выполнения трудовых обязанностей. Ну а старушки, которым долгими тоскливыми
днями нечем было заняться, принимали посильное участие в выявлении и обличении
тунеядцев и прогульщиков. При этом они еще, наверное, вспоминали свою светлую
молодость и то, как сами, не жалея сил, с рассвета до заката горбатились на
благо родной страны, которая отблагодарила их за это пенсиями, то есть наборами
продовольственных карточек, дающими возможность разве что только не помереть с
голоду.
- Должно быть, руководители предприятий, где вы работаете, уже подали
заявления на ваш розыск, - продолжал между тем участковый. - Так что, как
говорится, собирайте вещички, интеллигенты.
Старший лейтенант Сивоконь снова усмехнулся так, словно изрек что-то
невероятно остроумное, да еще и посмотрел при этом на нас с Витькой, как будто
хотел спросить, почему нам не весело.
- А как насчет второго варианта? - поинтересовался Витька.
Не знаю, что было у моего приятеля на уме, но лично мне хотелось бы
уладить дело миром. Конечно, ситуация, в которой мы оказались, была глупее
некуда. Данный вариант реальности имел очень мало общего с тем миром, в который
мы хотели бы вернуться, он был для нас всего лишь временной остановкой на пути.
Все, что мы сделали здесь, - всего-то купили пачку сигарет и получили
бесплатную газету. Вели себя тише некуда, и все ж-на тебе! - оказались
злостными нарушителями закона. Само собой, можно было решить дело с помощью
клиппера. Но в таком случае мы, во-первых, вновь превращались в беглецов, теряя
при этом контроль над ситуацией, которую, как нам казалось, мы уже почти
держали в руках. Что преподнесет нам новый вариант реальности, можно было
только гадать. А во-вторых, пришлось бы оставить старшему лейтенанту Сивоконю
наши. паспорта, что тоже было нежелательно, - кто знает, где и при каких
обстоятельствах нам вновь могли понадобиться документы?
- Второй вариант сводится к тому, - участковый расстегнул папку и достал
из нее два листа бумаги, на которых были отпечатаны какие-то официальные
бланки, - что вы отправляетесь добровольцами на фронт.
- На фронт? - машинально повторил следом за милиционером Витька.
Я же, услышав такое, оторопел настолько, что не знал даже, как
реагировать. Ситуация, вместо того чтобы хоть как-то приблизиться к разрешению,
стала настолько абсурдной, что мне с трудом верилось в происходящее.
- Это честная сделка, ребята. - Старший лейтенант Сивоконь обращался к нам
теперь не как страж порядка к нарушителям закона, а как добрый наставник к
своим подопечным. Усмешка исчезла у него из-под усов, а взгляд сделался почти
мягким. - Вы уж мне поверьте: полтора года в регулярных войсках, в соответствии
с контрактом, заключенным на добровольной основе, - это куда лучше, чем пять
лет исправительных работ. На фронте, конечно, случается, что и убивают, но зато
если повезет, то, оттрубив свой срок, вернетесь домой героями, сможете
устроиться на хорошую работу, да еще и дополнительные льготы получите, как
ветераны. Ну а не повезет, так хотя бы семьям своим поможете. Хотя, -
участковый заглянул на странички паспортов, где указывалось семейное положение,
- семьями обзавестись вы не удосужились. А пора бы, - с легкой отеческой
укоризной добавил он, - не пацаны уже.
- Что за фронт? - негромко произнес Витька. Судя по его голосу, он, так же
как и я, уже догадывался, каков будет ответ, но все же хотел убедиться в том,
что не ошибся.
- Известно какой, - усмехнулся в усы старший лейтенант Сивоконь, -
Северо-Кавказский. Имейте в виду, интеллигенты, - голос участкового вновь стал
насмешливым, - я делаю вам такое предложение только потому, что у меня по
району в этом месяце недобор призывников. Ежели я не наберу нужного количества
добровольцев, то не получу и премиальных карточек. Ну а на стандартный
милицейский паек семью не прокормишь. Так что давайте по-хорошему: мне -
премия, вам - военная форма вместо арестантской робы. Идет?
Похоже, Сивоконь даже не сомневался в том, что мы ответим согласием на его
благородное предложение. Не дожидаясь нашего ответа, он вооружился авторучкой и
открыл оказавшийся сверху мой паспорт, готовясь переносить данные в заявление о
приеме на воинскую службу.
Оглянувшись через плечо, Витька кинул на меня вопросительный взгляд.
Собразив, что он хочет спросить, не пора ли воспользоваться клиппером, я
отрицательно качнул головой и указал взглядом на наши паспорта в руках
участкового.
- Может быть, мы сами заполним заявления? - обратился к милиционеру
Витька.
- У меня мало бланков, - не отрываясь от работы, ответил старший лейтенант
Сивоконь. - Если испортите, то за новыми придется ехать в районное отделение. Я
уж сам заполню, как следует, а вам останется только расписаться.
Секунду подумав, Витька задал милиционеру неожиданный вопрос:
- И давно это продолжается?
Оторвав взгляд от бумаги, участковый посмотрел на моего приятеля. Впервые
во взгляде его можно было заметить удивление и даже, как мне показалось, легкую
растерянность.
- Что продолжается? - переспросил он.
- Война на Кавказе, - уточнил свой вопрос Витька.
- А, это... - Старший лейтенант Сивоконь поправил усы и напряженно
усмехнулся. - Да с тех самых пор, как началось.
- Блестящий ответ, - похвалил его Витька. - А как насчет точной даты?
- Да кто ж ее упомнит? - пожал плечами участковый. - Сначала была
спецоперация по очистке территории от незаконных бандформирований, потом еще
одна - по освобождению заложников, потом - восстановление законности и порядка.
Никто ничего понять не успел, как оказалось, что уже идет война.
- А может, она никому и не нужна вовсе, война эта? А, старший лейтенант?
Взгляд участкового сделался однозначно удивленным. Впрочем, ему
потребовалась всего пара секунд для того, чтобы прийти в себя.
- Ну, это не нам с тобой решать, - уверенно заявил он. - На то, чтобы
принимать государственные решения, у нас имеется президент.
- Так ведь президент - он тоже человек, - заметил Витька. - А человеку,
как известно, свойственно ошибаться.
- Ты полегче с высказываниями-то. Казалось бы, на этих словах,
произнесенных строго и по-мужски сурово, старшему лейтенанту Сивоконю следовало
бы повысить голос, он же, напротив, произнес фразу едва слышно. Да еще после
этого быстро огляделся по сторонам, словно хотел убедиться, что никто, кроме
нас с Витькой, его не слышал.
- А то ведь порву, к чертовой матери, эти заявления, и загремите вы у меня
по полной программе, - пригрозил он Витьке.
Однако прозвучала эта угроза как-то не очень убедительно.
- Не порвешь, - с усмешкой ответил участковому Витька. - Бланки пожалеешь.
Старший лейтенант Сивоконь глянул через Вить-кину голову на меня. Должно
быть, то, что я почти все время молчал, вселяло в участкового уверенность в
моем абсолютном согласии с его предложением, и теперь он хотел, чтобы я повлиял
на своего приятеля, дабы не загреметь заодно с ним на исправительные работы.
- Глупо все это, - досадливо поморщился я. - К чему эти условности, если
мы можем просто тихо-мирно разойтись? Уверяю вас, товарищ старший лейтенант,
дальнейшее наше общение приведет только к тому, что ситуативный узел, в
создании которого мы все вместе приняли невольное участие, затянется настолько,
что нам не останется ничего иного, как только разрубить его.
Старший лейтенант Сивоконь тяжело вздохнул.
- И почему мне так везет на придурков? - произнес он таким тоном, словно
всерьез рассчитывал получить от одного из нас исчерпывающий ответ на свой
вопрос.
- А вот это ты зря, лейтенант, - с упреком качнул головой Витька.
- Старший лейтенант, - поправил его участковый. - И не "ты", а "вы".
- А не пойти бы вам, товарищ старший лейтенант, - с ехидцей процедил
сквозь плотно стиснутые зубы Витька. - Я, честно признаться, вашего брата на
дух не переношу.
- Это ты о милиции? - недобро прищурился участковый.
- Нет, что ты! - протестующе взмахнул рукой Витька. - Это я об идиотах!
- Так. - Давая понять, что терпение его закончилось, старший лейтенант
Сивоконь хлопнул нашими паспортами по папке. - Придется нам продолжить разговор
в отделении.
Меня просто поражали самообладание участкового и его уверенность в том,
что милицейская форма свято хранит его от всяческих бед и напастей. Перед ним
были двое вполне дееспособных мужиков, откровенно нарывающихся на конфликт, а
он даже и не думал достать пистолет из кобуры, висевшей у него на поясе.
Витька вновь посмотрел на меня через плечо.
- Пора кончать с этим, - сказал он. Я достал из кармана куртки пистолет и
направил его на участкового.
- Верните, пожалуйста, наши документы, - Вежливо предложил я.
Старший лейтенант Сивоконь даже не подумал выполнять мою просьбу.
- А это уже вышка, ребята, - как будто даже с сочувствием поизнес он.
- Не думаю. - Витька выхватил у него из рук наши паспорта и сунул их себе
в карман.
- Ну и что дальше? - криво усмехнулся милиционер. Ему наконец-то стало
страшно, но он не желал, чтобы мы поняли это. - Вас возьмут самое большее через
полчаса. Вы даже не сможете выбраться за пределы малого кольца.
- Поднимитесь, пожалуйста, на ноги, товарищ старший лейтенат, - попросил
я.
На этот раз участковый не спеша, но все же исполнил то, что я ему велел.
- Теперь наклонитесь и положите руки на спинку скамейки.
Старший лейтенант Сивоконь с неохотой повиновался.
Проворно вскочив на ноги, Витька выдернул пистолет из кобуры на поясе
милиционера.
- Это же табельное оружие! - с обидой воскликнул участковый.
- Ну и что? - Витька удивленно посмотрел на пистолет, который держал в
руке.
- Слушайте, ребята. - Участковый, следует отдать ему должное, пытался
сохранить самообладание, однако в голосе его уже отчетливо звучали умоляющие
нотки. - Идите себе куда хотите. Но только оставьте мне пистолет. Я вам помочь
хотел, а вы меня под статью подводите. За утерю табельного оружия мне грозит
трибунал.
- А нам-то что за дело? - злорадно усмехнулся Витька.
- Верни ему пистолет, - сказал я.
- Да ты что? - недоумевающе воззрился на меня Витька.
- У него действительно могут быть из-за этого неприятности, - сказал я. -
А нам второй пистолет зачем?
- Он ведь пять минут назад собирался отправить нас на фронт только за то,
что мы сидели на скамейке и мирно беседовали, - с укором посмотрел на меня
Витька. - И жалость у него в душе при этом даже не шевельнулась.
- Да я же для вас хотел сделать как лучше! - едва ли не с обидой
воскликнул милиционер. - Вам же по пять лет светило!
- Молчи, холуй! - Витька замахнулся на участкового рукояткой пистолета. -
Карточек ему премиальных захотелось.
Зная Витьку, я готов был поклясться, что он ни за что бы не ударил
человека, который не мог ответить ему тем же. Однако старший лейтенант
Сивоконь, похоже, не знал, что такое благородство, - заранее болезненно скривив
губы, он испуганно втянул голову в плечи, ожидая неминуемого, как ему казалось,
удара по затылку.
- Отдай ему пистолет, - повторил я, обращаясь, к Витьке.
Витька в сердцах выругался и что было сил пнул ногой край скамейки. Злая
энергетика рванула из него с такой силой, что Витьке пришлось еще и крутануться
на пятках, чтобы хотя бы частично погасить ее.
- Ненавижу таких гадов! - воскликнул он, ткнув дулом пистолета в
направлении покорно согнутой спины участкового. - Пока он уверен, что только у
него одного в кобуре пистолет, он всех вокруг держит за быдло. А стоит
заставить его поднять руки вверх, так он землю есть будет, моля о пощаде! Еще
детишек, жену больную, мать старую да отца-пропойцу вспомнит, которые все разом
у него на шее сидят и кушать просят!.. Есть у тебя дети, старший лейтенант?
- Двое, - едва слышно буркнул в ответ участковый.
- Вот видишь! - Довольный, что оказался прав, Витька театральным жестом
раскинул руки в стороны - вот, мол, я какой. - Сколько им? - вновь обратился он
к милиционеру.
- Сыну - пять лет, а дочка в следующем году в школу пойдет, - все так же
тихо и мрачно ответил старший лейтенант Сивоконь.
Похоже, он уже почти смирился со своей судьбой, а потому не ожидал от
этого разговора ничего хорошего.
- И что же, старший лейтенант, ты хочешь, чтобы твоего сына, когда он
вырастет, какой-нибудь болван вроде тебя тоже вот так схватил на улице и
отправил на бойню, которая нужна только тем, кто зарабатывает на ней деньги или
политический капитал?
- Мой сын вырастет честным человеком, - с неожиданной злостью огрызнулся
участковый.
- Понятное дело, - усмехнулся Витька, - с таким-то бравым папашей.
- Кончай, - негромко произнес я. - Пора уходить.
Я взглядом указал на скамейку, на которой не так давно сидели старушки с
активной жизненной позицией. Сейчас скамейка была пуста.
- А бабули-то, должно быть, не мексиканский сериал смотреть ушли. - Витька
почесал висок стволом пистолета. - Ты хоть сам-то понимаешь, как все это гадко?
- спросил он участкового.
- Что? - устало переспросил тот.
- Дурак ты, старший лейтенант, - обреченно вздохнул Витька. - Не сволочь,
а просто дурак.
Приподняв руку, он нажал на защелку и свободной рукой поймал выскочившую
из пистолета обойму. Сунув обойму в карман, он передернул затвор и, после того
как из патронника выпал патрон, быстро и незаметно сунул на его место другой, с
пробитым капсюлем.
- Смотри сюда, старший лейтенант, - приказал Витька.
Участковый медленно выпрямил спину и через плечо посмотрел сначала на
меня, а затем на моего приятеля. Размахнувшись, Витька закинул милицейский
пистолет под скамейку.
- Чуть погодя сможешь подобрать свою пукал-ку. Но если двинешься с места
прежде, чем мы уйдем со двора, он, - Витька взглядом указал на меня, -
пристрелит тебя. Понятна идея, старший лейтенант?
Участковый молча кивнул. Губы его были плотно сжаты, а чуть прищуренные
глаза смотрели напряженно, с затаенным страхом и ненавистью - он не верил в то,
что мы отпустим его живым. Естественно, если за ношение пистолета полагалась та
же самая высшая мера наказания, что и за убийство милиционера, то вполне
разумным с нашей стороны было бы убрать свидетеля. Двум смертям, как известно,
все равно не бывать.
- Идем, - махнул мне рукой Витька, и мы быстро зашагали в сторону проезжей
части.
Но, сделав всего пару шагов, Витька остановился и оглянулся на неподвижно
стоявшего возле скамьи участкового.
- Кстати, старший лейтенант, а что у вас здесь полагается за вооруженное
нападение на милиционера? - спросил он.
- Вышка тебе гарантирована только за один пистолет в кармане, - процедил
сквозь зубы участковый.
- Должно быть, без суда и следствия? - уточнил Витька.
- Трибунал.
- Тройка?
- Сам ведь все знаешь...
- Верно.
Витька повернулся к участковому спиной, и мы снова пошли туда, где шумели
машины.
Уже дойдя до ряда высоких кленов, росших по самому краю двора, Витька
снова оглянулся и дернул меня за рукав. Я посмотрел в ту сторону, где остался
милиционер. Старший лейтенант Сивоконь стоял возле скамейки, широко расставив
ноги и держа обеими руками пистолет, направленный в нашу сторону. Не знаю, в
кого из нас целился участковый, но делал он это аккуратно, как в тире:
Мне показалось, что я услышал, как щелкнул боек, - это старший лейтенант
Сивоконь нажал на спусковой крючок. Когда же выстрела не последовало, на лице
его сначала появилось выражение крайнего недоумения. Затем милиционера охватило
полнейшее смятение. Не двигаясь с места, он смотрел на нас широко раскрытыми
глазами. Черные усы только подчеркивали мертвенную бледность его лица.
- Старший лейтенант Сивоконь задницей почувствовал свою смерть, -
прокомментировал эту картину Витька.
Вытянув правую руку, он, как пистолет, направил указательный палец в
сторону милиционера. Щелчок среднего и большого пальца прозвучал словно
выстрел.
- Я поквитался с ним за все, - счастливо улыбнувшись, сообщил мне Витька.
Уронив вниз руку с зажатым в ней пистолетом, старший лейтенант Сивоконь
медленно осел на скамейку и замер, откинувшись на ее спинку.
Глава 27
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг