2 сентября 1989 г.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"КОНЕЦ ПЕРЕСТРОЙКЕ!"
Я не стал выходить из машины, а лишь приоткрыл дверь.
Вышел мой личный шофер Василий Иванович и, встав около левого борта
белой "Вольво", стал внимательно наблюдать за входом в институт.
Когда появилась Мурзилка, он быстро подошел к ней и очень вежливо, но
настойчиво пригласил к машине.
Мурзилка ничего не поняла, но видимо посчитала, что с ней ничего не
может случиться на виду у толпы праздношатающихся студентов и нехотя, но
пошла.
Я выглянул из салона:
- Привет!
- Здравствуй... - нерешительно прошептала она, но я махнул ей рукой,
приглашая в машину, а Василий Иванович, вежливо взяв ее за локоть, помог
сесть.
После этого он закрыл дверь, не спеша обошел капот "Вольво", сел за
руль и мы тронулись.
Мурзик все это время обалдело глядела то на меня, то на шведский
интерьер, то на хорошо подстриженный затылок Иваныча.
- Где будем обедать? - спросил я и набрал запрос на клавиатуре
компьютера, установленного напротив наших кресел.
На экране монитора появилась информация о посадочных местах в приличных
ресторанах.
Василий Иванович нажал кнопку на своем компьютере и философично изрек:
- В "Национале"! Народа там сейчас мало и меню, кажется, неплохое...
На нашем экране появилось меню и, кивнув на его наличие, я обратился к
Мурзику:
- Пообедаем в "Национале"?
Мурзик что-то элегантно и глубокомысленно промычала и, повинуясь ее
приказу, Иваныч поддал газу.
- Иваныч, смотри не оторвись от сопровождения!
- Сегодня дежурит 35-й, а они лихие ребята!
- Они там на Лубянке все лихие, но движение сегодня тоже!..
Но я опасался напрасно, и к "Националю" мы подъехали одновременно с
черной "Волгой", и вышли мы из машин одновременно.
Я помахал ребятам из КГБ и они начали решительно рассекать перед нами
толпу фарцовщиков, жаждущих добычи.
Ведя под локоть Мурзика, я почувствовал, что она вся в напряжении, и с
усмешкой подумал, что это у нее скоро пройдет.
У входа в ресторан нас уже ждал метрдотель и проводил к
забронированному мной из машины столику в тихом углу зала.
Усевшись, я протянул Мурзику меню, а метру сказал:
- Давай по полной схеме, но без излишеств.
- Есть "Лыхны" и "Букет Абхазии"? (первое любит Мурзик, второе - я) -
сказал метр.
- Отлично!
Когда стол накрыли, а это сделали быстро, и официанты удалились, Мурзик
обратилась ко мне:
- Что все это значит?
- Ничего, - ответил я, сделав глоток "Букета", - я так живу.
- Что-то не вяжется с тем, что я о тебе до сих пор знала, - съязвила
Мурзилка и тоже пригубила "Лыхны".
- Привыкай!
- Так, кто же ты такой?
- Чудовище!
- А если серьезно, кем ты работаешь?
- Я же тебе говорил - большим руководителем.
- И чем же ты занимаешься?
- Рукой вожу.
- И за это тебя так охраняют?
- А вдруг меня украдут?
- Кому ты нужен?
- К сожалению, тебе я, кажется, точно не нужен.
- Ага!
- Ты давай побольше кушай, злобный Мурзик, и поменьше пей.
- Что, боишься, начну буянить?
- От тебя можно ожидать все, что хочешь.
- А чего ты хочешь?
- Чтобы ты меня любила.
- А больше ты ничего не хочешь?
- Хочу. Тебя съесть!
- Подавишься!
- Я уже подавился тобой. Поза-позавчера.
- А ты злопамятный.
- А ты не кабаней!
- Р-р-р-р-р-р!
- Кушай лучше рыбку.
- Я кушаю. Я люблю рыбку.
- А меня?
- А тебя, гнуса, я не люблю.
- Ну и ладно.
- Мне надо в два быть в институте.
- Будешь! Когда ты освободишься?
- В пять, а зачем тебе?
- Я хотел бы с тобой вечером поужинать и, если ты не против, то и
весело провести вдвоем время.
- А что ты понимаешь под словом весело?
- Только то, чтобы тебе было нескучно со мной.
- Ну, если только это, но не больше.
- На большее я давно уже не надеюсь.
Я щелкнул пальцами и мне подали счет.
Я щедро расплатился долларами, чем премного удивил Мурзилку. Уже в
машине по дороге к ее институту я промолвил:
- Кстати, я достал подарки для твоих родителей!
- Да? - повеселела Мурзилка.
- Как ты хотела: папе - фотоаппарат, маме - приемник, ну а тебе - духи.
- Да?! И сколько я тебе должна?
- Оставь это. Давай лучше заедем к тебе домой, ведь не таскаться же
тебе с коробками.
- Разве коробки такие большие?
- Немаленькие...
- Фотоаппарат - "Зенит"?
- В принципе, да...
- Как?
- Какая же ты настырная, - засмеялся я.
Мы как раз подкатили к дому Мурзика, и, выйдя из машины, шофер достал
из багажника коробки с подарками и передал их Мурзику.
На коробках были надписи "Кодак", "Панасоник" и что-то там про Шанель.
Мурзик поинтересовался:
- А где "Зенит"?
- "Зенита" не было, пришлось взять "Кодак".
- А это маленький приемничек?
- Меньшего размера двухкассетных магнитол не выпускают.
- И сколько это стоит?
- В валюте не очень дорого, что-то вроде того, что мы сегодня проели в
"Национале".
- Меня родители выгонят из дома.
- Я об этом как-то не подумал, знал бы купил вещи подороже.
- Гнус! Что я им скажу?
- Скажи, что спасла из горящего офиса американского бизнесмена, вынеся
его на руках с пятьдесят восьмого этажа по скользкому карнизу.
- На руках?! Здоровенного мужика?
- Ну скажи, что спасла японца, они маленькие.
- С пятьдесят восьмого этажа?
- Скажи, что с пятьдесят второго, наконец!
- На конец?
- В принципе, можешь ничего не говорить. Вот эти бабуси у подъезда сами
все расскажут твоим родителям в самых животрепещущих красках.
- Я тебя убью!
- Прямо сейчас?
- Да!
- Тогда они расскажут, что ты напала на бедного несчастного бизнесмена
прямо у своего подъезда, и ему бедняжке, чтобы зазря не пропасть, пришлось
откупаться от злой окабаневшей Мурзилки мелкими презентами малоизвестных
иномарок.
- Бедненький! Несчастненький!
- Ладно, хватит! Василий Иванович! Проводи ее и смотри, чтобы она не
загнала налево по дороге товар, а доставила его домой в целости и
сохранности!
- Яволь! - щелкнул каблуками кроссовок Иваныч и, отобрав у Мурзилки
коробки, повел ее этапом в подъезд.
Через пять минут они вернулись, и мы отвезли Мурзика в ее "бурсу", где
с ней и распрощались навеки до семнадцати ноль-ноль.
- Ну и где мы будем веселиться?
- Василий! Гони в самый бандитский кооперативный ночной ресторан.
Василий Иванович что-то там поколдовал с компьютером и, получив нужный
адрес, тронулся.
Ресторан находился в Марьиной роще и, судя по информации с дисплея,
назывался не очень вразумительно - "РАЗГОЙ". Но когда мы к нем у подкатили,
то сразу все прояснилось. Кто-то неизвестный подрисовал на вывеске ресторана
к букве "Г" бублик, и название ресторана, наконец, стало отражать его
сущность - "РАЗБОЙ".
Ребята из команды 35 заволновались и затребовали объяснений. Я по рации
попросил их не беспокоиться и по возможности не вмешиваться, что бы не
произошло (разговор шел кодом, а то бы Мурзик начала нервничать, узнав, что
что-то может произойти).
Напоследок они мне вывели на монитор информацию об оперативной
обстановке в этом вертепе: за последнюю неделю здесь произошло четыре
перестрелки (правда, трупов было до странности немного, всего шесть штук),
сегодня здесь предположительно будет находиться всего три банды - из
Люберец, Одинцова и местная мафия.
Столкновений не предполагалось, так как недавно они заключили перемирие
в связи с приездом в Москву банды из Кабулетского района ГССР. Так что мы
смело могли здесь отдохнуть от городской сутолоки и культурно поразвлечься.
Войдя в ресторан, мы лишний раз убедились, что процесс инверсии
капиталов из теневой экономики в сферу кооперации развивается динамично и
поступательно: интерьер и основные средства ресторана оценивались (на глаз)
примерно в миллион рублей (неконвертируемых).
Мой Василий Иванович, знавший по роду службы каждую собаку в Москве,
что-то прошептал "а ухо председателю давешнего кооператива и нас посадили в
тихий угол, из которого хорошо просматривался весь зал и эстрада.
Несмотря на ранний для этого заведения час, ресторан был уже на
половину заполнен и шла демонстрация разрешенного эротического фильма
"Лесбиянки против голубых".
Мурзилка, сразу же освоившись, взяла меню и начала его читать вслух.
Его содержание, а главное, цены были довольно солидные, если учесть,
что самая дешевая позиция - чай без сахара "по-разгойному" стоил всего
четыре шестьдесят девять, но зато хлеб был бесплатный.
Мурзик так громко читала, а главное, с выражением, что на ближайших
столиках смолкли разговоры, и установилась недобрая тишина, лишь нарушаемая
кряхтеньем лесбиянок и нежными вздохами голубых из видика. Около нас
появился официант и вопросительно посмотрел на меня.
- Тащи все, только по порядку, - вальяжно прошепелявил я и передернул
перед его носом "хрусты".
Официант побежал на кухню, а к нашему столику вразвалку подкатил
какой-то противный хмырь.
- И откуда вы, такие дорогие гости?
- А ты кто такой? - ответил я и небрежно так распахнул полу пиджака,
засветив ему вороненую ручку полицейского бульдога в кобуре под мышкой. -
Канай отсюда, редиска!
Дешевого фраера как будто сдуло, и к нам больше пока никто не
приставал, а на столе стали поочередно появляться шедевры кооперативной
кулинарии.
Кабаненье началось!
Часам к десяти, когда зал был уже битком, и закончилась демонстрация по
видео запрещенного фильма "Республика ШКИД", на эстраду выбежал конферансье
(в лучших традициях!) и объявил начало культурной программы:
- Леди энд джентльмены! Для вас выступает панк-фольк-оркестр
люмпен-пролетарского рока "Национал-коммунисты"!
На сцену вышел оркестр из пяти человек в уже всем надоевшей униформе:
поповской рясе, френче Керенского, солдатской шинели, матросском бушлате и
гусарском кивере.
Первым делом они исполнили увертюру-попурри на темы Гимна Советского
Союза, Боже Царя Храни, похоронного марша, марша Мендельсона, Марсельезы,
Цыпленка Жареного, Чижика-Пыжика, Первого концерта Чайковского и Семь-Сорок.
Потом сыграли и хором спели в стиле диско марш семи гномов из диснеевской
Белоснежки, причем припев "Хей-хо!" они орали под барабанную дробь
раздельно, так что получалось как-то назойливо-знакомо: "Хей!.. Хо!.. Хей!..
Хо!", где "Хей" звучало как "Хай"! Затем исполнили социальную панк-сюиту
собственного сочинения, смысл текста которой угадывался с трудом, только
время от времени в ней разбирались знакомые слова типа: "Вышли мы все из
народа..", "Борис, ты не прав!", "Загубили, суки, загубили!", "Афганистан",
"коррупция", "рэкет", "путана", "развитой социализм", "хрен вам с маслом!",
"краткий курс", "зека", "фининспектор", "по козырям!", "Перестройку мы будем
двигать!", "Ворошилов - первый красный офицер" и т. д.
По окончанию сюиты оркестр объявил перерыв и начал принимать и тут же
выполнять заказы (тариф - полтинник, тот, который зеленый, бумажный,
хрустит, но не деньги!).
Заказы полностью отражали социальный состав посетителей и их духовный
мир, но, если быть честным до конца, то в любом ресторане почти по всей
территории Союза исполняется один и тот же репертуар: "Белые розы", "Желтые
розы", "Розовые розы", "Розовый ветер", "Рашен гел", "Путана",
"Нана-путана", "Чико", "Бой, хау, бой!", "Не сыпь мне соль на рану",
"Червончики", "Задремал под ольхой... ", "Только пуля казаку... ", "Ах,
Катя, Катя, Катерина!", "Я московский озорной гуляка!", "Батька Махно..." и
все другие песни Асмолова, Розенбаума, Шефутинского и т. д. (из репертуара
на сентябрь 1989 г.). Некоторые песни заказывали по несколько раз, а "Не
сыпь мне соль на рану!" - аж пять раз, и весь зал хором ее пел.
Около часа ночи оркестр удалился, и на их место выбежало варьете.
Я, конечно, почти не разбираюсь в хореографии, но этих девиц танцевать
учили или чукотские шаманы, или же в племени людоедов "Мумба-Юмба": так
безобразно они крутили своими тощими и голыми задами, хотя все это
называлось "эротическими танцами". Видно, под влиянием этой "эротики" и
формировались ряды московских голубых!
Но залу это, по-моему, нравилось, потому что регулярно раздавались
аплодисменты вперемежку со свистом, и потихоньку всех девиц растащили со
сцены, куда выплеснулись повальные пляски пьяных посетителей.
И вот тут произошло ужасное.
Мой Мурзик основательно, набравшись, не вытерпела и, воспользовавшись
тем, что я отвлекся с официантом, заказывая две порции мозга свежезамученной
обезьяны, залезла на сцену, специально подкараулив момент, когда та была
пуста, и начала танцевать.
Прежде чем рассказать, чем это кончилось, я хочу остановиться на том,
как Мурзилка может танцевать.
Во-первых, она натуральная блондинка, во-вторых, когда она танцует, то
входит в экстаз, в-третьих, ей так нравится танцевать, что она балдеет от
самой себя, в-четвертых, у нее такой шикарный бюст, что когда она извивается
в танце, то он, естественно, не стоит на месте, а тоже... и, в-пятых, - нет
на свете красивей и сексуальней моей Мурзилки!
Так что вы можете себе представить, что произошло, когда на сцене стала
танцевать мой окабаневший Мурзик, а в зале - одни бандиты и подпольные
миллионеры, и все они, включая Мурзика, были в стельку пьяные.
Сообразив в долю секунды, как можно выйти из этой трагической и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг