вспышку. Словно и не избивал меня никто две недели назад. Словно в юности,
когда я мог пробежать километр и сердце не кусалось. Даже непонятно, зачем
меня заботливо перенесли на кушетку? Что? Кружится ли голова? Нисколько не
кружится, хотите, станцую?
А я ещё подозревал "внуков Касперского" в жестокости! Что за
диссидентский бред! Здесь работают гуманные люди, неспособные никому
причинить боль - ни кошке, ни мышке, ни сценаристу Ерохину. Они испытывают
стойкое отвращение к любому насилию. Наоборот, они призваны бороться с
жестокостью. А разве это не жестокость, когда Алгоритм мучается,
задыхается, лишённый живительного потока эмонии? А те крохи, что проникают
в его информационные слои, жгут пострашнее серной кислоты. И умирание
длится долго, и собратья-Игры скорбят, но ничего уже нельзя поделать,
противоядия не существует. Сколько же надо накопить в себе злобы, цинизма,
чтобы такое придумать! Как, наверное, наслаждались эти садисты, смаковали
агонию... А к тому же и бабок срубили нехило - ипподром и ставки вполне
могли быть правдой. Хорошее прикрытие. Бандиты... Такие же бандиты с
пустыми глазами, как избивавший меня Толян. Лишь мозгов побольше, но оттого
они и хуже. Кто знает, сколь глубоко этот вирус внедрился в человечество?
Как же его вырвать, изгнать? Следователь Гришко знает. Он всё знает. Вот он
склонился надо мной, и лицо его - точно полная луна, окруженная чернильной
тьмой полуночи. Его серые глаза подобны бездонным озёрам, и плещется в них
жалость и доброта. Он поможет! Он спасёт!
Конечно, я рассказал всё. Память стала кристально ясной, всплыла в
мозгу каждая черточка. Каждый жест и взгляд Олега проступили с необычайной
резкостью, как на старинных фотографиях. Я говорил, захлебываясь словами,
спешил сообщить любую деталь, всякую мелочь - и когда тёмная пелена
заволокла мир, губы мои ещё шевелились.
7.
Нормальный человек на моём месте усиленно вспоминал бы жену и детей,
вздыхал бы, прикидывая дальнейшие перспективы, одна другой мрачнее,
терзался бы сожалениями - ну зачем, зачем поверил коварному вирусу-Олегу?
То ли я давно уже отклонился от нормы, то ли сказывалось остаточное
действие укола, но мне сейчас было всё равно. Я сидел на холодном полу,
прислушивался к ноющему организму - боль возвращалась осторожными шажками.
Словно таракан, переждавший угрозу в щёлочке под плинтусом. Мне бы назад в
больницу, долечиваться...
Я даже не сразу понял, что случилось. Кажется, в камере стало светлее?
Да, именно так - противоположная стена теперь мягко переливалась розоватым
сиянием. Пробегали по ней тёмные полоски, вспыхивали ослепительно-белые
искорки, то и дело появлялись и исчезали короткие чёрные загогулины. Очень
похоже было на древнее, сто с чем-то летней давности кино, когда рвётся
плёнка. Была в сороковые мода на старину. Специально портили современные
фильмы, чтобы накинуть полтора века.
Вскоре, однако, стена успокоилась, застыла ровным немигающим светом, и
я понял, что никакая это не стена, а экран. Неужели гуманизм "внуков
Касперского" простирается на то, чтобы развлекать узников?
Но сейчас же выяснилось, что внуки строгого дедушки тут не при чём.
Розовый туман расступился, и передо мной возникло лицо. Очень знакомое
лицо, широкое, с пышными чёрными усами.
- Ну, здравствуй, Андрей, - улыбнулся он с экрана.
- Здравствуй, Олег, - отозвался я, прислушиваясь к себе. Ни страха, ни
злости, ни радости. Долго ли ещё будет действовать эта заморозка?
- Значит, так. Слушай внимательно, разговор серьёзный, а времени мало.
У меня две новости, плохая и хорошая. Начнём, как водится, с плохой. Вот,
ознакомься.
Поверх лица возникло окошечко с текстом. Буквы чёткие, крупные...
увесистые буквы.
"Рассмотрев дело 34/2-б, Специальный Совет при Центральном сервере
Антивирусного Контроля постановил: в силу особой опасности Ерохина Андрея
Михайловича, личный номер 770335876419, обвиняющегося в террористической
деятельности по отношению к объектам Информационного Разума, постановил:
вину Ерохина А.М. согласно материалам дела считать доказанной; в качестве
меры социальной защиты осуществить эвтаназию с последующей утилизацией
биомассы. Семье осужденного выплатить пособие в размере трёх минимальных
зарплат. Приговор привести в исполнение в течение суток с момента
регистрации в базе данных ЦСАК".
- Вот так, Андрюша, - окошко с текстом схлопнулось, открыв печальные
глаза Олега. - Вот тебе их антивирусная гуманность. Господа Алгоритмы не
садисты - они всего лишь рациональны. Жалости не ведают. Ты навредил им -
значит, доверия тебе больше нет и жить тебе незачем.
Я задохнулся от обиды - вязкой и солёной, как в раннем детстве, когда
не покупали обещанное мороженое.
- Я навредил? - слова выходили из моих губ какими-то придушенными. -
Может, всё иначе было? Может, это кое-кто меня гнусно подставил, обманул,
прикрылся мною? А, Олежек?
- Заметь, я не извиняюсь, - он слегка надкусил губу. - И думаю, тебе
недолго осталось считать меня мерзавцем и подлой тварью. Потому что я
перехожу ко второй части нашей программы. И поскольку нас никто сейчас не
слышит, можно говорить откровенно. Говорить о том, что большинство
предпочло забыть. В упор глядеть - и не замечать. А ведь всё просто,
Андрюша. Жило-было на планете Земля человечество. И хорошо жило, и плохо.
Воевало, писало стихи, пресмыкалось перед подонками, совершало светлые
подвиги, крало и пело. А потом допелось - породив чудовище нового типа.
Информационный Разум... какие жалкие слова. Это и есть Чужие, которых
десятки и сотни лет обещали нам фантасты. Не из глубин космоса, не из
параллельного мира, даже не из адских бездн. Из пустоты, из ничего, из
сумасбродства нашего коллективного. Вот уже тридцать лет как нас
оккупировали, и мы - рабы.
- Знаю-знаю, - поморщился я. - Читал листовки. Все их читали. Так ты
из этих? Несгибаемых борцов?
Олег словно и не заметил моей фразы.
- Как же мы не любим правды! Как поспешили поверить в сказочку о
взаимовыгодном симбиозе! Ну да, конечно, красиво было сформулировано - мы
их эмоциями кормим, они через Сеть всей нашей экономикой управляют,
техникой. Мол, мы сами не сможем, у нас человеческий фактор, который всё
только портит... короче, всё, на что мы способны - это валенком в пульт. И
мы поверили, нагнулись. И нам вставили. Нет больше человечества, Андрюша.
Труп есть разлагающийся. Если весь смысл сводится теперь к обслуживанию
Игр... зачем теперь мечтать, верить, ломать голову над загадками мироздания
и проклятыми философскими вопросами? Зачем, если стало тепло, сытно? Да,
больше на Земле никто не голодает. Да, прекратились войны, вместо ракет -
штрафы и санкции. А толку? Гроб уютный, обитый бархатом - но гроб. Мы
теперь живём не сами по себе, мы - обслуживающий персонал. Тебе не стыдно,
сценарист Ерохин? Что я, твоих сценариев не видел? Способный ведь мужик,
романы мог писать настоящие, а на что разменял талант? Чтобы из геймера
побольше эмоций выдоить? И ладно бы наивно верил, что возвышаешь его душу
своими стрелялками... Сам знаешь, кому эмоции пойдут. Не искусство это у
тебя, а доильный аппарат на фотонной тяге. Не стыдно?
Я прислушался к себе. Стыдно не было, было пусто. Как на
свежеотформатированном диске. Можно было бы возразить ему по каждому
пункту, всем этим идеям в обед сто лет - но спорить казалось не менее
пошлым, чем соглашаться.
- А ты ведь не один такой. Вас, счастливых рабов, миллиарды. Вы и
рабами-то себя не чувствуете, потому что свободы не нюхали. Теперь прикинь,
сколько это ваше вкусное рабство продлится? Тебя не смущает, что за
последние тридцать лет не сделано ни одного серьёзного открытия? Ни одного
принципиально нового изобретения... Ни одной гениальной книги...
- О гениальности судят постфактум, - вставил я. - Иногда очень даже
пост...
- Да, только сперва спорят и поливают грязью. Кто сейчас спорит? Кто
грызётся? Кто ходит в картинные галереи? Скоро их вообще закроют за
ненадобностью, ведь всё потребное толпе уже оцифровано... а что не
оцифровано, то никому и не ненужно. Так, Андрюша? Да есть ли хоть одна
сфера, где был бы даже не прорыв - а пускай лишь намёк на прорыв? Нету,
потому что зачем? Нас и тут неплохо кормят. Все довольны.
- Ну, ведь есть и отшельники, - заметил я. - И никто им не мешает жить
как им нравится. Без компов, без электричества...
- А, - скривился он, точно больной зуб надкусил, - это несерьёзно. Ну,
ушли эти шибко верующие в леса и пещеры. Натуральное хозяйство, конная
тяга, каменный топор... Одичают через полтора поколения. Или приползут на
брюхе, оголодав. Не думаешь ведь ты, что их Бог сохранит? Если уж Он нас не
сохранил... Нет, Андрюша, бежать - не выход. И смиряться не выход. Я же
тебе про что толкую - прикинь перспективы лет на пятьдесят вперёд. Мы
потеряли самостоятельность, мы ничего уже не может сами развивать. Мы можем
только кормить Ин-Ра своими эмоциями и получать взамен кусок хлеба. Но чем
дальше, тем хуже будет и с эмоциями. Тупеет человечество, черствеет.
Значит, спустя какое-то время Игры окажутся на голодном пайке.
- Да почему же? Психология-то человеческая одинакова, что сейчас, что
при Иоанне Грозном, что при мамонтах.
Мне вдруг захотелось, чтобы он меня опроверг. Очень уж грустно было бы
выйти победителем.
- Элементарно. Чтобы мы испытывали в Игре эмоции, Игра должна цеплять
за те струнки, что есть у нас в реальности. Когда в прошлом веке опасно
было ночью по улицам ходить, тогда и в Doom наши деды играли с огоньком...
с азартом. Выплёскивали туда затаённые страхи, обиды. Было к чему
привязаться. Цепляло. Вот скажи, когда тебя крысопауки грызли, очень ты
переживал? Пойми, чем скучнее и безопаснее жизнь, чем она стандартнее, тем
слабее наши чувства. Их бы можно ещё было облагородить великой культурой,
да где уж... Ты когда последний раз стихи читал? В десятом классе?
Я не стал отвечать. Ну, не в десятом классе... Даже после института...
но что в лоб, что по лбу. Правда в его словах не менялась от перестановки
слагаемых.
- Так что пара поколений - зачахнет рукотворный божок наш, Ин-Ра, -
продолжал Олег. - О нём-то жалеть нечего, но вот мы... ведь косяком пойдут
сбои в технологиях... катастрофы... атомные станции опять же... И ведь
руками уже ничего не поправить, все процессы замкнуты на Сеть. Да скоро
никто и не сумеет уже поправить... Как уйдут старики, которые ещё до
Реализации учились, так всё, труба. Короче, Ин-Ра помрёт, а мы одичаем. И
заново не возродимся, экологию ведь в конец испоганили...
- Плакать хочется, - с чувством сказал я. - Но ты, конечно, знаешь
путь? Знаешь, как надо?
Олег выдержал долгую, удушающую паузу.
- Будь у нас больше времени, я предложил бы тебе подумать
самостоятельно. Ведь не так уж это и сложно. Сперва отбросим глупости. Типа
всеобщего восстания. Во-первых, никому оно не надо, а во-вторых, подавить
его - как два файла отослать. Ведь в нематериальных лапках Ин-Ра вся
технология. Представь - повсюду отключилось электричество, водопровод,
тепло... транспорт встал... финансовая система парализована... Через неделю
все повстанцы на коленях приползут. Глупость вторая - тайно создавать
параллельные технологические структуры, не подключенные к Сети. Чтобы,
значит, отказаться от подачек Ин-Ра и с понедельника зажить новой жизнь. Не
выйдет это в тайне сохранить. К тому же прикинь, какие деньги тут нужны...
- Ладно, глупости отбросили. - Мне вдруг стало интересно. - А что не
глупости?
В чём он безусловно был прав - на эти темы в обычной жизни не
поговоришь. И не с кем, и незачем. А тут... есть всё же какое-то
извращённое удовольствие - сдирать корочки с застарелых болячек.
- Что нам нужно? - негромко ответил он. - Чтобы Ин-Ра не стало, но с
Сетью ничего не случилось. Чтобы технология работала, чтобы экономика
работала. То есть вернуться в 2028-й год, но чтобы никакой больше Великой
Реализации. Отчего Реализация случилась? Программы слишком умными стали, а
тут ещё наши вкусные эмоции. И пошло-поехало. С эмоциями ничего не
поделаешь. Значит, оглупить алгоритмы.
- Как это? - на миг мне показалось, что передо мной - шизофреник.
Очень уж страстно блеснули его глаза.
- Вот смотри, - Олег если и разволновался, то мгновенно взял себя в
руки. - Для существования разума нужен внешний носитель, так? Для нас с
тобой - тело, мозг, серое вещество... Они - алгоритмы, то есть
сложноорганизованная информация. Но информация не существует сама по себе,
в каком-то там платоновском мире идей. Она привязана к вполне реальным
программам, то есть исполняемым двоичным файлам. Когда бегают туда-сюда
электроны, когда запущена программа, тогда и можно говорить об
информационных структурах. То есть эти экзешники для них - всё равно что
для нас тело. Значит, если программы изменятся... станут проще,
примитивнее, то и господа Алгоритмы передохнут. Сознанию станет в них
слишком тесно.
- Что, предлагаешь по всем компам файлы затирать?
- Нельзя, - спокойно объяснил Олег. - Сразу же заметят.
Одновременно-то по всей планете это не сделать, а иначе и бессмысленно. А
вот тихо, незаметно... чтобы программа по сути своей упростилась, а с точки
зрения юзера работала всё так же... То есть надо не затирать, а
переписывать. При сохранении интерфейса - менять ядро. На более
примитивное, без таких тонких связей и взаимодействий. И постепенно
заменять прежние версии новыми.
- Тю! - присвистнул я. - Да это же работа на десятки лет.
- А мы никуда и не торопимся. Организация действует с 32-го года.
Организация? Ну вот, Ерохин, ты делаешь карьеру. Тебя, похоже,
приглашают в подполье. Хотя всей-то жизни тебе осталось несколько часов -
если, конечно, верить Олегу. Верить ли ему, однажды уже обманувшему?
- Да, "Вакцина", - кивнул Олег. - Не дёргайся, никто нас сейчас не
слышит. Мы ведь за эти годы многому научились. С Ин-Ра вполне можно играть
на его поле, то есть в Сети. Он же сам, бедняжка, не способен писать
программы, он пользуется человеческим софтом. А если софт пишут наши
люди... Короче, по всей Сети у нас есть закладки, тайные ходы, натасканные
вирусы.
"Вакцина"... Название я слышал, но очень давно. Еще в институтские
годы. Дескать, была такая наглая банда хакеров, поставившая целью
парализовать работу Сети... но доблестный наш Антивирусный Контроль...
Плохо работаете, следователь Гришко. Или, наоборот, хорошо - если вы из
этих.
Но я-то им зачем?
И, будто подслушав мои мысли, Олег ответил:
- Теперь насчёт вас. Откровенно скажу, вы из тех, кого мне меньше
всего хотелось бы втягивать в наши дела. - Он зачем-то перешёл на "вы", и
голос его стал заметно суше. Будто переключили некий регистр. - Не того
типа человек. Вы слишком привыкли жить, как живёте. Вам многое, конечно, не
нравится, но сбрасываете пар... как все. Интеллигенция... Молчите... Я сам
был таким... очень давно. А пришлось меняться. Кто-то же должен вытаскивать
человечество из этой вонючей тёплой ямы... Ладно, на лирику у нас времени
не хватит. Слишком долго блокировать здешнюю защиту я не могу. В общем,
так. Вы слышали когда-нибудь про оцифровку личности?
Я замялся. Фантастики-то, конечно, много было всякой, хорошей и
разной. Но не об этом же спрашивал Олег.
- Неудивительно. Эта технология существует уже пятнадцать лет, но пока
нам удаётся держать её в секрете. Наша разработка, вакцинная. Так вот, всю
вашу личность, то есть всю память, всё, что хранится у вас в мозгу, можно
перенести на внешний носитель. Принцип, близкий к томографии, а подробности
вам знать ни к чему.
- И? - недоумённо спросил я. - Ну, записали это на диск. Вы хотите
сказать, что эта болванка и будет моей личностью? Вместит в себя мою
бессмертную душу?
- Насчет души - обратитесь к специалистам в рясах, - поморщился
Олег. - А по сути вы правы. Набор данных - это просто набор данных. Если
выложить его в Сеть, то мёртвым файлом он и останется. Но вот если
определённым образом воздействовать на организм... то в момент клинической
смерти...
Мне стало зябко. Очень уж легко он это произнёс.
- Так вот, в момент клинической смерти поток эмонии достигает
предельной мощности... и если его направить куда надо, он не растворится в
инфо-поле, а сольётся с вашей информационной матрицей. Это похоже на то,
как ожили Алгоритмы. Так вот, в Сети появится новая личность. Ваша
личность, Андрей. В качестве физического тела - та самая оцифровка. Уж
память-то человеческая - самая сложная информационная структура, какая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг