвонить на Станцию?
Следующий час мы потратили на то, чтобы связаться со Станцией. Я
поднял на ноги всех, кто мог оказать нам содействие.
Однако у наших радистов был день профилактики, и связь с другими
районами практически отсутствовала.
- Профилактика!.. - возмутился Юрков.
О том, что у них произошло, он все только обещал рассказать.
- Ну, Фревилечка, давай начнем! Поехали в ту усадьбу. Но мне нужно
было сначала понять, что он собирается там делать.
- Мы должны знать, что это была за комбинация, в которую впутали
Берто. Так проделаем это на моей шкуре, - сказал Юрков.
- Ты в роли бедняги Берто?
- Вроде того. Постараюсь вести себя как мохчно естественнее. Еще
вопросы есть?
- Имеются. Значит, тебе что-то известно?
- Ничего неизвестно.
- Как же ты собираешься действовать?
- По аналогии. Черный ящик, да и все. Берто был в усадьбе, а потом
уволился. На входе черного ящика - посещение усадьбы, на выходе - заявление
по собственному желанию.
- А что в ящике?
- Это-то мы и узнаем. Увидим, что будет происходить со мной.
- Но что же в этом ящике?..
- Послушай, Фревиль: или мы будем действовать, или я улетаю.
Я спросил Юркова:
- Что я должен делать?
- Везти меня в усадьбу.
- Я, таким образом...
- Правильно. Именно то, что ты хотел сказать. Ты, таким образом,
сунешь меня головой вперед в этот самый ящик. В черный.
- Брр! - сказал я. И проглотил таблетку.
- Ох и наживаются на тебе фармацевтические фирмы! - сказал Юрков.
Я попросил десять минут. Да, я должен узнать, в чем там дело; но...
- Послушай, - сказал я Юркову, когда он объявил, что мое время
истекло, - я, конечно, слишком привык иметь дело с роботами. Однако я
понимаю, что ты, как-никак...
- Начинается! Абстрактный гуманизм... - принялся Юрков формулировать
(или цитировать - этого я никогда не умел отличить).
- Но я просто боюсь за тебя! Мы же понятия не имеем, что там, в черном
ящике.
- Тигры там. Людоеды.
- Не знаю.
- Ну, хорошо. Ты разговаривал с Берто, когда он уже вылез из ящика?
- Разговаривал.
- Ты не заметил - может, он покусанный был? Или в синяках? Или, может,
его там, в ящике, голодом морили?
- Не морили...
- Так поедем скорее.
- Нет.
- Что - нет?
- Не могу.
- Хорошо. Что ты предлагаешь?
- Мы поедем в усадьбу. Но разыграем все это иначе. Представим, что не
я от тебя, а ты хочешь от меня избавиться. Ты сунешь меня в черный ящик.
- Фревиль, я понимаю, что тебе до смерти хочется к тиграм и людоедам.
Но из этого ничего не выйдет. Тот, кто толкает в ящик, должен быть старым
работником Отдела. А тот, кого толкают, должен быть новичком. Так что
ничего не выйдет. Нас моментально раскусят, вот и все.
- Что же делать?
- Ты, Фревиль, всегда был мастером по части задавания вопросов. С
годами это стали называть иначе - недавно я услышал, что ты отличаешься
блестящим умением поставить проблему. Но почему отвечать на твои вопросы
достается мне?
- Это, знаешь ли, тоже вопрос...
- Хватит. Едем в усадьбу. И там ты будешь толкать бедного Юркова в
черный ящик, где тигры сидят.
- Но как же так...
- Да так! Ты - старожил Отдела. Я буду новичком. Все правдоподобно.
- Но...
Юрков хлопнул меня по плечу:
- Да почему бы тебе не позволить старому другу отдать жизнь во имя
достижения абсолютной истины?
Я был вне себя. Но Юркову все было нипочем. Он хохотал.
- Что ж, двигаем! - сказал Юрков.
- Вперед! - согласился я.
- Все будет как надо, старик! - сказал Юрков.
- Не сомневаюсь! - сказал я.
- Это мое, - сказал Хемингуэй.
- Ничего! - сказал Юрков.
- Ну, пора, - сказал я.
И мы выехали в усадьбу...
Решили начать с того самого бара. Он произвел на меня, в общем,
приятное впечатление. Я высказал свое мнение о баре и старике-австрийце,
который встретил нас там; Юрков воздержался от комментариев и сказал, чтобы
я не болтал о постороннем за работой.
Работа наша заключалась в том, что мы сидели в баре и ждали.
Примерно через час Юрков вспомнил: за вредность полагается усиленное
питание. Но едва мы сделали заказ, как в дверях появился человек
определенно не здешнего вида. В нем мало что напоминало обитателя фермы - и
в одежде, и в манере держаться. Что касается последнего, то он, пожалуй,
был пьян...
Юрков мгновенно исчез.
Удачно использовав то обстоятельство, что старик австриец (а вошедший,
заметил я, поздоровался с ним) уже все приготовил на две персоны, я без
труда заполучил незнакомца к себе в соседи.
Мы выпили. Знакомство, таким образом, состоялось.
Он спросил, для кого я заказывал салат, которым он закусывал, (я
только сокрушенно вздохнул, намекнув на длинную, грустную и безнадежную
историю... Он пообещал мне - если я когда-нибудь все же решусь поведать ему
о горестях своих, то он с удовольствием выслушает меня и поможет всем, что
окажется в его силах. Затем мы перешли к модной теме: на службе ничего не
сделаешь, без конца отвлекают пустые хлопоты. Он поддакивал, а потом,
разумеется, приступил к рассказам о себе. Сюда, в усадьбу, он приезжает
именно для того, чтобы поработать, наконец, над своей темой; вообще-то он
неудачник, но вот теперь решил форсировать работу и, как сказано, наезжает
сюда, в усадьбу, чтобы иметь несколько дней в неделю для настоящего
раздумья.
Я решился. Я сказал ему, что на работе у меня появился новый коллега.
Нежелательный субъект. И что я не могу от него избавиться.
Он задумался. Он ведь обещал помочь мне. И спросил меня, где я
работаю.
Я назвал собственную лабораторию.
Тогда он улыбнулся и сказал, что знает эту лабораторию, тематику ее
знает: роботехника и так далее. Выяснилось, что ему известно и большее:
- Ваши ведь выжили недавно одного типа...
Я изобразил удивление. Сказал, что недавно у нас один человек
уволился, но подробности мне совсем неизвестны.
- Они как приехали сюда дружной компанией... - пробормотал незнакомец,
доливая себе. - Да как он потом отсюда рванул...
Тогда я пошел в атаку и прямо спросил, не знает ли он, как это
сделали. Ответом мне был его вопрос - где мой конкурент.
Конкурент? Кажется, я на верном пути...
Я сказал, что вот жду его, он должен появиться с минуты на минуту.
- Ты мне, главное, не мешай... - сказал незнакомец. - Заказывай.
Я заказал бутылку. Когда появился и подсел к нам Юрков, незнакомец дал
мне понять, что я должен оставить их наедине. Всем своим видом он
показывал, что всерьез занялся моими делами, и улыбался мне едва ли не
отечески.
Я подумал, - сколь обманчива упаковка, в которой существуют добро и
зло! Юрков кого угодно способен вывести из себя тем, в какой своеобразной
манере он заботится о людях. А этот - подкупает...
Итак, я оставил их вдвоем.
Я неважно чувствовал себя от употребления алкоголя и решил
использовать время для того, чтобы сделать укол. В маленькой амбулатории,
дожидаясь вызова в процедурный кабинет, я продолжил чтение очерка о
Станции, - я не расставался с этим журналом:
"Человека всегда трудно понять, даже близко знакомого. Очень трудно
понять человека. И я волновался - пойму ли я Юркова?
Мне приходилось видеть Юркова в разных ситуациях.
Везде он казался одинаково неторопливым, добродушным, необычайно
вежливым и тонким человеком. Просто он всюду оставался самим собой. И когда
слушал музыку. И когда показывал мне на вездеходе окрестности Станции. И
когда стоял за пультом. И когда руководил исследованиями или танцевал.
Ему показывают новую задачу. "Так, так... Это ясно. Возьмите. А, вот
тут неясно. Это уже интересно... Сделаем вот так! Ну, в таком виде можно
уже и роботам отдавать". Бывает, роботам неделю решать, а он посмотрит -
цепко, пристально и скажет ответ. Роботы помучаются, повычисляют - верно.
Это озарение таланта, молния интеллекта.
Необыкновенные люди! В жизни ученого - что-то от жития святого.
Начиная с одержимости. Не преклоняться перед ними невозможно..."
12. Рассказывает Юрков
- Я тебе глаза открою! - заявил мне этот тип.
Понятное дело, я заглядывал ему в лицо и ждал волнующих откровений. А
он доедал мой салат. Надо же!
Во всяких этих усадьбах то здорово, что можно вкусно поесть: в наших -
борща и пельменей, в японских - рыбы, ну и так далее; а в международных
угощают всем сразу.
Итак, он доедал мой салат...
Перед ним уже была бутылка. Заказать австрийцу еще?
Я был спокоен. Меня интересовала информация, а не манеры этого типа.
Пусть примется за меня. Только бы поскорее. Он ел слишком медленно.
Впрочем, только это меня и раздражало. Наконец, он финишировал...
Мы отправились по усадьбе. Этот тип интригующе на меня поглядывал
осоловелыми глазами. Потом он остановился и постучал в чью-то дверь.
Нам открыла полная женщина.
- Кто здесь? - спросила она. - Заходите.
Тут же за ее плечом появилось еще одно женское лицо, помоложе.
- Послушайте! - проникновенно начал этот тип. - Тут у вас проживали
два моих друга. Таких два друга, - он показал руками, - на всю жизнь!
Женщины молчали, не говорили ни да, ни нет, ждали продолжения.
Этот тип перевел дух.
- Послушайте! Эти мои два друга, а ваши постояльцы - они просили меня
забрать их листочки. Научные, понимаете, конспекты. Большого
познавательного значения. Мировой важности. Так что - прошу отдать!
Дверь перед его носом захлопнулась.
Этот тип не смутился. Сказал мне:
- Ну, вот что! Давай до завтра отложим. Видел, кто за стойкой
заправляет?
Я кивнул.
- Это дядя мой! - похвастался он. - Так что давай завтра у него в
заведении и встретимся.
Я кивнул.
- Ты мне нравишься, - хлопнул он меня по плечу. - Я тебе глаза открою.
Так и быть уж!
Больше я его не встречал.
В последующие несколько часов я пытался установить связь со Станцией.
Местные обитатели помогли мне всем, что было в их силах.
Но ничего не получилось. Эта их рация "Па косэча" ("Урожай") новой
модификации - штука в принципе неплохая, но вы, наверное, заметили, что
сельскохозяйственное оборудование для Луны, как правило, конструируется в
индустриальных центрах на Земле и при эксплуатации на месте оказывается
малоэффективным. Что происходило сейчас на Станции?..
Надо было возвращаться первой же ракетой.
Я изучал расписание, Фревиль успокаивал меня. Предлагал свои таблетки.
- Слушай, Фревиль. Ты мне лучше вот что скажи. Можно по номеру робота
установить, кто был оригиналом?
- Едва ли.
- Да как же так! Должны ведь быть у вас какие-то формы отчетности.
Архив.
- Нет у нас таких данных.
- Ну и контора у вас там! Черт знает что, а не лаборатория.
Фревиль обиделся. Но ведь хранение документации - такая элементарная
вещь!
- Видишь ли, Юрков, мне, откровенно говоря, дела до этого нет. Я, будь
моя воля, совсем прекратил бы производство автоматов...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг