Александр Кобринский
СВАДЬБА
(рассказ)
- Я здесь от тоски подыхаю.
- Что до тоски, так это точно - шмотки, продукты, мебель, легковая
машина - вот и весь круг! - сказал он, сжимая коленями бутылку и ввинчивая
штопор.
- Тоска тоской, а скука к нам все равно не прилипнет. Недавно с
художниками познакомились - из Москвы приехали. Деньги заколачивают бешенные
и тут же их пропивают, - сказала Неля, положив ногу на ногу. Платье и без
того короткое, съехало, оголив мощное и упругое бедро. Кивнула на подругу, -
она по своей близорукости со всеми была во флирте. Они из-за нее чуть не
перегрызли друг друга, - отвернувшись от него, обратилась к ней, - ты
знаешь, что мне Игорек сказал? - ты, говорит, можешь приходить, а Лена носа
пусть не показывает.
"Две балаболки" - подумал с презрением и осушил рюмку.
Неля хихикнула и продолжала:
- В меня этот Игорек влюблен, да что толку - хоть и душевный, но много
старше и к тому же алкоголик.
- Уже поздно, - Лена привстала, - пойду!
- Здесь оставляешь, - удивилась Неля с некоторым притворством.
- Я провожу, - вставил он и добавил, - у меня вольному воля!
Несмотря на отрезвляющий сибирский холод, разобрало вконец, потому что
после водки пил крепленное. И все же запомнилось угловое, тускло освещенное
крыльцо - Лена протопала по нему лакированными сапожками и, взорвавшись
плотоядным смехом, толкнула дверь:
- Счастливого медового месяца! - выпорхнул писклявый голосок из глубины
парадного и по ступенькам, слабея от этажа к этажу, застучали пьяные-пьяные
каблучки.
- Теперь меня провожай, - сказала Неля - прижалась к нему - потерлась о
щеку, - мне ох сколько надо - я жадная! - повела к себе.
Жаркие обьятия и поцелуи, обжигающие до укуса; сосок - величиной с орех
таких он не встречал ни у одной женщины - рубец! - пальцы остановились:
- Что это у тебя?
- После!
Усталость отрезвила. Полутьма, ресницы, обоюдное безразличие.
- Была замужем, - слегка повернулась, - красавец мой то за полночь
являлся, то утром. И каждый день пьяный. Переживала - не вымолвишь. Исхудала
так, что смотреть страшно. Пошла к врачу. Прослушал и говорит: "Хрипы!"
Сделали снимок - туберкулез. Операцию перенесла, - она взяла его руку и
положила на рубец, - а мой суженый, словно сквозь землю - в больницу ни
разу. Выписалась и на развод - с тех пор вашего брата ненавижу, а все равно
не могу - повидала столько, что другой бабе на четыре века хватит. Так что,
Яшенька, чего душой кривить - я не первая, но и ты не последний. -Доволен? -
спросила и, резко придвинувшись, чмокнула, - вот лежишь ты сейчас усталый,
думаешь добился, а я осталась голодной! -Ox! - покачала головой и уткнулась
в подушку - приподнялась, - встречу ли я такого, чтобы утолил мою жажду,
уничтожил мою гордость, оставил меня здесь - на этом диване выжатой и
раздавленной, посмотрела на часы, - такого я ни за что из своих рук не
выпустила бы. -Пора уходить, Яшенька. Скоро мой сынуля проснется. Он у меня
понятливый...
"У нее никакой скованности - такой и должна быть женщина", - подумал
он, выходя на улицу, а еще, - "старею", - осадок вполне понятный. Голова
болела раскалывалась. Снег под унтами скрипел и казалось, что этот звук
разносится по всему городку. Рассвет рисовал контуры дальних сопок, среди
которых выделялась Четвертая зона, или Четверка - так жители называли
соседний поселок. Иногда оттуда доносилось мощное гудение. "Испытывают" -
говорили они, прислушиваясь все беседы и разговоры в этот момент
прекращались.
Яша вернулся домой. Из остатков вчерашнего пира приготовил бутерброд,
запил холодной водой и пошел на работу. Во время обеденного перерыва
заглянул в аптеку, чтобы купить таблетки от головной боли. Увидел Лену.
"Жаль, что у вас нет ингалятора, - говорила она продавцу, - у меня так болит
горло!" Разговаривая, она подслеповато щурилась. Морщинки сходились к носу,
делая его похожим на маленький клюв. Убедившись, что она на него смотрит, но
не узнает, направился к выходу. В конце рабочего дня его вызвали к
начальнику отдела. "Подшефные задерживают металл - ускорьте отправку".
Веонувшись с работы, наспех убрал, помыл посуду - прилег, тупо
уставившись в одну точку. Проснулся задолго до рассвета, вспомнил о
командировке и, кинув в портфель все необходимое, отправился на автовокзал.
К восьми часам утра автобус подъехал к Кедрогорску. Вырвав у подшефных
обещание отгрузить металл, устроился в гостинице и, чтобы убить время,
прошелся по городу, заглянул в книжные магазины и, завершив прогулку
кинотеатром, вернулся. На соседней койке лежал парень - рыжий, скуластый,
усыпанный веснушками в таком количестве, что они в нескольких местах
сливались.
- Меня Виктором зовут, - сказал он и, услышав ответное, поднялся -
походил по комнате, спросил, - откуда приехал?
- Оленегорск.
- А я ниоткуда. Всю Сибирь объездил. Думал работу найти. Работа есть, а
квартира - выкуси!
- Я в общежитии четыре года жил!
- Общежитие! - сказал он пренебрежительно, - такого навалом, а вот
квартиру даже под Магаданом два года ждать надо,
- Ну и подождал бы.
- Не могу. У меня жена и двое детей в зоне остались.
- В зоне?
- Ты, друг, не о той зоне подумал, Я о Четверке говорю. Я там десять
лет сварщиком проработал. Что хочешь заварю - алюминий, железо, медь - мне
одинаково. И зарплату получал, как надо, и квартира трехкомнатная - все
оставил: лындаю по свету, а толку-то никакого.
- Чего же ты ищешь? - спросил удивленно.
- Невмоготу стало, - схватил себя за горло, - вот где у меня Четверка
стоит! -Приходишь домой - ни телевизор смотреть не хочется, ни жену
приласкать и тоска такая, что от самого себя убежал бы, а куда? -Пить? - не
помогает и даже хуже становится. Вот и отправился я на разведку, а чем такое
хождение закончилось? - спросил так, будто во всех его злоключениях был
виноват собеседник, - взял с собой две тысячи, а вернулся - слышу, как
мелочь в кармане звякает,
- И снова в зону?!
- А куда же еще? -Я уже и заявление написал и документы приложил.
Теперь целый месяц проверять будут. Еще неизвестно, как оно выйдет. А вдруг
не примут? - на его лице отразилась полная растерянность, - что мне тогда
делать?
- Брось сомневаться, - сказал Яков. -У тебя там семья осталась. И
вообще непонятно, что проверять? -Ты там десять лет проработал. Если не
примут, подавай в суд.
- Какой суд! - произнес он, горько усмехнувшись. -В Четвертой зоне свои
порядки и свой суд. Проработай хоть сто лет, а проверят, как новенького
самоуправство полное. Продуктов в магазинах вдоволь и квартирами
обеспечивают - чего еще надо?! - замолчал, подошел к своей койке, сел и,
упираясь локтями в колени, обхватил голову руками, - вот какие дела, -
выдохнул протяжно и лег.
Через несколько минут Яков услышал ровное сопение и включил свет.
Проснулся поздно. Койка соседа аккуратно заправлена. Голые стены. Тумбочка.
Тишина больничная. Вспомнил вчерашний разговор и улыбнулся - свежему
воздуху, приоткрытой форточке, своему настроению - поймал себя на том, что
думает о Неле.
Буфет находился внизу. Небольшая очередь.
- Куда переводят? - спросил коренастый милиционер у долговязого.
- Рубль пятьдесят две, - сказала буфетчица, отщелкав счетами,
- В Четвертую зону, - ответил долговязый, получая деньги.
- Там ученые над какими-то лучами работают, - сказал коренастый. -
Секрет он хотя и большой, да разве усмотришь - слухи все равно ходят.
Говорят, что лучи эти только на мужиков действуют - ту штуку, что торчать
должна, на нуль сводят,
- Сплетни! - возразил долговязый. -Ваську Ремизова знаешь? -Того
самого, что на улице Энтузиастов жил. Я с ним виделся как-то. Второй год в
зоне работает, а ничего... Не жалуется!
Милиционеры, сопровождаемые улыбкой буфетчицы, направились к столикам.
Яков спешно позавтракал, заглянул в администраторскую и, расплатившись за
жилье, покинул гостиницу. Снабженцы не обманули - более того, металл
отправили ночью. Яков отметил командировку и выехал очередным рейсом. "Я
должен ее увидеть", - подумал он, подъезжая к Оленегорску и в тот же вечер
вышел прогуляться по городку, надеясь на случайную встречу. В каком доме
живет Неля он знал, но подъезда не помнил. У соседей расспрашивать не
решился. "А вдруг ей это не понравится!" Встреча действительно произошла, но
не в этот вечер, а в следующий - суббота: угасающее солнце, наполовину
спрятавшееся за сопками, кажется огромным. Тайга, вплотную подступающая к
городку, оглашена человеческими голосами. Долгая и суровая зима кончилась -
жителей выгоняет на прогулку предчувствие близкой весны. Закат освещает
обледенелые верхушки сосен, заводскую трубу, мостовой кран и верхнюю
половину городка настолько ярко, что нижняя исчезает и взгляд невольно
приковывается к этому зрелищу очищается от повседневной накипи, которая
угнетает тем, что превращпает каждый прожитый день в рутину.
- Угадай кто? - обрывая философское размышление, произнес женский голос
чьи-то руки прикоснулись к его глазам, стискивая голову,
- Ты?
- Кто, ты?
- Неля?!
- У-гу, - сказала она, принимая руки, - я вчера два раза к тебе
приходила, а тебя нет. Снова у какой-нибудь ночевал? - спросила и, не давая
ответить, продолжала, - не оправдывайся. Я знаю - врать! - на это вы все
мастера великие, а как до любви доходит - такой, чтобы душа и тело, тут у
вас гладко не получается, а то и вовсе. -Я всех мужиков, доживших до сорока,
стреляла бы. Ладно уж - ты мне позарез нужен. Поехали со мной на свадьбу.
Моя подруга замуж выходит - молодого лейтенанта в себя втюрила!
- Лена? - его голос стал отчужденным. Нелина вульгарность выпячивалась
резала слух.
- У меня знаешь сколько подруг? Замуж выходит Леля. Кстати, Лена с нами
поедет.
- Не понимаю, почему ехать надо - разве не в городке? - спросил он,
пытаясь придумать что-нибудь такое, чтобы отказаться от приглашения.
- Свадьба, Яшенька, не здесь, а в Четвертой зоне, - сказала она с
некоторым апломбом, - я раньше жила там, да не выдержала - сбежала сюда.
- Почему сбежала? - его голос заинтересованно всплеснулся.
- Потому что бабья природа своего требует, - и тут же добавила, -
мужички там только на вид, а так больно уж квелые. -Даже ты, мой Яшечкин -
только не зазнавайся! - по сравнению с ними один против троих можешь
выстоять.
- Перестань городить, - сказал он и спросил, - Четверка-то город
закрытый, как же мы без разрешения?
Неля таинственно улыбнулась и, сунув руку в карман, вытащила три
жетона.
- Видишь?! Вот они, пропуска. Леля постаралась - своего лейтенанта
уговорила, а он тех, что повыше. Эти кругляшечки я еще вчера на КПП по
паспорту получила. Короче, - вскинула руку и посмотрела на часы, - едешь или
нет? - Яша молчал: было видно, что он колеблется, - если едешь, я подожду
тут - костюм поприличнее и рубашечку. Только белую!
- У меня один костюм и тот на мне, - расстегнул пальто, - в таком
примут?
- Даже без него могут, - ответила и, взяв под руку, повела к ближайшему
перекрестку, - подожди здесь, я скоро, - направилась к парадному, по
которому несколько дней назад стучали пьяные-пьяные каблучки.
Подруги появились вместе: Лена несла гитару, Неля - зачехленный баян.
Яша поздоровался - кивнула.
- Разреши, я помогу, - сказал он, обращаясь к Неле, и прикоснулся к
чехлу.
- Не надо, - поставила баян на снег и выжидательно посмотрела на
приближающийся "Москвич".
Машина проехала мимо. Яков глянул на Лену и ему стало ее жалко. Она
высматривала дорогу и, прижимая к себе гитару, ежилась.
- Горло перестало болеть? - спросил он у нее сочувственно.
- Откуда вы знаете, что я болела? - сощурилась.
- А я вас в аптеке видел, когда вы на горло жаловались и просили у
продавца ингалятор.
Она сощурилась еще сильнее и, резко вытянув шею, приблизилась. Он
отпрянул, потому что при этом ее лицо уродливо исказилось - нижняя челюсть
выдвинулась до предела; губа оттопырилась, оголив зубы до самых десен,
- Что ингалятор! - сказала она, вернув своему лицу нормальное
выражение, если бы мужскую силу в бутылочках продавали, тогда дело
другое. -Побрызгал, открыла рот, показав музыкальными мальчиками, как это
делается, - любую ангину как рукой снимет, -Heля, - обратилась к подруге, -
почему ты не предупредила меня, что пригласила не Игоря, а Якова? Голоса у
них так похожи, что я могла невинного человека обидеть. Сама знаешь, что мне
с твоим Игорем здороваться и то противно.
- Потому не предупредила, что мне все равно с кем,- ответила та,
просверлив Якова взглядом, - Игорь думает, что я должна ему больше, чем он
мне, - и со злостью, - половчее чем он у моих дверей плакались.
- Только Четверку посмотрю, а там с этими "клеопадлами" попрощаюсь так,
как они на это напрашиваются. Послать бы их начисто и уйти!" - подумал он и,
придав голосу невозмутимость, сказал:
- С Игорем тебе было бы веселее.
- Он женихом моим считается, понимаешь? - наклонилась к чехлу, - я
обещала с ним приехать, а он в Москву укатил, - обхватила ремень, - за него
сойдешь! произнесла с ехидцей и, выпрямившись, осмотрела его с ног до
головы. - Я не думаю, что ты откажешься, если я, как женщина, прошу тебя о
таком маленьком одолжении, тем более, что я за это кое-чем уже заплатила.
Легковая машина подъехала вплотную к бордюру...
- Капустикова? - спросил шофер, приоткрыв дверцу.
Неля молча кивнула и, приподняв баян, пошла к машине.
- Впереди садись, - сказала она подруге и, обращаясь к Якову, - а ты со
мной!
Машина, миновав две-три улицы, свернула на бетонную трассу. Солнечный
диск окончательно спрятался за сопками. Всю дорогу ехали молча. Впереди
показалось несколько светящихся точек. Их становилось все больше и больше -
самая яркая превратилась в прожектор, установленный над крышей
контрольно-пропускного пункта. Машина остановилась. Неля опустила стекло и
показала жетон. Часовой заглянул фонариком внутрь машины и, помедлив на лице
Якова, махнул в сторону городка. "Ну и фонарик!" - подумал Яков, обратив
внимание на форму - она чем-то напоминала дореволюционный парабеллум. Улицы
оказались многолюдными. Театр, кафе, ресторан, магазины - внешне все
выглядело как в самом обыкновенном городе.
- Приехали, - сказал шофер, затормозив возле небольшого двухэтажного
дома.
- И без вас знаем, - откликнулась Неля, - я на этой улице три года
мучилась.
Она вышла, ловко вытащила баян и неспешно направилась к подъезду. Новых
гостей встретили шумно.
- Девочки, как я вас ждала! - воскликнула невеста. -Садитесь здесь,
показала напротив. -Вы знаете, а его друзья, - она наклонилась к жениху и
поцеловала его - не приехали. Вот поздравительная, - потянулась к окну и,
откинув занавеску, взяла телеграмму - показала Неле, - окружными учениями
отписались! - и, снова поцеловав жениха, залилась грудным смехом.
- Слабо целуешь, - крикнул мужчина, стриженный под ежик,
- Горько! - закричали гости.
- Подождите, - сказала невеста, - мамуля, - обратилась она к моложавой
женщине, - произнеси тост. Меня и Вову сегодня даже профком поздравлял, но я
думаю, что главное слово за тобой осталось.
- Я, доця, говорить не умею.
- А ты попробуй!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг