Машины внизу были медлительны, точно сонные рыбы в аквариуме. Отсюда
казалось, будто они аккуратно, беззвучно ползут по проезжим частям. Точно
так же тащилась по серой глади реки какая-то захудалая баржа. Городские
морские трамвайчики не заходят дальше Юго-восточного вокзала. Здесь царство
частных посудин, транспортных барж и усталого старика-чистильщика,
выбирающего со дна реки целый музей пестрой столичной жизни.
Справа, за рекой, лезут вверх строительные дебри. Молодой, но бойкий
капитал возводит свои хоромы. Он на одном берегу, "Струна" на другом...
Мыльница вдруг зазвонила.
- Да?
- Константин Антонович, это я.
- Да, Дим, - я аж привстал. - Ты где? Что случилось?
- Все нормально, - сказал он. - Я просто звоню вас проверить. Вы так
давно не связывались со мной. Целый день. Я и решил...
Дурак. Какой же я дурак! Разнервничался, размяк и напрочь забыл о
главном, о том, ради чего все и делается. О Димке. Целый день, с самого
утра, с того момента, когда Лена сообщила мне о моей новой миссии.
Неожиданно и быстро...
Я хотел успокоиться чем-нибудь крепким, но Максим Павлович сего
намерения не одобрил. Струне все равно, я помнил это еще по первому
Восхождению, когда явился к ней, мягко говоря, "подготовленным". Но сейчас
я пойду не один.
Лена сказала - мне нужно будет только тащиться следом. Флейтист
промолчал.
Но он знает, что следует делать, а Лена... Она никогда не была там, ей
ничего не известно. Сейчас Максим Павлович надеется на меня, и раз уж он не
хочет видеть меня "начитанным", я воздержусь. В конце концов, он важнее
мне, чем все Струны из всех Тональностей.
- Да ты не дергайся, Димка. Все хорошо. Скоро у нас военное положение
снимут, все будет как раньше. Ты новости смотришь?
- Да.
- Видел?
- На Сходне?
- Не только. Главари уже схвачены, скоро отловят разбежавшуюся мелочь,
и тогда уже всё успокоится. Мы не только сравняли счет, но и вломили им по
самые сопли...
На том конце молчали. Я слышал лишь прерывистое Димкино дыхание и
думал, что поступил очень глупо, не позвонив ему. Впрочем, меня так
огорошили... Да и не стоит ему знать, что мне предстоит.
- Константин Антонович, - наконец сказал он. - Я и сам понимаю, что им
полный абзац. Только вы поскорее возвращайтесь, ладно?
- Хорошо, - я попробовал говорить веселым тоном. - Уж постараюсь. Как
только начальство даст увольнительную...
- Вы мне позвоните вечером, я долго еще спать не буду.
- Это еще почему? Тебе к утру надо бодрым быть, а не подремавшим
полчаса. Так, братец-кролик, не пойдет.
- Ну... - замялся Димка. - Хорошо. Я тут немного посижу в HMM, а потом
лягу. Только я вашего звонка все равно дождусь. Позвоните?
- Как только смогу, - сказал я и тут почувствовал, что за моей спиною
кто-то стоит. Я поднялся на ноги и обернулся. Лена. - Ладно, Дим, ко мне
тут пришли. Давай кончать связь. Не возражаешь?
- Нет, Константин Антонович... - он немного замялся. - Удачи вам... И
простите, пожалуйста, за ту фигню... ну, что я наговорил, когда вы с той
вечеринки вернулись. До свидания.
"Мыльница" пискнула, подтвердив отключение.
- Пора, - скучно сообщила мне Лена. - Давай, Косточка, время не
терпит.
Я убрал "мыльницу" в карман куртки и снова оглянулся на город.
Он оставался таким же. Машины, люди, витрины... Мне придется уйти
отсюда. Ненадолго, но это не важно... Куда мы пойдем? К Высокой Струне?
Которая то ли гигантская запятая, то ли полая внутри башня? А если ее
свернуть, как обычную "соль" в медной оплётке? Что получится? Кольцо
Всевластья?
- Все будет нормально, - Лена неожиданно улыбнулась и положила руку
мне на плечо. - Не волнуйся, Кость, мы все верим в тебя и все тебя
поддерживаем. Ну что такого? Все равно бы тебе пришлось идти к Ней. Ты
думаешь, Она тебя не признает? Да ты сама святость в сравнении с
большинством из нас! - она опустила глаза и как-то задумчиво добавила: -
Возможно, поэтому ты и волнуешься.
- Я спокоен, - как можно холоднее сказал я. Голос предательски
дрогнул. - Пойдем, - и первым направился к двери, за которой начиналась
лестница, ведущая вниз.
Лена осталась у меня за спиной.
- Он очень надеется на тебя, хотя понятно, что Струна не откажет ему,
но все-таки...
Максим Павлович стоял возле стенда с любимыми модельками и увлеченно
рассказывал что-то двум утренним Лениным спутникам. Те, периодически
улыбаясь, указывали то на одну модель, то на другую. Похоже, процесс
доставлял удовольствие всем.
Маус всё так же сидел за компьютером. На голове у него красовались
наушники с тонкой лапкой микрофона у рта. Кажется, хакер пытался с кем-то
связаться. На экране царствовала чехарда неизвестных мне программ...
- А вот на таком у меня отец летал, - заметил главвоспитатель. - Еще в
войну... Их же на юге такие применяли, чтобы над водой.
- Ну да, - заинтересовано кивал Флейтист. - Планировалось и на
северо-запад крыло перебросить, а потом как-то не сподобились.
- Вот. И отец мне рассказывает, он механиком был. Идут они ночью над
Южным Лиманом. Кругом вода. До берега-то вроде и недалеко, да и как бы не
близко. Если прямо пиликать, через полчаса уже суша, да немцы им такой
радости не дали. Из облаков вдруг "фокер" как выскочит и давай по нему
садить, а наши-то всем хороши, кроме маневренности. Стрелок в своей башне
крутится, а какой у него обзор? Всё, что сверху. "Фокер" бак и пробил. Мой
отец кричит: "Всё, не дотянем!". Горючки у них до полуночи было, а осталось
на пять минут. Короче, не спастись. И тут...
Лена многозначительно кашлянула, и стесняющийся своего отчества
Геннадий прервал монолог. Все моментально повернулись в ее сторону, даже
Флейтист бережно водрузил обратно модельку транспортного самолетика, о
которой, видимо, и шла речь, а потом закрыл шкафчик.
- Что, Леночка?
Она лишь развела руками.
- Пора.
- Уже? - Максим Павлович бросил взгляд за окно, где солнце еще только
пряталось за домами. Весь запад Столицы тонул в багровой агонии вечера.
- Маус? - коротко бросила Лена.
- Коды разблокированы, - непонятно произнес он. - Доступ на минус
третий ярус открыт.
На миг воцарилось молчание. Все словно переваривали услышанное. Мне
вдруг показалось - собравшиеся как-то странно напряжены. Даже Маус за своим
пультом склонился почти к экрану и застывшими глазами таращится в одну
какую-то точку, забыв отслеживать препорученные ему данные.
Только Максим Павлович, поймав мой взгляд, ласково улыбнулся, будто
стараясь подбодрить. Ему-то не впервой.
- Раньше сядешь, раньше выйдешь, - натянуто пошутил худощавый.
- И то правда, - кивнула Лена. - Точно все открыто?
- На тысячу процентов, - не оборачиваясь, отозвался Маус. - Система
безопасности оповещена. Они знают, что вы спускаетесь.
Все вновь замолчали, но теперь уже совсем ненадолго, ибо молчание
почти сразу прервал сам Флейтист.
- Что ж! Если так, то будем и правда спускаться. Только... - он на
секунду замер, потом быстрым движением открыл шкафчик и что-то оттуда
достал. - Вот. Это талисман. Не более того.
Он снова захлопнул дверцу и повернулся ко мне:
- Пойдемте, Константин. Дорога ждет нас.
- Да ладно Вам, Максим Павлович, - сейчас же заулыбалась Лена. - Что
вы прямо! Через полчаса отметим ваше возвращение! Что вы прямо как в первый
раз.
- Не бойся, Ленок, - улыбнулся Флейтист. - Это я так. Стариковские
нервы. Лет через пятьдесят и ты...
- Полно вам, - отмахнулась Лена, и мне показалось, что она даже
покраснела, но тут же взяла себя в руки. - Делай, Мышкин.
Мне показалось, что он будет вбивать какой-то код, и я даже успел
удивиться: как это хакеру оперативного отдела доверили столь важный пароль
на секретные комплексы небоскреба. Но Маус просто ударил по паре клавиш и
произнес в микрофон:
- Верхний предел нижнему. Даем добро. Погнали.
В следующий миг шкафчик с модельками плавно поехал в сторону...
6.
Лифт спускался вниз - рывками, натужно рыча мотором. Тусклая лампочка
под потолком давала ровно столько света, чтобы видеть друг друга. Сквозь
щели в верхней части стенок изредка вспыхивали отблески ламп, освещавших
шахту. Типичный лифт из забытого ЖЭКом подъезда. Разве что нет наскальных
граффити, стены ровные и сверкают наведенной чистотой. И это лишь добавляет
жути.
Мы медленно опускаемся вниз.
Здесь нет лестницы, нет ступенек и винтовых изгибов. Только шахта,
лифт, просверки ламп и мерный лязг. И кажется, спуск будет длиться вечно.
Как у Алисы... Только внизу вовсе не Страна Чудес, и населена она отнюдь не
добродушными Чеширскими Котами.
Осоргин спускался сюда не раз. Каждый год он шел рядом со своим
старым, согнувшимся под тяжестью лет и событий другом. Теперь вместо него -
я. Почему? Чем таким отличился я, глиняный, Константин Дмитриевич Демидов,
враг этого места, враг этих людей...
Враг этих людей? То есть враг Юрика, Мауса, Женьки? Чушь какая! А ведь
правда.
- Мы уже погружаемся, - шепнул Максим Павлович. - Первый этаж пройден.
Теперь пойдут подземные ярусы.
А я-то был уверен, что мы уже где-то в глубинах земли. Сколько лифт
ехал сюда? Не знаю, забыл посмотреть на часы. Скоростные кабины доносятся
до последнего этажа за минуту. Здание наше, конечно, приличных размеров, но
все же не фантастических. Значит...
- Долго еще? - брякнул я.
- Трудно сказать, - пожал плечами Максим Павлович. - Раз на раз не
приходится. По-всякому бывает, от получаса до пары минут.
Вот и начались странности. Сердце кольнуло еще тогда, при виде скрытой
шкафом кабины. Она торчала из гладкой, обитой пластиком стены как некое
инородное тело. Как старый, заржавевший полвека назад снаряд, вырытый на
дачном участке при копании грядок.
Неужели обычные люди "Струны" спускаются в Мраморный зал на таком?
Интересно, а как мы поедем обратно?
- Костя. - Флейтист неожиданно повернулся ко мне. - Я хотел бы тебя
попросить...
Наконец-то он обратился ко мне на "ты". Что-то, выходит, пробило его
обычную броню доброжелательной вежливости...
- Да, Максим Павлович?
- Ты знаешь, что кардинал Ришелье держал целый питомник кошек?
- Ну, вроде бы где-то слышал, - промямлил я.
Слышать-то я слышал, но вот где... Кажется, в старом советском
мультфильме, где собаки были мушкетерами, а кошки гвардейцами. А может, и
читал в какой-то газете.
- А ты знаешь, что с ними стало потом?
- Когда? - не понял я.
- Потом, когда Ришелье умер?
Я ничего не ответил, да и что было мне говорить? Мульфильм сих
деликатных материй не касался.
- Их задушили, - сказал Флейтист. - Всех. Понимаешь, Костя? - он
запустил руку в карман и неожиданно достал оттуда маленький пластмассовый
самолетик-талисман. - Возьми. И, пожалуйста, сохрани. Вряд ли от моей
коллекции останется что-то еще. А так... хоть одна безделушка.
Я молчал. До дрожи в селезенке понимая, что говорить сейчас не надо.
Да и что я отвечу? Возьмусь убеждать, что Максим Павлович еще проживет
много лет, двадцать, а то и тридцать... склеит десятки пластмассовых птичек
и завещает все это Политехническому музею?
Ведь глупо. Ясно, что коли Флейтист заговорил в таком тоне, то это
неспроста.
- Знаешь, где мы, Костя? - спросил он. - В единственном месте не
свете, где нас никто не услышит. Никто.
Я посмотрел вверх. Железный потолок лифта скрывал за собой бесконечно
далекую вершину шахты, где возле отодвинутого шкафа, возможно, еще стояли
Лена и ее спутники.
"Струна" на выдумку хитра... Но Высокая Струна еще хитрее. Акустика
тут могла оказаться получше, чем в опере, но после минус первого яруса это
уже ничего не значило. Я вдруг отчетливо понял - мы уже были не здесь...
Вернее, не там. Не в мире.
- Не знаю, сколько нам еще ехать, - честно признался Флейтист. - И уж
тем более не знаю, сколько потом идти... Мне надо о многом тебе сказать, а
главное, предупредить.
- Почему? - спросил я.
- Потому что от Нее Главным Хранителем выйду не я, а некто Демидов
Константин Дмитриевич.
Я задохнулся. Сердце затряслось как старый холостой дизель. Мое
настоящее имя прозвучало в устах Флейтиста словно приговор, словно
окончательный штрих, объясняющий все...
Он знал. Знал уже давно, знал еще там, наверху, на своем огромном
этаже... А может быть, и раньше. Может, еще на даче... Так что же, сейчас
двери лифта раскроются и Мраморный зал предстанет пред нами во всей своей
кафкианской красе? Снова дознаватель, лазоревая охрана, судьи с
ускользающими от взора лицами?
"Мы прощаем тебя, Уходящий, исчезай с миром..."
- Да не бойся ты, Костя, - как-то ласково и совершенно по-стариковски
сказал вдруг Флейтист. - Не бойся. Мраморный зал, Коридор Прощения - это не
для тебя. Еще немного - и ты окажешься во главе, причем никто уже не сумеет
этому помешать.
Я смотрел в одну точку - туда, где смыкаются створки лифта. Редкие
полосы света от ламп, вспыхнув, уносились прочь. А я все смотрел. Я начинал
понимать.
- Они, там, наверху... Они знают?
- Да, - кивнул Флейтист.
- Давно?
- С самого начала, - теперь его голос стал сух и спокоен, словно
метроном под потолком Мраморного зала. - Они знали даже раньше меня. В
конце концов, ты их детище.
...Рисунок, возникший и исчезнувший неизвестно куда, звонки по
отключенному телефону... Бетонный пол в подвале, бамбуковая палка и вонючая
жижа в ведре... Мраморный зал, семеро инквизиторов... Коридор Прощения,
навсегда замерзшие внутри себя дети... Лунное поле, свинцовые птички...
словно кусачие паузы-восьмушки... Сержант Венька Копалкин, Железнозубый,
веселый парень Женька... Любитель хорошего коньяка Кузьмич... Незадачливый
Абдульминов, Лена... Та единственная ночь в мухинской гостинице... Столица.
Сайфер. Маус... "Березки", Юрик, Димка... Залитый солнцем проспект и
перевернутый джип...
- Ты прожил настоящую жизнь, - подтвердил Флейтист. - Ты сражался с
настоящим злом и завел настоящих друзей. Но все это время тебя аккуратно
направляли.
- Кто? - еле выдавил я.
- Те, кто хотел привести тебя сюда. Кто сначала сделал из тебя врага
"Струны", затем ее друга. Они заставили тебя полюбить своих новых друзей,
которые, в свою очередь, полюбили тебя... Они приучили наш мир к тебе, а
тебя к нашему миру.
... Столица, центр детского творчества, пробка, лихие рассказы Женьки
и шуточки Мауса, черный двор в Нагатино, отступившие в ужасе отродья
господина Зимина... Лена, Кузьмич, Женька, Димка...
- Зачем? - я понял, что близок к истерике. Изображать спокойствие было
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг