Димка Соболев, хулиган из 8 "Б", смотрелся теперь занятно и как-то...
неестественно что ли? Зеленая курточка (только теперь я понял, что такие
носили почти все "вежата" - и мальчишки, и девчонки. Наверное, коллективный
заказ), на рукаве - эмблема, такая же, как на флаге. Шорты, поцарапанные
коленки... Настоящий юный пионер. Прямо как эти, гипсовые... Почти
глиняные... Разве что не такой бледный, как стоявшие вдоль коридора...
Мы прощаем тебя, Уходящий.
- Константин Дмитриевич, вы не бойтесь. Я никому не скажу, что вы
здесь. Я не хочу, чтобы они вас снова туда... - он запнулся.
- Как ты до жизни такой дошел? - хрипло спросил я.
- Я расскажу, - отрывисто произнес он. - Только потом. Вечером. Ладно?
Я только кивнул, а он, перейдя на бег, принялся догонять группу.
Глупо играть в шпионов, особенно если никто тебя не ловит. Если
ощущение липкого взгляда - это всего лишь твой привычный домысел, твой
старый страх-симбионт. И совершенно незачем оглядываться? Какой тут
криминал? Более того - я в своем праве. Ревизор как-никак. Должен лично
облазить все задворки инспектируемого приюта. Разговоры - это одно, а свои
глазки - другое. Не помешает. Так я и скажу, если кто-нибудь спросит... Да
только ведь не спросят же... А вот что подумают - поди разбери...
Дорогу я примерно представлял, да и блуждать тут было негде.
Асфальтовые тропинки стянули всю территорию приюта сетью ненужных детям
коммуникаций. Как-то слабо мне верилось, что Шустрик, братцы Лизовы или кто
помельче чинно разгуливают по официальным дорожкам. Шныряют, ясное дело, по
зарослям, невзирая на всяческую крапиву.
"Сваи" остались у меня за спиной. С обеих сторон подступили кусты,
высоченные и небритые, как великаны из волшебных сказок. Похоже, никто и не
думал прореживать здешние джунгли. Наоборот, их будто специально содержали
в естественном виде. Наверное, ради маленьких. Надо же где-то играть в
прятки!
Откуда-то из-за зеленой стены доносились детские голоса и характерные
удары ракеткой. Похоже, там играли в бадминтон. По перекрестной дорожке
промчались две девочки лет десяти.
"Березки" плавно переползали середину дня, продираясь сквозь липкую
сонливость сиесты. Встреча "вежат" прошла успешно. Все, кто не знал друг
друга, перезнакомились, остальные повспоминали прошлогодний совместный
поход (на Каму, кажется, я не разобрал). Потом, как водится, воспитатель
Ольга Стогова присоединилась к здешнему руководству, отправившись отмечать
встречу, "вежат" увели показывать их места, а я улизнул, сославшись на тягу
к свежему воздуху.
Осоргин не возражал. Мое самочувствие вызывало у него самые искренние
опасения. Он здорово удивлялся моему непонятному "отравлению". Ну не бывает
такого с поллитра пусть и дешевой, но все же не самой ядовитой водки. Тем
более не у хлюпика какого, а у мужика с моей комплекцией. Впрочем, Юрик
утешил меня, сказав, что до смертельной дозы - восемь граммов чистого
алкоголя на килограмм массы - я так и так не дотянул.
С Димкой мы столкнулись еще один раз, он объяснил мне, куда надо
идти - и вот я бреду себе к "северному забору", понурив голову и не зная, о
чем говорить. Год назад я бы просто надрал паршивцу уши. Полгода -
опрометью сбежал бы от него куда угодно, хоть и на воображаемый край земли.
Но сейчас... Всё настолько запуталось... Я даже не понимал, кем в большей
степени был сейчас - Ковылевым или Демидовым.
Димка Соболев сидел на лавочке. До стены оставалось еще метров десять,
она уже показалась из-за орешника. Бывший герой 8-го "Б" разглядывал свои
потертые кеды и словно боялся поднять глаза.
Я подошел и сел рядом.
- Ну, здравствуй, Дима.
Он оторвался от муравьев, ползавших мимо него по горячей щебенке, и
взглянул на меня. И взгляд его... Надо же! Видать, не одного меня окунули в
другую жизнь.
Не было больше мелкого хулигана, грозы первоклашек, считавшего высшим
шиком курение за школьными гаражами и изучение тайком от мамы творчества
"Сектора Газа". Впрочем, последнее не о Димке. Насколько я помню разговоры
в учительской, семья его отличалась свободой нравов. Говоря проще,
родителям было плевать, что слушает их чадо, чем ширяется и кого ночами
прижимает в темных переулках.
... Все это кончилось, и, похоже, навсегда. Его барабанные перепонки
тоже лопнули от нечеловеческой музыки Струны.
На меня смотрел вполне взрослый пацан. Пускай биологически еще
подросток - а тем не менее совсем взрослый. Пожалуй, если не фиксироваться
на одежде, манере сидеть и внешних пережитках детства, он покажется даже
старше, чем, допустим, великий педагог Валуев. Наверное, Димка Соболев не
стал бы пугать ночных гопников сверкающей гитарной струной.
- Здравствуйте, Константин Дмитриевич, - полушепотом произнес он. - Я
вас правильно называю?
А в самом деле, правильно ли? Много ли во мне осталось от Кости
Демидова?
- Лучше Антоныч, Дима. Ты угадал. Я здесь... ну, скажем так,
нелегально.
- Понятно, - он кивнул и даже не стал расспрашивать.
Не было в нем никакого детского любопытства.
- А ты что же? Как ты тут очутился?
Он вздохнул.
- А вот так, Константин Дмитриевич... простите Антонович, после того
как вас туда... - он вдруг дернулся и затравленно огляделся по сторонам.
Даже вверх зачем-то посмотрел, где, закрыв собой небо, дрожали верхушки
сосен. - Сначала все было как раньше. Домой меня отвезли, какого-то
лекарства дали. Я утром проснулся - думаю: ну и сон! Митрича мафия за меня
хацкнула! Так и ходил пару дней, даже в школе пацанам рассказал. Они
поржали, поржали, а потом задумались. Нам ведь сказали - вы заболели и
уволились. А потом... - он вздохнул. - А потом эти пришли... Из сна.
Димка странно поежился. Боится он что ли? Чего? Неужели "Струны"? Так
ведь он же для них - святое! Ему еще целых четыре года святости отмерено.
Впрочем, не совсем же он дурак. Вряд ли поверил в сказку о белоснежных
детских душах. Да и сам понимает - ну какое там, к свиньям, из него чистое
дитя?
- И что они тебе сказали? - спросил я.
- А вы как думаете? - буркнул он. - Говорят, семья у тебя
неблагополучная, не получаешь правильного воспитания. Типа батя твой хоть и
много денег гребет, но не уделяет тебе должного внимания. А тем более
мать... Она у меня сами знаете.
- Не знаю. - Я виновато улыбнулся. - Дима, я же ваш класс практически
не знаю. Думаешь, мне на вас смотреть приятно было? Не больше, чем вам на
меня. Навязали нас друг другу, вот и вся правда.
Он взглянул с удивлением. Может быть, детство его уже кончилось, но
старые представления еще не успели разрушиться. Как вот сейчас. Наверняка
ведь считал, будто учителям всё о нем известно, будто вся его жизнь для
педсовета - нечто вроде сгустка грязи, изучаемого сквозь огромную лупу. А
тут вдруг пришлось взглянуть на учителя, как на самого обычного человека.
Секунду он хлопал глазами, потом отвернулся и вновь уставился на свои
кеды. А я подумал, что и действительно плохо знал своих учеников. Судил по
их школьному поведению да по успеваемости. Сам ведь понимал, насколько это
глупо, а тем не менее... Тот, кто на перемене - мелкая шкода, а в классе -
отличник и кандидат на грамоту по окончанию года, может с равной
вероятностью продавать первоклашкам марихуану, фанатеть от Гитлера или
посещать литературный кружок (все три пункта не исключают друг друга).
- Батя у меня - дальнобойщик. В Европу ходит, - Димка развел руками. -
А мать... - он поморщился. - Скучно ей тут одной. Понимаете, Константин...
мнэээ Антонович, извините, еще не привык...
- Ладно, - сдался я. - Пусть будет Дмитриевич.
- Нет уж, еще при других ляпну.
Я понимал. Чего уж тут не понять?
- Отцу до меня дела почти не было, да и ей тоже. То есть они меня
любили, конечно. Типа кота. Возьмут, погладят... А когда эти... Ну вы уже
сами знаете...
- И что, родители твои не возражали?
- Почему же? - Димка вновь удивился. - Еще как! Узнали, что меня
забирают - такое началось! Отец рейс отменил, у мамки с сердцем плохо
стало. Забегали, звонить куда-то начали... Тогда участковый пришел,
поговорил с ними. Сказал, что раз уж это инициатива "Фонда прав
несовершеннолетних", то ничего не поделать... Серьезная организация. А
потом говорит - если возникать будете, тогда придется официальное дело
завести. Есть, мол, за что. Сыночек ваш в школе с плохой компанией
связался, жалоб на него вагон, а вы всё сидели и в ус не дули. А ему, между
прочим, только четырнадцать стукнуло, неполная, значит, уголовная
ответственность. Так что за ряд совершенных им противоправных действий
материальную и административную ответственность нести будут законные
представители несовершеннолетнего, - сказав это на одном дыхании, Димка
смачно плюнул в щебенку и распугал копошащихся там муравьев. - Вот так,
Константин Антонович. А на другой день приехали за мной. Мама чемодан
кинулась собирать, а эти сказали - уймитесь, мамаша. Там он на всем готовом
будет...
Я сидел, боясь шевельнуться. По спине пробежал липкий холодок, а
сердце вдруг оказалось зажато в чьей-то невидимой ладони...
Когда-то, во времена моего детства, был такой мультик, фашизм
представлялся там громадным спрутом, опутывающим планету. Слава Богу, с
Гитлером не сбылось, а вот со "Струной"...
Отбирать детей у родителей? Может, не у самых примерных, но все же
относительно благополучных родителей? Это все-таки за гранью... Конечно,
спец во всех делах разом господин Валуев знает, как заботиться о детях
лучше родной матери. Особенно такой, как у Соболева. Да любой! Любой
женщины, которая не звучит в унисон с Высокой Струной...
Только почему вдруг Димка? Пускай о нем я мало что знаю, но в том же
гадюшнике полным-полно было детей, чьи родители - хронические алкаши,
бывшие урки, наркоманы... У Соболева, конечно, тоже не подарок. Знаем мы
этих, скучающих без мужней ласки.
Но как-то необъяснимо расходует "Струна" свои силы. С одной стороны
помогает, с другой - делает это столь избирательно. Я бы даже сказал,
необъяснимо избирательно. Почему этот, а не тот?
Вспомнился Игорек, счастливо обретший квартиру и "колпак" Струны
впридачу.
Похоже, в последнее время я подзабыл, насколько все запущено.
- Да, Дим, хлебнул ты с ними, - заметил я, обращая свой взгляд к
муравьям на щебенке. Первый их испуг миновал, и теперь бесконечные
стройотряды маленьких насекомых вновь принялись за дело.
- Я-то что, - ломающимся голосом произнес он. - Вот вы, Константин
Антонович. Я-то так думал... что они вас того, блин. Совсем хотели...
- А они и хотели, - признался я. Сам не знаю, зачем.
Сломалось во мне что-то. Надоела вся эта возня, игрушечные тайны,
двойная жизнь. Ведь я уже целый год не мог никому сказать правды. Никому!
- А как же...
- Сбежал я от них тогда... А теперь вот прячусь, - я снова взглянул на
него. Димка не моргая следил за мною. - Читал Киплинга? Прятаться надо у
кита под боком. Тогда он тебя и не найдет.
Соболев раскрыл рот. Похоже, такого поворота он не ждал. Думал, что
всё хоть как-то проще... Наверное. Не в моих это силах: влезть в голову к
бывшей грозе 8-го "Б".
Из-за кустов донесся чей-то истошный крик. Ничего страшного в этом не
было. Мелкие просто играли в салочки и один указывал другому, куда бежать.
Но шумовую завесу они устроили на целый пехотный полк.
Я вдруг заметил, что жара начинает спадать. Ветер в кои-то веки подул
со стороны Мастыкинского озера. Будь мне действительно плохо после
вчерашней железнодорожной эпопеи, сейчас бы вздохнул с облегчением.
- Знаете, Константин Дмитриевич, - сказал наконец Димка. - нам тогда,
наверно, не стоит больше видеться. А то подумают еще чего-то. У них тут,
наверно, везде шпионы. Если они вас проглядели, то это просто вам
повезло...
- Вот и я тоже думаю, - честно признался я. - Везет мне как-то, Димка,
не к добру...
Он улыбнулся, словно пытаясь меня подбодрить.
- Да ладно, Константин Антонович (похоже уже привык), мне тут иногда
даже нравится. Пацаны хорошие попались. Правда, порядки у них здесь
дурацкие...
- Где? В "Веге"?
- Угу, - кивнул он. - Им почему-то кажется, что все мы совсем еще
маленькие, что всем нам должно нравиться то, что им в детстве нравилось, а
мы... Знаете, тут у одного парня в тумбочке кассеты нашли. "КиШ" там,
"Ария", "Коловрат" даже! Такое началось! Главное, "коловратов" пропустили,
а вот к "Арии" прицепились, типа, это сатанисты. Так это все ладно. Знаете,
как его наказали... - он огляделся по сторонам и, давя в себе смех,
сообщил: - Погоны с него сорвали.
- Какие? - не понял я.
- Да у нас там в "Веге" все что-то вроде формы носят. Дурацкая
такая, - он даже поморщился. - Как у скаутов бывает. Знаете, наверно... Да
вот куртки у нас от нее же, только там с погонами. "Отряды юных трубачей"
называется... Так вот, с этого парня погоны сорвали, простым воспитанником
сделали, а ему с того не холодно и не жарко. Как и всем нам. А они,
воспитатели, думают, что наказали нас типа. Только не понятно: за что и
как? - он вновь усмехнулся.
- Тут такого нет, - нерешительно заметил я.
- Конечно! - с жаром ответил Димка. - Дядя Юра себе такие глупости не
позволяет. Я со здешними уже потусовался немного, да мне и "старые"
рассказывали. Кто с ними на Каму в прошлом году ходил, - Соболев даже
прикрыл глаза, замечтавшись. - Тут прикольно. Парням нравится. Только мне
не светит...
- Почему? - удивился я.
- Распределили. Значит, теперь уже никаких переводов... - Он опять
усмехнулся по-взрослому. - Если б не это, все бы сюда сбежали. В других
приютах и не осталось бы никого.
- Понятно, - кивнул я. И в этот момент откуда-то с соседней тропинки
послышались голоса:
- А Соболев ща проспит все опять, а потом будет волну гнать, что мы
его не позвали!
- Блин, ты точно смотрел? Может он все-таки в палате спал?
- Да не было его там, Женек. Уковылял куда-то. Ищи его теперь.
Я поглядел на Димку.
- По твою душу.
- Ага, - кивнул он. - Я пойду . Пусть они не знают, что мы знакомы.
Я ничего не ответил, да и не надо было ничего отвечать. Все и так
предельно ясно. Оставалось лишь разводить руками. Иди, мол, кто ж тебя
держит?
Он вскочил с лавочки, вмиг растеряв всю свою взрослость, и чуть ли не
вприпрыжку кинулся к повороту тропинки, из-за которого собирались
возникнуть его друзья. Мне же вновь досталась роль "сидячего дополнения",
чья обязанность - оставаться на заднем плане, когда герой идет на новые
свои подвиги.
Ну, ничего. Кто-то же должен сидеть в кустах...
4.
С самого начала я понял, что дела плохи. Слишком уж сух и напряжен был
Юркин голос, когда он попросил меня срочно явиться в смотрительский
кабинет, где уже собрался народ.
- Что, педсовет? - хмыкнул я, вспоминая гадюшник.
- Хуже! - коротко обронил Юрик и дал отбой.
Еще с порога я заметил, насколько мрачны лица собравшихся. Мелькнула
было мысль, что вот, наконец, я и попался и теперь начнется судилище над
глиняным. Мало ли каких "жучков" подсадили мне на одежду? Подслушали
разговор с Димкой - и пошла писать губерния. Но тут же я себя и одернул.
Хватит этой паранойи, скоро начну шарахаться от собственной тени. Что, свет
на мне клином сошелся? Без меня тут неприятностей не бывает?
А неприятностями пахло. Грачёв и Ник-Власов, сидевшие рядом с
Осоргиным, не отрывали взгляд от стола, другие воззрились на меня, будто
ожидали чуда. Было сумрачно и душно. В кабинет набилось по меньшей мере
человек десять - в основном старшие воспитатели.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг