Виктор Колупаев
Защита
1
Смешно было надеяться, что его встретят с распростертыми объятьями и
скажут: "Просим, товарищ Григорьев? Мы оставили для вас раскладушку в
шикарном коридоре у окна, выходящего на южную сторону". Но и такой очереди
он не ожидал.
Еще издали, увидев с десяток экскурсионных автобусов, Александр понял,
что дело плохо. А ведь он так надеялся на эту гостиницу, особенно после
того, как объехал с десяток других.
Солнце клонилось к закату, но неожиданная для сентября жара не спадала.
Приезжие, в беспорядке расположившиеся на ступенях подъезда, изнывали от
зноя. А за стеклянной стеной взмокшая толпа безуспешно атаковывала
администратора. На стойке красовалась такая знакомая табличка: "Мест нет".
Александр медленно прошелся по шумному залу, потом протолкался к столу
и сказал:
- Запишите. Григорьев Александр. Одно место.
- У вас будет сто восьмидесятая очередь, - сообщил ему белобрысый
энтузиаст, делая запись в ученической тетради.
Сто восьмидесятая! Прекрасно! Это означало, что ждать придется два дня.
Александр не спал прошлую ночь. Да и в позапрошлую удалось уснуть всего
часика на три. А сегодня первый и, быть может, решающий день защиты.
"Нет, Сашка, - сам себе сказал он,- тебе должно повезти. Обязательно
должно!"
Григорьев немного постоял в толпе, слушая, о чем говорят. А говорили в
основном о том, что мест нет, что и в других гостиницах то же самое, даже
еще хуже, что завтра из "Спутника" ожидается выезд иностранных туристов.
Александр бесцельно побродил по холлу, натыкаясь на чемоданы, вышел на
улицу, выкурил сигарету, вернулся назад, снова вышел...
Этого человека он увидел издалека и сразу почувствовал - вот оно,
везение. Мужчина был тучный, запыхавшийся, редкие волосы прилипли к
взмокшему лбу, галстук сбился набок, да н костюм на нем был так помят,
словно в нем спали целую неделю.
- В суд, в суд! - бессвязно выкрикивал он.- Издевательство!
Человек шариком вкатился вверх по ступеням, и Григорьев не спеша
двинулся за ним. Мужчина вбежал в холл и, продираясь сквозь толпу, бросился
к стойке администратора. Вид у него был настолько странен, что люди невольно
расступились.
- Опять, - испуганно сказала женщина-администратор паспортистке,
сидевшей рядом.
- Я из семьсот двадцать третьей комнаты, второй корпус, - судорожно
дергая кадыком, выпалил мужчина и вдруг закричал: - Дайте! Дайте мне другой
номер!
- Мы вас предупреждали, - сказала администратор.
В толпе жаждавших попасть в гостиницу, начались вопросы: "Кто? Что?
Номера освободились?.. Финны уезжают?.."
- Товарищи! Ведите себя потише,- попросила паспортистка. - Ведь
работать невозможно!
- Я не могу жить в этом номере, - скороговоркой верещал мужчина. Пот
лил с него градом. Но он даже не пытался вытереть лицо платком или ладонью.-
Пожалуйста, другой. В этом ни один нормальный человек жить не сможет. - И
вдруг опять закричал: - Я жаловаться буду!
- Да в чем дело?! - зашумели вокруг.
Григорьев протолкался к самой стойке.
- Нехорошо в номере, - шепотом сказал мужчина и вздрогнул.
- Мы же вас предупреждали, - жалобно простонала администратор.
- Что же там нехорошо? - строго спросил кто-то, а остальные притихли.
- Нехорошо, - шепотом повторил мужчина, и лицо его вдруг стало таким
затравленным и испуганным, что стоявшие рядом с ним две женщины сдавленно
ойкнули.
- Черт знает, что творится в этом номере! - неожиданно басом сказала
паспортистка.
Кто-то догадался принести стакан газированной воды и протянул мужчине.
Тот выпил, немного приободрился, но было ясно, что прямо сказать, что же
все-таки в номере "нехорошо", он боится.
- Вот позади вас стоит человек, - сказал он какому-то высокому парню с
толстенным портфелем в руке. Парень оглянулся и молча утвердительно кивнул.
Мужчина продолжал: - Вам ведь не страшно? - Все заулыбались. Расплылся в
улыбке и парень. - А когда вы сидите в совершенно пустой комнате, зная, что
в ней никого нет, и вдруг чувствуете, что за вашей спиной кто-то стоит?
Оборачиваетесь - действительно стоит. - Мужчина захлебнулся от возбуждения,
а парень зябко поежился. - Так и в этом номере. Совершенно невозможная вещь!
А так и тянет все время.
- Да что же там? Привидение?
Мужчина остолбенело уставился на спрашивающего. Он столько объяснял, а
его, оказывается, вовсе и не поняли.
- Нет, - сказал он.- Там хуже. Этого не объяснить. Но только жить там
невозможно. - И вдруг опять крикнул: - Я жаловаться буду!
- Тося, - сказала администратор паспортистке, - позвони по этажам во
втором корпусе. Может, кто собирается срочно выезжать. Надо устроить
товарища.
Тося взяла трубку, но перед этим сказала:
- А в семьсот двадцать третий больше никого не поселять. Пусть комиссия
вначале разберется.
- Как это, никого не поселять? - возмутился старичок, стоявший у стойки
первым. - Номер освобождается, а вы - никого не поселять!
- Из него все бегут через час, - сказала администратор.
- Не через час, но близко к этому,- поправил взмокший толстячок,
сообразив, что ему, кажется, дадут другую комнату.
- Тем более, - глубокомысленно заключил чистенький старичок, и с ним
все стали соглашаться.
- Вы, что ли, хотите там переночевать? - спросила администратор.
- Да нет, -замялся старичок. - Подожду. У меня первая очередь.
- Одну минутку, - сказал белобрысый энтузиаст, с ученической тетрадью в
руке. - Кто тут у нас по списку? Веревкин! Два места.
- Номер одноместный, - напомнила администратор и этим как-то сразу
сдала свои позиции.
- Веревкин, не хотите взять одно место?
- Нет уж, подождем.
- Сидоров? Абрамов? Авесалом?
Желающих что-то не находилось.
- Смешно, - сказал Григорьев. - Ерунда какая-то. Люди уже по Луне
ходят, а тут - "нехорошо". Поселите меня.
- Все сначала говорят "смешно", а потом прибегают с дикими глазами и
просят перевести их в другой номер. А где я его возьму? Нет! Не буду я
никого поселять, - заявила администратор.
- Я не боюсь привидений. Честное слово! Я вам расписку напишу, что не
буду просить другой номер. В двадцатом-то веке, и бояться!
- Да поселите вы его. Посмотрим, как он примчится назад. Все время
веселее пройдет, - предложил энтузиаст с тетрадкой.
- Долго ждать придется, - спокойно отрезал Григорьев.
- Не завидую вам, - сказал бывший владелец номера 723.
- А я вам, - искренне ответил Григорьев.
Администратор еще раз недоверчиво посмотрела на Александра, но все же
протянула ему листок для заполнения. Вот так Григорьеву и достался
одноместный номер.
2
Владимир Зосимович Карин выбрался из троллейбуса и с минуту стоял в
тени липы, поставив тяжелый портфель прямо на пыльный асфальт. Галстук он
снял еще в институте, а теперь расстегнул и вторую пуговицу рубашки, но
прохладнее от этого не стало. Огромное стекло витрины гастронома на
мгновение отразило его маленькую, достаточно стройную для пятидесяти семи
лет фигуру и этим напомнило ему о хозяйственных поручениях, которые он еще
не выполнил.
В магазине была толкучка и ужасная духота. Владимир Зосимович ходил с
трудом. Обе ноги его были перебиты автоматной очередью еще в далеком сорок
первом. Даже при очень медленной ходьбе ноги сгибались неестественно резко,
почти судорожно. Карин уже позабыл о том времени, когда ходил как все люди.
И стоять было тяжело, но заставить себя обойти очередь он не мог, - стыдно.
Жена старалась не загружать его хозяйственными заботами, но иногда все же
приходилось это делать. Например, сегодня. Да и всю предыдущую неделю. Дочь
.уже второй год подряд проваливала экзамены в университете. А переживали и
расстраивались из-за этого больше всего отец и мать. Мать до невроза дошла.
Хорошо, подвернулся случай поехать на Черное море в санаторий. Уехала. А
Ленка вдруг начала готовиться к экзаменам на заочный. И теперь Владимир
Зосимович боялся ее послать даже за хлебом, чтобы не отрывать от занятий.
Вдруг поступит!
От гастронома Карин свернул в переулок, и ему еще метров сто пришлось
идти по солнечной стороне. Авоська с бутылками молока, свертками, пакетами и
хлебом оттянулась почти до земли. И идти от этого было еще труднее.
В квартире надрывался магнитофон.
- Занимаешься? - подозрительно спросил отец у дочери.
- Занимаюсь. Антракт был.
- Смотри. Снова завалишь.
- Завалю - выйду замуж.
- Я тебе выйду, - буркнул отец и начал снимать туфли.
- А к тебе тут обзвонились уже.
- Кто же?
- Вот. Я записала телефон. Солюхин.
- Что-то не припомню такого. Владимир Зосимович сбросил наконец туфли и
подошел к телефону, думая о том, как хорошо бы сейчас принять душ. Он набрал
номер, и на другом конце провода сразу же ответили.
- Уважаемый Владимир Зосимович, мы тут хотели включить вас в одну
комиссию. Кляузное дело. Не возражаете?
- Возражаю. Я уже и так в пяти комиссиях.
- Тогда тем более! Это ж прекрасно! - Товарищ Солюхин был, по-видимому,
веселым человекам. - Всего на двадцать процентов нагрузка возрастет. Нет,
право же...
- А вы откуда и кто есть?
- Вот это ближе к делу. Я директор гостиницы "Спутник". Знаете такую?
- Угу. Слышал.
- Солюхин Андрей Павлович. Я уже тут обзвонил все инстанции и по своей
линии, и по вашей. По нашей линии мне рекомендовали ваш институт, а по вашей
Анатолий Юльевич...
- Согбенный?
- Точно. Он самый. Так вот, Анатолий Юльевич рекомендовал вас. Я звонил
на работу к вам, но, видимо, опоздал. Пришлось побеспокоить дома. Так я
пришлю машину?
- Когда?
- Завтра.
- Но я завтра работаю в комиссии, которую возглавляет сам Анатолий
Юльевич. У меня просто-напросто нет времени.
- А мы пришлем машину после... после работы.
Карин ругнулся про себя. Еще одной комиссии ему не хватало!
- Да в чем дело-то?
- Жильцы бегут.
- Куда бегут?
- Не куда, а откуда. Из гостиницы, из нашего "Спутника". Чертовщина
какая-то. Может, и ерунда. А выяснить все равно надо.
- Чертовщина? А точнее неизвестно?
- Какие-то голоса, как из загробного мира.
- Жара это.
- Что?
- Жара, говорю. От жары люди свихнулись.
- У нас в комнатах кондиционеры. Работают, конечно, не все, но все
же...
- Так чем я могу вам помочь?
- Не знаю. Но вы уж помогите.
- Господи, да чем же?
- Я пришлю за вами завтра машину часиков в семь вечера, пожалуй. И
остальные как раз соберутся.
- У вас что, большая комиссия?
- Да человек пять. Инженеры, психологи...
Директор "Спутника" перечислил фамилии.
- Ого! Интересная компания.
- Так ведь неизвестно, что это такое.
- Ну хорошо. Присылайте...
Владимир Зосимович положил трубку и помянул нехорошим словом Анатолия
Юльевича Согбенного, заместителя директора НИИ по научной работе.
- Этот Солюхин уже пять раз звонил,- сказала Лена. - Хочешь яичницу с
помидорами?
- Отлично. Я пока приму душ.
Карин взял портфель, прошел в стандартно обставленную комнату с
телевизором, книжным шкафом, сервантом, диваном и прочей необходимой для
гостиной мебелью и устало опустился в кресло. В комнате беспорядок. Но так
сейчас, наверное, удобнее Ленке.
Несколько секунд он сидел, опустив руки и пытаясь расслабиться, потом
расстегнул портфель и вытащил из него толстый том отчета, который нужно было
прочитать сегодня вечером. На титульном листе справа внизу стояла подпись
руководителя темы: "к. т. н. Бакланский Виктор Иванович". Карин перевернул
лист. На следующем был список исполнителей. "Григорьев, прочитал Владимир
Зосимович, - Соснихин, Бурлев, Данилов..." Дальше шло еще несколько фамилий,
незнакомых Карину. Соснихина и Бурлева он знал хорошо. Они приезжали
несколько раз к нему в лабораторию. И Бакланского он знал, правда хуже.
Тогда тот еще не был кандидатом наук. А вот фамилии Григорьева и Данилова
ему ничего не говорили.
- Папка, яичница готова! - крикнула из кухни Ленка.
3
Григорьев открыл дверь, вошел и огляделся. Номер был как номер.
Маленькая прихожая. Слева шифоньер со скрипучими дверцами и деревянными
плечиками. Справа умывальник и полотенце. В комнате стояла низкая кровать,
застеленная покрывалом с узором из роз, тумбочка с телефоном, кресло,
посредине столик с графином и двумя чистыми стаканами. Все просто, строго и
удобно. Паркетный пол, окно во всю стену. Кондиционер. И в таком-то номере
"нехорошо"? Ерунда!
В комнату вошла пожилая женщина, горничная, сгребла простыни в кучу и
сказала:
- Я вам сейчас постель переменю.
Минут через десять она заправила кровать чистым бельем, не произнеся
больше ни слова, но украдкой поглядывая на нового жильца.
- Так что же все-таки в этом номере происходит? - не выдержав молчания,
спросил Григорьев.
- Так. Болтают разное, - нехотя ответила женщина.
И все. Александр решил "про это" больше не спрашивать и не думать.
Вещей с ним не было. Чтобы зря не таскаться с чемоданом, он оставил его
в камере хранения на вокзале.
Вечер был душный. Александр снял рубашку и подставил плечи под холодную
воду, потом вытерся жестким полотенцем и немного посидел в кресле, спокойно
покурил.
Вместе с ним в Марград приехали Бакланский и Данилов. Бакланский
являлся начальником лаборатории, в которой работал Александр, и
руководителем темы, которую они все трое приехали защищать.
Григорьев решил было позвонить Бакланскому и сообщить, что с жильем он
устроился нормально, но потом передумал. Вряд ли тот сейчас у своих
родителей. Да и, кроме всего, Бакланский - свинья. Ведь он даже не пригласил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг