негромко, с напряжением в голосе произнес Андрей. - Уверяю вас, полковник, если
все пойдет тем же путем, что и сейчас, если в ближайшие три-четыре дня ситуацию
не удастся в корне переломить, то до следующего Дня Лояльности мы с вами не
доживем.
Полковник откинулся на спинку кресла. Должно быть, резкое движение
отозвалось болью в ране, потому что он поморщился, прикрыл глаза и поднес
ладонь к перевязанному плечу. Андрей перевел взгляд на сидевших у стены солдат.
Шагадди улыбнулся и весело подмигнул Андрею. У него был кой вид, словно все, о
чем шел разговор, ему давно уже было известно. Шагадди не испытывал никаких
мучительных сомнений и точно знал, на чьей стороне окажется в случае, если
позиции офицеров разойдутся по принципиальным вопросам. Взгляд Шагадди на
окружающую действительность был ясен и прост. Он ни с кем и никогда не искал
компромиссов. По любому вопросу он высказывался конкретно и однозначно. Все
люди делились для него только на друзей и врагов. Миграции из одной категории в
другую допускались, но никаких промежуточных стадий быть не могло. Поэтому, как
легко можно догадаться, врагов у Шагадди было куда больше, нежели друзей. Точно
так же, как к своему личному врагу, относился Шагадди после рейда по Гиблому
бору и к запредельной реальности - ему никогда не забыть страшную, раздирающую
плоть боль в ноге, ужаленной гигантской тысяченожкой, и то отвратительное
состояние беспомощности, когда, потеряв возможность самостоятельно
передвигаться, он с ножом в руке и пистолетом, обойма которого была наполовину
пуста, оказался в окружении сотен омерзительных, безмозглых тварей.
Угадать настроение Юнни было куда труднее. Молодой солдат сидел, низко
наклонив голову, так что не видно было глаз. Пальцы его рук, лежавших на
коленях, были теперь плотно переплетены между собой. Получившаяся конструкция
напоминала клубок змей, когда уже невозможно разобрать, где чья голова, а где
хвост.
Юнни и Шагадди дважды столкнулись с запредельной реальностью, и каждая из
этих встреч едва не стоила им жизни. Но если для Шагадди встреча со смертью, в
каком бы образе она ни представала перед ним, была чем-то вроде привычного,
хотя и немного рискованного аттракциона, стимулирующего выброс адреналина в
кровь, то обладающий несравнимо меньшим опытом Юнни мог испытывать просто
испуг, вполне понятный и объяснимый, за который его нельзя было винить. Страх -
плохой советчик, но только мертвые никогда не испытывают его. Однако если испуг
переходит в панический страх, под воздействием которого желание выжить во что
бы то ни стало начинает захлестывать все остальные чувства и доводы разума, то
это - первый шаг к неминуемой гибели. Про себя Андрей отметил, что за парнем
нужно будет присмотреть.
- Итак, Апстрак, как я понимаю, ты рассказал нам все, что тебе известно, -
после недолгого молчания произнес полковник, по привычке постукивая пальцами по
подлокотнику кресла. - Или, правильнее будет сказать, - то, что ты счел нужным
рассказать.
Это был не вопрос, а, скорее, утверждение - полковник Бизард давал Андрею
понять, что отдает себе отчет в том, что собеседник не раскрыл перед ним всех
имеющихся у него на руках карт, но, если возникнет такая необходимость, он
оставляет за собой право потребовать сделать это.
- Да, полковник, - коротко ответил на вопрос командира Андрей.
Ответ Андрея прозвучал так же двусмысленно, как и слова, произнесенные
перед этим полковником. Но оба они прекрасно поняли друг друга. На данном этапе
их взаимное доверие строилось на понимании того, что партнеру нет смысла вести
двойную игру. К тому же теперь они знали друг о друге достаточно, чтобы быть
уверенными: в случае непредвиденного варианта развития событий соседняя камера
тюрьмы Главного управления внутренней стражи не останется пустой.
- В таком случае я хочу подвести черту под нашим сегодняшним разговором, -
ребром ладони полковник провел в воздухе длинную горизонтальную линию. - Я
военный человек, для которого устав является нормой жизни. Того же я требую и
от своих подчиненных. Если в отдельных случаях я и иду на нарушение приказов
Генерального штаба Пирамиды, то только будучи твердо убежденным, что делаю это
в интересах нашей страны, - полковник особо подчеркнул слово "нашей". -
Никакого самоуправства я не потерплю. Какие бы чрезвычайные обстоятельства ни
возникли, любое действие, совершенное без моего ведома, я буду расценивать как
незаконное. Это, надеюсь, понятно?
- Да, полковник! - в один голос ответили Андрей и Шагадди.
- Да, полковник, - после короткой задержки повторил следом за ними Юнни.
- У тебя еще нет собственного взвода, лейтенант Апстрак?
- Нет, полковник.
- Займись его формированием немедленно. Командиру роты скажешь, что помимо
пяти новобранцев, обязательных в каждом взводе, я разрешил тебе отобрать людей
по собственному усмотрению. Это будет взвод особого назначения, подчиняющийся
только мне.
- Но разве вы не собираетесь ввести в курс дел майора Приста? - несколько
удивленно спросил Андрей.
- Не сейчас, - отрубил полковник. - Прежде чем втягивать в это дело
других, я должен убедиться в том, что сам не совершаю ошибки.
Андрей молча наклонил голову, давая понять, что если и не разделяет, то по
крайней мере понимает сомнения полковника.
- Этих двоих, - полковник коротко кивнул в сторону Шагадди и Юнни, - тоже
возьмешь в свой взвод.
- Если вы не против, полковник, я хотел бы сделать Шагадди своим
заместителем.
- Ты уверен? - с некоторым сомнением глянул на Шагадди командир части.
- Да, полковник, - без колебаний ответил Андрей. - Если нашему взводу
придется действовать в условиях запредельной реальности, то, помимо меня, в нем
будут только два человека, которые понимают, с чем имеют дело. Я отдаю
предпочтение Шагадди, потому что он более опытный боец, чем Юнни.
- Хорошо, лейтенант, - согласился с предложением Андрея.
Лицо Шагадди расплылось в счастливой улыбке. С тянущимся за ним списком
взысканий, наложенных за нарушения дисциплины и проступки самых различных
калибров и категорий сложности, совершенных как в расположении части, так и за
ее пределами, Шагадди даже и мечтать не мог о том, чтобы стать когда-нибудь
вторым человеком во взводе. И хотя избыточных амбиций у него не было, он все же
был не лишен самолюбия,
- Давай сюда твою воинскую карточку, - сказал полковник Шагадди суетливо
вытянул из кармана пластиковую карточку и, приподнявшись со стула, положил ее
на стол перед командиром части.
Полковник Бизард наклонился, чтобы открыть стоящий под столом сейф. Через
минуту на столе появилась небольшая коробочка устройства, считывающего
кодированную информации которую Андрей уже видел у майора Приста.
Полковнику приходилось действовать только одной рукой, потому он
довольно-таки долго провозился, подсоединяя клеммы тянущихся от коробочки
проводов соответственно к входу и выходу процессора компьютерного терминала.
Еще несколько минут ушло у него на то, чтобы одним пальцем набрать на
клавиатуре требующиеся данные.
Достав карточку из мини-блока, полковник с дежурной улыб кой строевого
офицера протянул ее Шагадди:
- Держи, сержант.
- Сержант? - Шагадди удивленно посмотрел сначала свою воинскую карточку, а
затем на командира части.
- Сержант, - коротким кивком подтвердил свои слова полковник Бизард. - В
соответствии с уставом я имею право в случае необходимости временно присвоить
военнослужащему части, командиром которой я являюсь, очередное воинское звание.
Вопрос о том, утвердить военнослужащего в новом звании ил нет, остается на
рассмотрении Генштаба Пирамиды. Но о принятом им решении мы сможем узнать
только в следующий День Лояльности. А как пророчит лейтенант Апстрак, -
полковник посмотрел на Андрея и довольно-таки мрачно усмехнулся, - мы можем до
него и не дожить.
Глава 7
НИГДЕ И НИКОГДА
Курьерам Статуса в связи с особенностью их службы, проходящей в постоянных
перемещениях с места на место, приходилось пользоваться внепространственными
переходами едва ли не чаще, чем обычным лифтом. Лайза выполняла обязанности
курьера вот уже на протяжении без малого двух лет, и она не помнила случая,
чтобы процесс перехода занял больше времени, чем уходит на то, чтобы сделать
один быстрый вдох. Но на этот раз, сделав шаг в открывшийся со стороны Статуса
проход, она, вместо того чтобы в следующее мгновение ступить на землю Кедлмара,
зависла в темноте.
В первые секунды Лайза даже не поняла, что произошло. По утверждению
техников, которое она слышала сотни раз, принцип работы аппаратов,
обеспечивающих создание внепространственных переходов, был невероятно прост и
полностью исключал возможность внезапного возникновения каких-либо
неисправностей. Поэтому первая пришедшая Лайзе в голову мысль была о том, что в
тот момент, когда она только собиралась войти в переход, в помещении внезапно
погас свет. Хотя эта мысль была тоже довольно-таки абсурдной, но все же она
давала хоть какое-то похожее на рациональное объяснение происходящему.
- Эй! - негромко позвала Лайза.
Техники, обеспечивающие создание внепространственного туннеля, находились
вместе со своей аппаратурой всего в десяти шагах от зоны перехода и непременно
должны были ее услышать.
Не получив ответа, Лайза вытянула руки перед собой и попыталась сделать
шаг вперед. И в этот момент она почувствовала, что под ногами у нее нет никакой
опоры. Абсолютно никакой! Непостижимым образом она висела во мраке и пустоте!
Одновременно с осознанием этого факта возникло ощущение падения в
бездонный колодец. Голова у Лайзы закружилась. Легкий завтрак, который она
съела перед отправкой, неожиданно превратился в живое существо, бьющееся в
желудке в попытках вырваться наружу. Почувствовав, как тело ее качнулось в
сторону, Лайза рефлекторным движением раскинула руки, стараясь сохранить
равновесие. Хотя о каком равновесии может идти речь в месте, где не существует
ни верха, ни низа, ни каких-либо иных пространственных ориентиров?
Закрыв глаза и борясь с периодически возникающими приступами тошноты,
Лайза попыталась привести мысли в порядок. Нужно было сосредоточиться,
собраться и попытаться понять, что все же происходит.
Несомненным было только одно: она находилась не в Статусе и не в Кедлмаре.
Иначе: покинув Статус, до Кедлмара она не добралась... Полнейший абсурд! Где же
она в таком случае пребывает в данный момент?
Лайза не знала всех тонкостей процесса создания внепространственных
переходов, но ей, так же как и любому другому, кто интересовался этим вопросом,
было известно, что принцип его заключается в том, что на одно неуловимо
короткое мгновение расстояние, разделяющее две заранее определенные точки
пространства, становится равным нулю. Шагнув в переход, человек в тот же миг
оказывался по другую его сторону. Следовательно, если две точки, между которыми
собиралась переместиться Лайза, в момент перехода представляли собой одно
целое, то места, в котором она сейчас находилась - где-то между Статусом и
Кедл-маром, - просто не существовало. Или же оно называлось "Нигде".
Подобное открытие вовсе не подняло Лайзе настроения. Однако оно придало ей
уверенности - она убедилась в том, что с ней самой, в отличие от окружающего
пространства, ничего страшного не произошло. Сознание ее было ясным, а разум
работал, как всегда, быстро и четко. Имея при себе подобные инструмент ты,
надежные и неоднократно проверенные, можно было надеяться выбраться из любой,
самой невероятной передряги.
Итак.
К положительным моментам ситуации, в которой она оказалась, можно было
отнести то, что пока она не испытывала никаких неприятных ощущений. Зверек по
имени "завтрак", обосновавшийся у нее в желудке, должно быть, окончательно
смирился со своей участью и уже не подавал никаких признаков жизни. Лайза не
ощущала ни резких перепадов температуры, ни каких-либо запахов, ни тактильных
ощущений, так же как и ровным счетом ничего не слышала. Внимательно
прислушавшись ко всем своим органам чувств, Лайза поняла, что она вообще ничего
не ощущает. Даже на языке не было никакого вкуса, хотя, закончив завтрак, она
выпила стакан арктурианского освежающего напитка, после которого во рту надолго
остается терпкий привкус чуть переспелых гайаго.
При этом она могла совершенно свободно, не встречая никакого
сопротивления, двигать руками и ногами. Правда, находясь в кромешной тьме, она
не могла определить, имело ли это хоть какой-нибудь эффект воздействия на
окружающее пространство.
К минусам следовало отнести тот факт, что Лайза никогда не слышала, чтобы
что-то подобное происходило прежде с теми, кто пользовался внепространственными
переходами.
Поскольку ничего похожего прежде не случалось, то не существовало и
никаких правил, как следовало себя вести, оказавшись в точке пространства под
названием "Нигде". А раз так, то следовало действовать, исходя из собственных
представлений о разумности и целесообразности тех или иных поступков.
А что, собственно, могла сделать Лайза, зависнув где-то во мраке и
пустоте? Ей оставалось только набраться терпения и ждать, когда техники в
Статусе разберутся с возникшей неисправностью и вытащат ее отсюда. У нее
почему-то ни на секунду не возникло сомнения в том, что ее непременно отыщут и
вернут в исходную точку.
Страх Лайза испытала только в первый момент, оказавшись непонятно где.
Теперь же она чувствовала лишь легкий душевный дискомфорт, связанный с
неопределенностью ситуации, в которую она попала.
Лайза обладала превосходным чувством времени. Это качество особенно
ценилось у курьеров - порою им приходилось считать секунды, чтобы успеть точно
к открывшемуся проходу. Но сейчас девушка не могла даже примерно определить,
сколько времени она уже находилась в этом странном месте. То ей казалось, что с
момента, как она попала сюда, прошло уже не меньше суток. То вдруг она
вспоминала, что совсем недавно позавтракала и пока еще не успела проголодаться.
Возможно, причиной тому были кромешная тьма и беззвучие, окутывающие ее, словно
кокон. Но с такой же вероятностью можно было предположить, что место, именуемое
"Нигде", одновременно называется и "Никогда".
Временами Лайза пыталась шарить руками по сторонам, надеясь за что-нибудь
зацепиться пальцами, или начинала перебирать ногами, имитируя походку. После
нескольких попыток она, как ей самой казалось, совсем неплохо освоила хождение
в пустоте. Но сколько она ни пыталась идти в каком-то одном направлении, ее
руки по-прежнему скользили в пустоте, не встречая ничего, к чему можно было бы
прикоснуться.
Чем, несомненно, удобно было заниматься в полной темноте и безмолвии, так
это размышлять над теми вопросами, которые в обычной обстановке казались
досадными помехами вроде назойливо зудящих комаров. Мысли, плавно перетекая,
сменяли одна другую. Никакие реальные слова или образы не отвлекали от темы.
В сознании Лайзы почему-то сразу же возник образ агента в Кедлмаре, связь
которого со Статусом она должна была обеспечивать. Она не могла припомнить,
чтобы прежде о ком-то из агентов так много говорили, причем не только среди
рядовых сотрудников, но и на уровне самого высокого руководства. За последнюю
неделю не проходило и дня, чтобы Коллегия Статуса на своем внеочередном
заседании, которые с недавних пор стали уже регулярными, не обсуждала положение
в Кедлмаре и информацию, передаваемую оттуда агентом Макеевым. А ведь это было
его первое задание, и находился он в Кедлмаре всего каких-то пару недель.
Лайза была склонна считать его звездой, которая падает так же быстро, как
и взлетает. Ну и что с того, что именно он обнаружил крупнейший за всю историю
Статуса прорыв запредельной реальности? Он же не занимался этим специально!
Просто случайно вышел на цель! А мог бы пройти мимо и даже не обратить
внимания. Как недавно услышала Лайза, этот Макеев вообще ничего не слышал о
запредельной реальности до тех пор, пока сам не окунулся в нее с головой.
Однако, когда Лайза спросила куратора работ в Кедлмаре, что такого
сверхнеобычного он нашел в Макееве и почему не желает перепоручить его работу
специалисту, имеющему опыт общения с запредельной реальностью, Алексей
Александрович, усмехнувшись, ответил, что преимущество Андрея перед всеми
остальными заключается не в его опыте и знаниях, а в том, что он провел три дня
в самом центре территории, занятой запредельной реальностью, и при этом
полностью сохранил свою индивидуальность. А ведь бывали случаи, когда сознание
людей претерпевало необратимые изменения, даже когда они работали всего лишь с
точечными проколами в пространственно-временном континууме реальности. Даже при
самом лучшем варианте развития событий, сказал в самом конце куратор, в
Кедлмаре предстоит долгая и кропотливая работа по расчистке территории от
проникшей туда запредельной реальности. И нужен хотя бы один человек, который
мог бы адекватно воспринимать действительность, даже если она будет изменена до
полной неузнаваемости.
Признаться, Лайзе слова Алексея Александровича показались не очень
убедительными. Что способен сделать один человек в масштабах огромной страны?
Да еще и при условии, что всю страну захлестнет волна запредельной реальности?
В таком случае потребуется не расчистка территории, а внесение точно
просчитанного одномоментного изменения пространственно-временного континуума,
которое вытолкнет планету Дощт во внепространственную зону, принадлежащую
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг