Гости смеялись.
Но профессионалы-дегустаторы, три толстяка и два "донкихота", не
позволяли себе даже улыбнуться.
Они священнодействовали.
Беря на кончик ножа испытуемое лакомство, они подносили его к губам,
прикасались к пробе кончиком языка, причмокивали, иные закатывали глаза или
прищуривались, словно нужно было целиться из лука в цель.
Карточки заполняли особенно тщательно. Каждый ставил свою фамилию,
хорошо известную в соответствующих кругах.
На другой стороне стола становилось все шумнее. Туда громко требовали
хозяек стола, за них поднимали тосты.
Подвыпивший Ревич пристроился рядом с Ниной Ивановной и произнес
довольно странный тост:
- Предлагаю тост за тех, кто в мере. Ибо мера лежит в основе науки,
техники, торговли и поведения людей. Так поднимем же наши мерки. Виват!
Аэри-тян!
Пир приближался к концу. На столе появились фрукты, и академик
Анисимов объявил, что карточек заполнять больше не надо.
- Фрукты настоящие. И останутся настоящими на все будущие времена. Их
имитировать нет никакой нужды. Яблоки и апельсины, груши и вишни будут
разводить в огромных садах, которые покроют ныне по-иному используемые
пространства.
И не успели "испытатели" полакомиться всласть фруктами, как Нина
Ивановна солидно объявила, что сообщит присутствующим результаты
"испытания", итоги, подведенные электронно-вычислительной машиной.
Шум в зале стих. Окунева возвестила, что искусственные продукты во
всех случаях все знатоки поставили в числе лучших блюд, которыми угощали
присутствующих. Только двум естественным блюдам "удалось втиснуться" в
лучшие - бастурме, приготовленной в одной из знаменитых московских
шашлычных, и лососине, не имевшей на столе "искусственного конкурента".
Академик Анисимов сказал в заключение:
- Прошу извинить нас за некоторую долю шутки в сегодняшнем испытании.
Ученые, как известно, любят шутить. Но наша шутка символична. Под маской
выступали вовсе не хозяйки нашего стола, которых мы благодарим за хлопоты и
радушие, а сами блюда. Вам надлежало угадать, что кроется под такой маской.
Однако цель, нашего сегодняшнего испытания отнюдь не шуточная. Мы хотели
показать, что наша продукция, если подходить к ней без предвзятости, может
оказаться полезной народу. Я далек от мысли, что инерцию вкуса и мышления
можно преодолеть сразу. Химия постепенно завоевывает свое место в обществе.
Пусть некоторые дамы справедливо сетуют на капрон, он недостаточно
пропускает воздух, в нем устают ноги. Однако капрон, нейлон и прочие
искусственные ткани все-таки завоевали мир, миллиарды людей одеваются в
искусственные одежды, которые должны совершенствоваться. Очередь за
продуктами питания. Химия уже вошла в фармацевтическую промышленность, да и
в пищевую тоже. Вспомните всякие конфитюры, желе да и многое другое.
Химия - друг людей. А больные, которым нечего выбирать? В силу своей
болезни или перенесенной операции они какое-то время не могут принимать
пищу. Химики приходят им на помощь. Организму, собственно говоря, нужны не
просто белки, чей вкус и запах вы здесь оценивали, а аминокислоты, которые
из этих белков после их расщепления внутри организма он для себя выделит.
Так вот, полный набор аминокислот мы можем вводить больному прямо в кровь,
минуя пищеварительный аппарат, чью роль выполнят наши лабораторные
установки. Мы достаточно широко применяем уже такую диету и радуемся, что
она многим больным сохранила жизнь. Находясь в самом тяжелом состоянии, они
даже не теряли в весе. Однако химики не предлагают человечеству перейти на
питательные пилюли. В этом нет необходимости. Да и пилюли эти весили бы
около восьмидесяти граммов. Довольно увесистые. Мы хотим, чтобы
человечество с помощью химии обеспечивало себя полноценными белками,
которым придан привычный для пищи вид, как это было сделано на нашем
шутливо названном "пире знатоков", чтобы искусственная пища обладала
приятным вкусом и возбуждающим аппетит ароматом. Задача науки решить все
эти вопросы. Вам же судить о тех первых шагах, которые мы пытались сделать
в этом направлении, стремясь не заменить сельское хозяйство (это было бы
нонсенсом!), а лишь прийти ему на помощь при неблагоприятной погоде. Цель
же наша - помочь человечеству победить голод на Земле, Это может быть. Это
должно быть. Это будет!
Замминистра рыбной промышленности подошел к Анисимову и крепко пожал
ему руку.
- Слово моряка! Боюсь, что вы отобьете охоту у моих рыбаков заниматься
своим промыслом, коль скоро жареных рыб будете получать в колбах. Я
ручался, что ошибки больше не будет. Думаю, что не ошибусь, если пообещаю
вам всячески содействовать распространению вашей искусственной пищи.
Замминистра мясной и молочной промышленности тоже подошел к академику.
- Буду рад видеть вас в нашем министерстве, хотя вы стараетесь сделать
его ненужным. Впрочем, без молока вы все-таки не обходитесь.
- Конечно, и без масла тоже! Создание искусственных жиров - дело
предстоящих наших работ, - ответил академик.
Референты тоже жали руку академику, а подходя к хозяйкам стола, Нине
Ивановне Окуневой и очаровательной Азри-тян, прикладывались к ручкам.
Словом, все остались довольны.
Нина Ивановна обняла Аэлиту и расцеловала:
- Имей в виду, ты была выше всяких похвал!
- Нет! Среди дегустаторов не хватало кое-кого! - заплетающимся языком
вставил Ревич.
- Кого это? - удивилась Окунева.
- Собаки несравненной нашей Аэлиты.
Официанты убирали посуду.
Глава пятая
ИГРА В МЯЧ
Аэлита впервые принимала Николая Алексеевича у себя дома, вернее, на
квартире уехавших друзей.
Это был ее день рождения, и Николай Алексеевич, оказывается, помнил об
этом и сам попросил разрешения навестить ее.
В эту субботу ясли работали, и родители при желании могли привозить
туда детей. Аэлита обычно этим не пользовалась, но сейчас, сама не зная
почему, отвезла Алешу, вернулась и с непонятным волнением стала прибирать
чужую квартиру, где никак не могла почувствовать себя дома. Все здесь
казалось чужим, неуютным, холодным. Но хоть не чувствовалось удушья семейки
Мелховых!
Совсем в другой обстановке хотелось бы принять Николая Алексеевича,
который все больше казался Аэлите человеком замечательным. И он, как и
пообещал, приехал к обеду. Никого больше Аэлита не ждала.
Бемс, помня Анисимова по институту, бросился к нему на грудь как к
давнему другу. Аэлите пришлось унять бурную радость пса.
Пока Николай Алексеевич раздевался в передней, Аэлита стояла в дверях,
смущенная тем, что зачем-то надела свое лучшее платье, такое же яркое, как
на "пире знатоков". Она немало потрудилась над высокой прической
"марумаге", но обошлась без косметики. И все же, вероятно, от смущения или
волнения, щеки ее так пылали, что гость это заметил.
- Вы прекрасно выглядите, Аэлита, - сказал он, целуя ей руку.
- Ну что вы, Николай Алексеевич! - потупилась Аэлита. - Я сегодня
состарилась еще на один год. Честное слово!
- Пришел поздравить вас с этим. Но все равно вам меня не догнать, -
усмехнулся Анисимов.
- А мне и не надо догонять! - выпалила Аэлита. - Человеку не столько
лет, сколько значится в паспорте, а сколько другим кажется.
Анисимов почему-то вздохнул:
- Какой-то мудрец сказал, что беда не в том, что мы стареем, а в том,
что остаемся молодыми.
Аэлита задумалась, над скрытым смыслом этих слов. Он, вероятно, имеет
в виду конфликт между возрастом и неостывшими желаниями, стремлениями.
Конечно, он молод душой и уж, во всяком случае, в этом отношении моложе
Юрия Сергеевича Мелхова, хотя и сед и прожил долгую жизнь.
Аэлита повела Николая Алексеевича в комнату, заметив, что в руке он
несет сверток.
- Вот приготовил ко дню вашего рождения, - сказал Анисимов, принимаясь
его развертывать. - Три поэта - три портрета.
Аэлита рассматривала искусную чеканку на меди.
- Это вы сами? - удивилась она.
- Увлечение молодости! Ради вас вспомнил. Вы меня многое заставляете
вспоминать.
- Ну что вы, Николай Алексеевич! Но как похож Александр Сергеевич! А
что это за подпись?
- На каждом портрете по две строчки. Тоже для вас написал. Хотел
выразить в них свое представление о поэтах. Не знаю, как получилось. Во
всяком случае, кратко.
Аэлита громко прочитала первую надпись:
- Лицей. Друг-няня. Сказки. Кружки.
Певец зари. Царь. Выстрел. - Пушкин.
Действительно кратко! Но и ясно. Всего несколько слов. А ведь какая
жизнь отражена. Право-право!
- Должно быть, чем ярче человек, тем проще о нем надо сказать.
Аэлита взяла в руки второй портрет!
Плетень. Березки. Сени.
Любовь и грусть. - Есенин.
Удивительно! - только и сказала она. - А это что? - Она не успела
развернуть третий пакет.
- Я прочту на память начало строчек. Может быть, догадаетесь:
Вводил в мир
маяком стих
Владимир...
- Мая-ков-ский! - воскликнула Аэлита. - Он, конечно, он! Честное
слово! В его поэзии, как и в фамилии, - огонь маяка! Теперь помогите мне
развесить портреты. Хотя я тут и временная жиличка, но без ваших портретов
уже не могу!
И она засуетилась в поисках молотка и гвоздей. Наконец отыскала и с
победным видом принесла.
Когда все портреты были развешаны по стенам, Аэлита сказала:
- Вот теперь вы выдали себя с головой, Николай Алексеевич!
- Вы так думаете?
- Я знала только несколько ваших строчек: афоризмы в форме каламбура.
Помните, "колесо заколесило"?
- Еще бы!
- Теперь я знаю, что вы пишете стихи. И никогда, никогда мне их не
читали.
- Так ведь однокоренные рифмы допускаю. И только для себя.
- Это еще важнее, если для себя. Пообещайте, что прочитаете.
- Попозже, если позволите. Я ведь только на музыку писал.
- На музыку?
- Да. На классиков.
- А у Маши, в квартире которой я обретаюсь, прекрасная коллекция
пластинок. Право-право!..
- Нет ли этюда Скрябина © 1 из второго сочинения?
- Наверное, есть. У нее все есть. На Север с собой не взяла.
Пока Аэлита разыскивала пластинку и налаживала стереопроигрыватель,
Анисимов сидел, углубленный в свои мысли. А пес Бемс доверчиво прилег
рядом, привалившись к его ноге. Тотчас захрапев, он олицетворял собой покой
и уют.
Анисимов находился под впечатлением "игры в мяч", как он мысленно
называл свои недавние посещения министерств и беседы с теми самыми людьми,
которые отведали искусственных яств на "пире знатоков".
Сначала он попал к бывалому моряку, который только еще обживал свой
просторный, отделанный дубом кабинет. Референт, знавший японский язык,
присутствовал при беседе с академиком. Речь шла о производстве черной и
красной икры для населения.
- Я понимаю, Николай Алексеевич. Икра ваша действительно морем отдает,
рыбой. Это вроде бы и наше дело. Я вот даже о цене думал, какую на банках
поставить. Посудите сами, ежели ее продавать в магазинах по вашей
пустяковой себестоимости, никто же ее покупать не станет. Подумают, дрянь
сбывают. Нет! Цену надо поставить сопоставимую с настоящей икрой. Тогда она
пойдет.
- Это уж ваше дело, - заметил Анисимов. - Наука тут ни при чем.
- Это все верно. Было бы нашим делом, кабы не одно обстоятельство.
Рыбное-то изделие на поверку, как тут мне подсказали, оказывается вовсе не
рыбным. Нет, нет, я понимаю, что это искусственный продукт. Но я о
ведомственной принадлежности. Что у вас идет на производство икры? Вы ее не
из воздуха делаете, как мечтал Тимирязев, а из казеина.
- Верно. На первых порах из казеина. Но по своим качествам, которые
отмечены экспертами, это "казеиновое изделие" не хуже дефицитной икры.
- Вот-вот! Правильно сказали - "казеиновое изделие".
- Федор Семенович имеет в виду, что казеин получается из молока, -
вставил прилизанный референт, - а молоко к нам, к рыбной промышленности,
никакого отношения не имеет.
- Да, пока что китов доить мы не научились, - рассмеялся
замминистра, - но когда-нибудь научимся. И тогда из китового молока будете
делать вашу искусственную осетровую икру. По рукам?
- Я не вполне понял вас. Киты нам не требуются.
- Ясно, что не требуются. Но вот у меня появилась мысль. Хочется ведь
с вами в ногу идти. Киты чем питаются? Мелочью всякой, планктоном, рачками
крохотными. Все это ведь - белки. Так?
- Конечно, белки.
- Так вот. Этих белков мы вам наловить сколько угодно можем. Стряпайте
нам из них хоть икру, хоть севрюгу. Вот тогда у нас с вами дело завяжется,
а пока...
- А пока Федор Семенович имеет в виду, что ваша продукция из казеина
имеет прямое отношение к Министерству мясной и молочной промышленности, -
вставил референт.
- Понятно, - буркнул Анисимов, - хотя вы и не по-японски мне это
разъяснили.
- Ну какой же тут японский разговор! - воскликнул замминистра. - Мы
всей душой за новое, но поймите и нас. Каждый занимается своим делом. Кто
рыбой, кто молоком. А вашим белковым резервом на случай непогодных влияний
Министерство сельского хозяйства заинтересуется. Очень был рад повидать
вас, Николай Алексеевич. Как поживает ваша японочка?
- Благодарю. Определяет, чем это пахнет.
- Рыбой, рыбой! Честное слово, только рыбой! - говорил, улыбаясь,
былой моряк, провожая ученого гостя, покидавшего министерство отнюдь не в
лучшем расположении духа.
В Министерстве мясной и молочной промышленности академика тотчас
принял его недавний гость, замминистра, тот самый, который походил на
штангиста второго тяжелого веса.
- Он направил вас к нам? - возмутился толстяк. - Это просто ни в какие
ворота не лезет! При чем тут исходный материал? Эдак придется
пересматривать любую подчиненность. Скажем, радиопромышленность передать
цветной металлургии. Ведь в транзисторах медные проволочки используются. Вы
простите меня, Николай Алексеевич. Хотите послушаться делового совета?
Поручите вашим лабораториям подумай о замене казеина в искусственной пище
рыбным белком. Белок ведь, как вы говорили, в чистом виде вкуса не имеет и
ни коровой, ни рыбой не пахнет. Если бы это не называлось "икра", я с
радостью поручил бы нашим молочным заводам изготовлять вашу икру, но так...
помилуйте! - он развел руками. - Нас же засмеют. Нет! Я просто удивляюсь
Федору Семеновичу. Я ему позвоню, постыжу его. Очень рад встрече с вами,
Николай Алексеевич. Как поживает ваша японочка?
- Определяет, что чем пахнет.
- Ах вот как! Ну что ж, это тоже научное занятие. Так я непременно
позвоню в рыбную. Производство искусственной икры, да и всей прочей
синтетической пищи надо налаживать. Вот когда придете с бараниной, милости
просим. - Он уже почтительно стоял перед академиком.
Чем же все это было, раздраженно думал Анисимов, как не игрой в мяч?
Его перебрасывали через ведомственную сетку, чтобы он ни в коем случае не
упал на площадку заинтересованного министерства. Вернее сказать,
незаинтересованного министерства, зло заключил Анисимов. В Министерство
сельского хозяйства он не поехал. Чего доброго, еще за узурпатора сочтут.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг