Земли... И они не замечали, как колеблются вокруг горы, поднимается море,
полыхает небо.
Глава пятая
ВНУКИ МАРСА
Могучая фигура человека в скафандре возвышалась на скале.
В глубоком раздумье, словно Гамлет, заглядывающий в глазницы черепа,
смотрел человек на беломраморную головку, которую держал в руках.
Неразгаданная тайна человеческого мозга, стремление постигнуть историю
Разума привели искателя на другую планету, и теперь он, проникая во мрак
неизвестного, разглядывал чужие и притягивающие черты бесконечно знакомого и
неведомого существа.
Кто ты, порождение ума и нежности? Что скрыто было под твоим
беломраморным лбом? Тот же удивительный орган, который дал человеку
всепобеждающую способность мыслить, возвысив над остальными обитателями
планеты? Неужели и здесь, на Венере, как и на Земле, орган мысли, да и само
мыслящее существо появились внезапно, без переходной, тщетно разыскиваемой
ступени к животному миру? Почему это существо появилось здесь в совершенно
чуждую ему эру первобытных ящеров, не имея среди всего живого ничего
схожего?
Да, Жизнь, высшая форма великолепного существования материи, возникает
всюду, где условия благоприятствуют ей, и, раз появившись, неуклонно
развивается, пока не породит племя мыслящих, через которых Природа познает
самое себя.
Но почему ты, когда-то с любовью изваянная, в землетрясении открывшая
свой лик, почему ты так похожа на прекраснейшую из живущих на Земле? Почему
ты так волнуешь ум и сердце ищущего истину?
Почему?.. Да потому, что ты полуоткрытыми своими губами, немыми, но
говорящими, отвечаешь на самые сокровенные догадки, на дерзкую надежду сына
Земли, на исступленную его веру в невозможность космического одиночества
племени людей!
Живешь ли ты и сейчас среди исполинских папоротников, под покровом
багровых и вечных туч, или лишь пытливо заглянула сюда, на планету бурь, в
великом своем странствии среди звездных миров?
Человек в скафандре сбросил шлем и благоговейно коснулся губами
беломраморного лба скульптуры.
Ветер завладел его бородой, обдал брызгами с гребня разбившейся о скалу
волны.
Алеша, тщетно пытавшийся связаться по радио с Мэри, заметил это
движение Ильи Юрьевича и смущенно опустил глаза.
Добров возился с амфибией, приводя ее в порядок после вторичного
перехода через пролив. Царапины и вмятины, облупившаяся краска и пробоины
говорили, чего стоило машине путешествие.
Керн и Вуд разжигали костер.
Когда Богатырев подошел к костру, Керн, глядя на скульптуру в его
руках, сказал:
- Разве это не венец творения, командор?
- Венец творения? - задумчиво переспросил Илья Юрьевич. - Что же такое
человек? Каприз стихии, случайное стечение обстоятельств, удачных внешних
условий или вершина слепого трудолюбия и непроизвольного совершенствования
форм Природы?
Все поняли, что Илья Юрьевич продолжал размышлять.
- Считать ли человека сравнительно слабым, плохо защищенным от невзгод,
неважно вооруженным для борьбы, но обладающим чудесным мозгом, перекрывающим
все недостатки человека как животного? Или же видеть в строении
человеческого организма высшее из возможного и достижимого, совершенство
линий, красоту тела, идеальность "конструкции", вершину эволюции, которой
дальше делать нечего?
Алеша выключил радиоприемник и подошел к костру. Он любил, когда обычно
немногословный Илья Юрьевич начинал говорить, когда вдохновенная и
увлекающая его речь начинала литься плавной и глубокой рекой или бурлила
стремниной.
Добров тоже перестал стучать молотком, прислушался.
- Человека отличает от животных то, что он не только порождение внешних
условий, но еще и создание собственного труда. Человек трудом своим сделал
себя мыслящим существом. Труд решающим образом влияет и на облик человека.
Волосяного покрова он лишился, очевидно, потому что создал себе одежду,
сделавшую ненужной шерсть на теле.
Богатырев неотрывно смотрел на скульптуру, которую держал в вытянутой
руке, словно черпая в ней свои мысли:
- В грядущих миллионах лет великий труд человека, меняя свой характер,
когда человек все в большей мере будет превращаться из физического
исполнителя в командира машин, неизбежно изменит человека, сделает его и
внешне не похожим на первобытных охотников, которых мы пока еще во всем
напоминаем.
Вуд невольно вспомнил свой бред в пещере, диких потомков, пришедших за
звонкой шкурой Чуда.
- Менять человека в его внешней и внутренней сущности, - продолжал
профессор Богатырев, - будет и характер общества, которое он создаст и в
котором будет жить. Миллионы лет без насилия и принуждения, без страха и
волчьих законов неизбежно скажутся как на облике людей, так и на их
сознании.
- Сознание!.. - отозвался Добров. - Откуда же взялось это сознание?
- Несомненно, речь идет о крайне редком и необычайно счастливом
стечении обстоятельств. Тигр сильнее человека, обезьяна проворнее, гепард
быстрее. Мозг человека развивался именно потому, что человек был слабее
многих хищников и должен был сражаться с ними. Он уступал в ловкости
обезьянам, но оказывался приспособленнее их в тяжелых условиях жизни, он не
мог спорить с оленем в быстроте, но умел остановить его камнем,
ямой-ловушкой или стрелой. Он был меньше медведя, но не нуждался в его шубе,
в его берлоге, не впадал в зимнюю спячку, греясь у костра, который научился
разжигать.
Вуд стал ворошить корявым корнем угли. Посыпались искры, повалил дым.
- Если бы человек был слишком силен, слишком ловок, слишком быстр, ему
не требовалось бы мышления и изобретательности, он мог бы прожить
по-звериному. Мышление понадобилось и развивалось у него потому, что ему
трудно было жить без него, он не выжил бы, как, вероятно, не выжили его
близкие и менее одаренные сородичи.
- Если бы вы знали, командор, как я молил бога о том, чтобы выжить в
пещере! - сказал Керн.
- Человек, живший в пещере, стал человеком потому, что был не слишком
силен, ловок, быстр и не слишком слаб и неповоротлив, потому что ему
требовалось умеренное количество пищи, высококалорийной и в то же время
легко усвояемой после приготовления на огне. Огонь облегчал тяжелые функции
организма, способствовал его быстрому развитию и совершенствованию. И, что
еще особенно важно, у человека не все время стало тратиться на добывание
пищи, у него появился досуг для размышлений, которого нет у зверей, нет у
птиц, нет у рыб, досуг, ставший, если так можно сказать, отцом познания,
матерью искусства и воспроизведения красоты.
- В руках своих, командор, вы держите красоту, подтверждающую, что
господь бог создал людей на Земле и на Венере по образу и подобию своему.
- Вольтер говорил, что человек ответил ему тем же, - быстро вставил
Алеша.
Керн бросил на него хмурый взгляд.
- Вы ошибаетесь, Аллан, - мягко сказал Богатырев. - Разумные существа
похожи друг на друга не потому, что созданы кем-то по определенному образцу,
а потому, что существа эти должны были отвечать определенным условиям,
обладать свободными от ходьбы конечностями, пригодными для трудовых
процессов, стереоскопическими органами зрения и слуха, вертикальным
положением тела, обеспечивающим наибольший обзор местности, и экономно
использовать для передвижения минимальное количество конечностей.
- Две ноги! - вставил Алеша.
- Словом, на расстоянии километра мы, скорее всего, могли бы принять
разумное существо иного мира за человека, если бы увидели его...
- Но ведь вот оно, вот! Мы уже видим его, командор! - воскликнул Гарри
Вуд, показывая на скульптуру.
- И я очень рад, сэр, - внушительно добавил Керн, - что существование
этой прекрасной леди в мире венерианских ящеров можно объяснить отнюдь не
теорией эволюции, а лишь высшим актом творения.
- Если под высшим актом творения вы подразумеваете создание инженерами
космических ракет, то я соглашусь с вами, Аллан.
- Что? Космических ракет? - опешил Керн.
- Вы считаете, она прилетела? - живо спросил Вуд.
- Она или ее предки, - невозмутимо ответил Богатырев.
- Илья Юрьевич!.. - не выдержал Алеша, вскакивая на ноги.
Богатырев успокаивающе поднял руку.
- Откуда прилетели? - спросил Керн. - На космических ракетах?
Богатырев пожал плечами:
- На это можно ответить, если вспомнить о гигантских искусственных
космодромах, когда-то сооруженных в межпланетном пространстве.
- Фобос и Деймос! - воскликнул Алеша.
- Ну, знаете ли! - запротестовал Добров. - На Марсе нет жизни уже
миллионы лет. Не потому ли ты сам, Илья, стремился сюда, на Венеру? Ни воды
там нет, ни атмосферы...
- Это верно, - согласился Богатырев. - Марс меньше Земли, его силы
тяготения не хватало, чтобы удержать частички атмосферы и водяных паров.
Частички газов отрывались от планеты и уносились в межпланетное
пространство... Пусть так!.. Но прежде на Марсе была плотная атмосфера и
условия были вполне сходными с земными. Они стали такими даже раньше, чем на
Земле, поскольку Марс дальше от Солнца и охлаждался быстрее. И жизнь там
должна была появиться прежде и проходить все фазы развития скорее. И
разумные существа неизбежно должны были появиться миллионы лет назад.
- И миллион лет назад погибнуть без воды и кислорода, - подсказал
Добров.
- Не погибнуть, а лишь оказаться перед перспективой гибели. Марсиане
понимали, что их планета теряет воду и атмосферу. Они должны были думать о
грядущих своих поколениях. И у них было три выхода. Первый - погибнуть...
- Нет, нет и нет! - крикнул Алеша.
Гарри Вуд поддержал его, закивав головой.
- Второй выход - уйти в глубь планеты, вырыть пещеры, создать в них
искусственную атмосферу, водоемы, подземное сельское хозяйство, построить
там города и жить, никогда уже больше не видя неба, звезд и солнца.
- Мрачно, но возможно, - пожал плечами Керн.
- И, наконец, третий выход: использовать достижения цивилизации и
переселиться на соседние планеты. Например, на Венеру...
- О-о! - воскликнул Керн, высоко поднимая брови.
- Я думаю, что высокая цивилизация разумных существ, раз появившись и
овладев вершинами знания, уже не погибнет! Она неизбежно использует не
только достижения знания, но и тот факт, что при развитии небесных тел
условия, удобные для жизни разумных существ, как бы перекочевывают с одной
планеты на другую. Когда Марс был цветущим краем, на Венере еще кипели
первородные океаны. Когда Марс стал погибать, высыхая, на Венере условия
жизни стали сносными.
- И марсиане использовали это! - воскликнул Алеша.
- Я думаю, что разумные обитатели Марса могли избрать два пути. Часть
населения планеты ушла в ее глубины и, быть может, существует и сейчас,
биологически видоизменившись, приспособившись на протяжении миллиона лет к
новым условиям...
- ...а другая часть построила космические города, искусственные
спутники, промежуточные станции для массового переселения на соседние
планеты! - выпалил Алеша.
- Ты прав, Алеша. Очень может быть, что это произошло именно так.
- И на дне моря мы видели город переселенцев. Значит, мы найдем еще
здесь чудесный город прижившихся на Венере марсиан, женщины которых так же
прекрасны, как эта скульптура, встретим здесь бывших марсиан, умы которых
хранят заветные тайны высшей цивилизации древнейшей планеты!
- Как знать... остались ли они здесь, - покачал головой Богатырев.
- То есть как это - не остались? - поразился Алеша.
- Вспомним о некоторых бесспорных фактах, известных на Земле. Объясняя
их, можно понять многое.
- Факты? На Земле? - насторожился Добров.
- Да. Кто миллион лет назад оставил след подошвы в песчанике пустыни
Гоби? Кто миллион лет назад пытался из подручного материала восстанавливать
в Одесских катакомбах неведомый аппарат, выпиливая железным инструментом в
костях ископаемых животных пазы, желобки, точные отверстия? Кто, наконец,
стрелял пулей в дикого неандерталоида в доисторической Африке?
Добров развел руками:
- Ну, знаешь ли, Илья...
- Но не эти тайны главные! Главная - это тайна человеческого мозга,
который был биологически одинаковым у создателя теории относительности
Эйнштейна и первобытного человека каменного века, у лорда Ньютона и у
африканского дикаря, из которого, как известно, можно воспитать современного
ученого. Как могла скупая природа наделить доисторического человека,
примитивного охотника, развитым мозгом, способным вместить всю сумму
современных знаний?
- Мозг этот создан высшей силой, - возвестил Керн.
- Нет, Керн. Мозг этот, очевидно, прошел все стадии развития
начинающего мыслить существа... еще до того, как уже в зрелом для Разума
виде оно попало на Венеру... и на Землю.
- На Землю? - поразились слушатели.
- На Землю, - подтвердил Богатырев. - И скорее всего именно с Венеры.
- Где же его следы на Земле?
- Первые следы? - загадочно переспросил Богатырев. - Извольте.
Вспомните о горном озере Титикака в Андах, которое было, по мнению видных
геологов, морским заливом несколько сот тысяч лет назад. Ныне оно поднялось
на четыре тысячи метров над уровнем моря, но и сейчас на его берегах
остались следы древнего морского порта.
- Морского порта, командор? Сотни тысяч лет назад?
- Да, Аллан. Морского порта. И не только руины морского порта
сохранились на берегу озера, сотни тысяч лет назад переставшего быть морем.
Там есть руины циклопических строений, из них особо примечательны одиноко
стоящие Ворота Солнца в храме Каласасава. На них сохранились древнейшие
иероглифы, расшифрованные Эштоном в 1949 году.
- Это, насколько я помню, оказался древнейший на Земле календарь, -
вспомнил Вуд.
Богатырев усмехнулся:
- Да, календарь Тиагуанако и самый древний и... самый странный.
- Да, да! - оживился Вуд. - Я помню, что год там насчитывал почему-то
не триста шестьдесят пять дней, а двести девяносто дней. И месяцы были -
десять по двадцать четыре и два по двадцать пять дней.
- Неземной календарь! - воскликнул Алеша.
- А вы не помните, - спросил Богатырев, - первые данные радиолокации
Венеры, проведенной советскими учеными еще в 1961 году?
- О, еще бы! - ответил Керн. - Период вращения Венеры был определен
несколько более чем в девять земных суток.
- Нам удалось уточнить это, - напомнил Богатырев.
- О да! - кивнул головой Керн. - Девять земных суток семь часов сорок
минут и сорок восемь секунд.
- Значит, помня, что в венерианском году двести двадцать пять земных
суток, сколько будет в нем венерианских дней?
- Двадцать четыре целых, сто пятьдесят семь тысячных, - быстро сосчитал
Вуд.
- Не целое число! - огорчился Богатырев. - Несносный хвостик в сто
пятьдесят семь тысячных суток! Куда его девать? При составлении календаря
пришлось бы вводить високосные годы. А ну-ка! Сколько венерианских дней
будет, скажем, в двенадцати годах? - лукаво спросил Богатырев.
- Это невероятно! - воскликнул Керн.
- Сосчитали?
- Двести девяносто! Точно!
- Смотрите, как удачно! Придется для Венеры считать в десяти годах по
двадцать четыре дня, а в двух годах - по двадцать пять дней. Пожалуй, будет
удобно.
- Сэр! Но ведь это же календарь Тиагуанако! - воскликнул Вуд. - Только
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг