малые циклы там вовсе не месяцы, а годы! А большой цикл - цикл високосных
лет. У нас на Земле он четырехлетний.
- Как! На Земле, - почти закричал Алеша, - на древнейших руинах близ
морского порта, которым пользовались сотни тысяч лет назад, был запечатлен
венерианский календарь? Это что же? Жители Венеры так давно были на Земле?
Были... и исчезли?
- Нет, почему же исчезли? - невозмутимо сказал Богатырев. - Марсиане,
переселившиеся сначала с Марса на Венеру, а потом с Венеры на Землю,
остались на Земле.
- Где же они, дети Марса? - спросил Вуд.
- Это просто невероятно! - воскликнул Керн. - Мне остается
поблагодарить вас, сэр, что я все-таки не произошел от ненавистной и
безобразной дарвиновской обезьяны.
- Утешит ли вас, Аллан, что марсианская обезьяна, от которой все же
произошли ваши предки, была менее безобразной?
- Слабое утешение! А куда же делась марсианская цивилизация на Земле?
- Она исчезла, Аллан. Космические переселенцы утратили связь с
материнской планетой, одичали в тяжелых непривычных условиях иной тяжести,
чужой атмосферы, превратились в первобытных охотников...
- Одичали! - воскликнул Вуд. - О, для этого нужно совсем немного
поколений! Я знаю... я видел... - Спохватившись, он осекся.
- Но я не видел. Я не знаю и не допускаю этого, - решительно заявил
Добров.
- Видишь ли, Роман, - мягко обернулся к нему Богатырев. - Редко кто
знает по имени своего прадеда. Даже в наших условиях связь поколений не так
уж прочна. Что такое цивилизация? Это индустриальная база, это библиотеки,
университеты, школы. Продолжающаяся цивилизация - это образование. Представь
себе переселившихся инопланетных колонистов. Они не могли взять с собой
заводы для восстановления машин, для изготовления топлива. Они не могли
взять с собой библиотеки - сокровищницы знания. Уже во втором, третьем
поколении среди переселенцев все меньше останется образованных. Все их силы,
все способности будут направлены на то, чтобы выжить.
- Да... выжить, - понимающе повторил Керн.
- Выживали не умнейшие, а сильнейшие. Ведь на Земле они весили вдвое
тяжелее. В условиях иной биосферы. В условиях иной жизни, жизни первобытных
охотников, которым не требовалось знание, скажем, уже известной тогда на
Марсе теории относительности. Их ум был занят иными заботами, грубел...
- Можно мне напомнить, Илья Юрьевич, - вставил Алеша, - о детях,
которых воспитывали звери. На Земле известен десяток таких случаев. Не
воспитанные людьми в самом раннем возрасте, эти дети уже не могли позднее
стать людьми, не воспринимая даже элементарных знаний. Они становились
дикими, хотя их родители были цивилизованными. В большом масштабе это могло
произойти и с переселенцами.
- Да, могло, - подтвердил Богатырев. - Проржавели, исчезли привезенные
когда-то машины, забыты были старинные книги, да и сама ненужная охотникам
письменность. Все изменилось у переселенцев, кроме мозга, способного к
восприятию знаний, но не загруженного ими. Понадобились сотни тысяч лет,
чтобы "внуки Марса", давно забыв о своем происхождении, снова поднялись по
лестнице земной теперь цивилизации.
Алеша осторожно взял из рук Богатырева скульптуру.
- Так вот почему ты так загадочно понятна... сестра людей! -
взволнованно сказал он.
- Да, - подтвердил Богатырев. - Сестра по солнечному племени разумных
существ, появившихся в зоне жизни и расселившихся по всему околосолнечному
пространству.
Глава шестая
ДЕТИ ЗЕМЛИ
Ураган разогнал тяжелые тучи. Слой высоких облаков казался диковинным
небом. На Земле только у самого океана оно бывает таким, когда сплющенное
Солнце, прорезая полосу туч, распадается на латунные половинки и раскаляет
оранжевые кромки облаков, перекрашивает в багрянец синеву.
На Венере весь небосвод был багряно пышным, расцвеченным в зените
феерической зарей немыслимо огромного, всегда невидимого Солнца.
Общий крик восторга вырвался у людей, едва вездеход оставил позади чащу
папоротников.
Но никто из путников даже не посмотрел на венерианские небеса. Люди
увидели башню из вороненой стали, устремленную ввысь, кусочек Земли, стоящий
на скалах Венеры, родную ракету "Знание".
Здесь впервые человеческая нога ступила на другую планету.
Здесь любовно посажены на Венере четыре земных растения: пшеница,
виноград, кукуруза и рис...
Здесь и простятся люди с планетой бурь, чтобы отправиться в обратный
путь.
Исполинская ракета, казалось, ждала только мгновения, чтобы сорваться с
чуждых скал, в огне и грохоте взлететь к пылающей заре, стрелообразным
острием распороть багровый покров, за которым призывно светят звезды,
ласково сияет Солнце, где откроется сверкающий Космос, мир миров, бездонный
мир бесчисленных миров с красавицей венерианских созвездий голубой Землей,
один цвет которой, как песня, говорит о небесной синеве, о теплом синем
море, о синей дымке земных лесов.
О Гее - Земле думали все, и все по-разному. Богатырев размышлял о
человечестве и его предыстории, Алеша - о подготовке новой экспедиции на
Венеру, Вуд думал о Мэри, словно она ждала его в Америке, а не кружила
сейчас на "Просперити" вокруг Венеры.
Добров и Керн говорили о Земле как инженеры и астронавигаторы, видя в
ней цель полета. Приближался крайний срок пребывания на Венере. До истечения
его осталось меньше земных суток. В штабе перелета, конечно, учитывают это и
могут приказать "Просперити" быть готовым к вылету, если... если корабль
останется один...
Вездеход остановился около ракеты.
На камне сидела ящерица.
Алеша выскочил на ходу и подбежал к ней.
Она не спаслась бегством, а вытаращила на него глаза. Ее шея
раздувалась при дыхании.
Алеша протянул руку и взял ящерицу.
Это был привезенный с Земли варан, который словно ждал здесь своих
хозяев.
Алеша засунул зверька в карман и, смеясь, полез по вертикальной лесенке
к люку.
Его товарищи наблюдали, как он открыл люк.
Послышался лай, обыкновенный собачий, земной лай.
Все переглянулись.
- Лай! - крикнул Алеша. - Лай, Пулька, лай! Хочешь, я тебя расцелую за
разбуженный в сердце май?..
И он скрылся в люке.
- Май... - сказал Гарри. - В мае я собирал травы в горах и едва не
попал на повороте шоссе под машину. Я тоже готов поцеловать эту собаку.
- Оставьте, Вуд, - сказал Керн. - Как выяснено, собака уже больше не
родственник человека, хоть у нее и пять пальцев на каждой лапе, пара глаз,
пара ушей, позвоночник, сердце с левой стороны, печень и почки, все, как у
человека...
Богатырев улыбнулся: он вспомнил разговор в пути о "внуках Марса". Он
говорил тогда Керну по поводу внешнего сходства человека и животных Земли:
"Родственников у человека на Земле нет. Это хорошо знают физиологи и
горько сетуют. А по поводу пяти пальцев и позвоночников учтите - природа
находит оптимальные решения, все остальные случаи исключаются отбором. А
дважды два всегда четыре".
"Судя по количеству пальцев, пять", - буркнул Керн.
"Рыба всегда будет обтекаемой формы, в каком бы океане она ни
развивалась. Даже кит, перейдя с суши в море, обрел рыбоподобную форму, хоть
рыбе он совсем не родня. До сих пор, чтобы наглядно показать переходящие
одна в другую формы, выстраивали в ряд скелеты. Обезьяна, выпрямляясь,
становилась предполагаемым получеловеком и, наконец, "венцом творения" -
двуногим, прямостоящим разумным существом. Но ведь строение скелета не
единственный признак. А вот по составу крови и по некоторым физиологическим
функциям ближе всего к человеку стоит... кошка! А по поводу родства человека
и обезьяны можно рассказать такой случай. Во время последней мировой войны
не были применены отравляющие газы. Но их готовили у того же Гитлера.
Известен случай, когда газ, от которого в страшных мучениях погибали
подопытные обезьяны, во время взрыва вырвался из хранилища. Сотни рабочих
были обречены, но... получили только насморк. Может быть, именно поэтому
гитлеровские химики предпочитали проводить свои человеконенавистнические
опыты уже не на животных, а на военнопленных".
"Закройте мрачную страницу, командор. Издали, глядя на Землю, не видишь
пятен", - сказал Керн.
Они еще долго говорили об этом в пути, но сейчас все молчали.
Вдруг раздался тревожный, захлебывающийся лай.
Из люка, не захлопнув дверцы, поспешно спускался Алеша. Он был без
шлема.
Спрыгнув на камни, он растерянно остановился перед Богатыревым:
- Илья Юрьевич, беда!..
- Что такое?
- Маша... Мэри... "Просперити".
- Что случилось с Мэри? - кинулся к Алеше Вуд.
- Запись... Магнитная запись сообщения с "Просперити"!
И Алеша снова бросился к лестнице.
В предчувствии непоправимого все поднимались следом за ним.
Собрались в радиорубке.
Пулька терлась о ноги, подпрыгивала, пыталась лизать руки.
Наружная дверца закрылась, рубка автоматически наполнилась земным
воздухом. Началось облучение скафандров. В ракету нельзя было занести
венерианские микробы.
Шлемы сняли лишь после окончания облучения.
Алеша запустил магнитную запись.
Из репродуктора послышался знакомый голос Мэри. Он звучал как-то
скованно, словно ему трудно было пробиваться сквозь треск атмосферных
разрядов.
- "...У меня нет сил улететь, не передав этой радиограммы... Ее уже
некому услышать на поверхности планеты. Может быть, автоматы запишут ее и
мой голос услышат те, кто вновь прилетит сюда, чтобы оказаться более
счастливыми, чем их предшественники... Я смотрюсь в зеркало и вижу у себя
седую прядь. С Земли приказано мне, последней из оставшихся в живых, вести
"Просперити" в обратный путь. Там меня ждет горький почет и ненужная
слава... И даже толпы завидных женихов... женихов космической вдовы Мэри
Стрем, которая откроет сейчас на мгновение люк шлюза и выбросит на чужую
планету горсть земли, чтобы ее крупицы упали на могилы Гарри и его друзей...
Я обязана выполнить ненавистный мне приказ... все же выполнить и тем
продолжить дело погибших".
В магнитофоне слышался шорох и треск атмосферных разрядов. Голос Мэри
заглох, утонул в шуме, исчез...
- Все ясно, - сказал Керн. - Она улетела...
- Не может быть! - в отчаянии крикнул Вуд.
- Можете считать, что горсть земли уже брошена на вашу могилу, - зло
сказал Керн.
- Вы лжете, шеф! Ведь это Мэри!.. Надо вернуть ее, позвать обратно!
Сообщить на Землю!..
Добров провел рукой по колючей седеющей щетине, которой оброс его
череп:
- К сожалению, мистер Вуд, как вам известно, верхние ионизированные
слои венерианской атмосферы исключают связь с Землей даже с "Просперити".
Пока он находился на орбите спутника, связь была неустойчивой.
- "Пока находился"!.. - с горечью воскликнул Гарри. - А теперь летит...
И я не уверен, что он летит к Земле. Я не уверен, что она спасется, сумеет
вывести корабль на орбиту.
Алеша благодарно посмотрел на Вуда:
- Значит, ты беспокоишься о ней, Гарри! Прости, я плохо о тебе подумал.
Гарри словно не услышал этих слов. Он отвернулся к иллюминатору и стал
смотреть на пламенеющее красное небо.
- А я... - сказал нерешительно Алеша. - Я даже не смею признаться,
что... что рад!.. Мы останемся... Мы найдем их.
- Кого - их? - мрачно обернулся Добров.
- Братьев по солнечному племени.
- Оставьте вчерашние шутки! - возмутился Добров. - Неужели вы
рассчитываете, что мы сможем прожить здесь год? Кто мог переселиться сюда с
другой планеты? Нам не выжить здесь. К сожалению, не выжить и поднявшись на
"Знании", став искусственным спутником Венеры. На Землю о своем спасении мы
в этом случае сообщим, но, пока будем ждать помощи, погибнем от космических
излучений. Слишком пощипана в пути защита корабля.
- Расчет столь же точный, сколь и мрачный, - сказал Илья Юрьевич. -
Придется нам вчерашнюю гипотезу проверить на самих себе.
Он открыл дверь в рубку управления, прошел к пульту, любовно погладил
его панель, стал у окна, задумчиво глядя на венерианский лес.
Алеша, Вуд и Добров остались в радиорубке. Только Керн прошел следом за
командором.
Он стоял за его спиной и молча смотрел в пол.
- Командор, - сказал он наконец, - дважды два все-таки не пять, только
четыре.
Богатырев обернулся и пристально посмотрел Керну в лицо.
- Да-а, да-а, - повторил тот. - Четыре. И, как известно, четыре больше
и ценнее единицы.
Богатырев тяжело опустился в кресло и зажал бороду в кулак:
- Как вас понять, Аллан?
- Следующую экспедицию на Венеру могут отложить на много лет. Дать
сигнал можно лишь с орбиты спутника. Четверо останутся на Венере,
постараются выжить. А я один поднимусь на "Знании", дам сигнал на Землю.
- Так, - сказал Богатырев, исподлобья смотря на исхудавшее лицо
американца. - Подниметесь и погибнете от излучений?
- Да, командор. Дважды два - четыре, а не пять.
В дверях стояли Алеша, Вуд и Добров. Они слышали весь разговор.
- Тяжкое дело, друзья, тяжкое... - сказал Илья Юрьевич. - Слышите, на
что Аллан готов?
Тягостная, давящая тишина сковала всех. Даже Пулька молчала,
непонимающе оглядывая вернувшихся.
- Как поступать будем? - поднял глаза Илья Юрьевич.
- Дайте мне вездеход, я найду город солнечного племени и вернусь
сюда... - предложил Алеша.
- Выход в ином, - сказал Добров. - Запустить ракету без людей, чтобы
она взорвалась над облаками. Вспышка будет замечена с Земли и послужит
сигналом, что мы живы.
- Так, - протянул Илья Юрьевич, накручивая на руку привязной ремень. -
На то, что сказано здесь, как говорил Чапай, наплевать и забыть... В Космос
под удар космических лучей без достаточной защиты на долгий срок подниматься
не станем. Сигнал на Землю дадим. Для этого используем импульс
автоматической метеостанции. Любые слои пробьет.
Алеша хлопнул себя по лбу:
- На базе ракеты "Знание" создадим на Венере колонию. Выживем во что бы
то ни стало, чтобы посланная за нами экспедиция получила от нас богатейший
научный материал. А покуда разработаем программу широких исследований
Венеры.
- Да-а, - протянул Добров и стал тереть щетину на голове.
- Можно мне пожать вам руку, сэр? - спросил Вуд Керна.
Керн удивился.
- За то, что вы готовы были это сделать, - сказал Вуд.
Алеша подошел к пульту и включил внешние микрофоны.
В кабину ворвалась волна звуков, которые были привычными в лесу, но
казались противоестественными в кабине.
Алеша вздрогнул, словно в удаляющемся скачущем грохоте и пронзительном
замирающем визге услышал что-то.
Прислушались и другие.
Алеша ухватился за спинку кресла.
Она!
И, словно у самого окна кабины, раздался призывной крик, нежный и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг