Упрямство подменяет силу, потому им и пользуются слабые. Упорство - великое
качество. Это неостывающее желание во что бы то ни стало достичь
поставленной цели, преодолеть все трудности. И оно действительно подобно
орудию славы. И если ваш папа обладает им, то при его изобретательности это
делает его, несомненно, Большим Человеком, какого бы роста он ни был.
- Спасибо вам, Николай Алексеевич.
Глава седьмая
МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК ВЫСОКОГО РОСТА
Юрий Сергеевич Мелхов был на два года старше Аэлиты. С раннего детства
рос вундеркиндом. В школе уроков не делал, но слыл первым учеником.
Восхищение учителей внушило ему, что приемные экзамены для него пустая
проформа. И потерпел первое в своей жизни поражение - не набрал проходного
балла. Это так потрясло его, что в другие вузы он и поступать не захотел,
Напрасно старалась Клеопатра Петровна убедить военкома, что ее
сверходаренный сын лишь по недоразумению не студент и надо дать ему
отсрочку от военной службы на год.
Отсрочки Юрий Мелхов не получил и отслужил в армии свои два года,
стараясь не отличиться и не получить воинского звания.
Вернувшись из армии, в отместку за свою неудачу, университет он
игнорировал.
К приемным экзаменам в институт отнесся уже со всей серьезностью, а
поступив, стал первым среди успевающих, не тратя на это особых усилий. Все
ему давалось легко.
"Европеец" с виду, он пользовался успехом у многих сокурсниц, но выбор
остановил на Аэлите Толстовцевой, которой помог в курсовой работе.
Ослепленная его внешностью и обхождением, Аэлита увлеклась им. На последнем
курсе они поженились. И Аэлита вошла в семью Мелховых, взрастившую Юрия
Сергеевича. В семье этой познакомилась с философией "маленького человека",
которую проповедовал отец Юрия.
Сергей Федорович, в отличие от сына щуплый, узкоплечий, ходил бочком и
тихим голосом поучал, что фундамент общества - маленький человек и что мир
в основном состоит из маленьких людей и существует ради них. Всякие там
герои, вожди, гениальные ученые, изобретатели, художники, писатели,
артисты - "отклонение от нормы". Правда, со знаком плюс. И одно у них
назначение - сфера обслуживания маленького человека, ибо он основа
общества.
Юрий Сергеевич, с малых лет впитав эту "философию", своеобразно
видоизменил ее, деля общество на людей с высшим образованием и без него.
Люди с высшим образованием, по его убеждению, были "белой костью", и
несправедливостью он считал, что в нашей стране рабочий может зарабатывать
больше инженера, который им руководит.
Вернувшись из Италии, Юрий Сергеевич с восхищением вспоминал
несопоставимые заработки итальянских инженеров и рабочих.
Аэлита не выдержала и возразила ему:
- Что ж тут особенного? Мы идем к обществу, где все будут отдавать по
способностям, получая по потребностям. Сближение умственного и физического
труда по оплате естественно. Право!
- Нелепица! - презрительно отозвался Юрий Сергеевич. - Мы пока что
живем в социалистическом обществе, где каждому по труду. Мой труд более
квалифицирован благодаря моему высшему образованию, на которое я затратил
много усердия. Наконец, нельзя пренебрегать зарубежным опытом, который я
перенял, и потому мой ценный труд должен оплачиваться выше, чем работа
рукодела.
- Ты не прав. Рабочий теперь интеллигентен, стоит за станком с
программным управлением, оператором в химическом производстве, а часто
создает вещи как скульптор или художник. Ведь руки рукодела сделали
человека человеком. Вспомни Энгельса.
- Оставь, пожалуйста. Слава богу, мне не сдавать политической
экономии. Я Институт марксизма-ленинизма, как ты знаешь, закончил дважды.
Потому и занимаю свой пост на заводе.
- Должно быть, дважды мало.
- Что ты хочешь этим сказать? - возвысил голос Юрий Сергеевич. - Я не
нуждаюсь в помощи для понимания элементарных вещей, в отличие от некоторых,
делавших курсовые работы.
Аэлита вспылила:
- Если помощью называть надпись на чертежах, то я опускаю голову,
делаю глубокий реверанс, смущаюсь...
- Ладно, ладно, кто считается, - смягчился Юрий Сергеевич. - Какой
смысл осложнять семейную жизнь высокими материями. Не дело маленького
человека, как говорит отец, искать высшую справедливость. Кстати, надо идти
к столу. Мать зовет к обеду. Никто, кроме нее, еду не приготовит. Это тоже
помнить надо.
- Конечно, - вздохнула Аэлита. - Но сегодня - исключение! Сегодня
обедом угощаю я. Право-право!
Юрий Сергеевич поднял соболиные брови:
- Свежо предание, но верится с трудом.
- Нет, в самом деле. Прошу к столу. Мое кушанье нужно только чуть
подогреть. Я уже предупредила Клеопатру Петровну, чтобы она сегодня не
хлопотала по хозяйству.
Юрий Сергеевич с высоты своего роста смерил жену взглядом и
усмехнулся:
- Посмотрим, посмотрим, шепнул слепой.
Аэлита побежала на кухню.
- Что это сегодня твоя благоверная забеспокоилась? - спросила мать у
сына.
В столовую, как всегда, тихо, незаметно, как-то бочком вошел Сергей
Федорович, низенький, сутулый и стриженный бобриком. Невестке он едва
кивнул, относясь к ней скорее безразлично, чем плохо, сторонясь ее, как
полированной мебели в квартире, как бы не задеть.
Сергей Федорович уселся за стол и погрузился в чтение газеты.
- Опять газета за столом? - строго прикрикнула Клеопатра Петровна.
- Только спорт... кто кого.
- Нелепое занятие, - изрек Юрий Сергеевич. - Тратить энергию, гоняя
никому не нужный мяч, поднимая огромный груз, и все без видимой пользы для
общества! Дикость! Возвращаемся к Древнему Риму. Аппиева дорога, Колизей!
Хлеба и зрелищ нужно твоему маленькому человеку, отец. Нет, подлинному
члену общества, пусть маленькому, но нормальному, бесплодное напряжение
мышц абсолютно ни к чему. Я рационалист и искренне удивляюсь, как люди с
высшим образованием могут уделять этому время и силы.
- Но ведь у меня-то высшего образования нет, - робко возразил отец.
- Все равно. Ты должен равняться по сыну с его способностями. Недаром
нам удалось дать ему высшее образование.
Клеопатра Петровна не упускала случая упомянуть о способностях сына,
освобожденного от всех домашних забот. Она любовалась им.
Глава восьмая
КОЛЕСО БЕЗ ОСИ
Обеды в семье Мелховых были семейными "собраниями", на которых
обсуждались и домашние и государственные вопросы.
Юрию Сергеевичу отводилось при этом особое место. И если отец развивал
свою теорию маленького человека, то Юрий вещал о человеке вообще.
Вот и теперь он произнес:
- Высшее образование - это то, что делает человека человеком. Вот мое
добавление к Энгельсу.
- Ты так думаешь? - спросила вошедшая с подносом Аэлита.
От кушаний, которые она внесла, распространялся обещающий аромат.
Свекор даже крякнул от удовольствия.
- Вот это баранина так баранина! Звонче, чем в шашлычной.
- Здесь говорят о высшем образовании, а не о шашлычной, - обрезала
Клеопатра Петровна.
- А я думаю, что образование еще не все, - продолжала Аэлита, ставя на
стол поднос и раскладывая кушанье по тарелкам. - Недавно я услышала такие
стихи:
Знай, воспитанье - это ось,
Образованье - колес сила.
Но колесо с оси снялось -
И вмиг винтом заколесило.
- Недурственно, - хмыкнул в усы Сергей Федорович.
- Каламбур, - пожал широкими плечами Юрий Сергеевич.
- И колесо заколесило. Без оси завсегда так. Вроде как без
воспитания, - резюмировал Сергей Федорович.
- На что намекаешь? Мы что, плохо своего сына воспитали? Одно только
образование дали? - возвысила голос Клеопатра Петровна.
- Афоризм в форме каламбура - про всех. Есть даже академики
невоспитанные, - пояснила Аэлита.
- И кто же сочинил этот шедевр морали? - выразительным баритоном
осведомился Юрий Сергеевич, уплетая сочный кусок баранины с подрумяненной
картошкой.
- Академик Анисимов, Николай Алексеевич.
- Так он еще и стихи пишет, черт возьми! - возмутился почему-то Юрий
Сергеевич.
- Других стихов Анисимова я не знаю, но, судя по этому афоризму, он
владеет стихотворной формой.
- Владеет, владеет, - проворчал Юрий Сергеевич. - Он много чем
владеет, слишком много. И наука, и лыжи, и скульптура. И стихи еще...
Ненормально.
- Если нормой считать посредственность, то, конечно, выше нормы.
- Нечего отца обижать. Вступаюсь за него и утверждаю, что маленький
человек неадекватен посредственности. Впрочем, посредственность хорошо
знакома тебе, если вспомнить твои институтские отметки. Бывало, бывало,
чего греха таить.
- Как тебе не стыдно? - покраснела Аэлита. - Почему ты так изменился?
Я знала тебя другим!
- Бароном фон Мелховым?
- Да, ты выглядел аристократом, рыцарем, преклоняющимся перед
женщиной, готовым помочь.
- Алла! - прервала свекровь. - Нечего секреты строить. В каком
магазине ты умудрилась такие роскошные консервы заполучить? Покажи и мне
туда дорогу. Семью-то не тебе приходится кормить, на мне одной все заботы.
- Вам, правда, понравилось, Клеопатра Петровна?
- Вкусно, ничего не скажешь. И на консервы непохоже. Сочно. Свежо.
Научились-таки. Надо набрать таких банок побольше.
- Это не консервы вовсе. Честное слово!
- Как так не консервы? Я что, не хозяйка?
- Нет, вы отличная хозяйка. Но это вовсе не консервы, а искусственная
пища из института академика Анисимова. Кстати, Николай Алексеевич предложил
мне у него работать.
- Что? - разом вырвалось у Клеопатры Петровны и ее сына.
Сергей Федорович осторожно отодвинул от себя тарелку и стал вытирать
салфеткой губы, ссутулившись более обычного.
- Ну конечно! Искусственная пища, приготовленная в лаборатории.
Структура мяса сделана на ткацком станке, а вкус и запах баранины - в
лаборатории вкуса и запаха. В ней как раз мне и предлагают работать.
Право-право!
- Как? - крикнула Клеопатра Петровна, выскакивая из-за стола. - Ты
осмелилась накормить нас такой гадостью? Боже, какая низость! Мне дурно!
Ох!.. - И она выбежала из столовой,
- Докормила! - гневно возвысил грудной свой голос Юрий Сергеевич. -
Это же обман! Низко, недостойно!
- Юра, что ты!
- Вот теперь Юра, а то все был Николай Алексеевич. Слушал я его в
Вечном городе. Только сам он, видно, не вечный. В детство-юность начал
впадать. Статуэточки, стишочки - маразматические синдромы!
- Юра, прекрати!
- Нет, я просто не могу прекратить. Оказывается, я изменился! Меня не
разглядели! За барона или рыцаря, в самом деле приняли! Но в ответ на
подлинно рыцарское отношение на меня и моих родителей совершается
покушение! Да, да, покушение с целью отравления, на какое решилась Катерина
Измайлова!
- Какая начитанность! Может быть, ты помнишь и купца, на которого
покушалась Катерина Измайлова? Не найдется ли общих черт? Как же я была
слепа! И как ты можешь осуждать такого человека, как академик Анисимов?
Говорить об отраве... Знайте же, что все искусственные кушанья сделаны из
молока. Честное слово!
- Из молока? - удивился Сергей Федорович. - Чудно! А я думал -
баранина.
- Из казеина, полученного из отходов молочного завода. Словом,
творожные изделия. И не из чего огород городить.
- Блевать - по-твоему, огород городить? Хороши творожные изделия, если
от них рвота! Впрочем, всем известны отравления плохим творогом.
Напрашивается вывод, что твой старец в своей лаборатории за государственный
счет творог портит. И наживает научное имя,
Юрий Сергеевич уже не владел собой. Глубоко уязвленный интересом жены
к пожилому академику, он ненавидел и самого Анисимова, и его дело, не
отдавая себе отчета в словах, которые вырвались у него и за которые он
краснел бы в другое время.
Аэлита тоже была возбуждена выше всякой меры.
- Молчи! - воскликнула она. - Ты не смеешь так говорить! Кто ты в
сравнении с ним?!
- "Ведь я червяк в сравненьи с ним, с лицом таким, с его сиятельством
самим!" - продекламировал Беранже Юрий Сергеевич, словно стараясь разъярить
себя еще больше.
Вернулась Клеопатра Петровна.
- Я думала, умру. Какой ужас! Неужели у нас не могут справиться с
сельским хозяйством? Куда смотрят правительство, партия?
- Правительство и партия всячески поддерживают начинания академика
Анисимова.
- Я не знаю, что там думают наверху, не мое это дело. Там умеют
заботиться о нас. Но в моем доме этой гадости никогда не будет.
- А как же, - согласился сразу Сергей Федорович.
- Не знаю, не знаю, как и кто поддерживает эти происки с искусственной
пищей, которые могут просто подорвать устои нашего сельского хозяйства, -
важно заявил Юрий Сергеевич. - Стоит только понадеяться на этот творог... и
прикрыть все земледелие.
- Никто этого не добивается. Искусственная пища нужна в первую очередь
народам, у которых нет сельскохозяйственных продуктов в достаточном
количестве. Это резерв науки, необходимый человечеству.
- Оставим высшую материю высшим инстанциям, что же касается нашей
маленькой семьи, то не вздумай накормить подобной гадостью сына, - пытался
снизить накал спора Юрий Сергеевич. - Кстати, что за разговоры о работе в
институте академика Анисимова? Ты что, не знаешь порядка? После окончания
института три года обязана отработать по распределению.
- Николай Алексеевич заверил, что договорится с министром.
- С министром? - снисходительно переспросил Юрий Сергеевич. - Если
министр будет заниматься такими, с позволения сказать, делишками, наша
химическая промышленность встанет.
- Напротив, она займется изготовлением искусственной пищи в широком
масштабе, создаст пищевую индустрию, станет кормить голодающие страны,
увеличит наш экспорт.
Юрий Сергеевич махнул рукой в знак того, что не хочет продолжать
перепалки:
- В битве врагов побеждает сильнейший.
В споре друзей уступает мудрейший.
- Остается решить, что это было: битва или спор? - запальчиво спросила
Аэлита, но ей никто не ответил.
Глава девятая
ОСКОЛКИ
В семье Мелховых появилась трещина, не появилась, а проявилась теперь,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг