представление женщины, что о любви первым говорит мужчина, удержало ее.
Николай Алексеевич все прекрасно понял и тем решительнее продолжил
свою мысль:
- Я не знаю, когда вы можете въехать в свою кооперативную квартиру...
но совсем не поэтому я хотел просить вас об одолжении.
- Николай Алексеевич, я на все готова. Кооперативную квартиру временно
можно и не заселять. Право!
- Почти угадали мою просьбу.
- Почти?
- В том смысле, что на время моего отсутствия вы с Алешей и Бемсом,
конечно, могли бы пожить в моей пустой многокомнатной квартире. Словом,
постережете ее.
- На время многолетнего отсутствия?
- Да, речь идет о длительном времени.
Аэлита сразу сникла.
- Могу я рассчитывать? - спросил Николай Алексеевич, голос его
перехватило от волнения, он боялся, что схватит сейчас Аэлиту в объятия и
забудет о своем решении уехать от нее навсегда в надежде, что она устроит
свою жизнь. Ведь, любя ее, он желал счастья любимой.
- Я бы сделала все, чего бы вы ни пожелали, - прошептала Аэлита. -
Честное слово!..
Они пошли вдоль поля. И оба молчали, хотя мысли каждого были обращены
к другому.
На даче ждала дочь Николая Алексеевича Софья Николаевна. Спартак и
Тамара уже сидели за чайным столом и светились таким внутренним светом, что
электричество казалось излишним.
Софья Николаевна, дородная русская красавица с таким же иконописным
лицом, как у отца, очень страдала оттого, что один глаз у нее был больше
другого. Умелой косметикой она скрашивала свой недостаток, но у нее
выработалась привычка садиться к собеседнику в профиль. У незнакомых
создавалось несколько неприятное впечатление, будто она избегает смотреть в
глаза, но непринужденная сердечность сглаживала все.
- Ну вот и папа! - обрадовалась Софья Николаевна. - А ваш брат,
Аэлита, прекрасно разбирается в театре - так разделал нашу последнюю
постановку, что я предложила ему перейти к нам режиссером.
- Только на тракторе, - рассмеялся Спартак.
- Этюд Тамары чудесен. Хочется вызвать пожарных, - продолжала Софья
Николаевна. - Откройте секрет, как удалось его выпросить?
- Все дело в законе ее предков, - отшучивался Анисимов. -
Понравилось - забирай. Я бы очень хотел, чтобы Тамаре у нас что-нибудь
понравилось.
- А мне у вас все нравится, - смеясь, ответила Тамара. - Так что
придется подарить мне вас со всем окружением.
- Считайте, княжна, себя обладательницей нашего замка вместе с
обитателями, - и Николай Алексеевич сделал широкий жест рукой.
- Если мне дается право выбора, я возьму себе только одного.
- Неужели меня? - рассмеялся Анисимов.
- Нет, другого, - тоже смеясь, ответила Тамара, сияющими глазами
смотря на Спартака, а тот не знал, куда деваться от смущения.
- Друзья мои, - сказал Анисимов, - я только что объявил Аэлите о своем
отъезде на долгий срок за рубеж. Сонечка, Аэлита согласилась избавить тебя
от хлопот по присмотру за моей квартирой. Они с сынишкой поживут там, пока
не достроят кооперативный дом. Оптимальное решение!
Спартак смотрел на Аэлиту и понимал, что в ней творится, какой
несчастной чувствует себя сестра. И стыдился собственного счастья.
Встретился взглядом с Тамарой, и оба опустили глаза.
Но в чем они были виноваты? И перед кем?
Софья Николаевна тоже все прекрасно поняла, но не показала виду,
переведя разговор на веселую болтовню и усадив отца с Аэлитой за чайный
стол.
- А какое у меня варенье! - воскликнула она.
- Нет ягоды вкусней малины, нет картошечки вкусней печененькой, -
голосом деда Тараса сказал Анисимов и рассмеялся.
Глава восьмая
ТРИБУНА МИРА
Николай Алексеевич не раз бывал в Америке, но так получилось, что на
корабле подплывал к Нью-Йорку впервые. Анисимов уступил настоятельной
просьбе Аэлиты, согласившейся остаться в его квартире при условии, что он
отправится на Ассамблею ООН не на воздушном лайнере, а морским путем. И
Николай Алексеевич, уже нанеся Аэлите тяжелую рану своим молчанием о
главном, решил уступить хоть в малом. К тому же морская прогулка сулила ему
хороший отдых. На самом же деле не просто уступил, а как бы показал, что
Аэлита имеет какие-то права на него. Вот этого в сложившихся условиях
делать не следовало.
Николай Алексеевич поднялся ранним утром на палубу, чтобы полюбоваться
рассветом в Атлантическом океане.
Облака уже полыхали в высоте, а из-за горизонта веером потянулись
лучи, похожие на прожекторы. Это чем-то напоминало детский рисунок. Ведь
дети иначе не представляют себе солнца. Анисимов удивился, что за всю свою
долгую жизнь ни разу не видел такого зрелища.
Лайнер приближался к Американскому континенту, и Анисимов перешел на
носовую палубу.
Западная часть горизонта в отличие от восточной, где всходило солнце,
оставалась чистой.
И вот как бы прямо из воды стали вырастать башни... Казалось,
сказочный город погибшей Атлантиды в силу тектонического каприза вновь
поднимается со дна морского. Правда, башни выглядели много внушительнее тех
дворцов и храмов, которые описывал древнегреческий философ Платон.
Башен становилось все больше, и они все теснее примыкали одна к
другой, образуя каменный остров среди океана.
Нью-Йорк, не похожий ни на один город мира, включая и американские
города, был близок. Однако корабль еще не скоро подошел к порту.
Навстречу лайнеру примчался на подводных крыльях полицейский катер.
Таможенные и иммиграционные чиновники по-хозяйски взошли на борт корабля.
Их встречали щеголеватые советские моряки. Чиновники обменивались с ними
возгласами и даже дружественными тумаками. Таковы американские нравы.
Потом появилась статуя Свободы. Николай Алексеевич привык к ее
фотографиям. Сейчас на фоне каменных громад она показалась ему невзрачной.
Чей-то холодный расчет превратил пьедестал дара свободолюбивых
французов американцам в карантинную темницу. Деловитые янки сочли, что нет
удобнее островка, на котором можно возвести статую Свободы, а также тюрьму
для предварительного заключения иммигрантов, жаждущих познать все свободы
прославленной страны Бизнеса.
Маленький буксир, дымя высокой прямой трубой, "впрягся" в океанского
исполина и потащил его в порт к причалу.
Океанские корабли в Нью-Йорке подходят прямо к центру города,
расположенного на пяти скалистых островах и не имеющего пригородов в
обычном понимании. Тесно сжатый со всех сторон водой, он мог расти только к
небу. Малоэтажные дома и трущобы здесь тоже есть, но ютятся они вблизи
самых фешенебельных небоскребов.
Анисимов сошел с корабля и сразу оказался на, трехэтажной улице.
Где-то над головой по эстакадам между домов с грохотом проносились поезда
надземки, ниже двигались автомобили по пересекающей стрит, а внизу забитая
машинами улица гудела, шумела, гремела... Анисимова усадили в столь
знакомую ему по Москве "Волгу".
- Нам повезло, что удалось остановиться, не так уж далеко, - говорил
встречавший его молодой человек. - Иногда идешь километра два от
припарковавшегося автомобиля.
Машина двигалась еле-еле, почти упираясь в бампер едущей впереди.
- Пожалуй, я скорее дойду пешком. Дайте-ка мне адрес отеля, - сказал
Анисимов и решительно открыл дверцу машины.
Никогда не узнаешь так хорошо город, как во время пешей прогулки. В
былые приезды этого не удавалось.
Первое, что ощутил Анисимов, выйдя из машины, были духота и смрад от
выхлопных газов автомобилей. В ущелье с неимоверно высокими каменными
стенами чувствуешь себя как в нацистской душегубке. И совсем неудивительным
показалось Анисимову, что среди прохожих с нездоровым, землистым цветом
лица встречалось немало людей в противогазных масках, главным образом
женщин.
Вскоре после приезда он был приглашен в Вашингтон и встретился с
группой прогрессивных политиков.
Потом были дни заседаний Ассамблеи ООН. Первое время Анисимов
находился на галерее для публики.
Но наконец наступил день, когда он прошел в зал и поднялся на трибуну.
По решению одного из комитетов ООН Анисимову предстояло по поручению
Советского Союза изложить разработанный там план, поддержанный во многих
странах видными учеными, а также прогрессивными кругами Америки.
После выступления журналисты атаковали академика. Он дал бесчисленные
интервью на многих знакомых ему языках.
Он очень устал, думал лишь о том, чтобы пройтись, развеяться,
отдохнуть. Мечтал даже подышать свежим воздухом. Но где? И тогда вспомнил о
Централь-парке, этом своеобразном заповеднике прежней природы.
Анисимов знал, что из Даунтауна (Нижнего города) до Аптауна и
Централь-парка далеко, но, спросив, как ему дойти туда, все-таки
отправился, вспоминая поле, яблоневый сад и рассуждения у костра о
земле-кормилице.
Анисимов любил ходить. Он шел не спеша, разглядывая загоравшиеся огни
реклам и лица встречных прохожих, иногда оборачивался. Двое незнакомцев
неотступно следовали за ним, очевидно услышав, куда он идет, делали вид,
когда русский оборачивался, что рассматривают витрины магазинов.
Анисимов вспомнил, что Нью-Йорк называют Джунглями Страха из-за
разнузданной преступности, с которой не могут справиться полицейские силы.
Вспомнил и о тщетной попытке после ряда политических убийств в США
запретить там продажу огнестрельного оружия. Неожиданно гангстеры оказались
под защитой конституции. Билль о правах, статья вторая гласит: "Поскольку
для безопасности свободного государства необходимо хорошо организованное
народное ополчение, право народа хранить и носить оружие не подлежит
ограничениям". И вот это "право народа" в полную меру используется прежде
всего гангстерами и, конечно, продавцами и производителями оружия.
Принятая два столетия назад статья о правах, имевшая в свое время,
вероятно, смысл, ныне, когда об ополчении и речи нет, выглядит опасным
анахронизмом, способствуя развитию преступности.
Анисимов, правнук волжского бурлака-забияки, сам был не из трусливого
десятка и при взгляде на тщедушных своих преследователей, один из которых
был толст, но рыхл, а другой болезненно худ, утешил себя тем, что скорее
всего это репортеры, запоздавшие взять у него интервью, а может быть, и
частные детективы, нанятые оберегать его особу.
И мысли Анисимова вернулись к прошедшему дню, сделавшему его особу
заметной.
С трибуны, на которую он поднялся, были видны внимательные,
настороженные лица людей, ждавших от него чего-то очень важного. Но вряд ли
кто-либо из них представлял, какой ценой можно осуществить предложения,
разработанные в СССР.
- Человечеству, - говорил Анисимов, - не будет грозить ни голод из-за
нехватки продовольствия, ни перенаселение из-за нехватки суши, если люди,
используют все, что уже сегодня открыто наукой и даже освоено техникой.
Пока переводчики заполняли паузу, Анисимов подготовил следующую фразу:
- Искусственная пища уже не пугало, каким еще недавно была для
незнакомых с нею людей. Ныне магазины во многих странах торгуют изделиями
из синтетической пищи, основой которой является казеин, как у нас в СССР,
соя (Соединенные Штаты Америки) или дрожжи кандиды, широко используемые в
животноводстве для кормления скота и пригодные, как установлено, и для
самых изысканных блюд человека.
Анисимов рассказывал о пути, пройденном искусственной пищей, которая
ныне может смело конкурировать с обычной, выращенной земледельцами или
приготовленной из мяса убитых животных.
- Но дело не только в питании. Человеку нужна чистая среда обитания,
незагрязненный воздух для дыхания, неотравленная вода для питья.
Простая истина, понятная на всех языках. Но как этого добиться?
- Людям следует обходиться без автомобилей на улицах, без сточных вод
промышленных предприятий, спускаемых в животворные реки. Казалось бы, все
так просто, но как трудно осуществимо! Нет ничего тяжелее преодоления
инерции, привычки, безответственности, нежелания думать о будущем, о
грядущих поколениях. На деле очень многие исповедуют принцип известного
французского короля "После нас хоть потоп!". Нет! Потоп из грязных вод и
струй ядовитого воздуха не должен прийти на Землю! И потому надо заменить
автомобили с собственными двигателями внутреннего сгорания на электромобили
центрального питания. Надо уметь идеально очищать сточные воды, возможно,
превращать их с помощью электрического тока в составные газы - в водород и
кислород, которые, соединясь потом и вернув часть энергии, станут идеально
чистой водой. И для всего этого потребуется энергия, энергия, энергия!
Пауза требовала внимания и переводчиков и слушателей.
- Энергию грядущему человечеству придется получать не за счет сжигания
горючих ископаемых, запасы которых все-таки конечны, а путем использования
такого неиссякающего источника энергии, как Солнце. Только щедрый
энергетический поток, принимаемый нашей планетой в течение миллиардов лет и
в большей своей части излучаемый ею в космическое пространство, может
обеспечить все нужды будущего человечества, избавляя от постепенного, но
неуклонного перегревания земного шара из-за сжигания топлива, грозящего
серьезными климатическими катаклизмами.
Глава девятая
"ДЖУНГЛИ СТРАХА"
Люди слушали Анисимова с удивлением. Они привыкли решать политические
вопросы, но не задумываться, как жить в будущем тысячелетии их правнукам и
какую энергию надлежит тем использовать.
- Чтобы продолжить свою цивилизацию разума и не страшиться будущего,
чтобы человечеству выйти из "джунглей страха", в которые превращается ныне
мир, выйти на простор сбывшихся надежд, люди должны жить иначе, чем живут
сейчас. И это надо понять здесь!
Эти слова русского ученого заставили делегатов Ассамблеи ООН
переглянуться, как и тогда, когда он ознакомил их с бесперспективностью
борьбы с голодом старыми средствами. И словно упали вечные перегородки,
незримо отделявшие людей из разных делегаций, как будто на какое-то время
вся ассамблея стала форумом единого человечества.
- Но слова, даже сказанные с этой высочайшей в мире трибуны, -
продолжал Анисимов, - никого не убедят. Чтобы выйти из "джунглей страха"
нужен факел в руках впереди идущего. Таким факелом может стать пример того,
как люди могут жить, получая продукты питания не в виде привычных даров
природы, которые брали от нее тысячелетиями наши предки, а используя
природу на первом ее микробиологическом уровне, разводя одноклеточные
организмы на дешевой питательной среде и получая от них все необходимое
человеку количество белков. Словом, дополнив земледелие и животноводство
"микробоводством". Нужно на деле показать, что люди могут жить в городе
прекрасной архитектуры и пользоваться средствами транспорта, не
отравляющими воздух, производить на заводах и фабриках все современные
изделия, не загрязняя вод. Все это мы умеем делать, и пришло время
показать, как это можно делать в реальных условиях.
- Как? Как? - послышались голоса с мест, едва переводчики перевели
последние слова Анисимова.
- Я уполномочен правительством Советского Союза, а также моими
коллегами из разных стран предложить Организации Объединенных Наций создать
Город-лабораторию, в котором воплотить в наше время все условия
существования грядущего человечества. Пусть это будет Город Надежды,
Хоуптаун, или Урбс-спери по-латыни, где продукты питания станут получать
для всего населения, а возможно, и для других нуждающихся стран, на заводах
Города Надежды, на улицах которого не появится ни один двигатель
внутреннего сгорания и вместо автомобилей станут двигаться или
электромобили, получающие энергию от проложенных в земле кабелей высокой
частоты, или бегущие тротуары, приводимые в действие электрическими
моторами. Потребную для города энергию даст солнце.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг