лет похож на старика.
- Я всегда был неприятен женщинам; лицо словно гвоздем поковыряно, -
уныло глядя в сторону, продолжал говорить Альварец. - Им больше здоровые и
красивые нравятся. Впрочем, нечего больше об этом, нам осталась лишь
медленная смерть под пальмами.
Мануэль понял, что друг детства впал в уныние и видит все в мрачном
свете. А ведь когда-то он был самым изобретательным сорванцом. Сколько
чужих садов пострадало от их налетов! А мечты юности? Разве о таком конце
они думали? И Мануэль, жалея Альвареца, шепнул:
- Не унывай: мы, кажется, скоро покинем этот остров.
Но школьный друг, ни во что не веря, безнадежно махнул рукой.
- Какой-нибудь провокатор или шпион подыскивает простаков, - сказал
он. - Ты отлично понимаешь, что спастись отсюда невозможно.
- Прежде и мне так казалось, - сознался Мануэль. - Но, слава богу,
нашелся человек, который вправил мозги. Не сомневайся, а главное - не
отчаивайся. Собери свои нервы в кулак. Сердце разрывается, когда видишь
тебя в таком состоянии. Поверь, мы скоро будем свободны.
Он не заметил, как дрогнули кончики пальцев у собеседника и глаза еще
больше потемнели. Альварец оглянулся и приглушенным голосом спросил:
- Так это не шутка, Мануэль? Сумели наладить дело с охраной, да? Ты не
забудешь меня?
- Алонзо, возьми себя в руки! Ну, как я забуду о товарище? Разве ты бы
покинул меня в беде?
- Никогда! - клятвенно заверил Альварец. - Разве можно изменить дружбе
юности? Мы же четверть века знаем друг друга. Значит, это побег? А чем я
могу помочь? Оружие у вас есть?
За деревьями послышался какой-то неясный шум. Мануэль жестом остановил
его.
- Ничего не нужно... пока я не скажу. Не беспокойся, ты будешь
предупрежден. Сюда идут.
Альварец вновь оглянулся и, заметив показавшихся на дороге стражников,
поспешно юркнул за куст терновника.
По дороге от первого поста шли конвоиры-автоматчики и с бранью
подталкивали связанного парня, одетого в мундир летчика. Шествие замыкал
стражник Лиловый и майор Чинч. У начальника из-под тропического шлема на
левом глазу виднелась марлевая повязка.
Приблизясь к утоптанной площадке, где обычно после ужина сидели и
лежали под пальмами заключенные, Лиловый скомандовал остановиться. Майор
вышел вперед.
Все лагерники моментально повскакали и вытянули руки по швам.
Раскрасневшийся Чинч, скривив шею, оглядел площадку одним глазом - нет ли
где не уважающих начальство - и приказал развязать пленника.
Конвоиры поспешили срезать веревки. Летчик, видимо не чувствуя
затекших рук, пробовал шевелить пальцами, но они плохо подчинялись ему.
Заключенные молчаливо разглядывали новичка, доставленного с такой
помпой. Судя по ссадинам и кровоподтекам, он чем-то заслужил особое
отношение к себе. Это был атлетически сложенный парень. Голубой мундир со
споротыми нашивками плотно облегал его мускулистый торс.
Майор Чинч откашлялся и, выставив вперед ногу, выкрикнул:
- К сведению коммунистов! Этот фрукт участвовал в подавлении мятежа,
так сказать, сбрасывал напалмовые бомбы на ваших единомышленников. Разрешаю
поступить с ним, как вам заблагорассудится. Наказаний не последует.
Новичок выпрямился, с презрением оглядел майора и его свиту. Потом
вдруг неожиданно рассмеялся и, подмигнув Чинчу, сказал:
- А здорово я вам влепил, господин майор! За провокацию следовало бы
еще добавить.
- Молчать! - заорал Чинч. Машинально поправив бинт, он вновь обратился
к заключенным:
- Уголовники! Кто из вас желает получить отдых на три дня, может
доложить о случайной смерти этого негодяя.
Новичок, выслушав начальника, неодобрительно покрутил головой и
попросил:
- Господин майор, не могли бы вы на одну минуточку подойти поближе ко
мне? Всего на минуточку!
Чинч побагровел и, дрыгая от злости укороченной ногой, рявкнул:
- Заткнуть глотку нахалу!
Лиловый ударом жилистого кулака сбил с ног летчика.
- Каков негодяй! - не мог уняться Чинч. - Жрал-жрал казенный хлеб, а
как отрабатывать, - струсил! И ждать от тебя нечего. Повесить мало! Неделю
отдыха тому, кто доложит мне, что он сам кинулся на электропояс.
Майор повернулся и, сильно прихрамывая, пошел в сторону. За ним,
оставив на земле пленника, двинулись на почтительном расстоянии стражники.
Заключенные, не приближаясь, разглядывали новичка. Слишком необычным
было его появление.
Летчик поднялся, стер с губ кровь и выругался. Небольшие черные усики
придавали его лицу задорное выражение.
- Кто ты, новенький? - наконец спросил Паоло.
- Меня зовут Район Наварро. Был пилотом легиона.
- С какими песнями залетела к нам воздушная пташка? - поинтересовался
Жан.
Летчик пренебрежительно оглядел его и не спеша ответил:
- Мои песенки для меня. Сам пою, сам слушаю!
- Сугубый индивидуалист, значит, - определил Паоло. - Почему доставили
с таким почетом?
- Начальству виднее, - уклончиво ответил новичок.
Мануэль ближе подошел к задиристому летчику.
- Мы бы хотели знать, - за что вы попали сюда? - сказал он.
- Умнеть начал. Вот и прислали... для завершения образования.
- Уж не ты ли майору глаз подбил? - поинтересовался Жан.
- Пустяки! Один раз только стукнул, больше не дали!
Новичок сказал это так просто, что никто не выразил сомнений. Паоло
даже присвистнул. Зная нрав Чинча, было удивительно, что летчика не
прикончили сразу.
- Чем же он не по вкусу тебе? - спросил Жан.
- Не один он, многие. По глупости я подписал контракт с Воздушным
легионом. Работа по специальности: - полеты на старых американских калошах,
занятие для начинающих самоубийц.
Паоло и Паблито понимающе закивали головами, а новичок продолжал:
- В легионе вздумали отправить нас с напалмовыми бомбами против
взбунтовавшихся парней. Я отказался. "Не интересуюсь, мол, политикой". Меня
в трибунал! "Ты коммунист?" Ну, какой же я коммунист? Мне даже смешно
стало. Я просто человек, не желающий стать убийцей. А они твердят:
"Коммунист!" Ну, я тут сгоряча и закатил одному. А ваш майор за другое
получил. Он мне предложил подружиться с коммунистами. Они будто ко мне
должны хорошо отнестись.
- А тебе что, коммунисты не нравятся? - продолжал интересоваться Жан.
Рассказчик вспылил:
- Одно к другому не имеет отношения. Он хотел, чтобы я сообщал ему обо
всех разговорах. Обещал хлопотать о помиловании. Ну тут я ему и съездил.
Новичок нравился заключенным, Реаль вполголоса сказал:
- А он ничего парень! Им, видимо, заинтересовано начальство повыше
Чинча, иначе хромоногий сам бы разделался.
- Ну и приземлился же я! - вслух высказал невеселую мысль летчик,
оглядев лагерь. - И надолго мы с вами?
- Видишь, каждому тут свое, - ответил Паоло. - Тебя лагерное
начальство не тронет до прибытия полковника. Он главный вершитель грязных
дел.
- А что случится, когда появится этот чертов полковник? Мне о нем и
майор что-то бормотал.
- Расстреляют, если не согласишься шпионить, - пояснил Жан. - Битье
майоров не одобряется.
Летчик взглянул на чаек, летавших над морем.
- Н-нда! - протянул он. - Перспектива не веселая. Придется подумать о
чем-нибудь другом.
- Это было бы лучше всего, - словно уловив ход его мыслей, вставил
Реаль.
Летчик повернулся к нему, он был удивлен.
- Что лучше? Я ведь ничего определенного не сказал.
Хосе усмехнулся и негромко спросил:
- Ты надеешься убежать?
- Ну и островок! - восхитился Наварро. - Даже мысли чужие читать
умеют!
Все рассмеялись. Летчик все больше и больше нравился друзьям.
- К сожалению, твое желание неосуществимо, - чтобы подзадорить его,
сказал Реаль. - Удрать не дадут.
- Ну, это мы еще посмотрим! - ответил новичок и взглянул на пролив,
пенившийся за смертоносной оградой.
- А птичка-то с огоньком! - заметил Мануэль. - Он, видно, из тех, кто
в гору своим путем карабкается.
На дорожке показался однорукий гангстер со своей бандой. За последнее
время уголовники не связывались с обитателями политических бараков,
умевшими постоять за себя. Весьма кстати с другой стороны появился Диас с
группой товарищей. Пришельцы очутились между двух огней.
Однорукий поглядел на летчика и пальцем поманил к себе.
- Эй, красавчик, идем с нами, я тебе кое-что шепну.
Раздался смех уголовников. Наварро презрительно сплюнул:
- Лучше ты подойди, я тоже найду, что шепнуть.
К летчику было двинулось двое гангстеров, но Реаль преградил им путь.
- Не торопитесь, сперва мы с вами побеседуем.
Поняв, что парни здесь собрались решительные, уголовники присмирели.
- Вы сейчас же уберетесь отсюда! - продолжал Хосе. - А если еще кто
пожалуется - терпеть больше не станем. Ночью выведем из барака и бросим на
электропояс. Понятно? И что бы ни случилось, начнем с тебя, Однорукий.
Предупреждаю.
Однорукий оглянулся и, увидев, что банда притихла, наигранно сказал:
- Анархистов обижаешь! Я ведь сам руку на революциях потерял.
Но тут вмешался в разговор прибежавший на выручку друзьям Кончеро.
- Обман, - сказал он. - Говорил, что ночью во время грабежа руку
оттяпало.
- И ты, теленок, с ними? - обозлясь спросил гангстер. - На тебе еще не
ездят? На ослах всегда надо ездить!
Сказав это, он повернулся и пошел в сторону. За ним двинулась и вся
банда.
- Мануэль, а иногда драться можно? - тихо спросил Кончеро.
- Можно, только не горячась, - ответил тот.
- Отведите летчика в наш барак, - сказал Реаль. - Пусть отлежится.
Когда новичка увели, Реаль задержал Мануэля.
- У тебя приятель отыскался? - спросил он.
- Да я не успел рассказать тебе об Альвареце. Он был моим хорошим
другом.
- Был? А сейчас ты уверен в нем? Нам нужны вполне надежные люди.
Почему ты считаешь его своим другом?
- Я знаю Алонзо с детства. Мы вместе работали...
Мануэль вспомнил первые поручения партийной ячейки: патрулирование в
дни забастовок, расклеивание листовок, арест.
- Я головой ручаюсь за него, Хосе, - сказал он.
Они дошли до электропояса. Отсюда отлично были видны просторы океана и
Бородавка. С недавнего времени это место полюбилось Реалю; все беседы он
вел здесь.
- То, что задумал один, всегда может разгадать другой,
воспользовавшись ничтожной ниточкой, - продолжал Хосе. - Иногда одно слово
может погубить всё.
- Я понимаю это, но при чем тут мой друг? - тихо спросил Мануэль.
- Когда я был доставлен на Бородавку, вместе со мной привезли еще
двоих. Нас бросили в подвал. Там я пригляделся к Альварецу. Он безвольный
человек. Не знаю, каков твой друг был прежде, но сейчас - явно ненадежен.
Ты расстался с ним давно. Дружбу надо ценить, но не мешает сначала
присмотреться - не изменился ли он? По дружбе ты, конечно, намекнул о наших
надеждах?
Мануэль вспомнил, что он говорил Альварецу. Реаль укоризненно покачал
головой.
- Теперь при встрече объясни ему, - сказал он, - что твои слова были
лишь дружеской попыткой ободрить. Свобода придет, но не раньше победы на
материке. Мы не имеем права рисковать, а польза от него сомнительна. Ясно?
- Понятно. Следующий раз буду осторожнее, - пообещал Мануэль.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В ГРОЗОВУЮ НОЧЬ
Утром большую сборную группу заключенных отправили на расчистку
зарослей, подступавших к ограждениям лагеря.
В передних рядах колонны Реаль заметил бороду Диаса. "Хорошо, что
будем вместе, - подумал он. - Энрико поможет бросить в ручей шифровки".
В карманах его пиджака были спрятаны три небольшие пустышки кокосовых
орехов. Их добыл ему у индийцев в шестом бараке Паблито. Он сам залепил
отверстия, через которые был выпит сок, и на скорлупе вырезал значки шифра.
Миновав мастерские, где уголовники выделывали шляпы из волокон
пальмовых листьев, кокосовые пуговицы, циновки, ткани и грубую материю для
униформы каторжников, колонна заключенных подошла ко второму выходу лагеря.
Здесь надзиратель пересчитал всех, вытащил пистолет-ракетницу и
выстрелил в сторону Бородавки. Зеленая молния взвилась в небо.
Через несколько минут на маяке каменного утеса вспыхнул и погас
прожектор. Это обозначало, что сигнал замечен. Затем медленно поднялись
вверх одно за другим три звена колючего ограждения. Образовался длинный и
узкий проход.
Прожектор на Бородавке мигнул три раза: "путь безопасен".
Первыми прошли за электропояс два автоматчика, за ними цепочкой
двинулись заключенные.
Реаль принялся считать шаги. Ограда на изоляторах здесь достигала
десяти метров и высотой была в полтора человеческих роста. В нескольких
шагах от нее начинались густые заросли.
Надзиратель Тумбейрос, разделив заключенных на небольшие группы,
приказал начисто уничтожить буйную поросль, подступавшую к ограждениям.
Каторжники делали вид, что они с рвением выполняют его приказание, а
на самом деле старались вырубать лишь зеленые побеги, оставляя корни почти
нетронутыми, чтобы через две-три недели здесь вновь появилась молодая
поросль.
День был жарким. Стражников, державших на коротких поводках овчарок,
разморило на солнце. Один за другим они устраивались в тени деревьев и
наблюдали из своих укрытий. Если кто из каторжников удалялся дальше канавы,
прорытой для осушки болота, то его настигала выпущенная овчарка.
Реаль взмок в пиджаке, но не снимал его. Дождавшись, когда Диас
потащит в общую кучу срубленные ветки, он схватил в охапку хворост и
направился туда же. Сойдясь, они мигнули друг другу, и Реаль шепотом
спросил:
- В каком состоянии ручей? Если что-нибудь бросить, уплывет в море?
- Навряд ли, - вода в канаве застоявшаяся. Но сегодня парит, - видимо,
будет ливень. Тогда все поплывет. Кстати, если вечером начнется гроза, мы
собираемся в панданусовой роще. Скажи слово от имени Центрального Комитета.
- Хорошо, - согласился Реаль. - Только условие: никто не должен знать,
под каким именем я здесь скрываюсь. На собрание приду замаскированным. Не
возражаешь?
- Правильно, до времени тебе незачем открываться. А почему ты
интересуешься ручьем?
- Сегодня надо послать первую весточку Долорес. Если сумеешь, брось
эту пустышку в канаву.
Реаль незаметно передал Диасу один из кокосовых орехов. Тот спрятал
его за пазуху и ушел.
Работа по расчистке полосы болот у электропояса была не легкой. От
тяжелых испарений и запаха трав кружилась и болела голова. Босые ноги то и
дело попадали в муравьиные проходы и кучи. Крупные муравьи, величиной с
финик, кусались до крови, а мелкие так жалили, что тело охватывал
нестерпимый зуд. Часто встречались змеи, выползшие на солнцепек. Ядовитых
гадов каторжники тут же убивали мотыгами и палками.
Реаль, орудуя мачете, шаг за шагом приближался к канаве. Пот заливал
ему глаза, от жары пересохло горло. Пожевав сочной мякоти молодого бамбука,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг