Витька раздумывал недолго.
- Нам нужно попасть на Маросейку, - сказал он.
- Это где же? - озадаченно сдвинул брови водитель.
- Улица Богдана Хмельницкого, - поправил я своего приятеля.
- А, тогда понятно, - кивнул водитель.
- Там есть небольшой переулок, примерно в середине улицы, - добавил
Витька.
- Понятно, - снова кивнул водитель. - В таком случае нам лучше будет
вернуться назад, проехать по улице Мархлевского, а затем через Кривоколенный и
Армянский переулки выехать на Богдана Хмельницкого.
Водитель посмотрел на Витьку, ожидая, что он скажет в ответ на такое
предложение.
Витька посмотрел на меня.
Я пожал плечами.
- Сколько это займет времени? - спросил у шофера Витька.
- Минут пятнадцать, - ответил тот. - Но зато можно быть почти уверенными,
что мы не налетим на кордон.
- Почти? - прищурился Витька.
- Почти, - спокойно ответил водитель. - Если вам нужна стопроцентная
гарантия, поищите кого-нибудь другого.
- Едем. - Витька не очень решительно, но вполне определенно махнул рукой,
в которой у него был зажат пистолет.
- Гад, Андрюха. - Депутат, лежавший на заднем сиденье, попытался было
приподняться, но, вспомнив о том, чем закончились две предыдущие попытки, снова
упал на спинку. - Гад. С врагом сотрудничаешь, гнида.
- Все только для блага народа, Иван Васильевич, - спокойно ответил шофер,
глядя на своего патрона в зеркальце заднего вида. - Я ведь о вашей безопасности
пекусь. Ведь, если что, эти бандиты первым делом вас же и пристрелят. Что я -
простой водила, а вы - воплощение народных чаяний. Что будет со страной без
вас, Иван Васильевич?
На сально оплывшем лице депутата Рандыбина появилось выражение, которое,
как я полагал, должно было выражать мучительное раздумье о народных судьбах и
нестерпимую боль за страдания всех сирых и убогих.
- Верно, - широко и размашисто кивнул народный избранник. - Страна без
меня - это... - Он раскрыл рот в надежде, что нужные слова сами собой скатятся
с языка, но изо рта депутата сочилась только слюна. Подобрав слюну, депутат
Ран-дыбин решительно заявил: - Страна без меня - это не страна! - И, воздев
указательный палец к потолку, многозначительно добавил: - Во!
- Сильно сказано, - с чувством произнес Витька.
- Молчи, быдло, - ответил ему депутат. Витька явно хотел продолжать обмен
любезностями, но передумал.
- Поехали, - сказал он шоферу.
- С огоньком? - спросил, лукаво улыбнувшись, тот.
- Как это? - не понял Витька. Водитель достал из-под сиденья и показал ему
синюю милицейскую мигалку.
- В особых случаях нам разрешается пользоваться мигалками, - объяснил он.
- Поэтому, если вы настаиваете...
- Само собой, - кивнул Витька, быстро сообразивший, что от него требуется.
- Поедем с огоньком.
Водитель приоткрыл боковое окошко и установил мигалку на крыше. Затем он
нажал на кнопку около руля, и над головами у нас пронзительно взвыла сирена, по
голосистости ничуть не уступающая милицейским, а по капоту машины пробежал
синеватый отсвет мигалки.
Удовлетворенно улыбнувшись, водитель положил руки на руль и аккуратно
вдавил в пол педаль газа. Машина медленно подалась вперед. Дав задний ход,
водитель загнал ее наполовину в проходной двор, послуживший нам с Витькой
укрытием для засады, а затем, пересекая встречное движение, вырулил на
противоположную полосу.
- А чем это вы по крыше саданули? - спросил он, не отрывая взгляда от
дороги впереди. - Вмятины нет, а лобовое стекло треснуло.
- Про полтергейст слышал? - усмехнулся Витька.
- Про что? - не понял шофер.
- Ну, про барабашек, - объяснил ему в более доступной форме Витька.
- А, это те, которые мебель в квартире переворачивают и свет по ночам
зажигают, - водитель кивнул. - Конечно, слышал. На днях про них передача по
телевидению была. Только я не очень-то в это верю, - заметил он, скептически
поджав губы.
- Хочешь - верь, хочешь - не верь, но только у нас есть свой, ручной
барабашка, - улыбнулся Витька.
Чувствуя, что все идет как надо, он расслабленно откинулся на спинку
сиденья, положив руку с пистолетом на колено.
- Я протестую! - тут же возмущенно воскликнул Менелай. - Во-первых, я не
ручной, а вполне самостоятельный. А во-вторых, мне не нравится название
"барабашка". "Полтергейст" - это вполне солидно и даже в какой-то степени
респектабельно. А "барабашка" - вульгарно и пошло.
- Вить, Менелаю не нравится, что ты называешь его барабашкой, - передал я
приятелю суть возмущенной сентенции спартанца.
- Готов принести извинения. - Взгляд Витьки скользнул по стенам и потолку
салона так, словно он рассчитывал заметить хотя бы тень Менелая на мягкой
кожаной обивке. - Мне тоже не нравится это слово, но нужно же было как-то
объяснить суть произошедшего нашему водителю.
- Интересно, зачем? - язвительно осведомился Менелай.
- Зачем? - спросил я у Витьки.
- Ну... - Витька замялся, но быстро нашел подобающий ответ: - Чтобы он был
уверен в том, что подобное не повторится.
Мигнув фарами, машина свернула со Сретенского бульвара на улицу
Мархлевского.
На перекрестке стояли две патрульные машины, возле которых прогуливались
человек пять милиционеров в бронежилетах и с автоматами Калашникова.
Увидев их, я невольно затаил дыхание. Но постовые только проводили
взглядом проскочившую мимо них депутатскую машину с мигалкой на крыше. Должно
быть, в данном варианте реальности подобные царственные проезды были им не в
диковинку.
- Вот это наши парни, - ткнув толстым пальцем в оконное стекло,
патетически изрек депутат Рандыбин. - Не то что вы. - Он бросил презрительный
взгляд сначала на меня, а затем на Витьку. Похоже, он хотел выдать одно из
своих излюбленных многоэтажных ругательств, но воспоминания об оплеухах,
которые отвешивал ему всякий раз после этого Менелай, заставили народного
избранника ограничиться одним словом: - Дармоеды, - которое после всего
предшествующего прозвучало вполне лояльно по отношению к угонщикам депутатского
автомобиля.
Однако на этом депутат Рандыбин не успокоился. Должно быть, в отличие от
своего шофера, он плохо понимал, что, собственно, происходит, а потому,
прикинув и так и эдак, сотворил в уме свою собственную версию относительно
мотивов похищения народного избранника.
- Имейте в виду, гады, - медленно и высокомерно процедил сквозь зубы
народный депутат Иван Рандыбин, когда непростой мыслительный процесс в его
лысой голове подошел к своему завершению. - Никто вам за меня копейки ломаной
не даст.
- Не сомневаюсь, - усмехнулся с переднего сиденья Витька.
- Я сам и есть народ! - Рандыбин в запале хватил себя кулаком в грудь и,
видимо, несколько перестарался. Надсадно кашлянув, он потер ушибленное место
ладонью, после чего продолжил: - У меня за душой ни копейки. Я только тем и
живу, что дает мне народ по собственной воле.
- Однако богатый у нас народ, - заметил Витька, похлопав ладонью по коже,
которой было обтянуто сиденье. - Должно быть, каждый в твоем Шервинском районе
имеет машину не хуже, раз уж они, скинувшись, купили своему избраннику такую
кралю.
- Я, между прочим, на этой работе все здоровье потерял, - заметил депутат.
- Пить нужно меньше, - в один голос произнесли Витька и Менелай.
В зеркале заднего вида я заметил, как усмехнулся водитель.
- Слушай, депутат. - Положив согнутую в локте руку, в которой он держал
пистолет, на спинку сиденья, Витька повернулся назад. - Мне очень жаль
разочаровывать твоих избирателей - думаю, спасибо они нам за это не скажут, -
но очень скоро мы тебя им вернем.
- Это как же? - непонимающе посмотрел на Витьку толстяк Рандыбин.
- А вот так, - улыбнувшись, слегка развел руками Витька. - Не нужен ты
никому, депутат народный.
Лицо Рандыбина побагровело. Губы изогнулись обиженной дугой. Он медленно
втянул воздух сквозь раздутые ноздри и так же медленно выдохнул.
- На таких, как я, земля Русская держится, - с пафосом произнес депутат.
- Да брось ты, - осуждающе поморщился Витька. - Сам ведь превосходно
знаешь, что мелешь чепуху. Скажи нам лучше, депутат, когда закончится война на
Кавказе?
- Когда победим, тогда и закончится, - не задумываясь ответил Рандыбин.
- А что же у нас за проблемы такие, что мы никак горстку бандитов одолеть
не можем? - с наивным видом поинтересовался Витька.
- А то... - в привычной для себя манере, с ходу, начал было отвечать на
заданный ему вопрос депутат, но неожиданно осекся.
- Так в чем же дело? - подзадорил его Витька.
- А дело в том, - уже гораздо медленнее, аккуратно, насколько ему позволял
разум, затуманенный алкогольными парами, начал изложение своей версии депутат
Рандыбин, - что война эта носит не локальный, а геополитический характер. Во! -
Довольный тем, что сказал, он поднял указательный палец к потолку. - Как
внешние враги России, так и силы реакции внутри самой страны стремятся
использовать военный конфликт на Кавказе для того... - Рандыбин ненадолго
задумался, - чтобы ослабить мощь нашей страны. Пытаются, так сказать, взорвать
ее изнутри. - Закончил он уже совершенно будничным тоном: - Но мы, само собой,
не позволим им этого сделать. Чего бы нам это ни стоило. Во.
Народный депутат Рандыбин вытащил из кармана помятый носовой платок и
промокнул им вспотевший лоб, после чего неожиданно для всех, кроме, пожалуй,
шофера, который, похоже, готов был к тому, чтобы с невозмутимым стоицизмом
воспринимать любые выходки патрона, пронзительно заголосил:
- Чужой земли не нужно нам ни метра, но и своей врагу не отдадим!..
При этом из пальцев обеих рук он сложил большие кукиши и грозил ими
каким-то неведомым врагам, покусившимся на его, народного депутата Рандыбина,
личную собственность, к каковой он, вне всяких сомнений, причислял всю
территорию России.
Насколько я мог сориентироваться по тому, что видел за окном, мы уже
пересекли улицу Кирова, переименованную в нашем мире в Мясницкую, и ехали по
Кривоколенному переулку, который по совершенно непонятной для меня причине на
всем протяжении истории города сохранял за собой первоначальное название.
Вскоре мы свернули в Армянский переулок.
- Здесь сирену лучше выключить, - сказал водитель Андрей. - Постов здесь
обычно не выставляют. А если будем шуметь, то только привлечем к себе лишнее
внимание.
Не дожидаясь Витькиного ответа, он отключил сирену и, высунув руку в
окошко, снял с крыши мигалку.
- Куда дальше? - спросил он, когда впереди показался выезд на Маросейку.
- Сверни в переулок, не доезжая Петровериг-ского, - распорядился Витька.
Водитель молча кивнул и вырулил на Маросейку. Проехав по центральной улице
метров двести, он повернул в указанном Витькой месте и припарковал машину возле
тротуара.
- Приехали, - сказал он, не глуша мотор. Мы с Витькой вновь озадаченно
посмотрели друг на друга. Воспользовавшись планом, который лично мне, честно
признаюсь, казался совершенно безумным, мы благополучно добрались до цели.
Теперь нам требовалось какое-то время для того, чтобы отыскать Одиссея. Но кто
знал, как поведет себя шофер народного депутата Рандыбина после того, как двое
вооруженных налетчиков покинут его машину? До сих пор он держался по отношению
к нам вполне дружелюбно. А вдруг это было всего лишь маской? В конце концов, у
него имелись все основания опасаться за свою жизнь. Если его политическая
сознательность находится на том же уровне, что и у местных старушек, то,
высадив нас, он доедет до ближайшего милицейского поста и расскажет там обо
всем, что произошло.
Водитель поднял руку, поправив зеркало заднего вида.
- Заснул уже, - сказал он, глянув на своего патрона. - Он и до того, как
ваш барабашка по крыше грохнул, тоже спал. Завтра ничего помнить не будет.
- Куда ты сейчас? - спросил Витька.
- Отвезу народного избранника домой, - одними губами улыбнулся водитель. -
Сдам его жене. А потом в гараж. Стекло заменить нужно.
- А не муторно тебе с ним? - спросил я, указав взглядом на спящего с
открытым ртом депутата Рандыбина.
- Нам всем с ними муторно, - философски изрек водитель. - Да только что
поделаешь? Вас вот, должно быть, сильнее других достали, раз вы за 'оружие
взялись.
- Да нет, здесь дело не в этом, - махнул рукой, в которой держал пистолет,
Витька.
- Я о ваших делах знать ничего не хочу, - перебил его водитель. - Вы на
меня ствол направили, я довез вас до указанного места. Все. Если Ран-дыбин
завтра ничего не вспомнит, можно будет считать, что мы и вовсе не встречались.
Сами посудите, зачем мне на вас заявлять? Меня же потом месяц по допросам
таскать будут, выясняя, что да как. Хорошо, если никакого дела не пришьют. А
то, что с нынешней работы слечу, так это точно. А работа хоть, как ты говоришь,
и муторная, так зато не пыльная, и довольствие хорошее. Да я, собственно,
ничего другого и не умею, кроме как баранку крутить.
- Ладно. - Витька кинул взгляд на треснувшее лобовое стекло. - Ты уж
извини, что так получилось. У нас другого выбора не было.
- Я понимаю, - спокойно кивнул водитель.
- Ну... - Витька окинул взглядом великолепно отделанный салон машины. -
Тогда успехов тебе.
- И вам того же, - ответил водитель.
Едва мы вышли из машины, она тотчас же сорвалась с места и понеслась вниз
по переулку в на правлении Солянки.
- Как думаете, настучит? --услышал я вопрос, заданный Менелаем.
Вначале я удивился тому, как мало времени потребовалось нашему спутнику,
чтобы перейти с величавого гекзаметра, которым он привык изъясняться, на
примитивный лагерный жаргон, непрерывно звучащий вокруг. Затем удивление мое,
не став от этого меньше, плавно сместилось в несколько ином направлении: я
думал о Менелае, как думают о человеке, хотя до сих пор не мог понять, кем он
является на самом деле. С чего бы вдруг?
Глава 28
Подозрительно, - мрачно изрек Витька, когда, не встретив никаких преград
на своем пути, мы миновали металлические ворота и подошли к дверям, слева от
которых висела вывеска с загадочной аббревиатурой ГОСТЫК.
- Что именно? - осведомился Менелай. Я почти в один голос с ним повторил
тот же самый вопрос.
- То, что нас никто не пытается остановить, - пояснил свою мысль Витька. -
Такое впечатление, что про нас все вдруг забыли.
- Может быть, так оно и есть? - высказал осторожное предположение я.
- И что ты предлагаешь? - усмехнулся Витька. - Просто разъехаться по
домам?
Вопрос был чисто риторическим: Витька прекрасно понимал, что так же, как и
он сам, я не имею ни малейшего желания навсегда остаться в данном варианте
реальности, не имеющем ничего общего с моим представлением о мире, в котором я
хотел бы жить. Встретиться с Одиссеем нам нужно было уже хотя бы только для
того, чтобы выяснить, есть ли у нас шансы вернуться домой.
- Может быть, стоит попытаться поговорить с Одиссеем по-хорошему, -
предложил я свой вариант решения наших проблем.
- Тот Одиссей, с которым я когда-то водил знакомство, был в высшей степени
здравомыслящим человеком, - тут же сообщил мне Менелай. - С ним можно было
договориться без особого труда, поскольку он всегда прислушивался к серьезным
аргументам.
Витька слов Менелая не слышал, но все равно скептически поджал губы.
- А что, если в ответ на твою просьбу помочь нам Одиссей скажет "нет"? -
спросил он.
Что я мог ответить на такой вопрос - я только молча пожал плечами.
Решив, что более никаких возражений с моей стороны не последует, Витька
взбежал по выщербленным каменным ступеням и широко распахнул дверь особняка,
предлагая мне пройти вперед.
Холл, в котором я оказался, выглядел точно так же, каким я запомнил его по
первому посещению. Даже пожилой вахтер в синем халате и берете, сидевший за
письменным столом, показался мне знакомым.
Сложив газету так, что сверху оказался портрет президента, похожего на
директора мыльной фабрики, он отложил ее на угол стола и внимательно посмотрел
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг