Михаил Кликин
Слезы
рассказ
Последнй сухарь она съела три дня тому назад. Размочила жесткую корочку
хлеба в водопроводной воде и долго жевала губами пресную вязкую массу,
пустым взглядом уставившись в стену перед собой, на расплывчатое пятно
сырости, проступившее сквозь старые обои.
Три дня назад...
А сегодня она все-таки решилась выйти на улицу.
Сняв с облупленного, засиженного мухами, загаженного мышами
подокониника цветок в жестяной банке из-под краски - единственное ее
богатство, если не считать стола на кухне и пары проржавевших кастрюль, она
впервые за много недель открыла входную дверь. Спускаться надо было долго.
Ноги, опутанные синими веревками вен, плохо слушались ее, но, помогая себе
руками, цепляясь за перила и отдыхая на каждой лестничной площадке, она
все-таки преодолела пять этажей и оказалась на улице.
Солнечный свет ослепил ее, привыкшую к сумраку наглухо зашторенной
квартиры, и она застыла у подъезда, крепко стиснув в худых бледных руках
банку с геранью, подслеповато щурясь и часто моргая слезящимися глазами.
Когда свет перестал причинять боль, она отошла на пять шагов от
подъезда, туда, где на тротуаре раскинулся стихийный микрорынок. Садится она
не стала, только с огромным трудом наклонившись поставила перед собой цветок
и привалилась спиной к шершавой стене дома.
Мимо проходили люди. Разные: молодые и старые, мужчины и женщины, худые
и полные, веселые и грустные. Но она не видела их. Пестрая лента идущих
проматывалась перед ее глазами, и сознание ее не могло вычленить отдельного
человека из сумятицы толпы. Она видела лишь пустое суетное мельтешение
цветных расплывчатых силуэтов.
Какая-то страшная тень надвинулась на нее. Она рефлекторно подобралась,
съежилась, вжалась в каменную холодную стену. Чуть не сбив одинокий цветок,
рявкая на прохожих сигналом, прямо по тротуару прокатился широкий черный
джип.
Испугано глянув на свою герань, старушка убедилась, что с цветком все в
порядке и, успокоившись, снова пустым, застывшим взглядом уставилась в
проходящее мимо ничто.
Она не знала, сколько прошло времени, когда от толпы отделилась
какая-то фигура и подошла к ней.
- Что, мать? Небось пенсию не дают, есть нечего? - сочувствующе спросил
парень и полез в карман мятых джинсов.
Она пристально посмотрела на его молодое лицо, словно надеялась
разглядеть в нем нечто забытое, может своего сына, может внука, а может еще
что-то.
- На, возьми. - Парень протянул ей червонец, но старушка не подняла
руки. Она думала, что он хочет купить герань и ей было больно отдавать
родной цветок в чужие руки незнакомца. Парень, похоже, все понял.
- Нет, мать, так просто возьми. - Он сунул ей деньги в судорожно
сжавшийся кулачок.
Из уголка ее глаза вытекла маленькая слезинка и побежала вниз по руслам
морщинок.
- Ну, что ты, мать... Не надо...
Парень быстро растворился в толпе, а она осталась стоять с зажатой
бумажкой в руке и цветком герани возле ног.
Вечером, обхватив банку с растением, она пошла домой. Когда до подъезда
оставалось совсем ничего, сильный порыв ветра выхватил червонец из
старческой руки и умчал куда-то. Она не видела слабыми глазами, как
недалеко, буквально в трех шагах, какой-то пацан прижал бумажку ногой и,
оглянувшись на растерявшуюся пожилую женщину, наклонился и положил деньги
себе в карман. Дернувшись всем телом вслед за ветром, она выронила цветок и
тот, ударившись об асфальт, надломился. Впрочем, и этого она не заметила.
На следующее утро она вновь вышла на улицу. В руках ее была закутанная
в пожелтевшую газету банка из которой торчала надломленная ветка герани.
Когда она спускалась по лестнице, что-то кольнуло ее в глубине груди,
и, сейчас, заняв свое место, она с опаской слушала грохочущий ритм сердца
тук-тук-тук... Почувствовав слабость, она опустилась прямо на асфальт рядом
со сломанным цветком и долго сидела так, вслушиваясь в движение крови и с
тревогой ожидая каждого следующего удара сердца.
А потом ее сердце остановилось.
И тогда старый Бог заплакал. Тяжелые слезы его, падая с неба, стекали
по крышам домов, по листве деревьев, по мягкой траве, они собирались в
ручьи, текли куда-то по залитым асфальтом улицам.
Бог плакал. Тяжелые серые тучи - печаль его, ветер - недовольство, гром
и молнии - гнев.
Но уставший Бог не гневался. Сегодня он просто плакал, и струи дождя
падала ровно в безветрии, производя объемный шелест, не разрываемый треском
и вспышками молний.
Бог плакал. Потоки слез его смывали с мира застарелую грязь. А люди
прятались под крышами, зонтами и плащами, боясь вымокнуть. Женщины скрывали
свои нарисованные лица, хмурые мужчины сутулились под гнетом хлещущих струй,
матери не выпускали на улицу детей, и те сидели у окон, серые и понурые,
словно нахохлившиеся воробьи.
Облако печали обволокло город. И толпы закутанных, стерилизованных
людей шли куда-то по своим делам, озабоченные и торопливые, но иногда, то
один человек, то другой облизывал губы и, чувствуя соленость небесной влаги,
останавливался и, задрав голову, долго смотрел вверх - туда, откуда падали
слезы Бога.
В расцветшей зонтиками толпе шел длинноволосый насквозь промокший
парень в стоптанных кроссовках и потертых джинсах. Он заметил сидящую возле
цветка старую женщину и подошел к ней.
- Что ж ты, мать? Ведь простудишься. - Ему показалось, что она спит. Он
достал мятый червонец из кармана промокших джинсов и засунул его в холодный
безвольный кулак старушки. Она не пошевельнулась.
- Эй, мать! - Он тронул ее за плечо, быстро глянул в прикрытые глаза,
все понял и, развернувшись, поспешно нырнул в принявшую его толпу.
Мокрые десять рублей так и остались торчать в сморщенном, покрытом
мелкими брызгами кулачке.
Кто-то из толпы, проходя мимо, бросил к ногам умершей женщины
зазвеневшую монетку.
Стихнувший было дождь возобновился с прежней силой.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 20.03.2015 08:17
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг