Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
канадской пшеницы.
     И  если,  не  дай  Бог,  при  ближайшем  ознакомлении  у  нее  окажутся
васильковыми глаза и подобающий добрый  нрав,  то  до  конца  своих  дней  я
согласен ходить в Иванах-дураках.
     - Кто же ты, такая милая? - выдохнул я из себя и медленно встал.
     - Росинка...
     Что такое Росинка (имя или национальность?) я не знал, но голос  у  нее
был, как хрустальный ручеек.
     - Росинка... Что за чудное слово! Это имя твое?
     - Так все меня зовут... - она опустила глаза, и даже  с  десяти  метров
была видна длина ее ресниц. - А ты кто?
     - А я странник.
     Ресницы удивленно вздрогнули.
     - Калик-перехожий! - пояснил я, хотя самому было дико от этого бреда...
     Росинка испуганно повела головой, во все глаза смотря на меня (Все-таки
они васильковые. А я, соответственно, дурак!).
     - А вообще-то меня зовут Дмитрием, - успокоил я ее и превентивно сделал
шаг в ее сторону.
     - Митя, - прошептала она и я тут же  согласился  быть  Митей  до  конца
своих дней, хотя с детства не мог терпеть  этого  имени,  и  идентифицировал
себя только с Димой и никак не иначе, в честь чего я сделал еще один шаг  по
направлению к березке.
     - Так ты грек?
     Я так чуть и не упал!
     - Какой еще грек? Русский я! (По паспорту!) - воскликнул я и сделал еще
два шага.
     - Русич? - она наклонила набок и стала перебирать кончик своей косы.
     - Ну, во всяком случае, только не грек,  -  я  еще  раз  шагнул  к  ней
навстречу. - А с чего ты взяла, что я грек?
     Она как бы оценивающе оглядела меня с ног до головы  (за  это  время  я
сделал еще два шага) и деловито промолвила:
     - Прошлым летом князь дань собирал, так с ним грек царьградский был,  а
звали его, как и тебя, - Дмитрием.
     На "князя", "дань" и "грека" я сделал  ответных  три  шага  и  оказался
перед ней.
     Вблизи она оказалась еще моложе, а может,  мне  это  только  показалось
из-за того, что была она мне по плечо и не имела даже намеков на  косметику,
а рубаха на самом деле оказалась полотняной, хотя довольно тонкой, но все же
явно ручной работы.
     Я  в  нахалку  разглядывал  ее  и  чем  дальше,  тем  больше  поражался
совершенной необычности и отличия ее от тех женщин, на которых  когда-нибудь
останавливался мой взгляд.
     И ведь ничего в ней не было особенного.  Совершенно  обыкновенное  лицо
(не считая глаз, конечно!), но что-то притягивало к ней,  что-то  необычайно
родное было в каждой ее клеточке, так что  я  неосознанно  протянул  руку  и
погладил ее по голове.
     В первый момент она вздрогнула, скорее от неожиданности, чем от страха,
но не отпрянула, и я еще раз провел ладонью по ее волосам и тихо сказал:
     - Свой я, Росинка...
     Она подняла голову и виновато заморгала своими ресницами:
     - А я от печенега бежала, - сообщила она мне. - Мы травы собирали, а он
как выскочит из кустов! Весь черный, и конь его черный. И лук у него был.  А
я как побегу! А он стрелу пустил, я  свист  ее  слышала.  Аж  в  сердце  мне
кольнуло, - виновато улыбнувшись  на  свою  откровенность,  она  дотронулась
ладошкой до левой груди. Под ее пальцами отодвинулась коса, и я  увидел  под
ней рваную дыру в рубахе, через которую виднелся маленький розовый сосок.
     - Ой, рубаха порвалась! - воскликнула она и прижала ладошку к дырке.
     Я, похолодев от мелькнувшей догадки, почти незаметно провел рукой по ее
спине и у левой лопатки почувствовал такую же дыру.
     - Но ты ведь убежала? - сказал я, мгновенно отдернув руку.
     - Убежала, - задумчиво ответила она мне. - И заблудилась. И рубаху  вот
порвала...
     - Главное, убежала, а рубаху зашить можно.
     - А ты печенега видел? - спросила она меня.
     - Видел,  -  соврал  я  (хотя  каждый  второй  мой  соотечественник   -
потомственный печенег, эфиоп его мать!).
     - А где твой меч?
     Мне тут же пришлось поднапрячься и сотворить  в  траве,  где  я  давеча
сидел, огроменный кладенец, а заодно сварганить и арбалет с комплектом стрел
(это так, на всякий случай, вдруг ей захочется спросить, где мой тур-лук).
     - Вон в траве лежит, - гордо сказал я, и чтобы окончательно ее убедить,
подошел и поднял меч с земли.
     - Красивый, - с уважением прошептала она, подойдя ко мне,  и  погладила
ножны, на которые я на самом деле не  пожалел  серебра  и  черни.  -  А  это
самострел, да?
     - Ага, франкского производства.
     - Наш кузнец тоже хорошие самострелы  делает,  -  сообщила  она  мне  и
подвела резюме: - Тебе ни один печенег не страшен!
     - Забудь о них, - успокоил я ее  и  ради  проверки  обнял  легонько  за
плечи.
     - Да! Разве о них забудешь, злыднях!  -  как  ни  странно,  но  Росинка
податливо прислонилась ко мне и доверчиво посмотрела в глаза. -  Каждый  год
приходят окаянные, вот и мой отец  от  них  пал  третьего  лета,  в  бою  за
городище.
     Я думал, что она заплачет, но в ее глазах была только мировая скорбь, и
то вперемешку с гордостью за отца.
     Чтобы как-то ее отвлечь от  этой  скользкой  для  меня  темы  (А  ты  с
печенегами бился?), я быстренько  сотворил  еще  дальше  в  траве  небольшой
вещмешок и спросил ее:
     - Кушать хочешь, Росинка?
     - А ты?
     - Я голоден, как стая волков и стадо кашалотов.
     - А кто такие кашалоты? Вроде печенегов штоль?
     - Ну,  что-то  вроде...  -  промычал  я  и  оглянулся,  ища,   где   бы
пристроиться для трапезы.
     Впереди  между  деревьями  виднелся  просвет,  и  первобытный  инстинкт
потянул меня туда на поиск более  удобного  (с  эстетической  точки  зрения,
конечно, а не с практической, так как есть можно и на ходу) места.
     - Пойдем туда, - сказал я и, нагрузившись разнообразными вооружениями и
комплектами довольствия, пошел вперед.
     Росинка покорно последовала за мной, с уважением  разглядывая  узор  на
моем колчане со  стрелами  (видимо,  из-за  природного  такта  скрывая  свой
интерес к содержанию вещмешка).
     Не прошли мы и двадцати шагов, как деревья расступились, и нам открылся
совершенно неописуемый в своей дикой первозданности вид.
     Под нами был не очень крутой песчаный обрыв, незаметно  переходивший  в
небольшой пляж, который соответственно примыкал к среднего размера реке  (25
метров в ширину, полтора метра в глубину при полном отсутствии  промышленных
отходов)!
     За рекой был заливной луг, а  за  лугом,  как  могли  сообразить  самые
догадливые, рос девственный  лес.  (Что  он  девственный,  я  был  полностью
уверен).
     - Ой, как красиво! - воскликнула  Росинка  и,  быстро-быстро  перебирая
своими маленькими ножками, сбежала к реке.
     - Ой, какая вода теплая, - донеслось до меня,  и  не  успел  я  сделать
несколько осторожных шагов по осыпающемуся под моим  весом  песку,  как  она
скинула с себя платье, уверенным движением обмотала косу  вокруг  головы  и,
смело войдя в воду, довольно энергично,  но  без  лишних  брызг,  поплыла  к
другому берегу.
     Я, конечно, человек тактичный, но если у  тебя  на  глазах  раздеваются
догола,  не  уведомив  тебя  об  этом,  то  я,   все   равно   увидев   этот
импровизированный стриптиз, секунды через две опустил бы скромно глаза, но в
данном случае я не успел этого сделать, так как Росинка раньше успела  войти
в воду, так что я  смог  хорошо  ее  разглядеть.  Тем  более,  я  совершенно
искренне  считаю,  что  прекрасное  юное  обнаженное  тело  не  какой-нибудь
"стриптиз", а очень полезное  для  моего  здоровья  полноценное  эстетически
познавательное зрелище.
     К тому моменту, когда я спустился на пляжик, Росинка была  уже  на  том
берегу, где что-то со знанием дела собирала (как я потом  узнал,  она  рвала
кувшинки, охраняемые у нас в  связи  с  их  полным  исчезновением  из  наших
водоемов).
     Пока я расстилал на траве на краю пляжа и под сенью близ  растущей  ивы
покрывало (которое я якобы извлек из  вещмешка),  Русалка,  пардон,  Росинка
переплыла обратно, но, вопреки моим ожиданиям на  берег  не  вылезла,  а  не
выходя из воды, сцапала свое платье и спряталась с ним в зарослях камыша.
     Хотя она все это  проделала  быстро  и  ненавязчиво,  я  все  же  успел
разглядеть ее грудь, и хотя у меня зрение как у  орла,  но,  чтобы  уточнить
номер ее бюста (первый или все-таки второй?), я встал и, подойдя к  камышам,
окликнул ее:
     - Росинка, на, возьми рушник, вытрись! - и бросил ей вынутое тоже якобы
из вещмешка вафельное полотенце.
     Она его ловко поймала, ну а я, естественно, вернулся к своим  пожиткам.
Усевшись поудобней (спиной к реке), я услышал шорох камыша, и  когда  легкие
шаги приблизились, резко обернулся и почти натурально,  злобно  зарычал,  за
что был тут же вознагражден искристым (и еще  сто  двадцать  пять  эпитетов)
смехом Росинки.
     - Ну, как водичка? - промурлыкал я.
     - Я  как  будто  заново  родилась,  -  продолжала  беззаботно  смеяться
Росинка.
     - Ну, тогда я тоже пойду сподоблюсь, - сказал я и встал. - А ты, пока я
буду купаться, зашей платье, - и протянул  ей  иголку  с  уже  вдетой  белой
ниткой © 40.
     Росинка с интересом стала рассматривать иголку, поворачивая  ее  так  и
эдак на солнце, а я подошел к воде и,  назло  врагу,  тоже  разделся  догола
(правда, стоя к ней спиной, рано ей еще все знать!).
     Вода была что надо!
     Я совершенно не понимаю людей, которые  посреди  лютой  зимы,  или  же,
составляя квартальный отчет, стонут, высказывая свое  желание  оказаться  на
Черноморском побережье в разгар  летнего  сезона  и  покачаться  на  морских
волнах... Как правило, с середины июня  море  становится  теплым,  как  моча
молодого поросенка (а на вкус оно постоянно  как  моча!),  и  ничего,  кроме
обманутых надежд на желаемую прохладу, не доставляет. После  сидения  в  нем
больше пяти минут тело начинает потеть (прямо в воде), и если на берегу  нет
душа с пресной водой, то я в гробу видал это море!
     А у нас! В реке! Да круглое лето! Вода освежает, омывает, ободряет,  не
зря же крестят именно в реке. (Насколько я помню, именно этим  и  занимались
древние, а по морю они старались ходить аки посуху).
     Так что лучше отдыха, чем в средней  полосе,  я  себе  не  представляю.
(Кстати, и загар здесь лучше, чем на юге).
     Я бултыхался минут двадцать, пока не заметил, что Росинка, видимо,  уже
зашив свое рубище, сидит на берегу и смотрит на меня.
     Я подплыл к берегу и на пузе подполз к самому песку.
     Блаженство было полнейшее!
     Я опустил голову в воду и вовсю стал пускать пузыри.
     Когда воздух у меня кончился,  я  имел  возможность  еще  раз  услышать
изумительный смех Росинки.
     - Ну, и долго ты  будешь  так  сидеть?  -  спросил  я  ее  и  изобразил
голодного аллигатора, сидящего в засаде.
     Но Росинка, видимо, ни разу не видала крокодилов (и даже, наверное,  не
слыхала о них), так что ни капельки не испугалась моих демаршей и продолжала
смеяться.
     - Ну ладно, посмеялись и будя, - сказал я ей строго. - Кстати,  вот  ты
тут сидишь, совершенно без дела, а  мой  мешок,  набитый  ценными  съестными
продуктами, лежит там без присмотра, и если  ты  сейчас  же  не  удосужишься
встать и не изволишь пойти к нему, то  какой-нибудь  совершенно  посторонний
зверь воспользуется твоей недальновидностью и  оставит  нас  без  средств  к
существованию.
     Росинка на полном серьезе (то есть совершенно искренне!) изобразила  на
лице испуг и опрометью бросилась спасать наши харчи, а я,  злобный  негодяй,
стесняясь собственного ханжества (то есть неспособности отбросить ложный  и,
видимо, совершенно неприемлемый для Росинки стыд) закричал ей вослед:
     - И смотри за мечом. Он тыщу рублей стоит!
     Я вылез на берег и быстренько высушил себе  нижнюю  часть  тела,  после
чего благополучно натянул штаны. Рубаху я не стал надевать,  благо,  имелось
солнце и намеки на ветер.
     Росинка уже вовсю охраняла благосклонно вверенный ей скарб, и если б не
надетый набекрень венок из кувшинок, то я бы, наверняка,  не  утерпел  бы  и
прыснул, до того с серьезным видом  сидела  она  между  мешком  и  мечом  со
взведенным заряженным арбалетом, деловито оглядываясь по сторонам в  поисках
"лютого" зверя.
     - А ну, положь самострел, - взрычал  я,  садясь  на  край  покрывала  и
придвигая к себе мешок.
     Росинка аккуратно положила в сторону арбалет и чуть обиженно сказала:
     - Еще тятя меня учил с ним управляться.
     Я  пропустил  это  мимо  ушей  и,  развязав  мешок,  заглянул  в  него,
раздумывая, что из съестного достать из него, чтобы,  с  одной  стороны,  не
очень шокировать Росинку незнакомыми блюдами, а с другой  стороны,  чтоб  не
остаться голодным.
     Первым  делом  я  извлек  на  свет   божий   половинку   еще   горячего
"орловского".
     - Хлебушек! - радостно воскликнула Росинка и  расширила  ноздри  своего
изящного носика.
     Я немного подумал и достал четверть с холодным квасом. Росинка никак не
среагировала, продолжая исподтишка смотреть на хлеб.
     Я достал большой кусок баночной ветчины, тут же  узнав,  что  здесь  ее
называют солониной, на что тактично промолчал, хотя и пожалел, что не достал
буженины.
     Тут до меня дошло, что Росинка не притронется к еде,  хотя  бы  потому,
что не приготовила ее (то есть сервировала стол), и будет до конца мучиться,
глотая слюни, так как у них, видимо, не принято вмешиваться  в  раздел  пищи
(это дело старшего), мне тут  же  стало  стыдно  за  свою  дремучесть,  и  я
мгновенно извлек из мешка огромное румяное яблоко и протянул  его  бедняжке,
которая с трепетом взяла  его,  видимо,  впервые  увидав  такой  крупный  и,
видимо, ранний экземпляр, и бережно положила его перед собой на покрывало.
     - Ешь! - приказал ей я, и она послушно взяла  его  ручкой  и  элегантно
надкусила.
     - Трескай на здоровье! - подбодрил я ее и, достав из мешка еще  большее
яблоко, положил его перед собой. - У меня еще есть!
     Только после этого она довольно энергично, но без жадности,  стала  его
поедать, а я смог спокойно продолжить добывать из мешка снедь.
     Немного подумав, я достал пару свежих огурцов, пару яиц (предварительно
сваренных), мешочек с солью и две глиняные кружки.
     К  этому  времени  яблоко  у  Росинки  кончилось,  и   она,   аккуратно
облизнувшись, скромно потупив глазки, сказала:
     - Благодарствую, - и, немного помолчав, добавила:
     - Я никогда не ела таких вкусных яблок!
     И с уважением посмотрела на меня.
     Я разломил хлеб, отдав меньший кусок  ей  (так  положено),  после  чего
откупорил бутыль и  налил  в  кружки  квас,  который  зашипел  и  запенился,
разломил кусок ветчины (здесь  я  уже  постарался  и  разделил  поровну)  и,
развязав тесемку на мешочке с солью, объявил:
     - Кушать подано! - И добавил. - Если  все  не  съешь,  утоплю  в  реке,
предварительно изрубив на мелкие части и задушив собственными руками!
     Я первым начал трапезу.
     Росинка ела аккуратно и, если хотите, вполне интеллигентно.
     Да, да, именно так! Потому что, как я не раз замечал, именно в  исконно
простых, но порядочных семьях дух интеллигентности  не  то  чтобы  витает  в
воздухе, а присущ всему, что окружает в быту эти семьи, и все, что  делается
в этих семьях.
     Но  самое  главное,   как   это   делалось,   говорило   за   то,   что
интеллигентность возникла не в результате полученного извне  образования,  а
от внутреннего такта и  уважения  к  окружающим  и,  в  первую  очередь,  от
уважения к самому себе, и не в том смысле, в котором  мы  привыкли  в  нашей
действительности, а в том, что уважающий себя человек никогда и ни при каких
обстоятельствах не допустит со своей стороны неуважения к другим,  и  не  на
словах, как это принято у нас, а именно на деле.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг